Глава 21.

Показ близился к концу, все хлопали, смеялись, кричали, а лицо Энни выражало умиротворенное спокойствие, она была словно ангел, который смотрел на своих подопечных.

Когда её попросили подняться на сцену, она вежливо отказалась. Потом, я заметил, что она всё же встала, поднялась, и меня попросили подойти ближе, чтобы сфотографировать.

Энни попросила минутку, потом отвела девочку в сторону и что-то ей вручила. Все замерли, а потом она счастливая встала в первый ряд, прямо перед Энни.

Я не убирал камеру от лица, фотографировал, ничего не говорил, потом она спросила что-то, и я по привычке решил подшутить над тем, что она слишком тихо говорит. Я убрал камеру. Улыбка моментально исчезла. Её голова начала отстранятся назад, она начала хрипеть, голова закинулась назад полностью, и она упала, потеряв равновесие, когда я подошел к ней, то она плакала, дети просто отошли в сторону, и только одна какая-то девочка заплакала так громко, что родители вышли из шокового состояния и забрали детей по палатам.

Я подхватил её, и она смогла только сказать, что ей не хватает воздуха.

Когда её занесли в палату, то я заметил, что девочка шла за нами, только теперь она молча плакала, не крича, не произнося ни звука.

Я положил Энни на кровать, начал с ней говорить, но она не отвечала. Она потеряла сознание.

Ей воткнули что-то в рот, потом вынули, потом разрезали горло, она задышала более-менее нормально.

Я стоял на входе в палату, дверь была немного приоткрыта, и ко мне протиснулась та девочка.

-Мистер, я вижу, что вы дружите с Джоанной, прошу, скажите, что с ней такое?

-Милая, она не может дышать, что-то с легкими, я сам не знаю.

-Я хочу отдать ей свое легкое, можно ведь? Я же могу отдать свое легкое? Я всё равно умру, а она еще выживет, еще сможет провести показ.

Я не смог сдержаться и заплакал. Потом вошла её мама и забрала её. Она, видимо, поняла, что она мне сказала, раз я заплакал.

Уже и не знаю, от чего мне хотелось плакать больше, от того, что умирают дети, от того, что умирает Анна, или от того, что умираю я, вместе с ней. Весь день я просидел возле неё, потом вошел Майкл, и что-то вколол ей, она вдруг открыла глаза, но говорить не могла, как сказал Майкл, теперь говорить она не сможет вообще.

-Джоанна, скажи мне, ты принимала какие-то лекарства, помимо тех, что давали тебе мы?

Она моргнула.

-Где они? В сумке?

Она показала, что нет.

- в тумбочке?

И она моргнула.

Когда он достал лекарства, то сказал только одно:

-Я так и думал.

Когда он вышел, я схватил её за руку, у неё полились слезы, и она что-то пыталась сказать губами, но из-за маски я не мог разобрать. Она зажмала мою руку, но от прежних её сил не осталось ничего. Я что-то начал говорить, сам не помню, что именно. И вдруг в палату кто-то вошел.

Майкл ввел под руку какую-то женщину, посадил в кресло, которое было в углу палаты, и попросил меня выйти.

-это мать Джоанны, я сообщил ей, и она приехала,как смогла, как оказалось очень вовремя, я думал, что не успеет.

-как это не успеет? Что, так мало осталось?

-Сейчас, услышь меня пожалуйста. Ей осталось жить сутки, это если повезет. Скажи ей все, что не успел, всё, что когда-то хотел, пока есть возможность. Её последним желанием, которое я мог осуществить, стало совершить последний вдох и выдох, но вдохнуть сама она не сможет, дырка в горле ей сильно помешала.

- а что с ней? Это из-за того, что она меня увидела?

-нет. Она приняла снотворное под утро, даже не заметив, что рассветает, и потом выпила успокоительное, причем в больших количествах, перед показом, лекарства оказались сильнее, чем она. Вот и полетела вся внутренняя система организма. Не трать время. Иди к ней. Её мать всё равно не сможет там долго находится. Крепись.

Наверное, это было дежурное слово всех врачей, чьи пациенты были обречены. От этого слова реальность казалась реальнее реальности.

Пока я стоял возле палаты, из неё вышла мама Джоанны,и кивнув, просто прошла куда-то.

Пока она спит, я решил, что успею сделать тот самый нужный для неё сюрприз.

Дата добавления: 2015-08-27