Споры толкователей

Библейские тексты тысячелетиями служили объектом труда комментаторов. Их толковали иудейские мудрецы, затем христианские богословы. Безусловно, в объяснении нуждалось столь загадочное существо, как бегемот. Чаще всего бегемота (как и левиафана) признавали неким гигантским чудовищем, загадочность которого отражает непостижимость божественного творения. Или же считали обоих животных персонификациями греха. Но всегда находились те, кто желал сопоставить библейского бегемота с реально существующим животным.

В Агаде — устном иудейском предании — бегемота стали отождествлять с гигантским быком (šor ha-bar). Соответственно, в описании бегемота появляются рога, которыми он забодает левиафана в последней битве. Легенда о бое Левиафана с «диким быком» и пире праведных входит в рифмованный стихотворный гимн «Акдамут-миллин» на арамейском языке. Его автором называют поэта XI века Меира бен Ицхака Нехорая. В некоторых иудейских общинах этот текст поют молящиеся на празднике Шавуот перед тем, как начнется чтение Торы.

Когда к комментированию Ветхого завета приступили христианские богословы, многие из них увидели в бегемоте слона — самое большое и известных им животных. Хвост, которым бегемот поворачивает, как кедром, они считали хоботом слона. Однако это точка зрения вызывала немало возражений. Уже упоминавшийся Александр Петровский писал, что на животе слона кожа довольно тонкая, поэтому к нему неприменимы слова «крепость его в мускулах чрева его». Также встречалась версия, что бегемот — это носорог (к нему проще применить фразу о том, что Создатель дал ему меч его).

Были у древних авторов и оригинальные объяснения бегемота. Олимпиадор Александрийский (VII век) считал, что это черви, точившие изъязвленное тело Иова (Олимпиадор обратил внимание на множественное число слова behēmōth). Ориген же одним из первых посчитал, что бегемот — это имя демона.

Самое известное толкование бегемота придумал в XVII веке разносторонний французский ученый Самуэль Бошар. В 1663 году он опубликовал сочинение «Иерозоикон», где описывал всех животных, упомянутых в Библии. Там он первым сказал, что библейский бегемот — это не кто иной, как африканский гиппопотам. Со временем эта точка зрения стала самой распространенной. В XIX веке ее еще более укрепил немецкий богослов и востоковед Франц Юлиус Делич (1813-1890), который предложил интерпретировать библейское слово behēmōth как коптское заимствование pe-he-mau, где p- — определенный артикль, ehe — бык, mau — вода. То есть бегемот — это «водяной бык», чем не название для гиппопотама? Однако следует помнить, что реально такого слова в сохранившихся коптских текстах найдено не было, оно было построено по образцу других слов и лишь могло бы существовать.

Это интересно: некоторые исследователи предполагают, что картина Рубенса «Охота на бегемота и крокодила» имеет богословский подтекст, намекая на библейского бегемота и левиафана, отождествляемого с крокодилом.

Подкреплена была гипотеза о бегемоте-гиппопотаме и данными естественных наук: область распространения гиппопотама ранее была шире, чем сейчас (еще в конце XIX века гиппопотамы встречались в Ниле), а палеонтологи нашли останки гиппопотамов даже в окрестностях израильской реки Яркон.

Правда, оппоненты Бошара говорили, что гиппопотам не столь уж опасное и непобедимое животное, как библейский бегемот, ведь даже древние египтяне охотились на гиппопотамов. Вызывало недоумение и сравнение хвоста гиппопотама с кедром. Правда, некоторые считали, что хвост напоминает не ствол кедра, а кедровую ветку с длинными иглами, ведь на хвосте у гиппопотама есть пучок длинных жестких волос.

Долгое время эта версия была широко распространена. Но уже в XX веке новую интерпретацию бегемота предложил Франсуа Но (1864-1931), католический священник и известный востоковед, знаменитый специалист по сирийскому языку, один из основателей серии «Восточная патрология» (Patrologia Orientalis), в которой публиковали раннехристианские тексты на сирийском, армянском, арабском, коптском, эфиопском и грузинском языках. В статье о бегемоте, опубликованной в 1903 году в «Revue sémitique d'épigraphie et d'histoire ancienne», Франсуа Но отметил, что никто из христианских богословов, живших в Северной Африке и писавших о книге Иова, не связывал бегемота с гиппопотамом, хотя они могли видеть гиппопотама живьем. Те же Олимпиадор и Ориген, жившие в Александрии, должны были видеть гиппопотамов в дельте Нила, но ни разу не упомянули его в связи с бегемотом. Самуэль Бошар же, предложивший эту гипотезу, сам никогда не видел не только гиппопотама, но даже его изображение. Предположение Бошара было основано, как считает Но, на ошибочном переводе с древнееврейского на латынь. То место, где говорится о том, как бегемот поворачивает хвостом, было переведено так, что получилось, будто у бегемота изогнутый, крученый хвост, как у кабана. Бошар, не видевший гиппопотама, читал «Историю животных» Аристотеля, где о гиппопотаме говорилось «Он имеет пяточную кость как у двукопытных, малозаметные клыки, хвост свиньи, голос, как у лошади». На самом же деле хвост гиппопотама не изогнут.

Кузнечик.

Отвергнув гипотезу Бошара, Франсуа Но предложил свою, согласно которой бегемот — это образное описание стай саранчи. Он встретил отождествление бегемота с саранчой у сирийских христианских авторов: Иакова Эдесского (VII век), Иакова Бар-Салиби (XI век), Григория Бар-Эбрейя (XII век). Множественное число слова behēmōth при такой интерпретации должно обозначать совокупность. Франсуа Но предложил обновленный перевод библейского текста, соответствующий этой версии. Слова «сила в чреслах его» он предложил понимать как «сила в плодовитости ее». Хвост, который бегемот поворачивает, как кедр, Франсуа Но сопоставил с длинным яйцекладом самок прямокрылых насекомых (у некоторых видов кузнечиков он равен более чем половине длины остального тела). Вместо «ноги у него, как медные трубы» он переводит «чешуя как отблески меди» — по цвету некоторых видов саранчи. Твердые ножки саранчи, по его словам, на ощупь могут показаться сделанными из железа, поэтому «кости, как железные прутья». В дальнейшем перевод Франсуа Но сильно расходится с известным нам: «Бог сотворил ее весной. Так ее Создатель торопит опустошение. Ибо для нее трава гор». Все звери, которые играют при виде саранчи, объяснялись еще древними сирийскими авторами тем, что во время массовых прилетов саранчи она служит пищей для многих животных, поэтому они радуются, увидев ее. И далее: «Когда река бросается на нее, она не беспокоится. Она знает, что одолеет (пересечет) Иордан по прямой линии» (согласно сирийским авторам, стаи саранчи, тонувшие в реках, преграждали их, создавая мост для выживших насекомых).

Еще один претендент на звание прототипа бегемота — вымерший намного позже динозавров безрогий носорог белуджитерий.

Трицератопс — динозавр, которого нередко рисуют в качестве библейского бегемота.

И уже совсем в наши дни появилась последняя версия. Известный отечественный библеист Д.В. Щедровицкий, комментируя книгу Иова, пишет о бегемоте: «Видимо, отдельные представители рода динозавров еще жили во времена Ирода». Но если Щедровицкий предполагает наличие динозавров в библейскую эпоху как редкое исключение, то некоторые зарубежные креационисты используют бегемота-динозавра в качестве аргумента в пользу того, что мир действительно существует лишь шесть с половиной тысяч лет (согласно буквальному пониманию библейских указаний). Они считают, что в эти 6500 лет уместилась вся история Земли, раз уж динозавры были современниками Иова. Часто его попросту рисуют в виде трицератопса.

Дата добавления: 2015-09-04