Последняя репетиция 2 страница

АЛИК. Да какая тебе разница? Ты делай свое дело и все...

ЛЕРА. Тебе легко говорить, а когда тебя каждый день прессуют, каждую минуту, и требуют еще денег...

АЛИК. Она? От тебя? (смеется) Бред какой-то!

ЛЕРА. Вот именно. Тебе смешно, как можно у собак бродячих денег просить. Но сытый голодного не разумеет.

АЛИК. Спасибо, дорогая, спасибо тебе, ты меня любишь, я вижу. Да, у меня богатые родители. Но я разве с тобой не делюсь?

ЛЕРА. Слушай... да шел бы ты... делись вон с нищими в метро, а со мной не надо…

АЛИК. Лер, я понимаю, ты устала, но... зачем меня обижать? Ты неблагодарная…

ЛЕРА. Еще поунижай меня, мне сразу станет лучше… Еще, как мама, требуй, чтобы я тебе спасибо по делу и без спасибо говорила…

АЛИК. Лер! Ну зачем ты так?! Мы же вроде как родные люди, чуть ли не живем вместе...

ЛЕРА. Я живу со своей мамой. Ага, в прямом смысле (зло смеется).

АЛИК. Гадость какая... А вообще твоя мама даже меня достала. Почему она с тобой так? Разве так можно?

ЛЕРА. Еще и не так можно. Она думает, я ее рабыня и делает, что хочет… Не понимает, что я ее терплю только потому что мне ее, сумасшедшую, жалко…

Пауза.

ЛЕРА. А истерит она потому, что снова взялась делить квартиру с этой дурой.

АЛИК. С той теткой что ли юристом?

ЛЕРА. Да, юрист и юморист сошлись в неравной схватке...

АЛИК. Квартиру отца что ли?

ЛЕРА. Мерзость все это такая. Послепохоронная мерзость. Знаешь вот, вот закопают бабуську какую-нибудь, только только, возвращаются с поминок и давай делить платки ее полусгнившие, драть на лоскуты и трясти синенькие эти дряблые сберкнижки и хохломские шкатулки...

АЛИК. Мда. Мракобесие какое-то. (подходит к ней) Лерка, ты что-то совсем расклеилась. У тебя мрак какой-то в голове. Ты что, сегодня же гуляем! Сдадим сейчас и гулять пойдем!

ЛЕРА. Ну да, напиться - хочется с утра.

АЛИК. Вот, уже лучше! (смеется)

ЛЕРА. Ага, как настоящей заправской актриске… Ведь мы всегда пьем с утра! То есть с утра только это и делаем... Не то, что бухгалтеры и менеджеры среднего звена...

На авансцену входят три человека, Артурчик, Студент и Студентка, им явно весело и смешно, к забинтованному пальцу Артура привязана палочка, навроде той, какими едят в китайских ресторанах, на голове большая черная шляпа с полями. Пытаясь развеселить Алексея и Леру, Артурчик встает в позу фехтовальщика, причем пальцем делает, как шпагой:

АРТУРЧИК. Канааааалья! Канаааалья! Тысяча чертей!

ЛЕРА. поневоле улыбается.

АЛИК. Вот дурень! Может, ты симулянт? Тебе чего, совсем не больно? Что с пальцем-то?

Артурчик продолжает.

АРТУРЧИК. Уууу Клопа! Уууу клопа? Кстати, вы не знаете, при чем там все-таки клоп? Все детство думал, до сих пор не могу понять! У какого Боярский клопа? И что он у него делает? Он ведь его напугает!

Все смеются.

АРТУРЧИК. Вы все говно, один я – Д, Артаньян! Да, да, и не смейте мне перечить! Один я! Один на всех и все – на одного! В общем, чистый Содом…

ЛЕРА. Дурак какой! (улыбается, подходит к Артуру, очень ласкво и бережно берет его руку) Больно тебе?

АРТУРЧИК. Дааа…

ЛЕРА. Тебе хоть нормально там замотали все? Перелом есть или нет?

АРТУРЧИК. Да не видно там, он опух немного…

ЛЕРА. Блин! Ну вот что ты делаешь!

АРТУРЧИК. А что я?

ЛЕРА. Тебе хотя бы рану обеззаразили?

АЛИК. Лер, ну все там сделали нормально, что ты, как будто врач…

ЛЕРА. Ну помолчи! Выключи вшивого интеллигента! Человеку помочь надо!

АРТУРЧИК. Спасибо, Мань, нормально, спасибо, ладно, мы в буфет… Алик, включай снова!

ЛЕРА. Ты осторожнее хоть сейчас-то уже, не носись… Блин. Как ты купаться-то завтра будешь? (улыбается)

- Вот так и буду! Пальцем вверх! Ибо победа мировой революции не терпит отлагательств, а инопланетные корабли уже бороздят мировые пространства, чтобы прилететь на Землю и засунуть свое дерьмо в наше вентилятор!

Смеются. Уходят.

ЛЕРА. Ну вот, выпускники, а? Артурчику палец вывихнули… Изверги вы все, мужики, грубые и все только ломать умеете…

АЛИК. Да, новую жизнь Артурчик начнет весь в бинтах. (смеется)

ЛЕРА. А хорошо все-таки, да? Есть у тебя вот такое чувство, да? Какое-то такое звенящее что ли… Завтра вот утром проснемся и все будет иначе, все новое… Все дороги перед тобой… Такое, знаешь, вдруг пасмурное утро… И все вокруг изменилось, и ты уже тоже… И мир открыт перед тобой, иди куда хочешь, работай, живи, радуйся… И воздух такой холодный, утренний! Ах! Тебя это завораживает?

АЛИК. Конечно…

ЛЕРА. Ал, принеси мне кофе. Только горячий, с молоком.

АЛИК. Конечно, сейчас мигом.

Уходит. Неожиданно внизу, со стороны зрительного зала около сцены появляется Саша. Он не подходит ближе к Лере, а остается в отдалении, в тени.

САША. Лер, привет. Что ты здесь сидишь одна?

ЛЕРА. Кто это?

САША. Как кто. Я. Прямо не узнала… Саша меня зовут!

ЛЕРА. Кто такой Саша.?

Пауза.

САША. Лер, как мать у тебя, как ты? А?

ЛЕРА. Слушай, иди отсюда.

САША. Лер! Погоди, не выгоняй меня. Подожди, я соскучился... Как ты?

ЛЕРА. Пошел отсюда! Понял? Иди отсюда! К своей беложопой Наташке!

САША. Леренька, Лерка, подожди, давай хоть поговорим... И не ори на меня. (Саша пытается говорить ласково, но у него плохо получается скрывать раздрпажение от Лериного тона, так говорить с собой он никому не позволяет)

ЛЕРА. Слушай, я устала... Правда. Очень. Отстань. И не привязывайся. Все давно закончено. У тебя одна, у меня другой.

САША. Не жалко?

ЛЕРА. нарочито громко смеется.

ЛЕРА. Тебя что ли? Да иди ты отсюда, что ты тут пришел, побираться? Все, проехали, все, полгода уже как! И я тебя видеть не хочу!

САША. Видеть не хочешь, потому что есть что-то еще у тебя, внутри... Ко мне.

- Может быть. Но не к тебе. Уйди. Мне правда неприятно тебя видеть. Правда. Сашик! Иди, куда шел!

САША. Тебе больно?

ЛЕРА. Ну блядь. Не обольщайся. Не больно, а просто жалко - потраченных на тебя двух лет. И обидно... Что ты оказался таким... Что тебе наплевать, в общем... Слушай, мы уже это все обсуждали и обсудили давно, разве нет?

САША. Подожди. Я просто... В общем, мне тебя не хватает.

ЛЕРА. А мне хватило. Все, уйди. Не надо пробовать кошку приручать после того, как ты ее пнул сапогом. Хотя до сапога не дошло и я бы тебе ногу вместе с ним оторвала... Но теперь-то не буди во мне лихо.

САША. Ладно, я пойду, сейчас... Просто мне иногда хочется с тобой поговорить... Так, хотя бы ни о чем…

ЛЕРА. Мне в последнее время на тебя смотреть жалко, ты стал совсем другим, каким-то сладеньким стал... И кругленьким.

САША. Лер, может, сходим куда, а?

ЛЕРА. Слушай, у меня довно другой человек и я о тебе не помню.

САША. Врешь.

ЛЕРА. Не вру, кстати. Уж поверь мне. Все прошло, как с белых яблонь дым и все такое. Да и ты, оказался не таким… Всегда, знаешь, грустно, сначала верить человеку, а потом он оказывается унылым кобелем. Вот это самое плохое, да. Но это я не про тебя, а в принципе.

САША. Я не такой. И мы с тобой это знаем.

ЛЕРА. Блядь! Слушайте, кто этот человек вообще? Дорогой, мне уже наплевать, какой ты. Честно. Вали отсюда. Вон пошел, Казанова недоделанный.

САША. Окей. Но ты зря так. Очень зря.

Входит Алик, несет кофе и бутербродик, очень бережно, на подносике, кладет подносик на колени к Лере, она начинает пить.

АЛИК. Вот, Лер, тебе, от всей души и от имени всей тухлой интеллигенции…

ЛЕРА. (улыбаясь) Злопамятный какой!

АЛИК. Я с тобой хотел договорить…

ЛЕРА. Опять ты какой-то тяжелый разговор ты затеял… Не хочу.

АЛИК. Но нужный, тебе, нам… В конце концов, Лер…

ЛЕРА. О чем мы говорили? Кстати, что с Дотошной?

АЛИК. Он вроде как опять спутался… С ее матерью что ли… Там. Не знаю, там жесть какая-то.

ЛЕРА. Экий гурман наш главный.

АЛИК. Так что с тем юристом-то?

ЛЕРА. Саш… Ну что, что! Как отец умер, точнее, это... Ушел. А у него квартира есть, двушка, на Арбатской, цены нереальной, естественно. Вот и делят - она и сестра... Я же тебе рассказывала.

АЛИК. Да, но неужели с тех пор так и воюют?

ЛЕРА. Ага. Суды, да суды... Как же это гадко. Грязно, мерзко это все, тяжбы, разборки, пляски на его могиле...

Пауза.

АЛИК. Слушай, Лер... Так узнали, ну... там... органы... следственные, что с ним произошло?

ЛЕРА. С кем?

АЛИК. С отцом...

ЛЕРА. Блядь, зачем ты меня вынуждаешь? Вот зачем жилы тянешь?

АЛИК. А может быть пора уже все рассказать, по-честному и уже поставить точку, а, Лер?

Резко встает.

ЛЕРА. Ну блядь, Артем, ну хватит, ты затрахал уже! (вскакивает со стула) Да, мне больно! Да, вот уже полтора года я сама не своя! Да! Я как нормальная дочь чувствую себя втноватой! Кругом! Во всем! Во всех бедах нашей долбанной чокнутой семейки! У тебя такого нет и не было и ты даже понятия не имеешь! О чем нам говорить с тобой?

АЛИК. Не имею, потому что ты ничего не рассказываешь! Что я могу знать?

ЛЕРА. А что ты хочешь знать?

АЛИК. Все!

ЛЕРА. А ты уверен?

АЛИК. Да, уверен! И хватит истерить уже и орать! Ты не можешь спокойно? Мы не можем спокойно, как нормальные люди поговорить, а? Хоть раз в жизни? А, Лер?

Пауза, ЛЕРА. садится на стул.

ЛЕРА. Слушай, АЛИК., я вот не понимаю - зачем тебе все это надо? То есть вот я такая, со всеми своими проблемами? Вот такая сложная, замороченная истеричка. Со своей семейкой, со своими Симпсонами в голове, а?

АЛИК. Лер, нужна, ты же знаешь, что я очень тебя люблю. Разве еще какие-то доводы нужны?

ЛЕРА. Да нет, так, потрахаемся и после выпускного разбежимся...

АЛИК. Блядь, ты сегодня невыносима.

ЛЕРА. Да. Если тебе мозг снесли уже с утра пораньше…

Пауза.

АЛИК. Лер, я кажется, знаю, в чем дело.

ЛЕРА. В чем же?

АЛИК. И ты это зря.

ЛЕРА. Что – зря?

АЛИК. Я понимаю. Конечно, это жесть полная. Но... Надо жить дальше, как-то... Погоди, дай сказать. Просто... надо уметь, надо научиться себя прощать, понимаешь? Про-ща-ть. Это вон даже в Библии написано...

ЛЕРА. Там написано, что это может делать только Христос, а не Маша с Уралмаша…

АЛИК. Лер, я серьезно… хотел с тобой поговорить… (пауза, начинает ходить по сцене) Я все понимаю. Я знаю, что мать у тебя била твоего отца. Нет, подожди. Давай мы просто все поймем с тобой и уже освободимся... от этого всего. От грязного этого кома, блин. Да, била. И тогда, в тот вечер его измудохала, из... изунижала, что ли... Оскорбляла... Да, он был пьяный, да, его выгнали с работы. И эта драка была омерзительной, я могу себе представить… Помолчи, дай договорить. (Лера закрывает лицо руками и волосами) И тогда мы все поймем и забудем... Я одного не пойму – что ты-то могла сделать? Как ты могла его в тот вечер защитить? От своей матери? Это их взрослая жизнь. И не подливала ты никакого масла ни в какой огонь! Тебе с детства привили ненависть к пьяным... Пусть даже отец, пусть сам Христос... пьяный. Ты же не хотела ему это... говорить... вот зачем уже год ты…

ЛЕРА. встает со стула.

ЛЕРА. Да, не хотела! Да, но сказала! Сказала! И да! Да! И он пошел, на хер, на улицу, блядь, да, и взял еще водки и сдох! Я тебе рассказывала и зачем про все это говорить снова, и зачем говорить про это сегодня? А? Я знаю, что я не виновата, я знаю, что это так просто получилось, знаю! Мне просто больно, больно – понимаешь?

АЛИК. Да. И что нам делать?

ЛЕРА. Ничего, блядь! Ничего не делать! Он просто сдох и все!

АЛИК. Да, Лер, и – это все. Пора поставить точку.

ЛЕРА. Да, блядь! Он просто умер и все! Ставим точку. А что? Да фигня! Чего такого?! Не твой же умер-то, да? Ставим точку! А что?

ЛЕРА. закрывает лицо руками, уходит вглубь сцены.

АЛИК. Лер, ты опять все неправильно поняла… Лерка, ты поверь, я ведь всегда с тобой, всегда с тобой буду рядом, я ведь… Тебя очень люблю! Я всегда рядом с тобой, только ты не пихай меня! Ну зачем так? А? Лера!

ЛЕРА. (тихо, сдавленно) Ну почему вот сегодня, за час до репетиции, надо обо всем этом говорить, а, Ал, ну зачем?

Явление Пятое

Сцена устроена точно так же, как и в Четвертом Дейтвии, полумрак, освещен только центр (или бок) сцены, на ней двое – Саша и Наташа.

НАТАША. Ты что такой хмурый, милый? Волнуешься?

САША. Ну да, есть немного…

Наташа обнимает его и целует, долго целуются, после чего он трогает ее губы:

САША. Какие мягкие, какие горячие, как - ТАМ...

НАТАША. Перестань, дождись вечера...

САША. Это самое трудное… Дождаться…

НАТАША. Я тоже уже не могу... Я уже и так каждый день от тебя мокрая... Как сука...

САША. Интересно, это как? (лезет ей под юбку, она отстраняется)

НАТАША. Перестань! Не мучай меня, ну правда! Не мучь... (Саша снова обнимает и лезет под юбку, на мгновение Наташа позволяет, но потом строго убирает руки и одергивает юбку)

НАТАША. Все, давай сосредоточимся, а то я вообще расплавлюсь...

САША. Как что? Как мед? Или... как сало?

Наташа в шутку бьет его по щеке:

НАТАША. Ах ты гад! Издеваешься над моими килограммами! Ах ты! (бьет его, он отмахивается)

САША. Ну дай еще раз... Я только поцелую.

НАТАША. Нет, хватит, я вся промокну. Все, хватит. Уйди.

САША. Нуууу... по-жп-луй-стааа!

НАТАША. Если только разок…

Снова ее целует, затягивает с поцелуем, она его отталкивает.

САША. Ладно, окей, давай тогда репетировать. Так, у нас с тобой по сценарию ссора.

НАТАША. Странная у них там ссора…

САША. Да весь сценарий странный. Я вообще не уверен, что мы сегодня что-нибудь сыграем.

НАТАША. Почему?

САША. Я видел Лерку, она вообще никакая.

НАТАША. Ты опять о ней?

САША. Я? О ней? Да пошла она на хер, сиетричка. Просто я боюсь, она нам все сорвет. Надо будет поговорить с режиссером…

НАТАША. Да уж, поговори. И ты достал разгововарами о ней. Что там у вас была за драка с Дотошной?

САША. Она надавала главному. Ну ты же знаешь, он за свободную любовь… И по-моему трахает ее маЛеру. Ага, прикольно там все у них. И дочь и маЛеру, обоих. Тоже так хочу (смеется).

НАТАША. Мерзость. Так, что у нас там (берет сценарий и листает текст)?

САША. Так, вот. А ссорятся они из-за того, что он ее спрашивает – как же ты можешь любить вот такого, а? (начинает играть) Как ты можешь любить вот такого? Нет, я не ревную. Мне правда интересно, ну – как?! Он же упырь, тупой, набитый деньгами, увешанный бабами, два пальца от бровей интеллекта, бездушный упырь! Он же любить не может, чувствовать, ему кожу иголкой тычь – он не почувствует! За что? За деньги? За длинный член или капот его мерина?

НАТАША. Нет, не за деньги. Нет. Зачем ты так меня обижаешь. Совсем не за это…

САША. А за что тогда? Я не понимаю. Что ты в нем нашла? Да там и найти ничего невозможно!

НАТАША. Вот за это я его и люблю, вот именно за это. Потому что мне жалко его… Другие люди живут хоть чем-то, уних что-то в душе барахтается, а у него – ничего нет совсем. Он одинокий, жалкий, но даже не осознает этого…

САША. С виду по нему не скажешь, с виду он тот еще кобель, богач и директор фирмы. И не надо ему твоих театров, по которым ты его водишь, вместо того, чтобы со мной в кино сходить!

НАТАША. Это только с виду. А близко подойдешь, он так сопит смешно… И мне его становится страшно жалко.

САША. Бред! Бред! Бред! Какой же дикий бред (обхватывает голову руками)… Человека же за что-то нужно и можно любить!

НАТАША. А ты меня за что любишь?

САША. Погоди, где это? (листает сценарий) такой реплики тут… нет!

НАТАША. Это я тебя спрашиваю, Саш… (Наташа смотрит на Сашу)

САША. Погоди, они там дальше ссорятся, где тот кусок?

НАТАША. Саш, я спросила тебя.

САША. Наташ, мы же хотели… Давай не будем, а? (пристально смотрит на нее). Так (смотрит сценарий), он ее обидел, нечаянно... Назвал недалекой и бескультурной женщиной. (к Наташе, смешливо). Наташа, ты живешь, как, ну я не знаю, как какое-то животное, никакой духовности!

НАТАША. Там не такая реплика! (шутливо) Ах ты сволочь!

САША. Поехали, Нат!

Наташа вживается в роль.

НАТАША. Подожди, что ты сказал?

САША. Ты и твоя мать толстые тетехи, которым кроме шелковых кружевных трусов в жизни больше ничего не надо! Да, Наташа, все именно так! (смотрит на нее).

НАТАША. Ах ты гад! Саша, хватит, мне это не нравится...

САША. Так, опять, этого нет в сценарии! Великолепно. Что там дальше? Да, проходит два дня, они не виделись, я, то есть он приходит к ней, то есть к тебе утром, с цветами, я говорю тебе кучу извинительных слов, ты не реагируешь, но после тысячи уговоров все-таки соглашешься встретиться вечером, окей? И мы например встречаемся поздно вечером в кафе. Ты специальнов ыыбрала нейтральную территорию, с которой я не смогу утащить тебя в постель ни ко мне, ни к тебе. Да?

- Хм, странно это конечно. Какая она бессердечная... Это ж совсем совести не должно быть у женщины, чтобы так поступить?

Смеются.

САША. (игриво, берет ее за руку) Наташ, обещай мне, что ну пусть не завтра, а хотя бы послезавтра мы проснемся вместе?

НАТАША. Да! Да! Да!

САША. Ах как классно!

НАТАША. Господи, какой ты еще ребенок, милый мой Сашик, детка моя! (смеется) Но вообще-то не знаю. Я тебя еще за позавчерашнее не простила, когда ты так круто продинамил наше свидание…

САША. Я же просил прощения!

НАТАША. Мне не понравилось, как ты просил прощения, не понравилось... Не выпросил, и даже не просил, а всего лишь попросил. Я достойна несколько большего, не находишь, дорогой лелик?

САША. Не называй меня деткой, я тебя прошу.

НАТАША. Какой ты занудный иногда бываешь. И всегда говоришь одни и те же фразы.

САША. В человеке живет один набор постоянных фраз.

НАТАША. Вранье это. А если... хочешь завтра проснуться со мной в одной кровати, проси у меня прощения снова.

САША. Окей. Наташа, прости меня, я больше не буду! (весело) Ну, пожалуйста!

НАТАША. Фу какая жуткая мерзость. Скажи мне, детка а все девушки велись на эту заученную фразу или все-таки умные попадались, а? (смеется)

САША. А ты не слишком умная?

НАТАША. Все, я пошла, хамство твое слушать - я могу только раз в неделю, не больше.

САША. Ну постой, ну извини!...

НАТАША. (останавливается) Вот, уже лучше, продолжай в том же духе...

САША. Чо?

НАТАША. Вот опять это "чо", "чо", "чо" - где тебя учили, ты в трущобах вырос?

САША. Трущобы - это в голливуде, а я вырос - во дворе, да. Что ты меня крутишь-вертишь, как котенка нелюбимого? Что тебе надо от меня?

НАТАША. Мне? От тебя? Я думала, это тебе что-то от меня надо! Ха!

САША. Все, Наташ, давай закончим этот бред, ну прости меня, я правда, вот честно тебя прошу...

НАТАША. Знаешь, что бы мужчина и как бы красиво не говорил, если женщина ничего не чувствует - бестолку. У нас слух тоньше... Это как в постели, мужик может стараться до бесконечности, а женщина - чувствовать, что он о работе в это время думает (смешно пародирует туда-сюда), и она никогда не кончит.

САША. (декламирует) И только через 20 лет он узнал, что все это время она имитировала свои оргазмы! О да!

НАТАША. То есть вместо того, чтобы извиняться передо мной, ты издеваешься?

САША. Ну слууушай, ну сколько можно?... Давай уже как-то тормознемся. Что ты заладила? Мы же репетировать хотели?

НАТАША. Да, заладила. Я еще раз тебе повторяю - что хочу услышать... нет, почувствовать, что тебе действительно жаль, что произошло... Или тебе по херу, что я тебя два часа ждала, наготовила тебе пирожных, а ты тупо на меня забил?

САША. Наташ, мне правда, действительно, честно - жаль, что все это так получилось... Правда. Честно. Тысячу раз жаль.

НАТАША. Вот ты это говоришь, а сам думаешь - какая же она дура все-таки! А дело в том, что тебе не жалко ни фига, ну вот ни фига не жалко... Ты думаешь, это пустяк...

САША. Да хватит! Хватит! Я правда раскаиваюсь! Правда, да, ты права, я не думаю, что ради этого стоит ссориться...

НАТАША. Вот так мужики и про измены свои думают. Они думают, что это ничего, нормально, перепихнулись и дальше погнали и поэтому ну вот совершенно не стыдятся обманывать своих жен, предпочитая им врать напропалую, хотя вроде бы приличные люди...

САША. Тебя вообще куда понесло, Наташа?! Ты что?

НАТАША. А ничего. Все, считай, я тебя не простила, пойдем...

САША. Нет, постой. Мы не договорили... Послушай меня.

НАТАША. Не хочу я тебя слушать! Не хочу! Опять это будет какое-нибудь издевательство надо мной и… здравым смыслом…

САША. Да нет же! Я тебе не изменял, я - чист перед тобою!

НАТАША. Вот, издеваешься. Еще бы ты изменял, детка.

САША. Спасибо за "детку", спасибо, дорогая... Пупсик ты мой.

НАТАША. Все, я пошла.

САША. Я тебя люблю, Наташ, и ты это знаешь.

НАТАША. Нет, уже не знаю... Уже не уверена.

САША. Да ты что говоришь такое вообще? Куда тебя несет? У тебя месячные?

НАТАША. А если – да? Что чувствую - то и говорю. Докажи мне свою любовь, если она есть, как-нибудь, не знаю, сделай что-нибудь... Я не чувствую. Может, мы слишком долго вместе? А?

САША. Понеслась телега по Ивановской...

НАТАША. Я - телега? Да пошел ты!

САША. Хватит скандалить! Я тебя прошу!

НАТАША. Ах, как это сказано! Сразу видно, мужчина! Мужчина сказал - и женщина сразу перестала!

САША. Чего ты хочешь?

НАТАША. Я хочу... пока еще хочу, понимаешь, пока - хочу - чтобы ты... Чтобы я - почувствовала что-то...

САША. А может дело в тебе, а не во мне? А? Может, тебе у самой себя спросить, почему ты меня месяц уже изводишь намеками, подозрениями, истязаешь меня, выводишь из себя, может, в тебе дело, а?

НАТАША. Да пошел ты, детка. Делать мне нечего, тебя подозревать. Завтра я занята. Все, сеанс связи окончен.

Пытается уйти, Саша берет ее за плечо:

САША. Класс! Наташка, класс! Супер!

НАТАША. Не трогай меня.

Грубо срывает его руку, он опешил:

САША. Наташ, ты чего?

НАТАША. Я сказала тебе - не трогай!

САША. Эй, ты что? Наташ, мы же отлично все сыграли, да? Прекрасная получилась сцена.

НАТАША. Это точно. Но ты правда, Саш, меня обманываешь...

САША. В смысле?!

НАТАША. Ты неискреннен со мной... Не во всем.

САША. Наташа, у тебя крыша поехала? Ты дура что ли?

Наташа, оборачивается:

НАТАША. Что ты сказал? Ты дурой меня назвал?

Входит Артурчик, Студент и Студентка. Вместо «шпаги» к пальцу у Артурчика привязаны разноцветные перья. Руку он держит перевернутой и прижатой к копчику.

АРТУРЧИК. Наташка-какашка, я похож на павлина-мавлина?

Саша, смотрит серьезно:

САША. Артурчик, иди на хер отсюда, а? У нас серьезный разговор.

НАТАША. Артур, прекрати паясничать. Как ребенок, и правда…

АРТУРЧИК. Нет, а как же павлин?! Зачем вы обижаете павлина, который, может быть, вобрал в себя всю мировую скорбь?!

САША. Артурчик, иди отсюда! У нас – разговор…

АРТУРЧИК. Всем бы только бидеть павлина! Никому в этом мире на хуй не нужен павлин! С его красотой, очарованием, с его фантастически красивым хвостом! Кстати, а вы знаете, что язык – единственная мышца у человека, закрепленная только с одной стороны?

НАТАША. Бляяяя….

АРТУРЧИК. Ребята, а вы чо такие серьезные? Вы всегда такие вот, да? Вот Наташ, тебе в задницу воткни метлу, ты на галку будешь похожа. Кстати.

САША. Ты вообще охренел, скот? Иди отсюда на хер, симулянт! Сейчас еще ногу сломаю!

АРТУРЧИК. Саш, ты сексом тоже с серьезным лицом занимаешься? А? И угрожаешь ей вырвать глаз, если она ногами не в такт шевелит?

Саша срывается с места, пытается дать пинка Саше, тот убегает.

САША. Убью на хуй. Наташ…

Подходит, берет ее за плечи.

САША. Извини меня, что ли… Я тебя хочу…

Наташа не сбрасывает с себя руки. Он пытается ее поцеловать.

САША. Ну вот, слава богу, очухалась…

Наташа резко вырывается из его объятий.

НАТАША. Да при чем тут это! Я что, не вижу, не понимаю что ли?!

САША. Что?! Ты о чем снова? Я ничего уже не понимаю! Ты в игры не умеешь играть?

НАТАША. Для тебя все наши отношения - игры?

САША. Да при чем тут наши отношения, Наташ?! Это была сценка!

НАТАША. Я понимаю, что сценка! Но дело не в ней! Дело - в нас!

САША. Что значит – в нас?

НАТАША. Отлично сказано. Может и правда, "нас" как таковых уже нет? А? Саш?

САША. Есть, Наташ, не надо усугублять…

НАТАША. Я уже не уверена.

САША. Что я такого сделал, что ты вдруг перестала быть уверенной в том, что я тебя люблю?

Дата добавления: 2015-09-05