Жизнь продолжается.

Встряска – весьма полезная вещь. Порой даже необходимая. Это как контрастный душ утром, или, скажем, глоток свежего воздуха на выходе из пирамиды Тутанхамона - сердце начинает биться чаще, усталость и апатия пусть на время, но отступают, позволяя телу почувствовать себя бодрее, а мыслям окраситься в радужные цвета. И каждый, хоть немного творческий человек знает, что такое состояние ни в коем случае нельзя упускать и уж тем более игнорировать. Нужно по-максимуму, до последней капли выжать из этого, такого долгожданного и такого призрачного, порой очень слабого, а иногда невероятно мощного заряда эмоций все, что только возможно. Превращая в звуки, стихи, даже в математические формулы необходимое для человека состояние, известное под названием Вдохновение.

И Том не стал упускать такую возможность, с головой уйдя в работу. Новая композиция, словно губка, впитывала в себя его переживания, взволнованность, растерянность и предвкушение чего-то, что он сам еще не знал, мерцая маленькими звездочками, которые витали вокруг него, едва пальцы касались струн. Задача Тома заключалась лишь в том, чтобы полностью, не стесняясь и не замыкаясь, раскрыться навстречу этому порыву, отдавая Музыке всего себя, получая взамен волшебные, чарующие звуки, способные разжечь в слушателе те эмоции, что вкладывал в них автор.

Неделя сражения аккордов с вдохновением закончилась полной, без надежды на реванш, победой последнего. Том сам чувствовал и понимал это, когда в последний раз прослушивал собственную композицию, вновь испытывая те чувства, что обуяли им семь дней назад.

- Ну, гений! Я же всегда говорил – гений!! - Штульц подскочил на месте, едва в пространстве растворился финальный звук. – Вот, где сила! Вот, где динамика! Тут даже твои любимые мяу-мяу как-то оптимистичнее!

Том фыркнул, услышав определение для своих лирических композиций, но настроение было слишком хорошим, чтобы он мог злиться, или хотя бы дуться. С улыбкой наблюдая за перемещением своего менеджера по кабинету, он все больше убеждался, что получилось и впрямь хорошо – такого радостного возбуждения у этого всегда сдержанного и безупречно – спокойного бумажного червя, с одинаковым вниманием слушающего новые хиты и отчет из бухгалтерского отдела, Том никогда себе и представить не мог. Вместо обычного сухого «хорошо» или «нужно доработать» Штульц сыпал комплиментами и лестными эпитетами, заставляя Тома смеяться над их грубоватостью и неотесанностью, тем не менее, ликуя в душе. Ведь добиться от этого компьютера на ножках подобной реакции дорогого стоит.

- Можно курить? - прервал Том словесный водопад менеджера.

- Конечно! Конечно, дорогой ты мой человек! Кури, пока не позеленеешь! Главное, понимаешь, я переживал очень, что ты зациклился на одной теме. Нет, ты не подумай, что было плохо! Но последние композиции были похожи друг на друга, как близнецы. Вот, я думал, и исписался мой мальчик. Так расстраивался, так… А нет! Не прав я был и с удовольствием в этом сознаюсь! Есть развитие то! Вот оно! Всем на зависть!

Штульц увесисто шлепнул Тома по плечу, все больше удивляя своими выходками.

- Знаешь, что? - скорчив задумчивую мину, начал Том и с удовольствием затянулся. - Я готов тебе и в следующий раз свое «развитие» продемонстрировать, если ты обещаешь мне так же кабанчиком попрыгать.

- Вот засранец, а! Ну не хам ли? – не меняя радостной интонации возопил Штульц. – Ты мне покажи сначала, а потом кабанчиков заказывай, понятно?

- А то, конечно, понятно. Сначала оплата, потом товар*.

- Вот! Именно это и есть деловой разговор! Томас, ты меня не устаешь радовать сегодня. Я в восторге!

- Намек понял. К следующему разу изучу теорию ведения бизнеса, может, и предпоследняя «депрессивная» тогда прокатит, - Том в открытую подначивал менеджера, светившегося, как начищенная монета, не боясь поссориться.

Сегодня, кажется, это невозможно. Замечательное настроение было у обоих. При этом Штульц беспокойным атомом перемещался в пространстве, а Том, напротив, расслабленно развалился в кресле, изредка вставляя реплики в нескончаемый монолог. Полная гармония. Настолько хорошо, что Тому совершенно не хотелось бежать домой, в попытке спрятаться от всего мира.

Штульц предложил по дринку за удачную сделку, и Том с удовольствием согласился. А потом долго слушал небылицы менеджера, лениво потягивая выдержанный коньяк. Офис он покинул лишь спустя пару часов, в весьма хорошем расположении духа.

_______

* Тут, конечно, напрашивается крылатая фраза монтера Мечникова, но авторы не уверены, что Том и к двадцати шести годам познакомится с нетленным произведением Ильфа и Петрова.

Зимой темнеет рано. И в то время, что летом называется день, зимой уже солнце меркнет, а улицы освещаются фонарями и неоновыми вывесками. Том неспешным, прогулочным шагом спустился на стоянку и почти не удивился, обнаружив сидящего на капоте своей машины Ойгена. В конце концов, он паркурщик, ему на стоянке самое место.

Мальчишка бесцеремонно поставил ногу на бампер, второй упираясь в пол, и увлеченно разглядывал собственную коленку, словно и не замечал подошедшего хозяина машины. Том остановился перед ним и, сложив руки на груди, принялся ждать второго действия спектакля.

- Сколько можно трепаться-то? – наконец, проворчал мальчишка, не глядя на него.

Том ожидал чего угодно, кроме этого вопроса. Потому даже не сразу нашелся, что ответить. Ойген, расценив молчание по-своему, поднял голову, ослепляя Тома лучезарной улыбкой. Его глаза сверкали настолько искренне, по-детски открыто и трогательно, что Том не удержался, и вся его напускная серьезность вмиг слетела.

- Машину-то оставь в покое, - улыбаясь, посоветовал он.

- Да легко, но только при одном условии…

- Пи*дец. Наглость второе счастье! Ты всегда такой, или это только мне повезло?

- Всегда.

- Бьют, наверное, часто.

- Поверь, в ответ больше получают!

Мальчик даже не предпринимал попыток встать, вольготно рассевшись на облюбованном капоте. И свидетельствовало это либо о непроходимой его тупости, либо о его отчаянно храбрости – Том хоть и был одного с ним роста, но выглядел рядом гигантом, к тому же уже дважды демонстрировал мальчишке свою прекрасную физическую подготовку.

- Вообще-то это моя частная собственность, - на всякий случай напомнил Том, – на которую я имею все права.

Ойген демонстративно зевнул и вновь с любопытством уставился на него в ожидании реакции.

А Том вспомнил, что в детстве у них с братом была собака. Когда она была маленьким щенком, очень любила играться. Стащит тапку из-под кровати Тома, а потом дразнит: то из-за угла с ней в зубах выглянет, то спрячет куда-нибудь и носится вокруг хозяина с хитрющими глазами.

Мальчишка сейчас напомнил Тому его шкодливого питомца. Может быть, поэтому он решил поддаться.

- Ладно. Выкладывай свое условие, я весь внимание.

- Вот это уже другое дело! – оживился Ойген. – Тогда пошли.

Он легко спрыгнул на ноги и направился к пассажирской двери.

- Ну, открывай уже!

- Подожди. Мы не договорились.

- По пути все узнаешь. Ну, открывай!

Том, поражаясь самому себе, щелкнул брелоком сигнализации и, подойдя со своей стороны, сел в машину.

- Ну, и? – спросил он у вертящегося во всех направлениях мальчишки.

- Охр*неть! Суперская тачка!

- Да что ты? Спасибо, что оценил. Это и было твоим условием? – догадался Том. – В салоне посидеть?

Глянув на него, как на недоразвитого, Ойген ответил:

- Заводи машину, в бар едем.

- Слушай.. эмм… Ойген, я конечно…

- Женя.

- Ну да, Женя. Я, просто…

- Да не гоняй мысли! За мой счет пойдем. Я угощаю!

Фраза, которую Том хотел произнести, чтобы отшить мальчишку, резко перестала быть актуальной.

- С малолетками не пью и за чужой счет тоже, - отрезал он.

- О! Это ты просто русских не встречал! Сейчас я тебе расскажу…

Не прошло и получаса, как Том вырулил со стоянки и взял курс на ближайшую пивную. За это время он успел узнать, что такое русская душа и зачем едят хлеб с солью. Том сильно сомневался в правильном толковании мальчика, но заболтан он был уже настолько, что, пожалуй, был согласен отправиться и на край света. Тем более что вечер у него был свободный.

Подъехав к пивному бару и, припарковавшись на стоянке, Том с ухмылкой произнес:

- Ну, веди, раз уж ты угощаешь!

- Да не вопрос, – живо отреагировал Ойген, открывая дверь и взмахом руки приглашая Тома на выход.

Они зашли в бар, и Том стал оценивать обстановку, соображая, где бы им присесть, а Ойген в это время уже уверенным шагом направлялся к угловому столику рядом с большим витражным окном. Том, не раздумывая, пошел следом за ним, прикинув, что, наверное, это место было знакомо мальчику, и положился на его выбор.

Он устроился напротив Ойгена спиной к остальному залу, таким образом, ограждая себя от взглядов других посетителей. Мальчишка устремил свой взгляд к стойке возле бара, желая привлечь внимание официантов и сделать заказ.

- Ты здесь уже бывал? – поинтересовался Том.

- Да было пару раз. Здесь можно неплохо провести время за бокалом пива и заодно посмотреть соревнования в стиле free-style.

- Free-style? Да-да, припоминаю, тогда на стоянке, – с ухмылкой произнес Том.

Мальчишка не успел ничего на это ответить, так как в этот момент к ним подошел официант.

- Принесите нам пару бокалов пива и кабаноси. Пока всё.

- Один бокал безалкогольного пива, – уточнил Том.

- Как это? Ты чего так слабо-то?

- Да я пока еще на тот свет не тороплюсь, так что предпочитаю за руль садиться во вменяемом состоянии.

- Ха, а у меня нет машины, так что… Поэтому могу себе позволить расслабиться.

- И часто ты «расслабляешься»?

- По настроению…, - немного замялся Ойген.

Официант тем временем поставил на стол два бокала пива и металлическую тарелку с колбасками. Затем он облил их водкой и чиркнул зажигалкой, от чего колбаски вспыхнули синим пламенем и погасли, приобретя аппетитный поджаристый вид. Тома это действо слегка позабавило, и он с ухмылкой посмотрел на Ойгена.

- Ну, это мы тут любим по колбаскам вдарить, так что официант знает мои предпочтения.

- Значит, ты все же часто «расслабляешься»! – сделал вывод Том.

Мальчишка никак не отреагировал на последнюю фразу, брошенную в его сторону, а поднял бокал и предложил выпить за знакомство. Том с улыбкой и одновременно одолжением поддержал эту идею и, сделав один глоток, с недоверием посмотрел на колбаску, с аппетитом истребленную Ойгеном.

- А я бы на твоем месте попробовал, – жуя, и от того совсем невнятно, проговорил довольный мальчик.

- Как-нибудь в другой раз.

Том удобнее уселся на стуле, закинув руки за спинку. В этот момент до его ушей долетели до боли знакомые звуки. Он медленно перевел взгляд на экран, располагающийся на противоположной стене, где кадры с раскатами грома и дождем, казалось, дублировали его внутреннее состояние в ту секунду. Звуки музыки пробирались внутрь, заставляя его память вернуться в прошлое. На экране он увидел Билла. Это был клип «Durch den Monsun». Вот так, когда-то все начиналось. Тогда им было по пятнадцать лет, и тогда они всегда были вместе. Они думали, что так будет всегда, но пятнадцать бывает только раз в жизни. И, конечно, со временем многое меняется. Порой, безвозвратно.

Том никогда не думал, что когда-нибудь их музыка сможет доставить неприятные ощущения. Он опустил голову и, потупив взгляд, скрестил руки на груди.

Ойген же, напротив, оживился, глядя на монитор и увидев на нем Тома, играющего на гитаре.

- Смотри! Это же ваш клип! – мотнул он головой в сторону экрана.

Том не поворачиваясь, буркнул что-то наподобие согласия и, вцепившись в бокал, сделал большой глоток.

- Я вот, конечно, не любитель такой музыки, но послушать разок можно.

- Да? Я польщен!

Мальчик посмотрел на колбаски и, наколов одну на вилку, отправил ее в рот и запил пивом, дабы не взболтнуть ничего лишнего. Том, поиграв с зажигалкой, пододвинул к себе пепельницу и прикурил сигарету:

- У тебя же имя русское? Не спроста, наверное? – не зная, зачем, спросил Том.

- А, да, - оживился Ойген,– и имя и кровь, и необычная русская душа! Это так бабушка говорит.

- Русская душа?!

- Ну да. Русские - они же, по своей сути, бунтари. У них там всегда что-то происходит.

- Хм, бунтари? Да-да, в тебе тогда точно есть что-то русское, кроме имени.

- Ха, ну еще бы… - с гордостью заключил Ойген.

Том затушил сигарету и последним глотком допил пиво.

- Еще? Повторить? – спросил Ойген, глядя на пустой бокал Тома.

- Нет. Пожалуй, достаточно. Я вообще-то не любитель пивных баров и предпочитаю пить виски из собственных запасов.

- Да? Я бы тоже не отказался! Решено, едем к тебе, – быстро сориентировался Ойген, рукой подзывая официанта и прося их рассчитать.

Том не готовый к подобному повороту событий и слегка оторопевший от откровенной наглости, пытался подобрать слова в ответ:

- Я, конечно, благодарен тебе за угощение и это тоже, скорее всего один из нюансов самобытности «русской души», но я как-то не рассчитывал сегодня…

- Да не благодари. Все это мелочи, – перебил его Ойген, доставая из заднего кармана джинсов, знакомый Тому бумажник и расплачиваясь, как видно, наличными, когда-то принадлежащими ему. – Зато теперь у тебя есть возможность сделать ответный жест и отблагодарить меня.

Том, ох*еневая над современными нравами, еще несколько секунд не мог подобрать нужного слова и с совершенно идиотским выражением лица смотрел, как паршивец прячет его собственный портмоне обратно в карман и небрежно кидает официанту, что сдачи не нужно. И с абсолютно невинным тоном обращается к Тому, намекая, что им пора ехать.

Забавность и отчасти абсурдность ситуации настолько сбили Тома с программы, к тому же, он уже понял, что от Ойгена в качестве гостя ему без кровопролития никак не отвязаться, так что решение махнуть на все рукой и пустить этого воришку в дом, пришло само собой. И, пожалуй, это становилось интересным.

Дата добавления: 2015-08-26