Во время японо-китайской войны

Авторы, склонные оправдывать Цыси, чаще всего не отрицают ее деспотизма, но изобра­жают ее некоей сильной личностью, необходи­мой Китаю как воздух. Ей приписываются если не военные победы (таковых просто не было), то по крайней мере мудрая политика, единственно возможная в тех сложных условиях. Меж­ду тем во время японо-китайской войны 1894—1895 го­дов, явившейся очередным шагом к расчленению стра­ны, Цыси вела не столько мудрую, сколько соглашатель­скую политику, что явилось одной из причин поражения Китая. Кроме того, она предлагала не вое­вать самим, а схитрить и использовать Россию для усми­рения Японии.

План Цыси не удался, но это в общем мало трево­жило ее. Гораздо больше она была занята своим ше­стидесятилетием, которое собиралась отмечать в разгар войны с Японией. Как сообщает Юй Жунлин, «день рож­дения Цыси праздновался целую неделю. Два первых дня все ходили в обычном платье, накануне „долголе­тия" надевали расшитые халаты, а вечером того же дня — халаты с драконами и шли на ужин во Дворец радости. Гуансюй ужинал вместе со вдовствующей им­ператрицей, но после еды уходил и не смотрел спек­такль, как остальные.

В день, осчастливленный рождением Цыси, все вста­вали чуть позже шести утра, надевали халаты с драко­нами (замужние женщины — еще и расшитые безру­кавки), увешивали себя драгоценностями, лентами, ки­сточками и так далее.

В этот день Цыси не устраивала аудиенции, а, при­няв обычные пожелания доброго утра, отправлялась в паланкине ко Дворцу гуманности и долголетия при­нимать праздничные поздравления. Во дворе этого двор­ца ее встречал Гуансюй — тоже в халате с драконами и в парадной шапке, украшенной тремя жемчужинами. Руководя целой армией князей и сановников, он опус­кался на колени перед Цыси. Затем император продол­жал свои поклоны внутри дворца, а князья и сановники оставались кланяться во дворе.

Из Дворца гуманности и долголетия старуха возвра­щалась в Зал радости и долголетия, где императрица и мы встречали ее троекратным коленопреклонением и де­вятью земными поклонами. Евнухи вручали каждой из нас по жуи, которые мы, опять же стоя на коленях и держа толстый конец в правой руке, а тонкий — в левой, поднимали на уровень лба и преподносили вдовствую­щей императрице. Вернее, мы передавали жуи лишь главноуправляющему Ли Ляньину и его помощнику Цуй Юйгую, которые возвращали их рядовым евнухам.

После этой церемонии Цыси переодевалась в обыч­ное платье и отправлялась смотреть спектакль. Гуансюй по-прежнему ел вместе с ней, но спектаклей почти не смотрел».

Следует отметить, что здесь речь идет об обычном дне рождения императрицы, а не о круглых датах, которые Цыси праздновала с необыкновенной помпезностью. Правда, в период войны императрице из «патриотических соображений» пришлось отказаться от праздника, однако едва был заключен Симоносекский мирный договор, как ее клеврет Жун Лу обратился к ней с нижайшей просьбой переехать в только что отстроенный Парк согласия и отпраздновать шестидесятилетие. Вызвав Гуансюя, Цыси заявила, будто она против расточительных торжеств в то время, когда Китай только что потерпел поражение от крохотной Японии, но при этом она так выразительно смотрела на императора, что празднество, конечно, состоялось.

Парк согласия (Ихэюань) — это роскошный летний дворец, построенный для императрицы вместо Парка радости и света (Юаньминюань), который ей так и не дали восстановить. Цыси с лихвой наверстала упущен­ное; строительство Парка согласия стоило примерно тридцать миллионов лянов, кроме того, его многократно достраивали и перестраивали, на что уходило около полутора миллионов ежегодно. А когда там жила вдовствующая императрица, содержание дворца обходилось в десять тысяч лянов ежедневно. Во время празднования шестидесятилетия Цыси всем крупным чиновникам было предложено пожертвовать в ее честь ни больше ни меньше как четверть жалованья. Стоимость преподнесенных подарков составила несколько миллионов лянов.

Но средства для развлечений императрицы склады­вались не только из подарков и казны. В период между франко-китайской и японо-китайской войнами Цыси не постеснялась присвоить себе даже деньги, отпущенные для военно-морского флота: «Уже в 1888 году ассигно­ванные адмиралтейству на закупку судов за границей средства были с согласия главы адмиралтейства вели­кого князя Чуня переданы на строительство загородно­го летнего дворца». Возле озера в придворном парке вырос «павильон из белоснежного мрамора в форме при­швартованного к берегу колесного парохода, напоми­нающего о происхождении средств, на которые был по­строен дворцовый ансамбль Цыси». А в 1893 году ад­миралтейство и вовсе упразднили «за ненадобностью». Нельзя сказать, чтобы поступки императрицы и ее фаворитов не встречали никакого отпора со стороны окружающих. Так, «после первых тяжелых поражений цинских войск в Корее и Маньчжурии императору Гуан-сюю стало ясно, что утверждения столичных сановни­ков о богатейших арсеналах и неприступных крепостях служили лишь прикрытием для воровства и взяточни­чества, что из-за границы в Китай поступали недобро­качественное оружие и боеприпасы. Он не замедлил об­рушиться на Ли Хунчжана, который, по словам русского посланника А. П. Кассини, „не пренебрегал никакими средствами для округления своего и без того громадного состояния". Однако шестидесятилетняя Цыси, которая 29 сентября 1894 года фактически вновь взяла в свои руки государственное правление... издала хвалебный указ о заслугах Ли Хунчжана, чтобы смягчить указ императора Гуансюя о его отставке».

Во время японо-китайской войны цензор Ань Вэй-цзюнь подал Цыси удивительно дерзкий доклад с прось­бой не ограничивать монарха. Правительница пришла в ярость, сместила Аня с должности и отправила в ссылку. Вскоре произошла аналогичная история с Коу Ляньцаем, который сначала прислуживал императрице и даже был одним из ее любимых евнухов. Цыси послала его шпионить за Гуансюем, но тот, убедившись в благородстве государя, стал просить ее предоставить импе­ратору большую свободу и приостановить строительство летнего дворца. Разъяренная Цыси велела пытать Коу Ляньцая, а затем отрубила ему голову.

Несмотря на то что Гуансюй давно достиг совершен­нолетия, вдовствующая императрица совсем не желала передавать ему власть. Напротив, она под благовидным предлогом избила палками его любимую наложницу Чжэнь, стала приучать его к опиуму, а потом, ссылаясь на собственные же выдумки, распространила слух, будто Гуансюй «утратил добродетель» и его надо сместить. Эта атмосфера передана в романе Цзэн Пу, где герой Бэнь Динжу, написанный с сановника Вэнь Тинши, говорит:

«Вам, конечно, известно, что императорские наложницы Цзинь и Бао попали в опалу. Сегодня утром евнуха Гао Ваньчжи, который был приставлен к Бао, пере­едали в департамент дворцовых дел и отрубили ему голову. Вдовствующая императрица хотела сначала издать указ о проведении следствия, но министр Гун Пин[22] отговорил ее, боясь, что огласка повредит государствен­ному престижу. Потому она и выбрала тайный путь. Раз­ве это не начало низложения императора?»

Цянь Дуаньминь, прототипом которого является сановник Ван Минлуань, отвечает:

«Я тоже кое-что слышал о размолвке между двумя дворцами, однако думаю, что на низложение государя старая императрица вряд ли решится пойти. Конечно, она давно уже мечтает об этом, но ведь сейчас самый разгар войны, положение исключительно опасное. Думается, что ваше беспокойство не более основательно, чем страх человека из Ци[23]. Если это по-прежнему вас волнует, то генерал Лю Икунь, на ваше счастье, как раз в Пекине. Можете тайно повидаться с ним и попросить принять соответствующие предупредительные меры. Я же посоветуюсь с канцлером Гао Янцзао и министром Гун Пином. Под предлогом защиты столицы мы вызовем в Пекин старого генерала Ни Гутина. Этот человек предан императору и смел, с ним можно быть абсолютно спокойным. Кроме того, мы попросим Чжуан Чжидуна[24] — губернатора провинции Цзянсу — разместить войска Фэн Цзыцая в районе Хуайхэ — Сюйчжоу. Эти меры за­ставят императрицу призадуматься, а если она и решит что-нибудь предпринять, мы будем готовы к отпору.

Вэнь Динжу восхищенно согласился...».

Действительно, во время японо-китайской войны Цыси не удалось свергнуть императора. Но от своих намерений она отнюдь не отказалась.

Дата добавления: 2015-08-27