Введение в чешскую историю

История народа чешского является во многом более поучительной и интересной, нежели история многих других народов. Подобно тому как сама чешская земля находится в центре и сердце Европы, так и народ чешский стал на многие века центром, в котором не без борьбы сталкивались и объединялись разнообразные элементы и принципы европейской жизни народной, государственной и церковной. Именно здесь можно увидеть очевидное и длительное столкновение и взаимное проникновение римского, немецкого и славянского элемента в Европе…

…Как только немец путем захватов присвоил себе наследие великого Древнего Рима, кроткий славянин, тихо за ним продвигавшийся, обосновался подле него. Вместе с ним в европейскую жизнь вошел новый народный элемент, столь же благородный, сколь и ущербный. Свобода и равенство всех граждан между собой, как сынов одной семьи, были главными признаками древних славян; если бы к ним присоединилось еще и согласие!¹ Патриархальные нравы и их уклад, вероятно, были бы достаточной гарантией их благоденствия, если бы народам, как и отдельным лицам, было бы дано под охраной высшей силы укрыться от всех бурь и бедствий. Набожность, простодушие и мягкость славянина не избавили его от всякого рода своенравия и упрямства. Славянин, желавший не господства и государства, а только общины, отвергал вместе с народным единством и прочные связи порядка и власти; желая для всех сородичей одинаковых прав и свободы, он вместе с тем требовал, чтобы все придерживались одинаковых древних обычаев; не допуская у себя ни разделения на сословия, ни привилегий, он не поддавался ни влиянию выдающихся личностей, ни быстрому распространению просвещения; не склонный к воинственности, он сам едва умел обороняться; стремясь мирно собирать урожай с полей своих, он все чаще подчинялся приказам чужеземцев. И славянин, чтобы в конечном счете не погибнуть, со временем вынужден был изменить свой уклад и внести элементы римской и немецкой жизни в жизнь своего народа.

Итак, главное содержание и основная черта чешско-моравской истории состоит, как мы уже отметили, в постоянном соприкосновении и столкновении славянского [духа] с римским и немецким духом в только что изложенном смысле. А поскольку Рим не сам по себе, а, скорее, через посредство немцев соприкасался с чехами, можно сказать, что история чешская вообще основывается главным образом на столкновении с немецким духом, т. е. на принятии и отрицании чехами немецких порядков и уклада². Хотя и верно, что и у других славянских племен наблюдалось подобное соприкосновение обоих элементов, однако оно или не было, как, например, у поляков и русских, таким многосторонним, живым и глубоким, или давно завершилось исчезновением славянской народности, как у некогда живших лютичей, бодричей и других палабских славян³. Чешский народ был единственным народом, который, встав рядом с немецким как равный с равным и вступив с ним более тысячелетия назад в наитеснейшие связи, сохранил вплоть до настоящего времени свою национальность и, несмотря на то что воспринял и духовно усвоил много немецкого, не перестал от того быть славянским народом. И сегодня история и географическое положение ставят перед ним ту же задачу: служить мостом между немцами и славянами, между востоком и западом в Европе вообще⁴.

Примечания: 1. Здесь и в ряде других мест данной работы в характеристике древних славян заметно влияние идей Гердера (см. его «Введение в философию истории человечества» (Ideen zur Philosophie der Geschichte der Menschheit, 1784/1791). 2. Эта часто повторяемая Палацким идея о роли процессов «соприкосновения и столкновения», «принятия и отрицания» является одним из исходных методологических пунктов в понимании им философии чешской истории. 3.Племена полабских славян жили на землях среднего и нижнего течения Лабы в конце X в. В XI– XII вв. они подверглись нападению саксов и были постепенно истреблены или германизированы. Лютичи населяли исторические области Бранденбурга и Поморья, бодричи – земли между нижней Лабой и Балтикой. 4. Эта идея Палацкого, возникшая из потребности развития национального самосознания чехов, позднее не раз использовалась в политических целях при попытках обосновать особую роль чехов в Европе.

Антология чешской и словацкой философии. М., 1982. С. 266, 268-269.

14. ИЗ «ПРЕДИСЛОВИЯ К «ЗЕРКАЛУ СЛОВАКИИ»

ЧЕРВЕНАКА»¹ ЙОЗЕФА МИЛОСЛАВА ГУРБАНА

Йозеф Милослав Гурбан (1817–1888, евангелический приходской священник, принимал участие во всех важнейших национальных начинаниях словацкого народа, в том числе в революционных выступлениях 1848-1849 гг. (их участников называли по его имени гурбановцами) Он основал первый словацкий литературный журнал «Словацкие взгляды по вопросам науки, искусства и литературы» (1846), который выходит до сих пор. В «Предисловии к «Зеркалу Словакии» Червенака» Гурбан выдвигает идею о роли народов и наций в развитии абсолютного духа от состояния небытия и недействительности до состояния полной конкретности и развитости. Каждый человек и каждая нация имеет возможность участвовать в исторической реализации абсолютного духа, если постигает духовное самосознание и опредмечивает свой национальный дух в жизненных проявлениях. На этом основании словаки представляют собой нацию, поскольку обладают особым национальным духом, который проявляется в духовной культуре прошлого.

…В последнее время, когда столько народов поднимают свой голос и ворошат свою историю, когда мы так часто слышим о борьбе народов за свои права, особенности, своеобразия, поднимает свой голос и племя словацкое, населяющее Татры². Сыновья этого племени – первородцы, люди, никогда еще не проявлявшиеся в своей исконности. Каждый пробужденный словак ищет дух и принцип своего племени и скорбит чрезвычайно над тем, что повсюду находит лишь его уничтожение; напрасно некоторые хотят его создать, напрасно выдумывают планы и системы, по которым он должен был бы быть найден и достигнут; нынешний словак обращает взор своего духа на иное. Уж такова ныне действительность; что бы положительного или отрицательного, доброго или злого дух народа ни совершил, что бы из себя не вывел, все это в равной мере стоит перед пытливостью словацкой. Во все, что совершил народ, вплетен он сам и дух его; и этот дух хочет познать дух словаков. Все житие и прозябание поставить перед судом идеи – вот задача поколения новейшего. Куда это поведет, к жизни ли, к гибели – безразлично, пусть только [это поколение] выберется из руин своих и высвободится из забывчивости. Каждый сегодня думает, что он и завтра жить будет, поэтому кто бы мог осудить словаков или поставить им в вину, что и они думают о грядущем, как о своей собственной жизни? Свою будущую жизнь словаки сумеют устроить наиболее совершенно, если они усвоят в идее своей все то, что в прошлом создал дух этого народа. Перебирают они, таким образом, прошлое существование словаков, чтобы увидеть те моменты, через которые дух уже прошел, чтобы познать момент, в котором он сейчас находится, и знать, до какого поворота он должен дойти в ближайшем будущем. У этого новейшего поколения [жителей] Татр горячо забился пульс жизни Словакии, их озарила заря будущего, и у всех теперь зреет одно чувство, что не должно быть больше того, что было, что новый мир и век должны принять их в лоно свое. Дух юношеский вознесся уже выше, чем были взлеты духа отцов их. Истина эта хорошо нами прочувствована и понята, хотя многим будет казаться самодовольством…

Примечания: 1. «Предисловие…» было написано для посмертного издания работы словацкого историка, деятеля Национального возрождения Б. П. Червенака (1816–1842). 2. Татры – самые высокие горы в Словакии. Гурбан и его поколение деятелей национального Возрождения называли так и саму Словакию; соответственно «народ татранский» означает «народ словацкий». Согласно романтическим представлениям «будителей», Татры – колыбель всех славянских народов.

Антология чешской и словацкой философии. М., 1982. С. 278.

Дата добавления: 2015-08-27