Источники вод в степи

«И... будет как защита от ветра и покров от непогоды, как источники вод в степи, как тень от высокой скалы в зем­ле жаждущей» (Ис. 32:2). Изначально сказанные о Господе и полностью правдивые лишь в отношении Его Одного эти слова зачастую воплощаются в земной, но очень благосло­венной дружбе, посредством которой Он помогает нам во время нужды. Такой помощью стала для Хадсона Тейлора дружба Уильяма Бернса. Одинокий, сбитый с толку, расстро­енный, Хадсон и в самом деле переживал в жизни тяжелый период. В связи с ограничениями, наложенными на него как на протестантского миссионера, — в то время как римской католической церкви была гарантирована свобода, — в его миссионерской работе появились неожиданные сложности.

Уильям Бернс был известен по всей Шотландии и особен­но любим теми, для кого он стал благословением от Бога. Ни в городе, ни в деревне нет, ни одной церкви, в которой не вспоминалось бы с благодарностью пробуждение 1839 года. Юный евангелист тех дней, который в силе Пятидесятницы путешествовал с места на место, всюду сопровождаемый чу­десными знамениями Божьего присутствия и благословения, стал тружеником-миссионером. В его волосах уже появилась седина, он стал более мягок духом, хотя и не менее горяч, его сострадание увеличилось благодаря опыту и глубокому при­нятию страданий Христовых.

В сердце Бернса был и Нанкин, и неизвестные лидеры дви­жения тайпинов, в чьих руках, казалось, находится будущее

Китая. Ни один миссионер еще не имел значительных успе­хов в достижении этих людей, хотя вождь восстания настоя­тельно просил о том, чтобы учителя-христиане помогали в великой работе по возрождению нации, которую он, по его мнению, начал. И уж конечно, если и был кто-то в Китае, кто мог бы укрепить его в этом безнадежном намерении, то это был Уильям Бернс, свободно владеющий языком, обладаю­щий потрясающей силой характера и глубоко благочестивым духом. Но Бог привел этого человека в Центральный Китай по другой причине.

После неудачной попытки добраться до Нанкина Бернс вернулся в Шанхай по южному направлению Великого кана­ла. Эта часть страны поразила его своей нуждой и доступ­ностью. С одобрения местных миссионеров, которых было слишком мало, чтобы восполнить огромную нужду людей, он посвятил несколько месяцев евангелизации района: ночуя в лодках и ведя очень простой образ жизни, он путешество­вал вверх и вниз по бесчисленным водным путям, которые, подобно сетке, раскинуты по широкой наносной равнине. Итак, по провидению Божьему, Бернс еще находился в тех местах (когда Хадсон вернулся с острова Цзаньминг) и зани­мался работой, которую так любил юный миссионер.

Неизвестно, где и когда они встретились, но можно без труда предположить, что их притянула друг к другу какая- то общность, причем особого свойства. Серьезный прони­цательный шотландец вскоре разглядел в миссионере-англичанине родственный дух, а также человека, который отчаян­но нуждается в помощи и которому он мог бы помочь. Их симпатии были обоюдны. Интересы совпадали, тем более каждому из них нужен был помощник. Поэтому вскоре они решили объединить усилия в работе, к которой чувствовали особое призвание.

Почти первое, что они стали обсуждать в домике у Юж­ных ворот или в лодке Бернса, был вопрос о том, как труд­ности, связанные с недоступностью острова Цзаньминг, по­влияют на будущее служения там. И вскоре духовная точка зрения старшего друга прояснила всю ситуацию. Вопрос не заключался в том, чтобы настаивать на своих правах и требо­вать того, что, может быть, вполне оправданно. Зачем разби­раться с побочными причинами? Ничто не может быть легче для Господина, Которому дана «всякая власть» (Мф. 28:18), чем надолго поселить Своего слугу на острове, если Он этого желает. Стоит ли пытаться добиться своего при поддержке правительства, если у Него другие планы? «Рабу же Господа не должно ссориться» (2 Тим. 2:24). Ему должно с желанием сле­довать как раз, подобным указаниям Божьей воли, полагаясь не на помощь человека в избранной работе, а на непрестан­ное водительство, ресурсы и цели Божьи.

Итак, Хадсон Тейлор с благодарностью стал осознавать, что все было в порядке. Господь позволил прийти в его жизнь испытанию, которое, пожалуй, чрезмерно его расстроило. Но все остается в мудрых и любящих руках. Никакие труд­ности, допущенные Богом, не могут подолгу препятствовать Его собственной работе. И к тому же разве он не готовил для Своего слуги это неожиданное благословение, самого ценно­го помощника, который когда-либо у него был?

Стояла середина декабря 1855 года, когда Хадсон Тейлор еще раз покинул Шанхай, отправившись в свое десятое евангелизационкое путешествие, впервые совершаемое с Берн­сом. Путешествуя на двух лодках, каждый со своими помощ- никами-китайцами и хорошим запасом литературы, они были независимы друг от друга и в то же самое время слу­жили друг другу поддержкой. Практичный и методичный во всем, Бернс имел в такой работе собственную линию, кото­рой его компаньон был рад следовать.

Выбрав город Нанцин, занимающий важное центральное положение несколько к югу от Великого озера, в провинции Чжекианг, они оставались там в течение восемнадцати дней, включая Рождество и новогоднюю ночь. Каждый день рано утром они отправлялись в город с точным планом действий, иногда работая вместе, а иногда разделяясь, чтобы посетить разные части города. Бернс считал, что лучше потихоньку начинать с окраин, где редко (если вообще это было веро­ятно) встречались иностранцы, и постепенно продвигаться к более густо заселенным кварталам. Следовательно, несколь­ко дней было потрачено на то, чтобы проповедовать и раз­давать Евангелие и трактаты на пригородных улицах, везде, где собиралось некоторое количество людей. То же самое они делали во всех малолюдных частях города, постепенно двига­ясь к центру, пока наконец не оказались на самых оживлен­ных улицах, стараясь не раздражать торговцев и не подвер­гать опасности их товар.

Затем Бернс и Тейлор посетили храмы, школы и чайные лав­ки, регулярно возвращаясь в наиболее удобные места и пропо­ведуя там. Эти чайные лавки обычно находились на важных, но менее оживленных улицах города, на открытых местах, остав­шихся от разрушенных зданий. После каждого собрания, объ­являя место следующей встречи, они часто и с удовольствием видели знакомые лица и могли пригласить заинтересованных слушателей к себе в лодки для личной беседы.

Бернс получил намек переменить свою одежду на китай­ское платье, как у Хадсона Тейлора. Хотя намек и оказал не­которое влияние, но сделать это заставили Бернса более важ­ные размышления. С тех пор как они покинули Шанхай, от внимания Бернса не укрывалось, какую пользу приносит его другу ношение китайского платья. Будучи намного моложе и имея в любом деле меньше опыта, Тейлор имел более вни­мательных слушателей, и время от времени его приглашали к себе в дом, в то время как Бернсу предлагали подождать на улице, потому что его присутствие может вызвать беспокой­ство у хозяев и не даст им возможности сконцентрироваться на проповеди. Вокруг проповедника в иностранной одежде, казалось, всегда собирается всякий сброд, а те, кто действи­тельно хочет послушать, что говорят, следуют за его менее заметным другом.

Переодевшись в китайское платье и обнаружив, сколько преимуществ оно дает, Бернс никогда больше не носил евро­пейской одежды. Среди горожан Нанцина перемена встрети­ла сердечное одобрение. Через несколько дней, возвращаясь из чайной лавки, оба миссионера были приглашены в дом одного из слушавших, чтобы повторить чудесную историю. Был вечер, и к этому времени они проповедовали уже в те­чение нескольких часов, но такие приглашения не поступали слишком часто, поэтому оно было с радостью принято. Об этом случае Хадсон писал:

Было очень интересно видеть, как собирается вся семья... чтобы мы могли рассказать им о Том, Кто умер для искуп­ления грехов всего мира. Рядом со мной сидела красивая маленькая девочка приблизительно десяти лет. Она скрес­тила руки на столе и положила на них голову. Возле нее си­дел ее брат, умный четырнадцатилетний мальчик. Следу­ющим был Бернс, а по другую сторону от него — молодой человек лет двадцати, и так далее. Мужчины сидели вокруг стола, в то время как мать, две старшие дочери и еще одна женщина держались поодаль, наполовину вне поля зрения. Когда я рассказывал о том, как мои мать и сестра молились о моем обращении (а делал я это ради этих женщин), я за­метил, что они внимательно слушают. Дай Бог, чтобы в Китае были матери и сестры-христианки! Возвратившись к лодкам, я не мог сдержать слезы радости и благодарности за то, что мы надели эти костюмы, без которых у нас никогда бы не было такого доступа к людям.

В удобстве национального платья, по словам Тейлора, сомневаться не приходится:

Наступила настоящая зима, и дует пронизывающий север­ный ветер. Но вместо того чтобы «умирать от холода», как это было со мной в прошлом году, я благодаря китайско­му платью чувствую себя комфортно, и мне тепло как в печке.

И вправду, нам есть за что быть благодарными. Мы име­ем хорошую лодку, которая обходится нам приблизитель­но по два шиллинга в день. На ней есть маленькая комна­та для меня; в передней части — комната, в которой спит мой слуга и которая в дневное время используется для при­ема гостей; есть каюта для моего учителя, а также места для приготовления пищи, для книг и так далее. В моей комна­те есть окно из устричной раковины, которое пропускает свет, но не дает людям заглядывать внутрь... стол, за ко­торым можно писать и обедать... рундук (металлический сундук в корабельном помещении. — Прим. перев.), на ко­тором я стелю себе постель... и сиденье вокруг оставшегося пространства, на котором можно разместить двух или даже трех посетителей. Для общего поклонения мы открываем переднюю и заднюю двери моей каюты, и тогда все обита­тели лодок, учителя, слуга и Бернс можем вместе участво­вать в служении...

Наш Господин жил совершенно по-другому! Не имея «где приклонить голову» (Мф. 8:20). И все это — какая уди­вительная мысль — за мои грехи!.. Итак, я уже себе не при­надлежу. Я куплен Его драгоценной кровью... Да буду я способен прославить Его всем своим духом, душой и телом, которые принадлежат Ему.

Несмотря на то, что Хадсон всегда стремился быть похо­жим на Господа и иметь общение с Ним, он еще сильнее осоз­навал голод своего сердца благодаря обществу Бернса. Бернс, в свою очередь, обнаружил, что, к сожалению, можно откры­то свидетельствовать о Христе находящемуся в невежестве языческому народу и в то же время самому почти не вды­хать Божью любовь и благодать Евангелия. Ничто не было для него таким реальным, как факт, что жизнь миссионера может (а зачастую так и происходит) сделать так, что крест Христа утратит свою силу (см. 1 Кор. 1:17, совр. пер.). Но ка­кими бы большими и многочисленными ни были опасности и давление, с которыми сталкивается каждый миссионер и которые способствуют снижению его духовных стандартов, уводя его от живых отношений с Господом, Бернс испытал на себе верность Бога, Который приходит на помощь Своим детям. Он писал:

В прошлую субботу я проповедовал из Матфея (24:12):

«И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь»', и увы! Я почувствовал, что эти слова очень точно описывают состояние моего собственного сердца. Если Гос­подь постоянно не поддерживает и не оживляет наш дух, насколько ежедневный контакт с язычеством притупляет нашу духовную чувствительность! Но Господь верен, и Он пообещал нам быть «как источники вод в степи, как тень от высокой скалы в земле жаждущей» (Ис. 32:2). Пусть Божье присутствие, сила и благословение сойдет на тебя и на всех людей, открыто исповедующих Господа в земле не только особенно благодатной, но и — увы! — особенно виновной.

И когда враг приходит как поток, пусть «дуновение Господа прогонит его» (Ис. 59:19).

На эти обетования и полагался Бернс, и они его не подвели. Присутствие Господа было для него единственным, что было так же реально в Китае, как и в родной стране. «Он считал, что не имел права исполнять свои священные обязанности, не будучи уверен в Божьем присутствии, — писал его био­граф (Rev. Islay Burns). — Без Божьего присутствия он не мог проповедовать даже горстке маленьких детей в воскресной школе; с ним же он мог стоять, не теряя присутствия духа, перед самыми могущественными и мудрыми людьми».

Неудивительно, что, руководствуясь этим главным прин­ципом, Бернс имел в жизни нечто, что впечатляло и привле­кало других, иногда внушая им чувство благоговения. Даже самая яркая лампа станет тусклой в грязной или разрежен­ной атмосфере, но Уильям Бернс был способен настолько хранить себя «в любви Божьей» (Иуд. 1:21), что его окружение почти на него не влияло. Молитва была так же естественна для него, как дыхание, а слово Бога, его Бога, так же необ­ходимо, как ежедневная пища. Он был всегда приветлив и радостен, подтверждая правдивость собственных незабыва­емых слов:

Мне кажется, я могу по благодати сказать, что только Божье присутствие или Его отсутствие имеет для меня значение.

Образованный, доброжелательный, наделенный природ­ной смекалкой, он был восхитительным попутчиком, и — для тех, кто знал его в Китае, — контраст между разумом, привыкшим размышлять о высших материях, и сердцем, по­лучающим удовольствие от земных вещей, был поразителен. Удивительный запас различных забавных историй придавал обаяния его обществу, и он щедро рассказывал истории из собственной жизни, которые могли быть полезны другим. К немалому удовольствию своего юного попутчика, Бернс чрезвычайно любил духовную музыку. Часто они вместе пели гимны как на английском, так и на китайском языках, и Хадсон Тейлор, безусловно, ценил то, что Бернс перелагал их на разговорный язык, чтобы необразованные люди тоже могли петь. Друг с другом они почти всегда разговаривали на языке своих местных помощников. Бернс по своему собст­венному выбору жил в соответствии с китайской культурой, и Хадсон Тейлор был полностью согласен с таким положе­нием вещей, потому что в этом было проявление вежливо­сти по отношению к окружающим. Тот факт, что они при­надлежали к разным миссионерским организациям, разным конфессиям и даже были из разных стран, никак не влиял на их отношения. У Бернса было слишком большое сердце, чтобы его ограничивали обстоятельства или разность рели­гиозных убеждений. Он свободно общался со всеми христи- анами-протестантами, с огромным удовольствием и полным расположением сотрудничал с миссионерами из разных ор­ганизаций Германии, Англии, Америки, имея своей целью распространение Божьего Царства, а не собственных религи­озных убеждений.

И сам этот человек, а особенно его дружба, вместе со всем тем, кто он есть и кем был, были для Хадсона в сложившей­ся ситуации даром и благословением от Господа. Неделю за неделей, месяц за месяцем они жили и путешествовали вмес­те. В острых ситуациях, возникающих в процессе работы, об­наруживались ресурсы разума и сердца, которые при других обстоятельствах могли бы остаться скрытыми. Такая дружба является венцом всех жизненных благословений. Ее невоз­можно получить за деньги или приобрести благодаря свое­му влиянию. Она приходит как любовь, которую не ищут, и только в том случае, если друзья похожи по душевному складу. Несмотря на свою молодость и незрелость, Хадсон Тейлор после долгих лет одиночества был способен ценить этот драгоценный дар. Под влиянием этой дружбы он рос и развивался, и пришел к такому пониманию самого себя и своей позиции в Боге, которое наложило отпечаток на всю его дальнейшую жизнь. Сотрудничество с Уильямом Берн­сом приносило больше пользы, нежели учеба в колледже со всеми ее преимуществами, потому что его жизнь проходила там, в Китае, прямо на глазах у Хадсона и представляла собой реальное воплощение всего, что требовалось молодому чело­веку знать, и того, кем ему нужно было стать.

Дата добавления: 2015-08-26