Принимаемые большевиками меры для повышения уровня командного состава

Несомненно, что коренное противоречие между заданиями коммунистической партии и потребностями армии отлично понято и самими большевиками. Но конфликт между ними настолько глубок, что меры борьбы с ним выражаются лишь в паллиативах.

Во-первых, в 1929 г. была произведена коренная реформа готовящих командный состав военных училищ («нормальных школ»). Всего в Красной Армии имеется несколько десятков военных училищ (пехотных, артиллерийских, кавалерийских, инженерных, связи и авиационных). Все эти школы дают около 4 т. командиров. До 1929 г. курс обучения в них продолжался 3 года в пехотных и кавалерийских и 4 года в артиллерийских, инженерных и специальных. С 1929 г. сроки обучения в них удлинены на полгода и одновременно с этим увеличено вдвое число часов, отведенных на общеобразовательную подготовку. Таким образом, увеличение времени обучения поглощается необходимостью пополнения юнкером («курсантом») своего общего образования, и чисто военная подготовка от этого не улучшается. Происходит же это благодаря погоне за «пролетарскими» пополнениями, т.к. эти школы по-прежнему комплектуются на 80% лицами с низшим общим образованием. Несомненно, что в этом лежит основной порок подготовки командного состава Красной Армии...

Второй мерой является обязательное для выдвижения на штаб-офицерские должности (командира батальона или артиллерийского дивизиона) окончание годичных курсов усовершенствования, а перед назначением на должность командира полка — подобной же продолжительности курсов усовершенствования старшего «начальствующего состава». Подобные курсы усовершенствования, в том или ином виде, установлены сейчас и в других армиях и с высококвалифицированным командным составом. Но то время, которое в этих армиях затрачивается на подобных курсах на приобретение новых знаний, в Красной Армии неизбежно уходит, в большей своей части, лишь на пополнение пробелов недостаточной основной подготовки.

Наконец, третьей мерой — является всемерное поощрение выдвижения командиров, получивших высшее военное образование в Военной Академии. Для окончивших Военную Академию устанавливаются сокращенные («минимальные») сроки выслуги для выдвижения на высшие должности, и они освобождаются от прохождения обязательных для остальных командиров курсов усовершенствова—

252 А. Зайцов

ния. Однако является большим вопросом, насколько эти новые «академики», как их называют в СССР, где отменено название «офицер генерального штаба», отвечают своему назначению. Искусственный отбор «благонадежного» элемента с той же последовательностью, как при поступлении в военные училища, проводится и при приеме в Академию. Благодаря этому основная масса поступающих обладает низшим общим образованием, и при поступлении в Академию даже имели место случаи неприема по «малограмотности»...

Между тем Военным Академиям как единственному источнику возможного пополнения армии подготовленным командным составом большевики с самого начала существования Красной Армии, всегда придавали очень большое значение. Помимо основного своего назначения — подготовки штабных офицеров и будущего высшего командного состава, на Академию возложена задача и спешного переобучения не получившего, по большей части, никакой военной подготовки и нынешнего командного состава. Наряду с нормальным академическим курсом, Академией за последние два года открыты вечерние академические курсы и курсы при них заочного обучения. Наконец, осенью 1932 г. был произведен первый выпуск «особой» группы слушателей из высшего начальствующего состава (генералов), заменившей существовавшие до этого краткосрочные курсы усовершенствования высшего (т.е. генеральского) начальствующего состава, так называемые «КУВНАС».

Это-то и дало повод Ворошилову в своем докладе XVII съезду партии прихвастнуть тем, что сейчас «среди высшего командного состава 78,9% окончило академию и' курсы усовершенствования»¹. Интересно было бы знать, однако, не этот общий процент, а процент действительно окончивших Академию, ибо, как увидим ниже, Академия и курсы усовершенствования — совершенно различные по своему научному удельному весу величины. Что процент окончивших Академию красных генералов невелик, косвенно указывает то, что сейчас (т.е. в 1934 г.) даже не все начальники штабов Красной Армии, т.е. офицеры генерального штаба, по общепринятой в других армиях терминологии, получили академическое образование². <...>

Окончив курсы и получив дипломы, красные генералы, очевидно, перестали сомневаться и считали себя подготовленными, что и дало возможность Ворошилову похвастаться перед съездом коммунистической партии «высокой» военной подготовкой высшего командного состава Красной Армии. В этом скоропалительном успехе безграмотных красных генералов позволительно, однако, сильно усомниться.

¹ «Красная Звезда», 4 февраля 1934 г., № 30.

² Там же. — Буквально слова в этом докладе Ворошилова: «Начальники штабов в подавляющем большинстве имеют академическое образование».

Шестнадцать лет «РККА»

253

Наконец, с весны 1932 г. впервые после долгого перерыва во главе Военной Академии был поставлен бывший офицер генерального — штаба старой армии — Шапошников. Действительно, до него, в течение 10 лет, во главе Академии стояли лица, не окончившие не только старой, но даже новой советской академии (сперва Тухачевский, а затем, в течение 7 лет — Эйдеман).

Карьера Шапошникова очень типична для ознакомления с порядком прохождения службы высшим командным составом Красной Армии. Вступив 36 лет (в 1918 г.), будучи полковником генерального штаба старой армии, в ряды Красной Армии, Шапошников провел гражданскую войну в штабе красного главнокомандующего (тоже бывшего полковника генерального штаба) С.С. Каменева. После гражданской войны он сразу выдвигается на должность 1-го помощника начальника Генерального штаба. Затем, в 1925 г., он получил в командование Ленинградский (Петербургский) военный округ, а через два года — Московский. В 1929 г. он становится начальником Генерального штаба Красной Армии. Достигнув зенита, карьера Шапошникова, по причинам, ничего общего не имеющим с военным делом, начинает тускнеть. В 1931 г. он получил в командование самый захолустный военный округ — Приволжский, а в 1932 г. становится начальником Военной Академии, т.е., поднявшись на самые высшие посты в Красной Армии, он с 1931 г. неизменно спускается со ступени на ступень по иерархической лестнице. Остановится ли на этом его понижение, покажет ближайшее будущее.

Совсем плохо обстоит дело в красной Военной Академии с ее профессурой. До самого последнего времени она целиком держалась на офицерах генерального штаба старой русской армии. Наиболее яркими ее представителями были Свечин и Верховский. Однако, начиная с 1929 г., ответственные руководители Красной Армии (например, в своей речи на 10-летнем юбилее Академии бывший в то время начальник политического управления армии Бубнов) определенно стали требовать «пролетарской, марксистской, ленинской военной науки». Вслед за этим началось гонение на старых профессоров во главе со Свечиным. В 1931 г. Свечин был публично осужден на особом — собрании и отставлен от Академии. Судьбу его разделил и Верховский. Отчет этого собрания был опубликован в виде брошюры под заглавием «Против реакционных течений на военно-научном фронте». Обвинители прозвали Свечина «реакционером», «классовым врагом» и даже «выполнителем социальных заказов буржуазии» за то, что он в своих трудах и статьях усомнился в действительности 5-летнего плана индустриализации СССР. «Свечин, — пишет в этой брошюре один из его обвинителей, — пытается доказать, что выполнение нами 5-летнего плана якобы не дает

254 А. Зайцов

еще материальной базы для насыщения техникой Красной Армии». Усомниться же в достижениях 5-летнего плана в советской обстановке равносильно «оскорблению Величества». Поэтому Свечин был объявлен врагом, с публичным разносом и клеймом для примера тем, кто посмел бы в военной науке мыслить самостоятельно, а не в рамках 5-летнего плана. Вторым, и не меньшим его грехом признается поэтому его «свободомыслие». Особенно ему ставится в вину в этой брошюре, главным обвинителем в которой выступает не кто иной, как сам помощник народного комиссара по военно-морским делам Тухачевский, — его совершенно резонное положение, что «ни один метод изучения военного искусства, взятый сам по себе, не позволяет его охватить в целом. Необходимо поэтому пользоваться достижениями всех методов, чтобы возможно шире их использовать».

«Подумать только, — пишет в этой брошюре один из его оппонентов, — необходимо выработать специальное военное миросозерцание. А где марксизм, являющийся единым и единственным научным мировоззрением? Свечин не может понять, что речь может идти лишь о конкретизации марксистского метода в военном деле и специально в военной истории».

Итак, по мнению противников Свечина, военная наука вне «марксистско-ленинского метода» не годится для пролетарской Красной Армии.

Командный состав Красной Армии резко отличается от офицерского состава других современных армий. Очень низкий в среднем уровень специальной и, особенно, общеобразовательной подготовки его, разнородность и зависимость его от органов правящей СССР коммунистической партии налагают на него совершенно определенный отпечаток. Желание во что бы то ни стало иметь «свой» политически-благонадежный командный состав покупается ценой резкого понижения его общей и чисто военной подготовки; попытки это исправить путем его натаскивания на военных курсах и в повторительных школах устранить этого не могут. Полная зависимость командного состава от органов ком. партии подрывает и его престиж и, что особенно плохо, развивает в нем инстинкт приспособляемости и стремления угодить всесильному политическому начальству. Да и как проявить самостоятельность или свободно мыслить и творить в стране, где даже наука введена в жестокое русло «марксистско-ленинского метода» и где инакомыс—

Шестнадцать лет «РККА»

255

лие равносильно политической неблагонадежности и беспощадно и немедленно карается властью? Пример профессора Свечина достаточно убедителен. Та чехарда, которая так типична на верхах советской военной иерархии, задевает самых высших начальников армии. Достаточно для этого припомнить, например, карьеру нынешнего начальника Военной Академии Шапошникова. Ожидать в этих условиях проявления командным составом самостоятельности, гражданского мужества и независимости, конечно, не приходится. Война же покажет, насколько начальники, этими свойствами не обладающие или в которых, во всяком случае, эти качества в мирное время систематически выветриваются, смогут справиться со своими задачами в военное время.

Дата добавления: 2015-08-27