Что такое прогресс?

«Когда объявили прогресс, то он стал и пошел перед прогрессом — так, что уже Тарелкин был впереди, а про­гресс сзади»! Начиная разговор о прогрессе в природе (и обществе, отчасти), как не вспом­нить эти слова Сухово-Кобылина. Велика опасность ока­заться в позиции Тарелкина, шествующего впереди самого себя.

Привычное слово — прогресс. Его слишком часто употребляют в разных случаях, не задумываясь над его сутью. На первый взгляд, ничего загадочного нет: движение вперед, развитие, изменение к лучшему... А нечто противоположное — регресс. Как утверждал великий философ и ученый Лейбниц, все к лучшему в этом лучшем из миров.

Однако середины XVIII века в общественном сознании господствовало мнение, унаследованное от библейских и некоторых других преданий и легенд, о регрессе человечества. Считалось, что оно последовательно удаляется от благообильного и безмятежного золотого века словно бы ступенями, низводящими в ад, — к векам сере­бряному, медному, бронзовому, железному.

Вот что писал в конце VIII века до н. э. греческий поэт-философ Гесиод:

Жили те люди, как боги, со спокойной и ясной душою,

Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость

К ним приближаться не смела. Всегда одинаково сильны

Были их руки и ноги...

Большой урожай и обильный

Сами давали собой хлебодарные земли. Они же

Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая богатства...

Как видим, древние греки предполагали, что некогда первые люди обитали в райских чертогах. До середины прошлого века господствовало представление о противоположной ситуации: мол, в далекой древности людям приходилось затрачивать огромные усилия для добычи пищи, а потому они жили в тяжелейших условиях.

Но археологи выяснили, что дело обстояло не так. Благодаря обилию природных ресурсов, люди каменного века имели немало свободного времени. Они создавали великолепные наскальные росписи, украшали свои орудия и одежду, создавали крупные каменные сооружения культового характера, служившие подчас для астрономических наблюдений.

О своем времени, которое мы склонны идеализировать, и о том, что произойдет в будущем, Гесиод высказался сурово:

Землю теперь населяют железные люди. Не будет

Им передышки ни ночью, ни днем от труда, и от горя...

Дети — с отцами, с детьми — их отцы сговориться не смогут,

Больше не будет меж братьев любви, как бывало когда-то;

Старых родителей скоро совсем почитать перестанут.

Будут их яро и зло поносить нечестивые дети...

И не возбудит ни в ком уваженья ни клятвохранитель,

Ни справедливый, ни добрый. Скорей наглецу и злодею

Станет почет воздаваться. Где сила, там будет и право.

Стыд пропадет. Человеку хорошему люди худые

Лживыми станут вредить показаньями, ложно кляняся.

Следом за каждым из смертных бесчестных пойдет неотвязно

Зависть злорадная и злоязычная, с ликом ужасным...

...От зла избавленья не будет.

Впрочем, уже в те времена существовало и дру­гое мнение, также высказанное в библии (Книга Екклезиаста): о круговороте добра и зла, периодической смене прогресса регрессом и наоборот. В таком случае можно предположить, что нисхождение человечества к «железным людям» происходит циклично, этапами, и на каждой ступени есть подъемы и падения.

Несмотря на то, что в Книге Бытие сказано о последовательном появлении на земле крупных групп живых организмов, завершившемся сотворением человека, там нет упоминания о прогрессе, создании все более совершенных форм. Их появление можно считать следствием закономерностей биологической и геологической эволюции, о чем у нас уже была речь.

Понятие о прогрессе во времена Дарвина и его учителя великого геолога Лайеля (середина ХIХ века) укоренилось в естественных науках. Трудно было усомниться в том, что появление многоклеточных из простейших, скелетных и хордовых, млекопитающих и человека не являются последовательным восхождением на все более высокие ступени сложности организации. И хотя у некоторых видов, прежде всего, паразитических, наблюдается явная деградация, а многие относительно высокоразвитые организмы вымирают, все-таки преобладает, по-видимому, общее усложнение структуры индивидов, экосистем.

Для общества проще всего определить экономический прогресс: достаточно сравнить показатели выпуска продукции за некоторый период. Накапливались всё новые научные знания — это тоже прогресс (ведь старые знания при этом полностью не упразднялись, не забывались).

Но если вспомнить заповедь — «не хлебом еди­ным жив человек», обратить внимание на засилье зла, жесточайшую эксплуатацию людей и природы, социальное неравенство (одни стра­дают от голода, другие — от ожирения), лицемерие, ложь и мно­гие иные неумирающие пороки, как сомнения начинают закрадываться в душу.

В крупных политических баталиях не находилось группировок, называвших себя «регрессистами», а вот «прогрессистов» немало. Все, даже кон­серваторы, считают себя наиболее передовыми, а своих противников — безнадежно отсталыми. Победители офи­циально провозглашают свой курс прогрессивным. Так проявляется закономерность, которую еще в XVI веке отметил Джон Харрингтон

(перевод С. Я. Маршака):

Мятеж не может кончиться удачей.

В противном случае его зовут иначе.

Подобное вольное обращение со словом вконец его обесценило. Появились усмешки: и паралич, мол, бывает прогрессивным. В общем-то, возражение законное. Развитие, прогресс — это показатель движения. К чему оно ведет — к хорошему или дурному— спорный вопрос. Ответ на него зависит от наших симпатий, знаний и прочих субъективных факторов. В науке подобный произвол недопустим.

Иное дело — понятие «прогрессии» в математике. Оно не искажено нашими эмоциями: есть возрастающая про­грессия и убывающая. Никому не приходит в голову до­пытываться, какая из них лучше, а какая хуже.

Природа до появления человека (так же как Творец в библейском предании) воздер­живалась от оценок. Она не предоставила нам возможности наблюдать бесспорные, «естественные» прогрессивные и регрессивные явления. Не наклеила ярлычков. Для нее, можно сказать, все твари земные — детишки родные.

Но если вдуматься, даже экономические цифровые показатели относитель­ны. Например, увеличение добычи полезного ископаемо­го (явный прогресс!) может в ближайшем будущем приве­сти к истощению его запасов. Есть и другой вариант: при смене технологии возникнет вредное перепроизводство ненужного сырья и может образоваться недо­статок нового, более ценного.

Подобных примеров множество. Наиболее показательный — рост количества и мощности средств уничтожения людей и всего живого. Скажем, для США, которым никто не угрожает, важнейшая и величайшая в мире составляющая ВВП — рост вооружения. Этот процесс губителен для человечества. Хотя экономический и тех­нический прогресс и в данном случае наиболее очевидны.

Казалось бы, в естественных науках, где прочно обо­сновались принципы эволюции, понятие прогресса достаточно определено и доказано. Увы, не совсем так. До сих пор специалисты далеки от единодушия. И даже такое «приобретение» человека как большой развитый мозг, а с ним и способность к активной интеллектуальной деятельности, не такие уж бесспорные показатели прогресса нравственного, духовного и даже умственного, как это кажется на первый взгляд.

Но об этом — в заключительной части книги. А пока примем к сведению существование возрастающих и убывающих прогрессий. Перед нами как бы две стре­лы, указывающие направленность изменений. Два направления, расходящиеся в разные стороны, в области «положительного и отрицательного будущего».

Такого рода прямые пути существуют, пожа­луй, лишь в нашем воображении. Реальные процессы дви­жутся по сложным траекториям в том или ином направлении. Имеются взаимосвязанные (порою тоже не простыми законо­мерностями) пары. Они находятся между собой в сложных соответствиях и, порой, одно невозможно без другого, как тень без света.

Возникает образ двух борцов примерно одинаковой силы и ловкости. Они противоборствуют с переменным успехом. Стоит одному ослабеть, другой, лишившись сильного соперника, тоже слабеет.

Дата добавления: 2015-08-27