Аннотация 2 страница. — Лучше не спрашивай, человеку плохо, и все

— Лучше не спрашивай, человеку плохо, и все. — Юля сурово посмотрела на Марину. — Голова болит. Она быстро зашагала в обратную сторону.

— Стой! — Марина попыталась остановить ее. — Стой, объясни хоть! Но Юля, не оборачиваясь, махнула рукой и почти побежала.

Несколько минут Марина стояла на месте, не зная, что и подумать. С утра Юлька была какая—то странная: то молчала, то отвечала невпопад. Потом вроде бы все стало нормально, шли, болтали и вдруг — на тебе. Точно крыша поехала. На почве ревности, наверное. «Хватит, — решила Марина. — Через три минуты звонок. Надо топать».

Юля не пришла и на второй урок. Марина позвонила ей на мобильник, та долго не отвечала, потом буркнула:

— Голова болит. — И отключила телефон.

К концу занятий она так и не объявилась в школе.

Бросив Марину, Юля быстро обогнула дом и остановилась у перекрестка.

Куда дальше? Девушка огляделась. К автобусным и троллейбусным остановкам спешили люди: кто на работу, кто учиться, а она стоит тут совсем одна, потому что следит, потому что хочет узнать наконец всю правду. И тут Юля опять увидела его. Ежов торчал возле торговых лотков. Там вечно продавали всякую всячину: пиратские кассеты и CD, барахло из серии «все по десять рублей», овощи—фрукты, веники, щетки. И еще цветы. Конечно! Как она сразу не подумала? Юля не могла разглядеть, куда именно подошел Коля, но сомнений быть не могло — он покупал букет. Цветы друзьям—приятелям не дарят. Теперь, в принципе, она могла бы идти в школу или возвращаться домой. Доказательства имелись. Чего же больше? «Ну уж нет, —горько усмехнулась Юля. — Надо довести дело до конца».

И ринулась на красный свет.

Самым непостижимым образом ей удалось благополучно увернуться от нескольких машин. Водители ругались, неодобрительно косились пешеходы. Но девушке было абсолютно все равно. До того ли ей сейчас, когда она все узнала, когда решилась ее судьба?

Пока Юля «штурмовала» дорогу, Ежов уже все купил и теперь глазел на диски. У лотка Коля простоял минут пять, и за это время девушка чуть отдышалась, прислонясь к газетному киоску. Нет, конечно, в себя она не пришла: сердце по—прежнему колотилось, перед глазами плыли круги, и в голове царил полнейший сумбур. «Что это он цветочки в газету завернул? Небось денег на упаковку не хватило. Хоть бы потом развернуть догадался. — Юлины щеки запылали, и одновременно ей стало холодно. — Только мне теперь без разницы».

— Деточка! — К ней подошла сердобольная старушка в старомодной шляпке. — Вам плохо? Я видела, как вы бежали.

— Мне хорошо. — Собственный голос показался Юле глухим, едва слышным.

— Может, «Скорую» вызвать? — Старушка не унималась. — На вас лица нет. Юля отрицательно помотала головой: говорить не было сил.

Наконец Ежов отклеился от лотка с дисками и, как ей показалось, воровато оглянулся. Девушка едва успела спрятаться за киоск.

— Вот... — Старушка сунула ей белую капсулу. — Примите и сразу успокоитесь. Нельзя так нервничать, себя беречь нужно. Не беспокойтесь, тут только травки.

— Спасибо. — Юля автоматически проглотила таблетку и сорвалась с места. Ежов уже уверенно шагал к метро.

«Я должна, — твердила себе девушка, следуя за ним, — я должна на нее посмотреть. Я хочу знать, на кого он меня... А потом я просто пройду мимо них, так, чтоб он меня видел, и улыбнусь. Просто пройду и улыбнусь».

То ли в душе у Юли уже все перегорело, то ли старушкино лекарство начинало действовать, но к ней понемногу возвращалась способность соображать. Боль не исчезла, только теперь к ней добавился азарт охотника. Юля сосредоточенно преследовала жертву, изо всех сил стараясь не упустить ее. Хотя кто тут охотник, а кто дичь, еще неизвестно. Между тем Ежов спустился в метро и опять едва не затерялся в людском потоке.

В метро Коля постоял в очереди у кассы. К счастью, у Юли нашлась карточка на метро. Теперь она напряженно ждала. Казалось, еще минута такого стояния, и она вновь потеряет голову. Возможно, даже подойдет к Ежову, что—нибудь ему скажет. Но вот наконец он двинулся к турникетам. Как назло, там образовался затор — половина автоматов не работала. Когда Юля сумела пройти, Ежов был уже на самой середине эскалатора. Прыгая через ступеньки, девушка понеслась вниз и в суматохе даже проскочила мимо Коли. К счастью, он ее не заметил. Юля укрылась за колонну и снова пропустила его вперед. Теперь главное —успеть вскочить в тот же поезд, что и Ежов. Но, кажется, ехать он никуда не собирался. Наоборот, Коля дошел до середины зала, занял место на скамеечке и прикрыл глаза.

«Хорош! — с некоторым злорадством подумала Юля. — Явился на свидание и сразу дрыхнуть».

Она внимательно всматривалась в лица проходящих девушек. Постарше, помоложе, блондинки, брюнетки. Юля почему—то была уверена, что сумеет сразу и безошибочно узнать ту самую, которую предпочел ей Ежов. Несколько раз ей казалось, что она угадала. Но очередная девушка равнодушно пробегала мимо, и Юля намечала следующую. Тем не менее она упустила момент, когда к Коле подошли. Юля с ужасом увидела, как незнакомка слегка стукнула его по носу ярким журнальчиком. Вот, мол, хватит спать: твоя разлюбезная явилась.

Теперь Юля глядела не отрываясь, началось самое интересное. Незнакомка оказалась небольшого ростика, с огненно—рыжими волосами до плеч и очень хорошо одетая. Но главное, что поразило Юлю, был ее возраст. Этой рыжей на вид было не меньше двадцати пяти. Юля пристально всматривалась в девушку, и ей даже показалось, будто у той в волосах седые пряди. Мало того, в какой—то момент рыжая подняла правую руку, и Юля углядела на безымянном пальце обручальное кольцо.

«Еще и замужем! Заморочила парню голову старая грымза. Конечно, в ее годы есть всякие там способы...» Какие, Юле даже думать не хотелось.

Ежов как дурак улыбнулся до ушей и уступил рыжей место на лавочке. Но подошел поезд, скамейка освободилась, и он плюхнулся рядом с ней. Они принялись весело болтать, точнее, болтала рыжая, а Ежов только кивал и улыбался. На Юлин взгляд, улыбался идиотски, просто кретински.

«Что ж он ей свой веник не дарит? — ядовито, через силу усмехнулась она. — Совсем от счастья сомлел».

Время тянулось медленно.

«И о чем они там треплются? Со мной—то он вечно вякает—шмякает: «это... вот». А тут разошелся — рта не закрывает».

Юля изо всех сил старалась быть циничной, но силы ее покидали, и тяжелая, глубокая тоска все сильнее проникала в сердце. Девушка чувствовала, что ноги начинают дрожать, лоб покрывает испарина. В изнеможении она прислонилась к колонне и провела ладонями по лицу, а отведя руки, заметила — компания на скамейке увеличилась.

Рядом с рыжей на скамейку плюхнулся плечистый парень лет тридцати, в очках и с кожаным рюкзаком. Он положил руку рыжей на плечо, а та, нисколько не смущаясь Ежова, поудобнее прижалась к нему.

«Вот тебе! — мстительно радовалась Юля. — Как аукнется, так и откликнется. — Она почувствовала новый прилив сил. — Ну давай, Ежов, подерись с ним!»

Но Коля, казалось, страшно обрадовался появлению очкастого, словно только его и ждал. Юля жаждала драки с визгами рыжей, разбитыми лицами и приходом милиции. Однако ничего подобного не произошло. Эти трое еще немного поговорили, потом Ежов стукнул себя по лбу и аккуратно снял газетку с букета. Тут Юля обомлела. Никаких цветов и в помине не было. Коля приволок самый обыкновенный веник.

«Зачем же его так замотали? Что с ним сделается?» — подумала про себя девушка.

Рыжая веник взяла, сунула очкастому в руки и долго рассыпалась в благодарностях.

«Эта рыжая и очкастый — муж с женой! — осенило Юлю. — А я тогда кто? Клиническая дура! — ответила она сама себе. — Стопроцентная дура».

Теперь Юля поглядела на рыжую безо всякой ревности, и та ей даже понравилась: большие зеленые глаза, милая улыбка, и, несмотря на солидный возраст, все в полном порядке. Очкастый раскрыл рюкзак и вынул оттуда что—то завернутое в газету, а Ежов это что—то переложил к себе в сумку. Потом они еще немного поболтали и разошлись. Ежов пошел на выход, а рыжая и очкастый в обнимку направились к поезду.

Юле ужасно захотелось немедленно догнать Колю, все ему рассказать и попросить прощения за свои подозрения. Однако она не стала этого делать. Вряд ли эта почти детективная история со слежкой улучшит их отношения.

Юля еле добралась до дома: сильные душевные переживания вымотали ее неимоверно. Она вернулась с жуткой головной болью, кое—как разделась и упала на диван. Руки—ноги ломило, появился озноб, но больше всего ее угнетало сознание собственного кретинизма. Генриетта Амаровна ужаснулась бледности внучки и взялась за дело. Перво—наперво сняла с ее шеи мобильник:

— Чтобы не трезвонил попусту!

Потом заботливо укрыла больную теплым пледом, напоила горячей смесью лимона, меда, клюквы и еще каких—то трав и поплотнее задернула шторы. Несколько секунд Генриетта Амаровна прислушивалась к дыханию внучки.

— Удовлетворительно, — констатировала она и, крадучись, вышла из комнаты. Выпив бабушкино средство, девушка мигом уснула.

Проспала Юля несколько часов, а открыв глаза, сначала не могла понять, как очутилась дома. Последнее яркое воспоминание — поднимающийся вверх по эскалатору Ежов, а дальше в памяти следовал провал. «Видимо, — решила Юля, — я добралась до дома на автопилоте». Она присела на постели, и тут нахлынули воспоминания. Стыдно стало так, что девушка зарылась с головой под подушку. Однако мысль, что пока никто ничего не знает, немного утешила.

«Бред собачий». — Юля выбралась из постели и поскорее отправилась в душ.

В коридор выглянула Генриетта Амаровна, посмотрела на внучку и, кажется, осталась довольна. Бабушкина фирменная смесь могла бы и мертвого поднять. Правда, при всех многочисленных плюсах у нее имелся один минус. Всякий испивший ее засыпал богатырским сном, а просыпался насквозь мокрый от пота. И на сей раз результат был тот же. От Юлиного недомогания осталась лишь легкая слабость.

Девушка открыла кран, налила в ванну ароматическую пену и погрузилась в теплую воду. «Вот это кайф! Все—таки, — думала она, — водопровод и ванна — величайшие достижения человечества».

Юля чувствовала, как силы возвращаются. Сквозь шум воды она различила стук входной двери. «Наверняка Марина вернулась! Стоп, допустим, она видела Ежова и сейчас все расскажет. Тогда сегодняшний дурдом будет иметь серьезные последствия. Сначала лекции Маринки и Генриетты Амаровны, следом, конечно, папины нотации. Хорошо еще, если никто из них не захочет побеседовать с Ежовым!»

Юля тревожно прислушалась, но шум воды превращал все звуки в неразличимое бу—бу—бу. Она закрутила кран, и голоса зазвучали яснее.

— Не знаю. — Марина еще стояла в прихожей. — Понятия не имею. Побелела вся и говорит: «Голова болит!» — и как ломанется...

— Да—да—да, — отвечала бабушка. — Прямо лица на ней не было. Пришла и без сил упала.

Юля прикинула: вроде бы сошло. Марина видела ее убегающей в сторону дома, бабушка — пришедшей домой. Что произошло между этими двумя эпизодами, не видел никто. Она еще немного полежала в ванне и почувствовала себя совсем здоровой. «Главное выглядеть веселой и беззаботной», — решила девушка.

Марина подловила подругу, когда та выходила из ванной:

— Что на этот раз стряслось?

— Не знаю. — Врать не хотелось, но и правду сказать было неловко. — Какая разница? Кончилось все — и ладно. Бабушка, — жалобно протянула она, отвернувшись от Марины и входя в кухню. — Я есть хочу.

— Вот и великолепно! — Генриетта Амаровна радостно потерла руки. — Аппетит — первый признак хорошего самочувствия. Ну—ка, загляни под салфетку.

Юля сразу заприметила огромное блюдо на кухонном столе и потянулась к нему.

— Ура! Пирог с вишнями.

— И не просто пирог с вишнями, а экспериментальный. — Бабушка заговорщически подмигнула девушкам. — Представляете! Юля уснула, а тут кулинарное шоу началось. Ну я и взялась за синхронное выпекание, так сказать, пошла на поводу у телевидения. Они тесто делают — и я делаю, они начинку — и я тоже. Что уж вышло, не знаю. О! — Она подняла кверху указательный палец. — Телефон! Сидите, это меня.

Через секунду из коридора донеслось:

— Добрый день, добрый день. Ну, как ваше здоровье, Анна Яковлевна?

— Телефон блокирован минимум на час, — хихикнула Юля и вонзила нож в экспериментальный пирог.

— Тебе мобильника мало? — Марина скептически смотрела на подругу, и Юля не очень уютно чувствовала себя под этим взглядом.

— Доставай тарелки. — Юля пыталась делать вид, будто ничего не произошло.

Несколько минут на кухне было тихо. Экспериментальный пирог превзошел все ожидания. Причем особенно усердствовала над ним Юля.

— Ну и? — Марина прищурилась. — Ты ничего не хочешь мне рассказать?

—Да пожалуйста! — Юля демонстративно не желала отрываться от пирога.— А что тебя интересует? Спряжение глаголов? Теорема Пифагора? Местоимения в английском?

— Нет. — Марина поджала губы. — Меня интересует, что с тобой стряслось. Версию упал—очнулся—гипс не предлагать. С чего это тебя утром скрючило? Вроде бы Ежова нигде поблизости не было. Он, кстати, —поймала она Юлин взгляд, — явился к третьему уроку и очень интересовался, куда это ваше высочество подевалось. Просил тебе передать, что сегодня зайдет проведать.

— Ой, ну хватит! — Юля поднялась из—за стола. — Итак ясно: голова у меня ужасно разболелась, вон даже бабушка видела.

— Хватит так хватит. А то я хотела тебе еще одну новость рассказать про твоего драгоценного. Ладно, пойду уроками займусь. — Марина сделала вид, что уходит.

— Какую новость? — Юля преградила ей дорогу.

— Да ерунда, ты ведь просила прекратить.

— Ну?

— Он сегодня в школу с мобильником явился, в новом джинсовом костюме, «Ли Купер» между прочим, и в кроссовках найковских. Шустов клянется, что все родное. Откуда такая роскошь при их доходах — не понятно.

Юля удивилась. Утром Ежов был одет как всегда — с черкизовского бутика. Теоретически после встречи с рыжей и очкастым Коля вполне мог зайти в магазин и все купить. Но вот деньги... Додумать эту мысль она не успела: в дверь позвонили, и Марина упорхнула ее открывать.

— Надо же! — в коридоре раздался Маринин смех. — Легок на помине. Да не бойся, уже оклемалась, на кухне она. Наедине с пирогом. Юлия, к вам пришли.

В дверном проеме показался как всегда немного сконфуженный Ежов.

— Привет! — Он протянул Юле букет чудесных чайных роз. — Вот. Как ты?

— Спасибо. Уже все хорошо. — Девушка оглядела его с ног до головы. Марина сказала правду. Все было при нем: и мобильник, и кроссовки, и костюм. — А ты, я смотрю, в обновках?

— Ага, мне тут повезло. — Он потер лоб. — И мама настояла, сегодня с утра таскала меня в магазин. По—твоему, плохо?

— По—моему, супер! Хочешь пирога?

— Не, я только на минутку, хотел узнать, как ты. Марина сказала, в школе не нашли ничего. Ложная тревога вышла.

— А нашли, кто звонил?

— Ну да! Кто ж найдет? — Он покрутил головой и дважды вздохнул. — Ну все, мне, это, бежать надо. —Они немного помолчали. — Слушай, тут на перекрестке вениками торгуют классными. Вам не надо?

— Какими еще вениками? — Юля насторожилась.

— Обычными. Только, это, хорошими очень. Меня даже жена одного приятеля купить просила. «Вот все и разъяснилось». — Юля невольно улыбнулась, вспомнив о дурацкой ситуации в метро.

— Не знаю. — Она ласково глянула на Колю. — Но спрошу.

— Ладно, пошел я. — Ежов попятился к двери. — Вечерком звякну.

— Можешь эсэмэску послать.

— Я не умею, не разобрался еще с трубой. Лучше так позвоню.

Чуть погодя явился взволнованный Александр Иванович. Под Маринино хихиканье он долго смотрел Юле в глаза, заставлял вытягивать руки и высовывать язык. Потом пытал, где болело и что она чувствовала, выписал рецепт и велел как можно чаще гулять.

В итоге Юле пришлось дважды в день под зорким присмотром Генриетты Амаровны пить горький травяной отвар. Несколько дней девушка помучилась, а потом придумала хитрость. Она потихонечку выливала смесь из банки и заменяла ее сладким чаем. В простоте душевной Генриетта Амаровна ничего не подозревала и считала, что лечение идет полным ходом.

С Ежовым дела шли по—прежнему. Он ходил с красными глазами и вечно куда—то убегал. Звонил, правда, по нескольку раз на дню, говорил всякие слова, но почти ежедневно бывал чем—то занят, так что вечерами Юля сидела дома одна. Иногда они гуляли, и девушка немного успокаивалась, хотя, конечно, такая ситуация ее мало устраивала. Она ломала голову над поведением Ежова, строила догадки по поводу его неожиданного обогащения. После истории со слежкой мысли о сопернице девушка усиленно гнала, хотя гони не гони, но, если парень где—то постоянно пропадает, трудно его не заподозрить. Да и другие неприятные мысли лезли в голову одна за другой. Чем дальше, тем больше Юля склонялась к тому, что Ежов связался с преступниками и все это очень печально закончится.

Как—то ночью Юле приснился страшный сон. Она оказалась в зале суда. На скамье подсудимых обритый наголо, в наручниках сидел Ежов.

«Пожизненное заключение!» — произнес грозный судья в парике и мантии.

Конвоиры повели Колю из зала, Юля расплакалась, хотела бежать за ним, но не успела. К нему бросилась прощаться какая—то совершенно посторонняя девица.

Сон был таким ярким и четким, что Юля никак не могла от него отделаться.

— Марин, — спросила она за завтраком, — в какие дни сны сбываются?

— С четверга на пятницу и воскресный до обеда. А что?

— Сегодня как раз пятница.

— Приснилось что—нибудь? — Марина зевнула.

— Да так... — отмахнулась Юля, — всякая чепуха, — и уткнулась в чашку. Продолжать разговор не хотелось.

«Неужели сон вещий? — думала она, допивая чай. — Кошмар! Но ведь в конце концов нельзя же быть такой наивной. Сны, приметы — это, конечно, все чушь. А если нет? В любом случае надо поговорить».

Юля пошла в школу с твердой решимостью расставить все точки над «i».

«Он, конечно, будет напрягаться, прятать глаза. — Юля представила себе до предела смущенного Колю, и у нее сжалось сердце. — В конце концов, — подбадривала она себя, — пусть он мне прямо скажет. Если я надоела, то я уйду, и все такое. Буду с ним видеться в школе, как с остальными одноклассниками, и не покажу виду, как мне больно».

Однако, когда при встрече Колина физиономия расплылась в счастливой улыбке, ее уверенность сразу поколебалась.

На первой перемене он сам подошел к ней.

— Юль! — Коля взял девушку за руку. — Надо, это... поговорить, пока урока нету.

У Юли екнуло сердце. Вот оно, вот то, чего она ждала со вчерашнего дня. На негнущихся ногах девушка пошла за Ежовым в пустой класс. Коля тщательно закрыл дверь, даже придвинул к ней парту и сунул руку в карман. Юле казалось, что длится это целую вечность. Ей очень хотелось собраться с силами и самой сказать, что она все и так понимает, что она его не винит — сердцу не прикажешь. Но голос не повиновался ей, горло сдавило.

Ежов разжал кулак. На ладони лежала изящная серебряная цепочка с маленьким ажурным медальоном в виде сердечка.

— Вот. Тебе, чтобы это... — Он не мог найти нужных слов. — Ну, потому что... мы вместе... И я все время только про это думаю, когда без тебя. — Коля перевернул медальон. На обратной стороне было выгравировано слово «навсегда» и дата их объяснения.

Из Юлиных глаз брызнули давно сдерживаемые слезы. Она надела медальон, но, как всегда некстати, зазвенел звонок. Кто—то уже отчаянно рвался в класс, и Ежов нехотя отодвинул парту. Первым в кабинет влетел Шустов, посмотрел на Юлю, потом на Колю, хотел было что—то сказать, но, кажется, передумал и как ни в чем не бывало двинулся к своему месту. Следом за Борькой явились Туся Крылова и Лиза Кукушкина. Девчонки что—то бурно обсуждали, так что чужой роман их нисколько не интересовал.

Перед физкультурой Юля показала Марине медальон.

— Вот, он мне подарил.

— Знаешь... — Марина достала спортивный костюм. — Когда ты в следующий раз будешь терзаться из—за соперницы, мы с тобой поспорим на мытье посуды. Я тогда мыть ее не буду точно лет сто! И вообще пожалей парня, он же совсем с лица спал, ходит все время заспанный, хоть спички в глаза вставляй. Не спит, что ли?

Юля не знала, что ответить, но думать об этом сейчас не хотелось.

Она все время чувствовала медальон у себя на груди. После уроков следовало все же поговорить с Колей, от неожиданности она даже не поблагодарила его. Но едва занятия закончились, Ежов снова подошел сам, шепнул обычное: «Я позвоню», — да и был таков.

Девушка не успела рта раскрыть, как он выскочил из класса. «Надо догнать!» — Юля сгребла книжки с тетрадками в рюкзак и ринулась следом.

— Эй, ты куда? — только и успела крикнуть Марина. Но Юля ее уже не слышала.

К тому моменту как она добралась до раздевалки, Ежов как раз выходил из школы. Что было делать? Кричать через весь коридор ей не хотелось. Юля рванула с вешалки куртку и тоже выбежала из школы. Между тем Коля прошел метров двести и свернул за угол. Он двигался в противоположную от дома сторону. Сама не зная зачем, Юля следовала за ним. Несколько минут она шла в том же направлении, кляня себя на чем свет стоит: «Ну что за бред собачий! Наверняка в аптеку идет. Там дальше аптека хорошая. Кошмар! Ну и дура же я! Опять то же самое!»

До аптеки Ежов не дошел, остановился у автобусной остановки. Юля спряталась за телефонную будку и издали наблюдала за ним. Через пару минут подошел автобус, Коля поднялся на переднюю площадку.

Тут с Юлей случилось затмение. Сама не понимая, что делает, она выскочила из укрытия и, ни секунды не раздумывая, влетела в последнюю дверь. Ехали они уже минут двадцать, и все это время девушка зорко следила за ежовской бейсболкой в другом конце салона. Куда она—то ехала? И главное, зачем? Мало, что ли, одного раза.

«Ничего страшного! — успокаивала себя девушка. — Зато я все узнаю, угомонюсь и больше в жизни ревновать не стану».

Наконец Коля вышел из автобуса. Юля заметила это только в последний момент и едва успела выскочить следом. Ежов пошел дворами, петляя по тупичкам и переулкам. По его уверенной походке чувствовалось: в этих местах он не впервые. Между тем новые высокие дома кончились и потянулись пятиэтажки. Захламленные дворы, грязные лужи. Юля пыталась вспомнить, есть ли у Коли приятели в этой части города. Вроде выходило — нет. Он всегда жил неподалеку от школы, даже в детский сад там ходил. Да и вообще всех Колиных друзей Юля, кажется, знала.

«Может, родственники? — с надеждой подумала она. — Вряд ли. Он как—то говорил, что у них с мамой никого нет на свете».

А Коля уже шел по узенькой дорожке, обсаженной по краям кустами сирени, жасмина и еще чего—то. Наконец он остановился. Девушка глазам своим не поверила. Коля стучал в дверь бойлерной.

«Чего он тут потерял?»

Когда—то крашеные, а теперь ободранные стены, сплошь нецензурные надписи по—английски и соответствующие рисунки к ним, ржавая дверь и косое крылечко. Девушка юркнула в ближайшие кусты. Из гущи сирени ей было видно все.

— О, здорово! — Дверь открылась и на пороге появился длинный, немного сутулый парень в очках. На вид лет ему было никак не меньше двадцати семи.

Они с Ежовым пожали друг другу руки.

— Курнем на воздухе! — Незнакомец заговорщически подмигнул Коле. — Все равно остальных еще нет. Оба достали сигареты.

Юля усиленно напрягала слух и всматривалась в незнакомца. Вроде ничего, только шрам через всю щеку. Ей представилась ситуация, в которой можно вот так рассадить физиономию, и она невольно поежилась.

— Да, вечерок обещает быть оттяжным. — Парень смачно прищелкнул языком. — Я смотрю, ты круто подсел на наши дела. Ни одной тусовки не пропускаешь и в дело врубаешься.

Коля что—то ответил, но Юля не расслышала, зато незнакомец рассмеялся.

— Это точно. — Он затянулся. — Это почище любого наркотика. Если сел, в жизни не соскочишь. С первого раза и на всю жизнь цепляет.

Вот тут Юле стало по—настоящему страшно. Наконец—то она все поняла. Коля серьезно вляпался, попав к наркоманам, да еще непростым, а таким, у которых какая—то супердрянь. Ей показалось, что Колин медальон у нее на груди стал нагреваться.

Ежов опять что—то ответил, но от ужаса Юля на некоторое время потеряла способность понимать услышанное. Она изо всех сил постаралась успокоиться.

— Значит, поможешь? — Коля потоптался на месте. — Ты, говорят, всех учил.

—Да пожалуйста! Дело хорошее — и накормит, и оденет. Три условия: паши, меня слушай, идиотских вопросов не задавай.

«Все ясно, — думала Юля. — Теперь ясно. Мало того что его подсадили, так теперь еще и торговать учат. Он же в тюрьму сядет за распространение! Сон сбывается. Надо что—то делать. Сейчас, немедленно, пока не поздно!»

— О, смотри—ка. — Незнакомец кивнул на аллейку. — Идут всей толпой!

— Ага. — Ежов обернулся. — Олег мне коробочку тащит. Значит, сегодня опять не высплюсь.

— Ну, сам понимаешь, либо спать, либо зарабатывать!

Мимо Юлиного куста прошла компания человек из пяти. Разглядеть она почти никого не успела, да и не до того ей было. Через минуту дверь бойлерной закрылась. «Все в сборе», — решила Юля. Правда, женщин среди них не было, но ее это сейчас мало радовало. Подождав немного, девушка выбралась из кустов и, крадучись, подошла ближе. Разумеется, никаких окон. Она заглянула в замочную скважину, но увидеть ничего не смогла — темно. Больше всего сейчас Юле хотелось ворваться внутрь и силой утащить Ежова, однако это было бы глупо. Вряд ли она сможет вот так взять и увести его. Их там много, слишком много, и почти все гораздо старше. Да еще захочет ли этот дурак уходить?

Еще с полчаса Юля ходила кругами вокруг бойлерной. Она нашла стеклянную банку и приставила ее к стене, но, кроме смутного гула голосов, ничего не разобрала. Что было делать? Девушка отправилась домой.

Дверь открыла Марина.

— Ты куда помчалась—то? Я тебе кричала, кричала. Даже попробовала догнать!

Юле очень захотелось все рассказать подруге, может быть, вдвоем они что—нибудь придумают. Но в прихожей нарисовался Шурик.

— О, привет. — Она поздоровалась не слишком любезно.

Разговор с Мариной сам собой откладывался.

— Привет! — Шурик выразительно посмотрел на девушку. — А я тебя, скажем так, жду. Принес любимый фильм. — Он вынул из кармана кассету. — Марина со мной смотреть отказалась. Но ты ведь согласишься?

— Что там? — Девушка с неудовольствием покосилась на коробку: настроения смотреть кино не было.

Однако Шурик, несмотря на свой мешковатый и нелепый вид, когда чего—то хотел, мог быть весьма настойчив. Вскоре он и Юля уже сидели перед экраном. Шурик вооружился пультом и благополучно проматывал целые куски фильма. Останавливался он только на тех эпизодах, где играла волынка. Причем прокручивал их по два, а то и по три раза. К счастью, таких мест нашлось немного, и все быстро кончилось. Девушка ровным счетом ничего не поняла. Какие—то люди беспрерывно бегали по горам, иногда собирались толпой и с кем—то воевали. Шурик был в диком восторге, он сообщил, что фильм про шотландцев, и Юля поверила ему на слово.

Пока мелькали кадры фильма, девушка тщетно пыталась сосредоточиться и подумать над тем, что ей делать, но восторженные комментарии и громкое шуршание старой пленки сбивали с мысли.

— Ну я, скажем так, пойду? — спросил Шурик, когда просмотр закончился. Было ясно: он ждет, чтоб ему предложили остаться.

Но Юля не оправдала его надежд:

— Конечно, мне еще уроки делать. И день завтра трудный.

Шурик еще минутку постоял в дверях, ища повод задержаться. Потом, надувшись, ушел. Тем временем Марина повисла на телефоне. От какого—то институтского приятеля звонил Митя, и Юля поняла — это надолго.

Девушка пошла к себе, села за стол и задумалась, как теперь быть. Перво—наперво она отказалась от идеи с кем бы то ни было советоваться. Даже с Мариной. Чем меньше народу узнает о Колиных проблемах, тем лучше. Можно было бы просто пойти в милицию, назвать адрес, и пусть их всех сажают в тюрьму. Но Юля сообразила: в таком случае задержат и Ежова. Он ведь тоже всем этим занимается. Значит, этот вариант отпадает. Оставалась одна—единственная возможность: поговорить с Колей всерьез, поставить его перед выбором: либо она, либо все это. «А вдруг, — мелькнула предательская мысль, — вдруг он выберет не меня?» Юлю прошиб холодный пот. Уже темнело, а девушка еще сидела за столом и смотрела в окно. Картины одна мрачнее другой вставали перед глазами.

— Юля, Юленька, — откуда—то издалека долетел голос Генриетты Амаровны. — Ой! — Бабушка щелкнула выключателем. — Ты себя плохо чувствуешь? Что болит?

— Нет, я в порядке. — Девушка зажмурилась от яркого света.

— Тебе Коля звонит. — Генриетта Амаровна махнула рукой. — Скажу, ты нездорова.

— Нет! — Юля даже подскочила. — Не надо, я подойду.

— Юль, я это. — Ежов сопел в трубку как ни в чем не бывало, как будто он и не попадал в отвратительную компанию наркоторговцев. — Я вот чего. Завтра ведь суббота. Ты что делаешь?

— Н—не знаю. — Юля лихорадочно думала, сказать или не сказать про бойлерную. Смолчать — все останется как было, сказать — значит признаться, что она за ним следила.

«Нет, — решила она. — По телефону нельзя».

— Так ты завтра свободна часа в четыре? — с надеждой переспросил Коля.

Дата добавления: 2015-08-27