Аннотация 3 страница. — Пойдем сходим в «Даунтаун»?

— Вроде да.

— Пойдем сходим в «Даунтаун»? Место клевое, я был там два раза.

Юля, конечно, много слышала про этот клуб, но бывать в «Даунтауне» ей не случалось. Говорят, там классно, днем бар и автоматы, а вечером молодежная дискотека, хорошая программа, диджеи. Только дорого, особенно в выходные. Не знай Юля о Колиных занятиях, она бы спросила, откуда деньги на такие роскошества. Но девушка знала.

— Хорошо, пойдем. — Она согласилась без особой радости. В конце концов, и там можно будет поговорить.

— Тогда я завтра за тобой зайду. Пока.

— Увидимся. — Юля не смогла подавить вздох.

— Стоп! — Ежов почуял неладное и насторожился. — Чего стряслось?

— Да нет, ничего. — Юля даже удивилась, как фальшиво прозвучал ее голос. — Все в порядке.

— Может, мне прямо сейчас прийти? — Ежов заволновался. — Я не хочу, чтоб у нас всякие такие штуки были... — Он поискал слова. — Ну когда ты чего—то там себе думаешь, а потом мы ссоримся.

— Завтра мы поговорим и все решим. — Юля вздохнула с некоторым облегчением.

— Конечно, как скажешь. Только не думай про меня ничего плохого. Ладно?

— Ладно. — На душе у нее немножко полегчало. — Пока.

С вечера Юля обдумывала, что скажет Коле. Она старалась подобрать такие слова, чтобы убедить его и при том не обидеть. «Главное, — как заклинание повторяла Юля, — не кричать и не плакать, не кричать и не плакать». Она до бесконечности прокручивала в голове будущий разговор с Колей, придумывала разные хитрости и уловки, в сотый раз повторяя свои реплики и его ответы. С тем и заснула.

С утра желание спасти Ежова только возросло. Юля твердо решила во что бы то ни стало вырвать его из лап тех типов, пусть даже ценой разрыва, ценой собственного счастья. Полдня она страшно нервничала, на вопросы близких отвечала невпопад и разговаривала сама с собой. Генриетта Амаровна не знала, что и думать, и несколько раз вопрос был готов сорваться с ее губ, но Марина была постоянно на страже. Всякий раз она делала бабушке знаки молчать, и та лишь пожимала плечами. Сама же Марина поутру куда—то звонила и долго говорила. Она ушла с телефоном в ванную, заперлась и включила воду. Раньше за ней такого не водилось. Находись Юля в менее взвинченном состоянии, она бы обязательно удивилась поведению подруги, но сейчас ей было не до того.

Однако несмотря на тревогу, Юля тщательно выбрала вещи, которые собиралась надеть. Много времени ушло на прическу и макияж. Все—таки «Даунтаун» не забегаловка, а место очень приличное.

Разговор с Ежовым Юля хотела начать в баре, когда они сядут вдвоем за столик и посторонние не будут мешать. Но вот он появился в дверях такой взволнованный и даже как будто испуганный. На этот раз, кажется, выспавшийся. Они вышли из подъезда, и тут Юля не утерпела:

— Как ты относишься к наркотикам?

— Да никак. — Ежов опешил, если он и ожидал вопросов, то совершенно иного рода.

— А ты пробовал? — Юля улыбнулась почти беззаботно.

— Ну было дело разок.

— И что? — Юля несколько раз хлопнула ресницами.

— Да ничего, ерунда какая—то. Мне не понравилось.

— А я бы хотела попробовать. — Девушка внимательно следила за Колиной реакцией. — Говорят, классно, острые ощущения, и все такое прочее.

— Не надо. — Коля насупился. — Это нельзя.

— А ты не мог бы мне достать, только обязательно чего—нибудь суперского. — Она умоляюще подняла брови. — Просто хочу попробовать.

— Нет! — Ежов почти рычал. — Нет, никогда. Давай больше не будем говорить об этом. Ты, пожалуйста, это, даже не думай. — И он стал говорить ей о вреде наркотиков все то или примерно то, что собиралась сказать ему она сама.

Юля удивилась: с самого начала разговор пошел вовсе не в ту сторону. Она была уверена, что Коля ей не откажет, согласится, и тогда можно будет добраться до главного. А вышло наоборот. Всю дорогу до «Даунтауна» Ежов читал ей нудную лекцию в лучших традициях их завуча Кошки. Только около самого клуба наконец умолк. Юля решила дальше тему не обсуждать. По крайней мере, до удобного случая. Она понимала: немедленное продолжение ни к чему не приведет. Мало того, с ней наверняка случится истерика, в результате она выложит Ежову всю правду, и тогда ссоры не миновать. Это бы еще полбеды, но нужного эффекта она таким способом точно не добьется. Может быть, сегодня вообще их последнее свидание, а дальше суд, колония и прочие ужасы для него, а для нее долгие годы слез и ожидания. Значит, вечер лучше провести мирно, тогда хоть приятные воспоминания останутся.

«Даунтаун» оказался симпатичным местечком. Правда, вначале там толкались и шумели детишки, играющие в автоматы.

— Это тут всегда так, — ответил Ежов на Юлин вопрос. — Скоро они свалят. Только, это, мест потом не будет.

Сначала они отправились в бар, и Ежов роскошно заказал много разных вкусностей. Они сидели за столиком, но разговор как—то не очень клеился. Мало того что Коля не мог похвалиться умением развлекать девушек, так еще у Юли на душе кошки скребли. Во время очередной паузы Ежов вдруг страшно покраснел, даже уши его оттопырились сильнее обычного. Он порылся в карманах и достал небольшую коробочку с шелковой розочкой на крышке.

— Вот. — Он поставил подарок на стол и потупился.

Девушка сняла крышку. Внутри оказались серебряные сережки с колечком, как раз к кулону. От нахлынувшей горькой нежности у нее сжалось сердце, а смущенный Ежов сбежал к барной стойке якобы за новым салатом. Девушка чуть не расплакалась. Ей вдруг пришло в голову, что Коля всем этим занялся ради того, чтобы водить ее по клубам и дарить подарки.

Постепенно публика в зале менялась. Детишки потихоньку рассасывались, на смену им подходили ребята и девушки Юлиных лет и старше. Словом, часам к семи клуб уже был набит битком, и тогда под вопли поклонников появилась местная звезда — диджей по прозвищу Педаль. В две минуты он завел всю тусовку, так что скоро большая часть публики уже плясала. Самые смелые даже выбрались на сцену. Ребята танцевали до упаду, и Юля почти забыла о своей тревоге. Настоящее было чудесно, Коля наконец—то был рядом, они попали в отличное место, а решение всех проблем можно отложить на потом. А может, все кончится само собой. Раз он так хорошо все знает про наркотики, может, завязал? Хотя тогда откуда деньги? Билеты в клуб, пицца, пирожные, коктейли, да еще и подарки! Но разве время думать о таких вещах, когда все вокруг танцуют и развлекаются? Вот и Юля не стала думать о деньгах. Они беззаботно веселились, потом Ежов долго провожал ее до дома. Прощаясь, они целовались, и это тоже вышло отлично. Домой Юля вернулась без ног и сразу отправилась спать.

Воскресенье она посвятила домашним делам и урокам, тем более что Ежов клялся и божился из дому и носу не показывать. В середине дня позвонил Шурик, но, когда Марина подошла к телефону, Юля отчаянно завертела головой и зашептала:

— Нету меня! Уехала на северный полюс! Умерла!

А в понедельник все началось сначала. Едва Юля увидела зевающего, с воспаленными веками Колю, как прежняя тяжесть навалилась на нее с новой силой. Разумеется, после уроков они быстро попрощались, и он отправился все к той же автобусной остановке. Девушку охватило отчаяние. Она готова была расплакаться прямо посреди улицы. Мимо проехала милицейская патрульная машина с мигалкой. Вдруг Юля решилась: будь что будет!

Она уверенно направилась к отделению милиции. Ей несказанно повезло — знакомый конопатый инспектор как раз выходил из здания.

— Здравствуйте, Сергей Владимирович! — окликнула его Юля. — Я к вам. Милиционер остановился.

— Здорово, пропащая! Помню, помню! Завезли на какую—то дачу, накачали всякой дрянью, а ты сбежала, да еще укатила невесть куда. — Он весело улыбнулся и сразу сделался милым и нестрашным. — Ну, что такое? Давай, а то я еле на ногах стою, только что отдежурил.

— У меня к вам дело. — Девушка сдвинула брови. — Секретное.

— А завтра нельзя? — Инспектор тяжело вздохнул. Юля умоляюще посмотрела на него, и вопрос решился.

— Ладно уж, что с тобой сделаешь... — Он вздохнул. — Пойдем ко мне в кабинет.

Заикаясь и запинаясь, Юля рассказала Сергею Владимировичу про Колю, бойлерную, красные глаза и наркотики.

Инспектор нахмурился, и веснушки на его лице пропали.

— Значит, они сейчас должны быть там? Юля кивнула.

— Адрес!

— Я не знаю, но дорогу показать могу. — Юля набрала в легкие побольше воздуху и добавила: — Только напишите расписку, что вы Колю не арестуете, а то ничего не покажу!

— М—да... — Инспектор опять насупился. — Дела...

Он стал куда—то звонить, видимо начальству. А Юля ни жива ни мертва сидела на стуле и думала, что же случится, если они все—таки его арестуют. Выходит, она сама сейчас Колю предала.

— Да нет, отличный парень, — убеждал кого—то на другом конце провода Сергей Владимирович. — И не первый раз мне помогает. — Он скосил глаза к переносице. —Так точно, я в курсе. — Инспектор кивнул. — Так точно, знаю, что нельзя привлекать к сотрудничеству несовершеннолетних... Есть в следующий раз выговор. Слушаюсь. Оформить как профилактический рейд. Спасибо, товарищ майор.

Сергей Владимирович повесил трубку, взял лист бумаги и черкнул пару строк.

— Вот, — протянул он Юле листок, — вот тебе расписка. Ничего твоему мальчику не будет. На первый раз. Повторно попадется — не обессудь. Получит по полной программе. — Он поднялся. — Едем. Я вызвал ОМОН.

Через четверть часа к бойлерной подкатил милицейский газик. Позади устроились Сергей Владимирович и еще один милиционер с видеокамерой. Юля сидела рядом с водителем и объясняла:

— Вот сюда, по дорожке и прямо. — Машина подпрыгнула на выбоине. — Видите белое здание? Тут они собираются.

Девушка глянула в водительское зеркальце. За их машиной, ломая кусты, следовал крытый грузовик с омоновцами. В течение нескольких секунд люди в черных масках и с автоматами наперевес окружили убогое здание.

— Сиди тихо, из машины носа не высовывай! — резко приказал Юле инспектор.

От его окрика девушка вжалась в сиденье и съежилась. Теперь она не сомневалась: все кончится ужасно. Сейчас этих загребут, и она либо тоже окажется в тюрьме, либо должна будет свидетельствовать против Коли. Инспектор и милиционер с видеокамерой вылезли из газика.

Сергей Владимирович постучал в дверь. Открыли быстро.

«Значит, — подумала Юля, — они не боятся».

Навстречу инспектору вышел огромных размеров мужик с коротким ежиком на голове и пудовыми кулачищами. Девушка смутно припомнила, что уже видела его здесь в прошлый раз.

— Димыч?! — Инспектор опешил.

Он говорил так громко, что до Юли долетало каждое слово.

— Серега! — Мужик довольно улыбался. — Какими судьбами? Сто лет тебя не видел!

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: здоровенный бандюган рад видеть инспектора.

«Неужели Сергей Владимирович продажный? — От ужаса Юля почти сползла под сиденье. — Неужели он из их шайки? А я—то ему так верила!»

Инспектор преспокойно проследовал внутрь, а через несколько минут вернулся и крикнул командиру омоновцев:

— Отбой! Все на базу!

Потом подошел к машине, погрозил Юле кулаком и приказал водителю:

— Сержант, жди. Эту Каменскую не выпускать. — Он собирался вернуться в бойлерную. — Я с ней сам разберусь.

Не успел инспектор закрыть за собой дверь, как водитель выхватил наручники и защелкнул браслет на Юлином запястье. Девушка попыталась крикнуть, но с испугу у нее даже голос пропал.

— Ма... — с трудом выдавила она из себя сиплый звук. — Ма! Сердобольный сержант достал из бардачка бутылку минералки:

— На—ка, хлебни! Да, девонька, в нехорошую историю ты вляпалась. А ведь совсем молоденькая. Эх вы, безголовые! Жизни себе только ломаете.

Свободной рукой Юля приняла воду. Но руки ее дрожали, и пластиковое горлышко стучало по зубам, а шипучая жидкость разбрызгивалась. Наконец девушка сумела справиться с собой и сделала глоток.

— Ага, порядок. — Водитель вылез из машины. — Пойду колесо гляну.

Юля не знала, долго ли ей сидеть прикованной в пустой машине. Она ничего не видела и не слышала. Голову сверлила одна—единственная мысль: только бы в обморок не упасть! Как вернулся Сергей Владимирович, Юля не заметила. Окончательно очнулась она от крика инспектора.

— Ты что, совсем охренел? — Инспектор орал на сержанта. — Посмотри, до чего девчонку довел? —Щелкнул замок, с Юли аккуратно сняли наручники.

— Вы сказали: не пускать, вот я и того... — Он шмыгнул носом. — Колесо чуток спустило, вот и подкачал. А если б сбежала она, кому по шапке получать?

— Ты лучше бдительность проявляй, когда на казенной машине с дачи картошку возишь! — отмахнулся инспектор. — Эгей! — Сергей Владимирович брызнул ей в лицо водой, похлопал по щекам. Нормально, взгляд фокусируется. — Эй, мисс Марпл, ты чего испугалась—то?

— Ч—ч—то вы со мной с—сделаете? — Голос вернулся, но все еще дрожал.

— Домой отвезу. Что с тобой сделаешь? — Инспектор тяжело вздохнул. — Эх, сутки отдежурил, домой собрался — и на тебе! Задержался покурить, называется. Вот ушел бы я с работы вовремя — сейчас бы десятый сон смотрел. Дела...

Водитель хихикнул:

— Ладно, чего там... Домой так домой. Поехали.

— К кому домой? — Юля пыталась говорить твердо, но голос вновь подвел.

— Ну как к кому? — водитель усмехнулся. — Ко мне. Я маньяк, буду тебя на части расчленять.

— Помолчи лучше, — оборвал его инспектор. — Тоже мне, маньяк—самоучка! Домой мы тебя отвезем. — Он слегка встряхнул девушку за плечо. — Слышишь? К тебе домой, адрес помню.

Газик дал задний ход и в конце аллеи развернулся. Минут через двадцать Юля, уже почти совершенно спокойная, стояла возле собственного подъезда и смиренно слушала Сергея Владимировича.

— Ты хоть понимаешь, что устроила? — Он стал загибать пальцы. — Подняла ОМОН — это раз. Меня усталого выдернула — это два. Мужики себе тихо в солдатиков играли, так их чуть не повязали — это три.

— В каких еще солдатиков? — Девушка удивленно вскинула брови.

— В обыкновенных, в оловянных. Мальчик твой в солдатиков играет. Понимаешь? В сол—да—ти—ков. И радуйся, что я одного из тех ребят сто лет знаю, вместе в армии служили. Вот, держи! — Инспектор сунул девушке в руки кассету. — Посмотри, там все есть, только потом мне кассету занеси. Обязательно!

— Но я думала...

— Индюк тоже думал, но недолго. Жалко мне парня твоего. От такой слежки один путь: ноги в руки — и прости—прощай, моя любовь. Я им тебя не назвал, пожалел дурочку. Верить надо людям, иначе одна останешься. Все, пока! Он щелкнул Юлю по носу и зашагал прочь.

Несколько секунд девушка, совершенно ошарашенная, стояла перед дверью подъезда и бессмысленно смотрела на кассету. Из ступора ее вывела соседка по прозвищу Шапокляк. Бравая старушенция всюду ходила с собакой, разумеется, именуемой в народе Крыской. Юля с детства терпеть не могла этот дуэт. Обе вредные, визгливые, вечно так и норовят напакостить. Шапокляк шипит на всех, кто моложе шестидесяти, и еженедельно жалуется участковому, а Крыска или обгавкает, или подкрадется сзади и цапнет за лодыжку. Впрочем, у Юли недавно появился личный счет к лысой, длинномордой и кривоногой шавке. С полгода назад папа менял кафель в ванной, а старый Юля вместе с Мариной носили в детской ванночке на помойку. И вот в самый неподходящий момент, откуда ни возьмись, выскочила Крыска и цапнула Юлю за ногу. Больше всего девушке захотелось поймать собаку за задние лапы и как следует шмякнуть об асфальт. Но бросить ванночку Юля не могла — непременно попала бы по ногам Марине. С того времени Юля мечтала встретить Крыску без хозяйки и как следует ей наподдать.

— Встала тут, людям проходу нет, — вместо «здрасти» выпалила соседка. Вздрогнув от неожиданности, Юля пошла домой. Сейчас ей было не до старых обид.

Она позвонила в дверь. Никто не открывал. Тогда девушка отперла замок своим ключом и вошла. Дома оказалось пусто, на зеркале красовались две записки: «Я с Митей» и «Ушла в кино». Разумеется, первую оставила Марина, а вторую — бабушка. Юля порадовалась: можно спокойно посмотреть кассету. Девушка включила видео и села перед телевизором.

На экране мелькнул узкий коридорчик, потом появилась небольшая комната, большую часть которой занимал гигантский стол, застеленный чем—то зеленым и заставленный солдатиками.

«Вот тут мы играем, — говорил тот самый здоровый мужик, которого узнал инспектор. — Смотри, Серега, какая красотища! Смотри и завидуй!»

«Да вы поближе возьмите, они маленькие», — посоветовал длинный парень со шрамом через всю щеку.

Его Юля точно видела в тот раз, он обещал Ежова чему—то научить.

Камера показала ряды ярких фигурок солдат — конных, пеших, с ружьями, саблями и еще какими—то штуками.

«Обратите внимание, — стал комментировать ладный парнишка с серьгой в ухе, — вот это — Наполеон со своим штабом. Вы посмотрите, посмотрите! Между прочим, с портретным сходством слеплен. За ним — старая гвардия. Это — казаки за рощицей прячутся, а тут русская батарея. И главное — чудесный мостик через ручей. Я сделал. Досочка к досочке! По нему как раз сейчас ахтырские гусары едут, ну, тот полк, в котором Денис Давыдов служил».

«Не менее важны люди. Их нужно снять крупным планом, — тоном музейного экскурсовода заговорил приятель инспектора Димыч. — Вот они — краса и гордость русского варгейма, наши боевые генералы. Прошу любить и жаловать. — Камера скользнула по лицам, и Юля увидела в числе прочих своего Ежова. — Тут наш винный, точнее, пивной погребок. — Дима ткнул пальцем в вереницу полных бутылок. — Надо же и горло смочить во время боя».

«Здесь, — опять вступил длинный парень, — решаются судьбы Европы, здесь льется оловянная кровь и разыгрываются самые невероятные сражения».

«Криминала нет, — весело констатировал голос за кадром. — Я вырубаю камеру, а то батарейка садится».

На том все и кончилось.

С того дня как Юля привела к бойлерной милицию, прошла неделя, но все оставалось по—прежнему. Ежов ходил заспанный, целыми днями где—то пропадал, а объявлялся с подарками и просто ел ее глазами. Девушка ничего не понимала. «Ну и пусть —рассуждала она, — пусть он ездит играть в солдатиков, хотя трудно представить, как это взрослые люди могут страдать такой фигней. Но домой—то он приходит в нормальное время, а глаза все время как у альбиноса. И потом, откуда деньги?»

Словом, вопросов по—прежнему было много, и потому Юля мало—помалу снова начала испытывать беспокойство. От идеи следить за Колей она отказалась — трех неудачных попыток хватило за >и глаза. Оставалось одно — откровенно поговорить. Наконец девушка решилась. Сегодня или никогда. Она не отстанет от Ежова, пока тот все не объяснит.

В школе первым уроком была история. Кахобер Иванович рассказывал о какой—то войне, но Юля его не слушала, она готовилась к разговору с Колей. Причем беседу ей предстояло провести очень тонко. Девушка не хотела, чтобы Ежов догадался о слежке и ее причастности к приезду ОМОНа, но при этом сам он должен был расколоться полностью. Юле помог случай. Все разрешилось как бы само собой. — Ежов! — Кахобер замолчал на полуслове. — Ежо—о—ов, обрати на меня внимание. Коля очнулся не сразу. Еще в начале урока он закрылся учебником, разложил на парте какие—то листочки и с упоением в них ковырялся. Сперва он еще соблюдал некоторые приличия: время от времени поднимал на учителя абсолютно пустые глаза и старался не шуршать громко. Однако вскоре он настолько увлекся, что попросту позабыл о том, где находится. Мало того что бумажки громко шелестели, так Ежов еще начал что—то бубнить.

— Между прочим, — продолжал Кахобер, — экзамен не за горами. Но раз ты так спокойно занимаешься своми делами, то наверняка отлично знаешь тему урока.

— Это, а какая тема? — Коля потер лоб. Класс ахнул.

— Мелочь, общеизвестная ерунда. — Кахобер Иванович скептически усмехнулся. — Битва при Ватерлоо.

— Да. — Коля вздохнул с облегчением. — Про это я в курсе.

— Тогда прошу на мое место. — Учитель жестом пригласил Ежова к доске. — Прошу, прошу! Юля всей душой сочувствовала Коле.

«Сейчас, — вздохнула она, — Кахобер его запинает. Сказал бы просто: «Извините» — и обошлось бы». Класс с удовольствием ждал: что—то будет.

— Нашему вниманию предлагается новое шоу, — начал было Шустов, но Кахобер одарил его таким взглядом, что Борька смолк.

— Ну вот, значит. — Ежов взял в руки мел. — Накануне сражения французская армия... — И понеслось. Коля рисовал какие—то схемы, объяснял, откуда и как шел какой—то Груши2, что делал Веллингтон.

Парень весь перемазался мелом, раскраснелся, глаза его горели, будто он сам участвовал в битве. Кахобер слушал молча, но когда Ежов стал объяснять, кто и что сделал неправильно, и каким образом следовало воевать, учитель не выдержал и подскочил к доске. Теперь они разговаривали только друг с другом. Они спорили о чем—то никому не понятном, горячились, но, кажется, были совершенно счастливы. Урок прошел незаметно.

— Кахобер Иванович! — В класс вошла молоденькая биологичка. — Звонок.

— Что, простите? — Кахобер дернулся. — Да, Ольга Олеговна, я вас внимательно слушаю.

— Я говорю: звонок был. — Она постучала ногтем по изящному циферблату у себя на запястье. — В учительской только вас и ждут.

— Иду. — Кахобер как—то сник и с явным сожалением посмотрел на Ежова. — После уроков зайди, договорим. Кстати, пятерку я тебе поставил минут двадцать назад. — Он последовал за Ольгой Олеговной, а Коля отправился к своей парте.

— Пойдем пообщаемся. — Юля взяла Ежова за руку и повела к черной лестнице.

— Сейчас будет разбор полетов, — усмехнулась им вслед Лиза Кукушкина.

— Ага, — поддакнул Максим Елкин. — Сто пудов, будет. Но ни Коля, ни Юля этого уже не слышали.

— Ты мне ничего не хочешь рассказать? — Девушка пристально смотрела на Ежова.

— А чего я сделал?

— Да так, мелочи. — Она строго подняла брови. — Ходишь, как кролик, с красными глазами, зеваешь все время, занят беспрерывно и... — Юля помедлила: следующий вопрос требовал деликатности. — И еще ты разбогател.

— Нуда. — Коля виновато улыбнулся. — Все собирался рассказать, но как—то ломало. Короче, я с ребятами классными познакомился. Давно уже. Они варгеймеры.

— Кто? — не поняла Юля.

— Ну, военные игры. Всякие там исторические сражения, войны... Вот. Мне и работка нашлась. Я фигурки лью, а теперь и крашу. — Он сообразил, что Юля не понимает, и объяснил. — Оловянный солдатик, он что? Его сначала как скульптуру лепят, потом делают формочку как для куличика, потом туда льют металл, а потом фигурку красят. Хороший мастер, между прочим, нормально зарабатывает. Мне Кирилл, ну, мастер, сказал: из тебя толк выйдет. Вот и все.

Так просто! Юля не усомнилась ни в едином его слове. Правда, из Колиного рассказа трудно было понять, что он там лепит и льет, но это совсем не важно.

— Гад ты, Ежов! Не мог раньше рассказать. Я ведь про тебя невесть что думала.

— Извини... — Он потер лоб. — Думал, ты смеяться будешь. Скажешь, что за детский сад. Какие еще это солдатики?

— Значит, ты такие штуки делаешь, которых на кахоберовский юбилей притащил?

— Не, ну что ты? Они коллекционные. Так лепить еще научиться надо. Мне просто отливки разрешили сделать, а красил я сам.

— Можно с тобой пойти посмотреть, как вы там? — Она чуть было не сказала в бойлерной, но вовремя остановилась.

— Зачем? — Ежов подозрительно прищурился.

— Ну так, вообще, просто. Интересно все—таки.

— Да можно, наверно. — Он замялся. — Только тебе не понравится, скучно будет.

— Ведь я же с тобой пойду. Или ты против?

— Ну, это, к нам в клуб часто девушки заходят. Ну с кем—нибудь из ребят то есть, — поправился он. —Недавно один парень — представляешь? — даже дочку привез в коляске. Прикинь, ей два годика всего. Жена его куда—то там уезжала, ну ребенка деть было некуда, он и взял. Мы с ней по очереди играли. Такая девчонка смешная, мелкая, а все понимает.

— Когда ты пойдешь? — Юле показалось, что Коля пытается увести разговор в сторону.

— Сегодня. — Он потер лоб. — Точно хочешь? Тогда, это, пойдем вместе. Только потом чур не обижаться, если что.

— Во сколько?

Юля уже деловито прикидывала: для знакомства с приятелями Коли стоило бы приодеться. Конечно, ее обычный школьный вариант довольно мил, но новое знакомство требует чего—то более затейливого.

— Да сразу после уроков. Вот. И тогда поедем в клуб.

— Хорошо, — согласилась Юля. Переодеться она, конечно, не успевала.

«Ну и ладно, — решила девушка, стараясь не расстраиваться. — Видела я этот дворец». Юля предупредила Марину, что домой после уроков не пойдет.

— Мы с Колей в клуб идем.

Подруга окинула ее одобрительным взглядом: мол, нормально, молодцу все к лицу.

После занятий Ежов забежал к Кахоберу и через три минуты вылетел из кабинета красный как рак.

— Что случилось? — Юля ждала его в раздевалке.

— Он сказал, чтобы я провел уроки в 9 «А» и 9 «В».

— Классно! Блеснешь.

— Ага. — Ежов хмыкнул. — Только я, значит, к двери пошел, а Кахобер мне: «Стой! Мы не договорили». И давай орать.

Они вышли из школы.

— С чего Кахобер орал—то? — Юля не поняла.

— Ты, говорит, это, бездельник и лоботряс. Вот. Тебя, говорит, драть надо как Сидорову козу. Тебе, говорит, учиться надо нормально, в десятый идти. Потом в институт. Иначе никакой военной истории не будет.

— Ну и правильно!

Сама Юля, разумеется, в десятый класс собиралась и уже начинала беспокоиться, как Ежов с его оценками сможет и дальше учиться с ней в одном классе. Ругань Кахобера ее только порадовала.

— И что ты?

— Ну сказал, пойду, если возьмут. На солдатиках я матери помогать стал, а дальше больше будет. Постоянные заказчики появятся, то, се. Только Кошка с англичанкой застрелятся, а четверку мне не поставят.

Юля закивала:

— С англичанкой еще поладить можно, но вот с Кошкой — дохлый номер.

— Побежали! — Коля взял ее за руку. — Наш автобус.

Поначалу Юле даже понравилось в бойлерной. Так называемый клуб изнутри выглядел гораздо уютнее, нежели можно было предположить, глядя на него снаружи. Приличные, хотя и разнокалиберные стулья, стены, увешанные всевозможными картами, плакатами и фотографиями бесконечных битв. В уголочке даже электрический чайник примостился. Да и стол с искусственной травкой, холмиками, ручейками и домиками смотрелся классно. Особенно Юле понравилась водяная мельница. Солдатики оказались тоже ничего — яркие, в красивых мундирчиках, со всякими мелкими детальками. Девушка сначала с интересом все рассматривала, восхищалась, но потом ей надоело.

Клубни, как себя называли Колины друзья, встретили девушку дружелюбно. Ей отвели самый удобный стул и некоторое время с ней все шутили и болтали. А уж комплиментов Юля услышала, наверное, больше, чем за всю прежнюю жизнь. Особенно старался быть милым и любезным парень с серьгой в ухе. Его Юля запомнила еще по видеопленке. На вид она дала ему лет двадцать пять. Его почему—то называли Толстым. Почему, девушка не понимала, фигура у парня была что надо.

Из похода за пивом клубни принесли для Юли здоровенную шоколадину и двухлитровый пакет соку. Но вниманием она наслаждалась недолго, до тех пор, пока армии не были расставлены и не началось действо. Едва с двух сторон стола выступили шеренги солдатиков, как о Юле словно забыли. Совсем, будто ее здесь и не было. Причем игрокам было очень весело, они смеялись, пели какие—то идиотские песенки, острили. Юле же сразу стало скучно. Поначалу она тоже пыталась шутить и вставлять замечания, но очень быстро обнаружила: ее реплики, даже самые удачные, попросту повисают в воздухе. Ее никто не слышал. И девушка замолчала.

Ежов сперва изо всех сил пытался быть внимательным к Юле и одновременно следить за ситуацией на столе, но во время второго хода его здорово потеснили, и Коля позабыл все на свете. В разгар сражения эти совершенно разные люди вдруг оказались удивительно похожими друг на друга. Все они что—то бормотали, время от времени впадали в крайнюю задумчивость, неожиданно переходившую то в бурное веселье, то в скрежет зубами.

Но Юля отлично помнила, что обещала не обижаться, и решила сидеть смирно. Шоколад и сок помогали коротать время. Но нельзя же все время есть, и девушка стала рассматривать игроков. Впрочем, и это занятие ей вскоре наскучило. Тогда Юля решила взять быка за рога. Она подошла к Коле и попыталась выяснить, что происходит на поле. Но Ежов будто оглох. Каждый вопрос девушке приходилось задавать дважды, и только после этого он бросал коротко и маловразумительно: «Строятся в каре» или «Фланговая атака».

«Я тебе это еще припомню!» — решила Юля и вернулась на свое место. Она представила себе, как вместе с Мариной отправится в магазин одежды и прихватит с собой Ежова. Девушки будут долго ходить по разным отделам, разглядывать вещи и оценивать достоинства и недостатки моделей. Конечно же, сначала Ежов попытается смыться, но она его не отпустит: пусть помается. Но и это еще не все. На обратном пути подруги станут обмениваться впечатлениями, а любые попытки говорить на другие темы Юля будет пресекать. «Он у меня получит!» — Настроение у нее сразу поднялось.

Девушка так замечталась, что не заметила, как за столом страсти закипели всерьез.

— Этого в правилах нет, — вкрадчиво произнес Димыч. — Один кубик на ритрид. Все.

Дата добавления: 2015-08-27