ПЕРЕВОД. Господи, благослови, отче!

29 ИЮНЯ. В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ. ДЕЯНИЕ И МУЧЕНИЕ СВЯТЫХ И СЛАВНЫХ И ВСЕХВАЛЬНЫХ АПОСТОЛОВ ПЕТРА И ПАВЛА

Господи, благослови, отче!

Господи, благослови, отче!

Бысть по отшествии святаго апостола Павла от Гавъдомелетийскаго острова[3] приите ему въ Италию. Слышано же бысть иудеомъ, сущимъ в Римѣ, яко Павелъ испросися приити к кесарю. В печаль же впадше многу и в недомышление, рѣша к себѣ: «Не довлѣт ли, яко всю братию и отца наша оскорби въ Июдѣи и Самарии, и в Палестинѣ,[4] но и сѣмо грядеть, приложивъ умолити кесаря погубити нас». Сбор же сътворше в себѣ иудеи и, много укрѣпльшеся, приидоша к Нерону кесарю,[5] глаголюще, яко да не повелить ему приити в Римъ. Сътворивше же в лѣпоту и дары немалы несущиа, с молбою приидоша къ царю, глаголюще: «Молим тя, благый царю, пошли повелѣние въ всю область царства своего, яко Павелъ оскоръбивъ отецъ наших языкъ, испросися приити сѣмо и нас погубити. Довлѣт ны, благый царю, скорбь, юже имѣхомъ от Петра».[6] Слышав же сиа, Неронъ царь рече: «Буди по вашему хотѣнию, и да напишем въ вся области, яко да не приближится въ страну Италиа». Наустиша же и Симона влъхва,[7] моляще его, яко да речеть не внити въ страну Италийскую.

После ухода святого апостола Павла с Мелитского острова случилось ему прийти в Италию. Иудеям же, бывшим в Риме, стало известно, что Павел попросил разрешения прийти к кесарю. Впав в большую печаль и смятение, сказали они промеж себя: «Не довольно ли того, что всех братьев и отцов наших оскорбил он в Иудее и Самарии, и в Палестине, но и сюда идет, намереваясь упросить кесаря погубить нас». Держав между собой совет и весьма укрепившись, иудеи пришли к кесарю Нерону, говоря, чтобы он не велел ему приходить в Рим. Совершив все как подобает и неся немалые дары, пришли к царю с просьбой, говоря: «Молим тебя, добрый царь, пошли повеление по всему своему царству, что Павел, оскорбив народ наших отцов, попросил разрешения прийти сюда и нас погубить. Довольно нам, добрый царь, печали, которую принес нам Петр». Слышав это, царь Нерон сказал: «Пусть будет по вашему желанию, напишем же во все края, чтобы не приближался к стране Италии». Натравили и Симона волхва, прося его, чтобы приказал не входить ему в Италийскую страну.

Сему же бывшу, нѣции же от вѣровавших язычникъ и крестившихся възвѣщениемъ Петра послаша к Павлу молбы с посланием, имѣа сице: «Павле, искренний Владыцѣ нашему Исусу Христу рабе и брате Петру, первому апостолу! Слышахом от учитель иудейскых, сущих в семъ велицѣмъ градѣ Римѣ, яко просиша у кесаря послати въ вся области его, яко, да идеже аще обрящешися, да убиют тя. Мы же вѣровахомъ и вѣруемъ, якоже бо не разлучяеть Богъ великаа свѣтила, яже сътвори, сице ваю не имать разлучити другъ от другъ, сирѣчь ни Петра от Павла, ни Павла от Петра, но истинно вѣруемъ въ Господа нашего Исуса Христа, в онже крестихомся, яко и сподобихомся вашего учениа».

Когда же это произошло, некоторые из веровавших язычников и крестившихся по проповеди Петра направили к Павлу посольство с письмом следующего содержания: «Павел, любимый раб Владыки нашего Иисуса Христа и брат Петра, верховного апостола! Слышали мы от учителей иудейских, пребывающих в этом великом городе Риме, что просили они у кесаря послать <распоряжение> во все его земли, чтобы, если где встретят тебя, убили. Мы же верили и верим, что, как не разлучает Бог великие светила, которые создал, так и вас не должен разлучить друг с другом: ни Петра с Павлом, ни Павла с Петром, но истинно веруем в Господа нашего Иисуса Христа, в которого крестились, поскольку сподобились вашего учения».

Прием же Павелъ оба мужа, посланнаа с посланиемъ, месяца майа въ 20, радостенъ бывъ и благодаривъ Господа Исуса Христа. Отплув же от Гавъдомелета, уже не иде въ Африкию;[8] въ страны Италийскыа, но к Силикыи.[9] Взыде до Сиракусъ,[10] и со двѣма мужема, посланнома от Рима к нему, оттуду же отплувъ, прииде въ Вригию Клаврийскую.[11] От Вригиа же прииде въ Менисию[12] и устрои ту епископа Вакхула именемъ. Изшедшу же ему от Менисиа, доплу до Дидума[13] и пребысть ту нощъ едину. Оттуду же отплувъ, прииде въ Потиоль[14] в понедѣльный день.

Павел же, приняв обоих мужей, посланных с письмом, месяца мая 20, был рад и благодарил Господа Иисуса Христа. Отплыв же от Мелита, направился он уже не в Африку, в страны Италийские, а к Сицилии. Вошел в Сиракузы, и с двумя мужами, посланными к нему из Рима, оттуда отплыв, прибыл в Калабрийскую Ригию. Из Ригии прибыл в Мессану и поставил здесь епископа по имени Вакхул. Выйдя же из Мессаны, доплыл до Дидима и пробыл здесь одну ночь. Отплыв оттуда, прибыл в Путеол в понедельник.

Диоскор же Навкрилъ,[15] принесый его въ Сиракусъ, бѣ с Павломъ, яко сына ему избави от смерти. Оставль же свой корабль въ Сиракусѣхъ, иде до Потиола. От ученикъ же Петровъ обрѣтошася нѣции ту, иже приаша Павла и молиша и, да пребудеть у них. И пребысть ту недѣлю едину крыемь прещениа ради кисарева. Вси же начялници мѣста того стрежаху, яко да убиють Павла. Диоскоръ же Навклиръ, и тъй плешивъ сый, в ризу корабленическую облъкъся и, дерзнувъ, в первый день въ град Потиоль вниде. Мнѣвше же и сущии ту князи, яко Павелъ есть, яша и усѣкнуша его, и послаша к кесарю главу его. Призвав же кесарь старѣйшинѣ иудейскыа, повѣда имъ, глаголя: «Сърадуйте ми ся с радостию великою, яко Павелъ, врагъ вашь, усѣкновенъ бысть» — и показа имъ главу его. Сътвориша же в той день радость велию, еже есть в четвертый на десять июлиа месяца, и извѣстно бысть всѣмъ иудеомъ, яко Павелъ умеръ.

Диоскор же Навклир, доставивший его в Сиракузы, был с Павлом, потому что тот его сына избавил от смерти. Оставив же свой корабль в Сиракузах, пошел Павел в Путеол. Нашлись тут некоторые из учеников Петра, которые приняли Павла и просили его, чтобы побыл у них. И пробыл он здесь неделю, скрываемый из-за запрета кесаря. Все же начальники той местности караулили, чтобы убить Павла. Диоскор же Навклир, также лысый, облачился в одежду моряка и, набравшись смелости, в первый день вошел в город Путеол. Бывшие там князья, подумав, что это Павел, схватили и обезглавили его, и послали кесарю его голову. Кесарь, вызвав старейшин иудейских, сообщил им это, говоря: «Радуйтесь со мной великой радостью, потому что Павел, враг ваш, обезглавлен» — и показал им его голову. Исполнились они в тот день великой радости, то есть четырнадцатого июля месяца, и стало известно всем иудеям, что Павел умер.

Павелъ же в Потиолѣ сый, слышавъ, яко Диоскоръ усѣкновенъ бысть, оскорбѣ великою скорбию и, възвед на небо очи свои, рече: «Господи Вседръжителю Боже, явлей ми ся на всякомъ мѣстѣ, аможе аще идох! Единороднаго ради Слова Господа нашего Иисуса Христа запрѣти граду сему, извед же вонъ вся вѣровшаа Богу и послѣдоваша словеси его». Рече: «Идите по мнѣ». Изшед же из града с вѣровавшими словеси Божию, прииоша на мѣсто, нарицаемое Вайасъ.[16] И възрѣвше очима, вси видѣша град той потопленъ въ прикраи моря яко сажение единого, и есть ту до нынешняго дни в память в морѣ.

Павел же, будучи в Путеоле, услышав, что Диоскор был обезглавлен, опечалился великой печалью и, возведя к небу свои глаза, сказал: «Господи Боже Вседержитель, являющийся мне на всяком месте, куда бы я ни шел! Ради единородного Слова Господа нашего Иисуса Христа накажи этот город, выведя из него всех веровавших в Бога и следовавших его словам». Сказал Павел: «Идите за мной». И, выйдя из города с веровавшими словам Божиим, пришли они на место, называемое Байи. И, подняв глаза, все увидели этот город на берегу моря затопленным примерно на одну сажень, и до сегодняшнего дня остается он здесь в море как напоминание.

Изшедшимъ же имъ от Вайясъ, приидоша в Гоитъ[17] и ту учаше словеси Божию. Пребысть же ту три дни в дому Иеразма, егоже посла Петръ от Рима учити Еуангелию Божию. Изшед же от Гаитъ, прииде въ градецъ, рекомый Таракинъ,[18] и пребысть ту седмъ дний в дому Кесаря диакона, егоже постави Петръ. Оттуду же, отвезеся рѣкою, прииде в мѣсто, нарицаемое Трибула Таверни.[19]

Выйдя из Байи, пришли они в Гаиту, и здесь учил он словам Божиим. И пробыл он здесь три дня в доме Еразма, которого прислал Петр из Рима учить Евангелию Божию. Выйдя же из Гаиты, пришел Павел в городок, называемый Тарракина, и пробыл там семь дней в доме диакона Кесаря, которого поставил Петр. Оттуда по реке прибыл в местность, называемую Три Таверны.

Спасшеи же ся от града Потиола потопленаго възвѣстиша кесарю в Римѣ, яко Потиолъ потопе тако и с людми своими. В печали же велицѣ бывъ царь града ради. Призвавъ же старѣйшины иудейскыа, рече имъ: «Се послушахъ вас, сътворихъ усѣкнути Павла, и сего ради потопе град». Старѣйшины же иудейскыа рѣша к царю: «То не рѣхом ли ти, благый царю, яко тъй смути всю страну въсточную и отца наша разврати? Лучше бо есть, благый царю, да единъ град погыбнеть, а не все царство твое, тожде бо бы приалъ и Римъ». Утѣши же ся царь словесы сими от иудей. Павелъ же пребысть въ Триу Таверни дни четыре, исшед оттуду, прииде въ Апьпио Форо,[20] нарицаемое Викасарапи. И спавъ ту, видѣ в нощи той сонъ: нѣкоего сѣдяща на столѣ златѣ и предстоаща ему многы мурины. И глаголаху, яко: «Азъ створихъ дньсь сына, да убиеть отца своего». Отвѣщав же, другый рече: «Азъ створихъ пасти храму и убити родителя с чады». Друзии же възвѣщевааху ина лукавъства многа. Прииде же другый, възвѣсти, глаголя, яко: «Азъ сътворих, да епископъ Увеналие, егоже освяти Петръ, съ игуменьею Иулианиею ляжеть». Въстав же, онъ великый, сѣдяй на престолѣ, положи вѣнецъ на главѣ его, глаголя, яко: «Велико дѣло сътворилъ еси».

Спасшиеся же из потопленного города Путеола сообщили кесарю в Риме, что Путеол потоплен вместе с его людьми. В большой печали был царь из-за города. И вызвав иудейских старейшин, сказал им: «Вот послушал вас, сделал так, что обезглавили Павла, и поэтому потоплен город». Старейшины же иудейские сказали царю: «Не говорили ли мы тебе, добрый царь, что он смутил всю восточную страну и извратил <веру> наших отцов? Лучше же, добрый царь, чтобы погиб один город, а не все твое царство, потому что овладел бы он также и Римом». Утешился царь от этих слов иудеев. Павел же пробыл в Трех Тавернах четыре дня и, выйдя оттуда, пришел в Аппиев Форум, называемый Викус Сарапис. И, спав здесь, видел он той ночью сон: кого-то, сидящего на золотом престоле и множество стоящих перед ним бесов. И говорили: «Я устроил сегодня, чтобы сын убил своего отца». Другой же, отвечая, сказал: «Я устроил падение храма и гибель родителей с детьми». Другие сообщали о многих иных коварствах. Пришел же еще один, сообщил, говоря: «Я устроил, чтобы епископ Ювеналий, которого рукоположил Петр, возлег с игуменьей Иулианией». И тот большой, сидящий на престоле, встав, положил венец на его голову, говоря: «Большое ты сделал дело».

Слышав же сиа Павелъ, спя в томъ Аппи Форѣ Викусарапи, абие посла тогда в Римъ от послѣдовавших ему от Потиола къ епископу Увеналию. Глаголющимъ ему, яже сътвори, и како видѣ сонъ Павелъ, текъ же, в той день Иувеналие поверже себе на ногу Петрову, плачяся и рыдаа, и глаголя, яко: «Вмалѣ не отпадох от тебе». И повѣда ему вся от начала, и словеса, яже глаголаша ему, и рече: «Вѣрую, яко тъй есть, егоже желалъ еси свѣтилника». Петръ же глагола ему: «Аще будеть же ли тъй, слышахомъ бо, яко усѣкновенъ бысть?» Епископъ же приведе к нему посланныа от Павла, и възвѣстиша Петру, яко живъ есть Павелъ и грядеть, и есть въ Аппи Форѣ. Възрадова же ся Петръ и прослави Бога и Отца Господа нашего Исуса Христа. Тогда призвавъ вѣровшаа ему ученикы и посла их к Павлу до Триех Таверний, есть же от Рима вдаль до Триехъ Таверний 38 поприщъ.[21] Видѣв же их Павелъ и похваливъ Господа нашего Исуса Христа, приатъ дръзновение.

Услышав это во время сна в том Аппиеве Форуме Викус Сараписе, Павел тотчас послал тогда кого-то из тех, кто последовал за ним из Путеола в Рим к епископу Ювеналию. Когда они сказали ему о том, что он сделал, и о том, что Павел видел сон, в тот же день Ювеналий, побежав, бросился к ногам Петра, плача и скорбя, и говоря: «Чуть было не отступился от тебя». И поведал ему все с начала, и слова, которые ему передали, и сказал: «Верю, что он — тот светильник, которого ты желал». Петр же сказал ему: «Разве может он быть им, ведь мы слышали, что он был обезглавлен?» Епископ же привел к нему посланных Павлом, и они сообщили Петру, что жив Павел и прибудет, и находится в Аппиеве Форуме. Возрадовался же Петр и прославил Бога и Отца нашего Иисуса Христа. Тогда призвал он веривших ему учеников и послал их к Павлу в Три Таверны, расстояние же от Рима до Трех Таверен 38 поприщ. Увидел их Павел и, преисполнившись смелости, восславил Господа нашего Иисуса Христа.

Отшедши же оттуду, обиташа въ градѣ, нарицаемемъ Аррикиа.[22] Пронесе же ся въ градѣ Римьстемъ, яко братъ Петровъ грядеть. Вѣровавшии же радовахуся радостию великою, смущение же велие бысть иудѣеомъ. И пришедше к Симону влъхву, моляху его, глаголюще: «Възвѣсти царю, яко не умреть Павелъ, но живъ есть и приидеть». Симонъ же рече къ иудѣомъ: «То чиа бѣ глава принесена к царю от Потиола, егда и та бѣше плешива?»

Уйдя оттуда, жили они в городе, называемом Арикия. Разнеслось по городу Риму, что брат Петра прибудет. Верующие радовались великой радостью, у иудеев же было великое смятение. И, придя к Симону волхву, просили они его, говоря: «Сообщи царю, что не умер Павел, но жив и придет». Симон же сказал иудеям: «Так чья же голова была принесена царю из Путеола, если и та была лысой?»

Пришедшу же Павлу в Римъ, страх нападе великъ на иудѣа. И пришедше, моляху его, глаголюще: «Вѣру, в нейже ся еси родилъ, сеа мсти. Неправедно бо есть: еврѣинъ сый от еурѣина, самъ нарицаешися учитель языкомъ и отмститель необрѣзанымъ. Самъ сый обрѣзанъ, обрѣзанию упражняеши вѣру. Егда же узриши Петра, отрицайся его и учениа его, яко все предание закона нашего упраздни». Отвѣщав же, Павелъ рече имъ: «Аще убо есть учение его истинною еурѣйскымъ книгамъ свѣдительство укрѣпляеть, лѣпо есть всѣмъ намъ послушати его». Сиа же и подобнаа симъ Павлу глаголющу, увѣдѣвъ же Петръ, яко Павелъ пришелъ есть в Римъ, възрадовася радостию великою и, абие вставъ, иде к нему. И видѣвше же другъ друга, от радости въсплакався. И объемшися сама, на многъ часъ съ слезами другъ другу поливаста. Тогда Павелъ повѣда Петру вся бывшаа ему, и како с трудомъ плавание прииде. Петръ же такожде повѣда Павлу, что пострада от Симона вълхва и от всякого неистовства его. И сиа рекъ, отиде к вечеру.

Когда же Павел пришел в Рим, на иудеев напал большой страх. И, придя, просили они его, говоря: «Вера, в которой ты родился, — ее защищай. Это ведь неправедно: еврей, происходишь от еврея, сам себя называешь учителем язычников и защитником необрезанных. Будучи сам обрезан, истребляешь веру в обрезание. Когда увидишь Петра, отрекись от него и его учения, потому что он уничтожил все предание нашего закона». И, отвечая, Павел сказал им: «Если уж его учение достоверно подтверждает откровение еврейских книг, подобает нам всем ему внять». Когда же Павел говорил им это и подобное, узнал Петр, что Павел пришел в Рим, порадовался великой радостью и, тотчас встав, пошел в нему. И, увидев друг друга, от радости расплакались. И, обнявшись вдвоем, многие часы поливали друг друга слезами. Тогда Павел рассказал Петру обо всем бывшем с ним и о том, с какими трудностями прошло плавание. Петр также рассказал Павлу, что претерпел он от Симона волхва и всяческих его неистовствований. И, рассказав это, ушел под вечер.

Въ утрии же пришед, обрѣте множство июдеи пред враты Павлу. Бысть же посредѣ сбора иудейска и христианомъ иже от языкъ смущение велие и прекословие много, иудеи бо глаголаху: «Мы род есмь избранъ и царское священие,[23] внуци же Авраамли, Исака, Иакова и всѣхъ пророкъ, с нимиже глагола Богъ, имже показа своа тайны и чюдеса велиа. Вы же, сущии от языкъ, ничтоже велие въ племени вашемъ видѣсте, но точию идоломъ и рукотворенымъ богомъ, сквернымъ и гнуснымъ, служисте». Сиа же и симъ подобнаа глаголющимъ иудеомъ, отвѣщеваху имъ иже от языкъ глаголющеи: «Мы, яко слышахомъ истину, абие вѣровахомъ, свою лесть оставльше. Вы же отеческыа увидѣвше силы и пророческаа видяще знамениа, и законъ приимше, и сквозѣ море посуху прошедше, и врагы ваша погружаемы видѣвше пред вами, и столпу огнену съ небесе вамъ сиавшу в нощи, и манну, данную вамъ с небесе, и ис камене жестока вамъ водѣ истекши — по сих же всѣхъ добрых дѣлех сътвористе себѣ идола въ образъ телца и поклонистеся рукотворению, и остависте Бога. Мы же ничтоже видѣвше тацѣих знамений, вѣровахомъ сего быти сущаго Бога, егоже остависте, отвръгъшеся». Сиа же и таковаа прекословущими между собою, рече апостолъ Павелъ: «Не творите сами себѣ, братие, прекословиа, но се внемлите паче, яко исполнилъ есть Богъ обѣщаниа, якоже клятся Аврааму, отцу нашему, еже яко: „Сѣмя твое наслѣдуеть вся языкы", нѣсть бо на лице зрѣниа у Бога».[24] Сиа же Павлу глаголющу, укротишася всѣ людие и иже от языкъ.

Придя же утром, обнаружил он у ворот Павла множество иудеев. Была в иудейском собрании большая распря и сильный спор с христианами из язычников, потому что иудеи говорили: «Мы — народ избранный и царственное священство, внуки Авраама, Исаака, Иакова и всех пророков, с которыми говорил Бог, которым явил он свои тайны и великие чудеса. Вы же, будучи из язычников, ничего выдающегося у народа вашего не видели, а только идолам и рукотворным богам, скверным и нечистым, служили». Когда же иудеи произнесли это и подобное, отвечали им говорящие из язычников: «Мы, когда услышали истину, сразу уверовали, отказавшись от своего заблуждения. Вы же, видев мощь отцов и зная пророческие знамения, и закон приняв, и сквозь море посуху пройдя, и видев врагов ваших, перед вами потопляемых, и столп огненный, вам с небес сиявший ночью, и манну, данную вам с небес, и воду, что потекла для вас из твердого камня, — после всех этих добрых дел вы создали себе идола в виде тельца и поклонились сотворенному руками, и отреклись от Бога. Мы же, не видев никаких таких знамений, поверили, что он — сущий Бог, от которого вы отреклись и отказались». В то время как шли между ними эти и подобные споры, апостол Павел сказал: «Не устраивайте, братья, между собою споров, но лучше осознайте, что исполнил Бог обеты, как и клялся Аврааму, отцу нашему: «Семя твое приобретет все народы», потому что Бог не взирает на лица». Когда же Павел это сказал, успокоились все люди и те, кто был из язычников.

Но князи иудѣйстии въпраашаху Петра на обличение его, яко и соборище их разоряше. Рече же Петръ: «Слышите, братие, о патриарсѣ Давыдѣ Святому Духу възвѣстившу, яко: „От плода чрева твоего посажду на престолѣ твоемъ",[25] сему бо Отець рече: „Сынъ мой еси ты, азъ днесь родих тя".[26] Сего Сына завистию распяша иудеи и прьвосвященници, да исполнить миру спасение, своею бо волею въсхотѣ пострадати, и акоже бо от ребра Адамова създана бысть Евва, тако от ребръ Христовѣх създася Церкви, яже скверны не имать, ни порока, еаже ради Богъ всѣмъ путь отверзе сыномъ Авраама и Исака, Иакова — быти им въ вѣрѣ церковнѣй, а не в безвѣрии съборища. Обратитеся убо и внидете в радость отца вашего Авраама, зане еже обѣща ему Богъ, тако скончя, о нем же пророкъ глаголеть: „Клятся Господь и не раскается. Ты еси иерѣй въ вѣкы по чину Мелхиседекову",[27] иерѣй бо на крестѣ бысть, егда всеплодие[28] своею кровию и тѣложъ за миръ весь жертву принесе».

Но иудейские князья спрашивали Петра, чтобы обличить его, потому что он отвергал их синагогу. И сказал Петр: «Послушайте, братья, как о патриархе Давыде провозгласил Святой Дух: «Из плода чрева твоего посажу на престоле твоем», ибо тому Отец сказал: «Ты — Сын мой, я сегодня родил тебя». Этого Сына из зависти распяли иудеи и первосвященники, чтобы совершил он спасение мира, потому что по своей воле пожелал пострадать, и, так же как из ребра Адама была создана Ева, из ребер Христовых была создана Церковь, которая не имеет ни скверны, ни порока, через нее Бог открыл путь всем сыновьям Авраама и Исаака, Иакова — быть им в вере церковной, а не в безверии синагоги. Одумайтесь же и войдете в радость отца вашего Авраама, потому что, как обещал ему Бог, так и сделал, о чем говорит пророк: «Поклялся тебе Господь и не раскается. Ты иерей вовеки по чину Мельхиседекову», ибо иереем Он был на кресте, когда всеплодие своей кровью и телом принес за весь мир в жертву».

Сиа же и подобна симъ глаголющу Петру, болшаа часть людей вѣрова. Бысть же и женѣ Нероновѣ, Левии, и епарха Агрипы[29] подружию вѣровати, якоже и от своих мужей има отступити учениа же ради Павлова. Мнозѣ, оставльше воиньство, прилѣпишася Богу, якоже и от полаты царевы приити другыимъ к нему и, бывше християне, мнози не възвращахуся въ воиньство, ни в полату.

Когда Петр сказал им это и подобное, большая часть людей уверовала. Случилось уверовать и жене Нерона Левии, и супруге епарха Агриппы, так что и мужей своих покинули они из-за учения Павла. Многие, бросив войско, посвятили себя Богу, подобным же образом приходили к нему иные и из царского дворца, и, став христианами, многие не возвращались ни в войско, ни во дворец.

Тогда Симонъ, завистию диаволею наважденъ, въздвижеся и начятъ на Петра много злоглаголати, влъхва и прелестника нарицаа его. Творяше же знамениа многа Симонъ, и вѣроваху во нь видящеа, творяше бо змѣа мѣдяны ползати и каменны мужа смѣатися и ходити самимъ, самому же потещи и внезапу на въздух въсхищену быти. Противу же сему Петръ болящаа исцеляше словомъ, слѣпыа просвѣщаше молитвою, бѣсы повелѣниемъ изгоняше, мертвыа въздвизааше. Глаголааше к людемъ, да не токмо от Симоновы лсти отбѣгнути, но да и обличають его, яко да не явится диаволу работающе. Вси иже благочестивии мужие укаряху Симона влъхва и непреподобна его нарицаху. Прилѣпившеися Симону Петра нарицааху влъхва и лстеца.

Тогда Симон, подстрекаемый дьявольской завистью, начал сильно Петра хулить, называя его волхвом и обманщиком. Являл Симон множество знамений, и видящие верили в него, поскольку делал он так, что медные змеи ползали и каменные мужи смеялись и сами ходили, сам же он устремлялся и внезапно поднимался на воздух. Петр же в противоположность этому больных исцелял словом, слепым давал молитвой свет, бесов повелением изгонял, мертвых воскрешал. Говорил он людям, чтобы не только от Симонова обмана отошли они, но и обличали его, чтобы не оказаться пособниками дьявола. Все благочестивые мужи порицали Симона волхва и называли его нечестивым. Примкнувшие же к Симону Петра называли волхвом и обманщиком.

И ако же сие слыша Неронъ кесарь, повелѣ Симону влъхву к нему приити. Пришедши же, ста пред царемъ и начатъ внезаапу измѣновати зракъ: овогда бо быти ему вмалѣ яко дѣтищу, иногда же пакы старъ, овогда же юноша, имѣа служителя диавола. Егоже видѣвъ, Неронъ истинною сына Божиа его непщевааше. Апостолъ же Петръ нарицааше его лжа суща и влъхва, сквернена и нечестива, отмѣтника и врага Божиа, истинною суща влъхва. Тогда вшед Симонъ к Нерону, рече: «Аще мужа сиа не отженеши отсюду, то не възможеть стати царство твое». Тогда Неронъ исполнився гнѣвомъ и повелѣ вскорѣ привести а к себѣ. Въ утрий же день пришедшима Петру и Павлу, Христова апостола, тогда Симонъ рече: «Сиа еста ученика Назореова, еюже вси недобрѣ имуть, елико есть от людей иудейскых». Неронъ рече: «Кто есть Назорей?» Симонъ рече: «Есть град въ Иудеи, иже вамъ противенъ бысть, Назорей[30] той зовомъ, якоже убо Учитель ею оттуду бысть». Тогда Петръ к Симону рече: «Чюждуся, коимъ образомъ и козньми пред царемъ творя, блазнишися и непщуеши, яко волшебною хитростию Христовымъ ученикомъ одолѣти имаши?» Неронъ рече: «Кто есть Христос?» Петръ рече: «Аще хощеши увидѣти, царю, кто есть Христос и бывшаа въ Иудеи его ради, възми писание Понтискаго Пилата,[31] къ Клавдию[32] послание, и тако увѣси вся бывшаа о немъ». Нерон же повелѣ принести и прочести пред нимъ. Имяше же писание сице.

И, когда услышал это кесарь Нерон, велел он Симону волхву прийти к нему. И, придя, встал он перед царем и внезапно начал изменять внешность: то становился почти как ребенок, то опять старым, то юношей, имея помощником дьявола. Увидев его, Нерон посчитал его истинно сыном Божьим. Апостол же Петр называл его исполненным лжи и волхвом, скверным и нечестивым отступником и врагом Божьим, поистине волхвом. Тогда Симон, войдя к Нерону, сказал: «Если этих мужей отсюда не выгонишь, не устоит царство твое». Тогда Нерон исполнился гнева и велел не откладывая привести их к себе. Когда же на следующий день пришли Петр и Павел, Христовы апостолы, Симон сказал: «Они ученики Назарянина, которых отвергают все, сколько есть, люди иудейские». Нерон сказал: «Кто такой Назарянин?» Симон сказал: «Есть в Иудее город, который вам противился, он называется Назарет, вот и учитель их оттуда был». Тогда сказал Петр Симону: «Удивляюсь, каким образом и какими ухищрениями, творимыми перед царем, соблазняешься и полагаешь, что искусством волхвования сможешь победить учеников Христовых?» Нерон сказал: «Кто такой Христос?» Петр сказал: «Если хочешь узнать, царь, кто такой Христос и что случилось из-за него в Иудее, возьми письмо, послание Понтия Пилата Клавдию, и так узнаешь все, бывшее с ним». Нерон же велел принести и прочесть это перед ним. Содержимое письма было таково.

«Понтийскый Пилатъ Клавдию радоватися. Вновѣ сътворися, якоже бысть о семъ, егоже азъ приахъ от иудей. Беззаконно, зависти ради лютѣ осудивше, мучиша и. Такова обѣтованиа имущи отци их, яко послеть Богъ Сына своего съ небесѣ, иже истинно имъ царь наречется. Сего обѣща из Дѣвы на землю послати, съй убо, мнѣ владычествующу, прииде въ Иудею. И видѣх его слѣпыа видѣти творяща, прокаженыа очищающа, разслабленыа исцѣляюща, бѣсы от человѣкъ изгоняща, мертвыа въскрешающа, вѣтромъ запрѣщающа, по морю пѣша ходяща и ина многа чюдеса творяща, и вся иудейскыа люди Сына Божиа его нарицающа. Зависти же архиерѣа исполньшеся и, емше й, предаша его мнѣ, възблагодать злаа на нь лжуще. Глаголаху: „Льстець есть и противнаа закону творить". Аз же, вѣровавъ, яко тако есть, бивъ, предах его воли их. Они же распяша и и, погребше, стража приставиша ему, такожде воиномъ моимъ стрегущимъ его, въ третий день въскресе. Толикожде раждьжеся иудейское лукавство, яко и сребро даша воиномъ, глаголюще: „Рците, яко ученици его тѣло его украдоша". Они же, приемше сребреникы, не могоша премолчяти бывшаго. Ти убо въскресшаго свѣдительствоваху, и от иудеи приимше сребро. Сиа же повѣдую державѣ твоей, яко да никтоже инъ солжеть, и възнепшуеши вѣровати иудейскымъ ложнымъ словесемъ».

«Понтий Пилат приветствует Клавдия. Вот что недавно случилось с тем, кого я получил от иудеев. Беззаконно, из зависти они его жестоко осудили и истязали. Так было их отцам обещано, что пошлет Бог с небес своего Сына, который истинно назовется их царем. Его обещал он послать на землю через Деву, и, когда я правил, он пришел в Иудею. И я видел, как он давал зрение слепым, очищал прокаженных, исцелял разбитых параличом, бесов изгонял из людей, мертвых воскрешал, ветрами повелевал, по морю пешим ходил и творил многие другие чудеса, и все иудейские люди называли его Сыном Божьим. Архиереи же исполнились зависти и, схватив его, предали его мне, вместо доброго наговаривая на него худое. Говорили: «Он лжец и поступает вопреки закону». Я же, поверив, что это так, и подвергнув избиениям, предал его их воле. Они же распяли его и, похоронив, приставили к нему стражей, в то время как охраняли его и мои воины, и в третий день он воскрес. Настолько же распалилось иудейское коварство, что и серебро дали воинам, говоря: «Скажите, что его ученики украли его тело». Те же свидетельствовали о воскресшем и приняв от иудеев серебро. Сообщаю это твоему владычеству, чтобы никто другой не солгал, и не подумал бы ты поверить ложным иудейским словам».

Прочтену же бывшу посланию, рече Неронъ: «Рци ми, Петре, тако ли о немъ вся съдѣашася?» Петръ же рече: «Тако есть, царю. Съй же убо Симонъ лъж есть и льстець, аще и мнится самъ быти, якоже нѣсть Богъ. О Господѣ же моемъ Исусѣ Христѣ всякъ конецъ побѣди, иже человѣчьскаго ради спасениа благоизволи Божественымъ его смотрениемъ въ человѣчство приложитися». Симонъ рече: «Не послушаю тебе намнозѣ, Петре, но нынѣ аггеломъ моимъ повелю, да, пришедши, отмстять ти за мя». Петръ же рече: «Не боюся азъ аггелъ твоих, они же убо паче мене боатся силою Господа нашего Исуса Христа». Неронъ рече: «Не боиши ли ся Симона, Петре, иже самого в себѣ божества своего извѣщающа вещми?» Петръ же рече: «Царю, в том есть божество, иже тайны испытает сердца. Нынѣ же да речеть ми, что помышляю или творю въ умѣ моемъ. Но преже, да же не солжеть сей, да явлю тебѣ, да не дръзнеть сългати, что помышляю». Неронъ рече: «Пришед сѣмо къ уху, рци ми, что помышляеши». Петръ же рече: «Повелѣ принести хлѣбъ ячмень таи и дати мнѣ». И пакы рече Петръ к Симону: «Рци ми, что бѣ вѣщание бывшее?» Симонъ рече: «Се виждь, царю, яко помышлений человѣчскыхъ никтоже вѣсть, токмо единъ Богъ». Петръ же рече: «Ты убо, глаголяй себе суща сына Божиа, рци, что помышляю или что нынѣ втайнѣ сътворих, скажи» (бяше же Петръ благословилъ ячменный хлѣбъ, иже приатъ, и, преломивъ, одесную и ошуюю в руку дръжаше). Тогда Симонъ, не възмогъ рещи апостолу отвѣта, възопи, глаголя: «Да изыдуть пси велици и да изядят его пред кесаремъ!» И внезаапу явишася пси велици и устремишася на Петра. Петръ же, въздѣвъ руцѣ на молитву, показа псомъ иже благослови хлѣбъ, егоже видѣвше, пси ктому невидимы быша от часа того. Тогда Петръ, отвѣщавъ, рече к Нерону: «Се, царю, показах ти влъхва и лестца Симона суща не словесы токмо, но идѣлы: аггелы бо, яже, посрамлен, на мя посла, псы приведе, да покажетъ в себѣ, яко не божественых имать аггелы, но псы бѣси». Тогда Неронъ к Симону рече: «Что есть, Симоне, мню, яко побѣждена есвѣ». Симонъ рече: «Тако и въ Иудеи, и в Палестинѣ, и в Кесарии такоже ми сътвори». Тогда Неронъ к Павлу рече: «Ты почто не глаголеши ничтоже, Павле?» Отвѣщав же, Павелъ рече: «Се виждь, царю, яко аще влъхва сего оставиши таковаа дѣлати, велико въ отечествии твоемъ будеть зло, и царство твое потребится от тебе». Нерон же к Симону рече: «Что глаголеши ты, Симоне, противу сему?» Симон же рече к Нерону: «Аще не явлюся и покажу себе суща бога, никтоже ми достойныа чести въздай». Неронъ рече: «То уже что косниши и не покажеши себе, яко да сиа человѣка мучена будета?» Симонъ рече: «Повели столпъ сътворити велий от древа, да, вшед на нь, повелю аггеломъ моимъ, да, пришедше, възнесут мя, всѣмъ зрящимъ, къ отцу моему небесному. Сего же сиа не могущу сътворити, обличитася яко человѣка еста ненаказана». Нерон же рече к Петру: «Слышиши ли, Петре, реченаа от Симона? От сего явится, колику силу имать, аще сей есть богъ нашъ». Рече Петръ: «Дръжавный царю, аще хощеши, можеши разумѣти, яко бѣсовъ полнъ есть сый». Неронъ рече: «Что ми словеса препровождающе творите! Въ утрешний же день васъ искушу». Симонъ рече: «Аще мниши, благый царю, влъхва мя суща, повелѣ усѣкнути мя в темнѣ мѣстѣ, и аще в третий день не въстану, виждь мя влъхва суща, аще ли въскресну, виждь, яко сынъ есмъ Божий».

Когда послание было прочитано, сказал Нерон: «Скажи мне, Петр, так ли с ним все произошло?» Петр же сказал: «Так, царь. Этот же Симон, лжец и обманщик, хоть и мнит сам себя богом, богом не является. Господом же моим Иисусом Христом, который ради спасения людей соблаговолил по Божественному его промыслу вочеловечиться, побеждена всяческая смерть». Симон сказал: «Не стану тебя долго слушать, Петр, а велю сейчас своим ангелам, чтобы, придя, отомстили тебе за меня». Петр сказал: «Не боюсь я твоих ангелов, это они больше меня боятся из-за силы Господа нашего Иисуса Христа». Нерон сказал: «Не боишься ли, Петр, Симона, который божество в самом себе подтверждает делами?» Петр сказал: «Царь, в том есть божество, кто познает тайны сердца. Пусть он мне скажет сейчас, о чем я думаю или что полагаю в уме моем. Но прежде, чтобы он не солгал, открою тебе, чтобы он не осмелился солгать, о чем я думаю». Нерон сказал: «Подойди сюда, на ухо скажи мне, о чем ты думаешь». Петр сказал: «Вели тайно принести ячменный хлеб и дать мне». И вновь сказал Петр Симону: «Скажи мне, о чем шла речь?» Симон сказал: «Знай, царь, что мыслей человеческих не ведает никто, кроме одного Бога». Петр же сказал: «Тогда ты, называющий себя сыном Божьим, скажи, что я думаю, или сообщи, что я сейчас тайно совершил» (а Петр благословил ячменный хлеб, который получил, и, разломив, справа и слева держал в руках). Тогда Симон, не сумев ответить апостолу, закричал, говоря: «Пусть выйдут огромные псы и сожрут его перед кесарем!» И внезапно появились огромные псы и бросились на Петра. Петр же, воздев руки для молитвы, показал псам благословленный хлеб, увидев который, они тотчас же исчезли без следа. Тогда Петр, отвечая, сказал Нерону: «Вот, царь, показал я тебе, что Симон является волхвом, обманщиком не только в словах, но и в делах: ангелы, которых на меня, посрамленный, послал, оказались псами, чтобы засвидетельствовать тем, что не ангелов божественных имеет, а бесовских псов». Тогда Нерон сказал Симону: «Что же, Симон, думаю, что они победили». Симон сказал: «Вот и в Иудее, и в Палестине, и в Кесарии поступил он со мной так же». Тогда Нерон сказал Павлу: «Почему ты ничего не говоришь, Павел?» И, отвечая, Павел сказал: «Знай, царь, что, если позволишь этому волхву такое делать, большая в отечестве твоем будет беда и царство твое у тебя отнимется». Нерон сказал Симону: «Что ты на это скажешь, Симон?» Симон сказал Нерону: «Если не откроюсь и не покажу себя богом, пусть никто не воздаст мне чести по достоинству». Нерон сказал: «Так что же ты медлишь, не покажешь себя, чтобы эти люди были отданы на муку?» Симон сказал: «Вели сделать высокую колонну из дерева, чтобы я, взойдя на нее, повелел моим ангелам, появившись, вознести меня у всех на виду к отцу моему небесному. Когда же эти не смогут такого совершить, разоблачат себя как невежественные люди». Нерон сказал Петру: «Слышишь, Петр, что сказал Симон? Это покажет, какую он имеет силу, если он является нашим богом». Сказал Петр: «Могущественный царь, если хочешь, можешь убедиться, что он полон бесов». Нерон сказал: «Что это вы проводите время в разговорах! Завтра же испытаю вас». Симон сказал: «Если думаешь, добрый царь, что я волхв, прикажи меня обезглавить в темном месте и, если в третий день не воскресну, считай меня волхвом, если же воскресну, считай меня сыном Божьим».

И повелѣ царь в темнѣ мѣстѣ усѣкнути его. Симон же своимъ влъжебнымъ художествомъ сътвори, да овенъ усѣкну в него мѣсто. На толико же овенъ якоже Симонъ явися, дондеже усѣкновенъ бысть овенъ в темнѣ мѣстѣ. Ощутив же убо усѣкнувый его и, изнесъ на свѣтъ, главу обрѣте ю овню, но ни царю не смѣа повѣдати, да не уранить его. Повелѣвшу сему в тайнѣ быти, сего ради и Симонъ глаголаше: «Въ третий день въстану». Яко главу овню и уды взятъ, кров же лежаше съсѣдшися. И въ третий день показася Нерону, глаголя ему: «Поищи, крови моеа истекшаа, яко усѣкновенъ бых, якоже глаголах, и въ третий день въскреснухъ». И акоже Неронъ рече: «Въ утрешний же день вы искушу», обращься к Павлу, глаголя: «Почто не глаголеши ничтоже?» Отвѣщав же, Павелъ рече: «Сих словесъ не послушай, царю, лстець бо есть и волхвъ Симонъ, и в погыбель хощеть въвеси душю твою и царство твое, якоже бо египетстии вхълсви Анний и Амбрий[33] прелстиша фараона и силу ево, дондеже погрязоша в морѣ. Такоже и Симонъ наказаниемъ отца его диавола творить человѣкомъ многомъ в себѣ одержати зло и много окрестныа прелщаа на искушение царства твоего. Аз же уповаю силою Господа моего Исуса Христа, яко скоро явится, кто есть. И еликоже мнить възнестися на небеса, толика же погрязнеть въ глубинѣ адовѣ, идеже есть плачь и скрежеть зубомъ».

И приказал царь в темном месте его обезглавить. Симон же своим волхвовским искусством сделал так, что вместо него обезглавили барана. На время же, пока не был обезглавлен баран в темном месте, имел он облик Симона. Обезглавивший его, заметив это и вынеся голову на свет, обнаружил, что она баранья, но царю сообщить не смел, чтобы тот не истязал его. Приказал он, чтобы это было втайне, потому и Симон сказал: «В третий день воскресну». После того как забрал он баранью голову и тушу, осталась загустевшая кровь. И в третий день появился он перед Нероном, говоря ему: «Найди кровь мою, пролившуюся, когда я был обезглавлен и, как говорил, в третий день воскрес». И когда Нерон сказал: «Завтра вас испытаю», обернулся он к Павлу, говоря: «Почему ты ничего не говоришь?» Отвечая, Павел сказал: «Не слушай этих слов, царь, потому что Симон — обманщик и волхв и хочет привести к гибели душу твою и царство твое, как египетские волхвы Ианний и Иамврий обманули фараона и его войско, так что они погрязли в море. Так и Симон по наставлению отца его дьявола вселяет во многих людей злобу и многих соседей соблазняет покушением на твое царство. Я же надеюсь, что силой Господа моего Иисуса Христа скоро откроется, кто он такой. И насколько собирается вознестись на небеса, настолько же погрязнет в глубине адовой, где плач и скрежет зубов».

Неронъ рече: «Что есть учение Христово, твоего учителя?» Рече Павелъ: «О учении моего Учителя, о немже въпрашаеши, не внемлють вси, но токмо чистии сердцемъ и вѣрою приступающеи к нему [34] — и еликоже есть, к смирению и любве — сему научи Господь. И азъ от Иерусалима и да иже до Лирика[35] исполних убо словесе мирнаго, якоже от него навыкох. Научих честию другъ друга болша творити; имущаа богатство не възноситися, ни уповати на богатство погыбнущее, но на Бога полагати упование свое; убогыа въ своемъ убожествѣ радоватися. Отца научих наказовати чада своа въ страсѣ Божии, чадомъ слушати родителя въ учении спасенаго пути. Научих же и церкви невѣрных вѣровати, въ единаго Бога Отца Вседръжителя, невидима и непостижима,[36] и въ Сына его единароднаго Господа нашего Исуса Христа. Се же мое учение не от человѣка, ни за человѣка, но Исусом Христомъ дасть ми ся, с небесеми глаголавша. И посла мя на проповѣдь, рек ми: „Иди, яко аз есмь с тобою, и вся, елика аще речеши или сътвориши, азъ оправдаю"».

Нерон сказал: «Каково учение Христа, твоего учителя?» Сказал Павел: «Учение моего учителя, о котором ты спрашиваешь, принимают не все, но только чистые сердцем и приступающие к нему с верой, сколько ни есть их, смирению и любви — этому научил Господь. И я от Иерусалима и до Иллирии претворял слова мира, как научился у него. Научил возвышать друг друга почитанием; имеющих богатство — не возноситься, не надеяться на тленное богатство, но на Бога возлагать свою надежду; убогих — радоваться в своем убожестве. Отцов научил воспитывать своих детей в страхе Божьем, детей — внимать родителям в учении о спасительном пути. Научил же неверующих веровать в Церковь, в единого Бога Отца Вседержителя, невидимого и непостижимого, и в Сына его единородного Господа нашего Иисуса Христа. Это мое учение не от человека, не через человека, но было мне дано Иисусом Христом, говорившим со мной с небес. И он послал меня на проповедь, сказав мне: «Иди, потому что я с тобой, и все, что ни скажешь или сделаешь, я оправдаю»«.

Сиа слышавъ, Неронъ ужасеся и, обращься к Петру, рече: «Ты что глаголеши?» Петръ же рече: «Вся, елика глагола Павелъ, истинна суть, ибо древле много приалъ есмь от наших епископъ написаниа, сущих въ всей вселеннѣй, о бываемых и глаголемыхъ от него, яко, гонителю ему сущу закона, глас ему с небесѣ Христовъ глагола и научи его истинѣ, яко нѣсть врагъ по зависти нашея вѣры, но по истинѣ. Бѣша бо и прежде насъ лжехристи и лжепророци, и лжеапостоли, якоже и сей Симонъ, иже въ священнѣчестѣй образѣ приходяще, начяша приложитѣ истину о себѣ. Добрѣе же есть сего предложити мужа, послѣжде Божиаго закона испытавша тайны, имже истинѣ отмститель и лжи бысть гонитель, понеже нынѣ гонение его не зависти ради бысть, но отмщениа ради закону. Сиа же Истина с небесе възва и глаголюще: „Азъ есмь Исус Христос, егоже ты гониши. Престани гоня мя, яко азъ есмь Истина, понеже иже боряся, непщуеши".[37] Егда же разумѣ тако суще, оставль, о немже мщаше, начятъ отмщати сего пути спасенаго, егоже гоняше, иже есть путь истинный ходящимъ целомудрено по нему».

Услышав это, Нерон пришел в ужас и, обернувшись к Петру, сказал: «Ты что скажешь?» Петр же сказал: «Все, что говорил Павел, правда, потому что прежде от наших епископов со всего света получил я множество сообщений о его делах и речах, что, когда был он гонителем веры, говорил ему с небес голос Христа и научил его истине, ведь был он врагом нашей веры не из зависти, а ради истины. Были ведь и до нас лжехристы и лжепророки, и лжеапостолы, приходившие, как и этот Симон, в священническом облике, начиная извращать собою истину. Лучше же обратиться к этому мужу, познавшему впоследствии тайны закона Божия, по которому он стал защитником истины и гонителем лжи, потому что гонение его было ныне не из зависти, но в защиту закона. Эта же Истина воззвала с небес и сказала: «Я Иисус Христос, которого ты гонишь. Перестань гнать меня, так как я — Истина, потому, борясь, подумай». Когда же он понял, что это так, то, оставив то, что защищал, начал защищать этот спасительный путь, который прежде подвергал гонению, который является путем истинным для целомудренно по нему ходящих».

Сиа же глаголавшу Петру, Симонъ рече к Нерону: «Разумѣй, благый царю, яко совѣщастася сиа оба на мя, азъ бо есмь истина. Сиа же съпротивнаа мнѣ мудръствуета». Петръ же рече: «Ни единоа же истины в тебѣ есть, но все ложно глаголеши». Симонъ рече: «Благый царю, сиа человѣка смятоста твой умъ и связаста». Неронъ рече: «То ни ты мене еще о себѣ самомъ известилъ еси». Глагола Симонъ: «Колико добрых дѣлъ и знамений от мене показано ти, но чюжюся, како отмещешися от мене!» Неронъ рече: «Азъ от тебе никакоже отмѣтаюся, но, яко въпрашаю, отвѣщай ми». Симонъ рече: «Прочее не вѣщаю ти». Неронъ рече: «Понеже лжеши — сего ради сиа глаголеши и ктому ничтоже тя мню, якоже бо тя обрѣтох ложъ еси при всемъ. И что много глаголю, яко вы трие неразумна мя сътвористе въ всемъ, яко не могу обрѣсти, в кого вѣровати». Петръ рече: «Единому Богу и Отцю Господа нашего Исуса Христа, егоже проповѣдаемъ, „сътворшаго небо и землю, и море, и вся, яже в нихъ",[38] иже истинный Царь, и царству его нѣсть конца». Неронъ рече: «Кто есть сьй царь?» Павелъ же отвѣща: «Господь Спасъ всѣмъ языкомъ». Симонъ рече: «Азъ есмь, егоже глаголета и не вѣсте, Петре и Павле, но ни отвѣщаю на вы, сего бо желаета, да мучению вы сподоблю». Петръ рече и Павелъ: «Николиже буди тебѣ, Симоне, добра, клятый всего зла наслѣдниче!» Симонъ рече: «Слыши, кесарю Нероне, да вѣси лжа суща сиа, мене бо с небесѣ посланнаго. Въ утрешний день пакы тамо взыду, да вѣровавшаа мнѣ блажены створю. На сию же, дръзнувшую мнѣ отврещися, гнѣвъ свой покажю». Петръ же и Павелъ отвѣщаста: «Наю древле Богъ призва въ славу свою, ты же тщишися внити съ диаволомъ въ вѣчную муку». Симонъ рече: «Послушай мене, благый царю, сиа токмо неистовящаася отлучи от себе, да егда взыду на небеса ко отцу моему, помощникъ ти буду». Неронъ рече: «Како се увѣмъ, яко на небо взыдеши?» Симонъ рече: «Повелѣ столпъ сътворити ми от древа высокъ бръвны великы, якоже ти и преже рѣхъ, да вшедшу ми на нь, аггели мои на воздусѣ обрящут мя, не могуть бо въ грѣшникы, якоже си, иже на земли живущаа, удобъ приити ко мнѣ».

Когда же Петр это произнес, Симон сказал Нерону: «Знай, добрый царь, что эти двое сговорились против меня, потому что я — истина. Эти же замышляют враждебное мне». Петр же сказал: «Никакой истины в тебе нет, а все, что ты говоришь, ложно». Симон сказал: «Добрый царь, эти люди смутили и пленили твой ум». Нерон сказал: «Так и ты мне о самом себе еще ничего не засвидетельствовал». Сказал Симон: «Сколько добрых дел и знамений мной тебе показано, удивляюсь, как ты можешь от меня отречься!» Нерон сказал: «Я от тебя нисколько не отрекаюсь, но, раз спрашиваю, отвечай мне». Симон сказал: «Больше не скажу тебе ничего». Нерон сказал: «Потому что ты лжешь — вот из-за чего ты это говоришь, и впредь считаю тебя ничтожеством, потому что нашел тебя во всем лживым. И зачем много говорить, если вы трое во всем из меня сделали глупца, раз не могу выяснить, в кого верить». Петр сказал: «В единого Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа, о котором мы проповедуем, «создавшего небо и землю, и море, и все, что в них»; который истинный Царь, и царству его нет конца». Нерон сказал: «Кто этот царь?» Павел же ответил: «Господь Спаситель всех народов». Симон сказал: «Я — тот, о котором вы говорите и не знаете, Петр и Павел, но не отвечу вам, потому что вы хотите, чтобы я вас подверг мучению». Петр сказал и Павел: «Пусть никогда тебе не будет добра, Симон, проклятый наследник всего зла!» Симон сказал: «Слушай, кесарь Нерон, чтобы узнать, что эти — лжецы, я же — с небес послан. Завтра опять туда поднимусь, чтобы веривших в меня сделать счастливыми. На этих же, осмелившихся от меня отречься, покажу свой гнев». Петр же и Павел отвечали: «Нас некогда Бог позвал в славу свою, ты же стараешься войти с дьяволом в вечную муку». Симон сказал: «Послушай меня, добрый царь, прогони лишь от себя этих безумных, чтобы, когда взойду на небеса к отцу моему, был бы я тебе помощником». Нерон сказал: «Как узнаю я о том, что ты взошел на небо?» Симон сказал: «Вели сделать мне высокую деревянную колонну из больших бревен, как говорил я тебе и раньше, чтобы, когда я на нее поднимусь, обрели меня в воздухе мои ангелы, потому что среди грешников, подобных этим, живущим на земле, не могут они свободно прийти ко мне».

Тогда Неронъ повелѣ на поли Мартийстѣ[39] высоку быти столпу. Вси же люди воиньстии и вси санове снидошася на видѣние. И повелѣ Неронъ Петра и Павла представити. К нима же рече: «Нынѣ же имать явитися истина». Петръ же и Павелъ рекоста: «Вѣ не прѣвѣся с нимъ, но Господь Исус Христос, Сынъ Бога живаго, егоже самъ себе смѣлъ есть нарещи». Тогда Павелъ к Петру рече: «Мнѣ есть колѣни преклонити и молити Бога, тебѣ же есть горѣ зрѣти и видѣти, что сътворить, яко ты прежде избран еси от Господа нашего Исуса Христа апостолъ». И преклонь колѣни, блаженный Павелъ моляшеся прилѣжно Господу нашему Исусу Христу. Блаженный же Петръ, възрѣвъ на Симона влъхва, рече к нему: «Кончяй, еже начятъ, приближи бо ся твое обличение и наше въздвижение, вижду бо Господа моего Исуса Христа, призывающа нас». Неронъ рече: «Камо хощета ити без моего повелѣниа?» Петръ же рече: «Аможе, аще призоветь ны Господь нашь Исус Христос». Неронъ рече: «Кто есть Господь ваю?» Рече же Петръ: «Исус Христос, егоже азъ вижду призывающа наю». Неронъ рече: «Егда и вы на небеса хощета взыти?» Петръ же отвѣща: «Аможе, аще изволить иже нас зоветь». Симон же рече: «Да вѣси, царю, яко лстеца еста сиа от юже, вшед на небеса, послю аггелы моа к тебѣ и сътворю тя прийти к себѣ». Неронъ рече: «Створи скоро, хощу бо видѣти извѣстно, яже глаголеши».

Тогда Нерон велел на Марсовом поле поставить высокую колонну. И все военные люди и все сановники сошлись на зрелище. И велел Нерон привести Петра и Павла. Сказал им: «Ныне должна выясниться истина». Петр же и Павел сказали: «Не мы с ним спорили, а Господь Иисус Христос, Сын Бога живого, которым он сам себя посмел назвать». Тогда Павел сказал Петру: «Мне должно преклонить колени и молить Господа Бога, тебе же должно смотреть вверх и видеть, что он сделает, поскольку Господом нашим Иисусом Христом ты был избран апостолом раньше». И, преклонив колени, блаженный Павел усердно молился Господу нашему Иисусу Христу. Блаженный же Петр, посмотрев на Симона волхва, сказал ему: «Заканчивай то, что начал, потому что приблизилось твое обличение и наше возвышение, так как вижу Господа моего Иисуса Христа, призывающего нас». Нерон сказал: «Куда вы хотите идти без моего повеления?» Петр же сказал: «Туда, куда позовет нас Господь наш Иисус Христос». Нерон сказал: «Кто ваш Бог?» Сказал же Петр: «Иисус Христос, который, я вижу, призывает нас». Нерон сказал: «Неужели и вы хотите подняться на небеса?» Петр же ответил: «Туда, куда изволит тот, кто нас зовет». Симон же сказал: «Чтобы из этого ты понял, царь, что они обманщики, поднявшись на небеса, пошлю к тебе моих ангелов и сделаю так, чтобы ты пришел ко мне». Нерон сказал: «Сделай немедля, потому что хочу достоверно узнать то, о чем ты говоришь».

Тогда Симонъ взыде на столпъ пред всѣми и, въздѣвъ руцѣ, увязанъ дафниемъ,[40] начятъ летати. Неронъ же видѣ человѣка летяща, реча к Петру: «Истиненъ есть человѣкъ Симонъ, ты же и Павелъ лестца еста». Рече же Петръ к нему: «Нынѣ разумѣеши, царю, суща наю истина ученика Христова, сего же не быти Христа, но влъхва и злодѣа». Неронъ рече: «Еще ли противляетася? Се уже видѣта и въсходяща его на небо!» Тогда Петръ възрѣвъ на Павла, рече: «Въсклонися, Павле и виждь». Въсклонь же ся Павелъ, исполненъ слезъ, и видѣ Симона летяща. Рече: «Петре, что преста? Скончяй, еже начялъ еси, се бо призывает ны Господь нашь Исус Христос». Нерон же, слышавъ глаголющема има, въсмѣася и рече: «Сиа видѣтася, яко побѣждена еста, и блядета». Петръ же рече: «Нынѣ разумѣеши не сущаа блядиву». Рече же Павелъ к Петру: «Сътвори и прочее, еже творяше». Тогда Петръ, възърѣвъ въслѣд Симона, рече: «Заклинаю вы, аггели сатанины, носящии Симона по воздуху на прелщение сердецъ человѣкъ невѣрных, Богомъ, створшемъ всяческаа, и Господомъ Исусом Христомь, егоже в третий день въздвиже из мертвых: от сего часа да не носите его ктому, но останитеся его!» Абие же пущенъ, паде на мѣстѣ, нарицаемѣмъ Сакра Виа, еже есть «людскый путь»,[41] и на четыри части бывъ четырми дьсками каменами окровавленами, гладкыми и чрънами бысть, имиже пути стелють. И пишуща суть на свѣдительство апостольскаго одолѣниа до нынешняго дне.

Тогда Симон перед всеми поднялся на колонну и, подняв руки, увенчанный лавровым венком, начал летать. Нерон же, увидев летящего человека, сказал Петру: «Правдивый человек Симон, ты же и Павел — обманщики». Сказал же ему Петр: «Сейчас поймешь, царь, что мы истинные ученики Христа, этот же не Христос, а волхв и злодей». Нерон сказал: «Вы еще противитесь? Вот вы уже увидели, как он восходит на небо!» Тогда Петр, посмотрев на Павла, сказал: «Поднимись, Павел, и смотри». Поднялся Павел весь в слезах и увидел летящего Симона. Сказал: «Зачем ты остановился, Петр? Заканчивай то, что начал, потому что призывает нас Господь наш Иисус Христос». Нерон же, услышав, что они говорят, рассмеялся и сказал: «Они увидели, что побеждены, и лгут». Петр же сказал: «Сейчас поймешь, что мы не лжецы». Сказал же Павел Петру: «Сделай до конца то, что делал». Тогда Петр, посмотрев вслед Симону, сказал: «Вас, ангелы сатанинские, носящие Симона по воздуху для обольщения сердец неверующих людей, заклинаю Богом, создавшим все, и Господом Иисусом Христом, которого в третий день воскресил из мертвых: отныне не носите его больше, но отступитесь от него!» Будучи отпущен, тотчас же упал он на место, называемое Сакра Виа, что значит «человеческий путь», и разбился на четыре части о четыре каменные доски, окровавленные, гладкие и черные, которыми настилают дороги. И пишущие во свидетельство апостольской победы есть и до сегодняшнего дня.

Тогда Неронъ, исполнився ярости, ем Петра и Павла, повелѣ въ узилища затворити их. Тѣло же Симоново повелѣ всесмотрено на три дни хранити, чаа, яко въстанеть в третий день. К нему же Петръ рече: «Съй уже не въстанеть, понеже истинно умре и въ вѣчную муку осудися». Тогда Неронъ к Петру рече: «Кто ти повелѣ сътворити дѣло сие лютое?» Петръ же отвѣща: «Възношение его и лукавый умъ, и хула его подаша ему погыбнути, яко тъи, ихже прельсти, с нимъ имуть наслѣдовати огнь вѣчный, идѣже и отецъ их есть диаволъ». Тогда прогнѣвався Неронъ, рече: «Тацѣми ли мя словесы препираете? Сего ради и азъ погублю ваю злѣ». Петръ же рече: «Не еже ты хощеши будеть, но еже ми обѣща Христос потреба есть исполнити». Тогда Неронъ рече къ Агрипѣ епарху: «Палицами желѣзными бити их повелѣваю в Наухии мѣстѣ, шедше, и вся же таковаа злѣ погубити». Агрипа епархъ рече: «Благый царю, не подобаеть злѣ мучити яко невѣрну сущу». Нерон же рече: «Почто?» Агрипа рече: «Понеже Павелъ не повиненъ есть, Петръ же повиненъ есть, яко убийство сътвори, есть же и не вѣруа». Неронъ рече, яко: «И мнѣ годѣ есть тако. Достойно есть Павлу главу отсещи, Петра же яко убийство сътворша на крестѣ велю повѣсити». Агрипа рече: «Дръжавно судилъ еси». Петръ же и Павелъ, приимша отвѣтъ, от лица Неронова изыдоста.

Тогда Нерон, исполнившись ярости, схватив Петра и Павла, велел заключить их в темницы. Тело же Симона велел под всяческим присмотром сохранять три дня, ожидая, что в третий день он воскреснет. Сказал же ему Петр: «Этот уже не воскреснет, поскольку по-настоящему умер и на вечную муку осужден». Тогда Нерон Петру сказал: «Кто велел тебе совершить это жестокое дело?» Петр отвечал: «Гордыня его и коварный ум, и богохульство его привели его к гибели, так же как и те, кого он совратил, попадут с ним в огонь вечный, где и отец их дьявол». Тогда Нерон, разгневавшись, сказал: «Этими ли словами хотите меня переспорить? Потому и я вас жестоко погублю». Петр же сказал: «Будет же не то, что ты хочешь, а есть нужда исполнить то, что назначил Христос». Тогда Нерон сказал епарху Агриппе: «Приказываю, отправившись в местность Навмахию, бить их железными палками и всех, им подобных, жестоко казнить». Епарх Агриппа сказал: «Добрый царь, не следует их жестоко истязать как нечестивых». Нерон же сказал: «Почему?» Агриппа сказал: «Потому что Павел не виноват, а Петр виноват в том, что совершил убийство, он и есть нечестивый». Нерон сказал: «И мне так угодно. Следует Павлу отрубить голову, Петра же как совершившего убийство прикажу распять на кресте». Агриппа сказал: «Ты рассудил царственно». Петр же и Павел, получив решение, вышли от Нерона.

Ведому же Павлу на усѣкновение из града связану, воини же, хранящеи его, иже бѣша от рода велика, изшедшим же имъ из вратъ яко единого дострѣлениа, срѣте их нѣкая жена благочестива. И видѣвши Павла ведома, желѣзными юзами связана, умилосердися на нь и въсплакася горко. Имя же бѣ ей Перпетуа, бяше же о единомъ оцѣ. И видѣ ю Павелъ плачющуся, глагола ей: «Даждь ми, жено, вѣнецъ твой, и егда възвращюся, дам ти его». Она же, снемши, абие дасть ему вѣнецъ. Воини же глаголаша ей: «Жено, что хощеши погубити вѣнецъ твой, не вѣси, ли яко на усѣкновение идеть?» Перпетуа же рече к нимъ: «Заклинаю вы спасениемъ кесаревымъ, тѣмъ вѣнцемъ обяжите ему очи, егда усѣкающе главу его», — якоже и створиша. Усѣкнуша же и на мѣстѣ, нарѣцаемемъ Массаакуа Савиа,[42] близъ древа боровника. Абие же Божиимъ повелѣниемъ прежде възвращениа въинъ дасться женѣ вѣнецъ, имѣай капля крове. И ако имъ увязеся, абие отверзеся ей око.

Когда Павла вели из города связанным, чтобы обезглавить, и воины знатного рода, стерегущие его, вышли из ворот примерно на один полет стрелы, встретила их одна благочестивая женщина. И, увидев Павла, которого вели заключенным в железные оковы, она над ним сжалилась и горько расплакалась. Звали ее Перпетуя, она была одноглазой. Павел, увидев, что она плачет, сказал ей: «Дай мне, женщина, твою головную повязку, а когда возвращусь, я тебе ее отдам». Сняв, она тут же дала ему повязку. Воины же говорили ей: «Женщина, почему ты хочешь потерять свою повязку, разве ты не знаешь, что он идет на казнь?» Перпетуя же сказала им: «Заклинаю вас спасением кесаря, этой повязкой завяжите ему глаза, когда будете рубить голову», — как они и сделали. Обезглавили его в местности, называемой Аквэ Салвиэ, у соснового дерева. И тотчас по велению Бога до возвращения воинов получила женщина повязку с каплями крови на ней. И, когда она ею повязалась, тотчас же прозрел ее глаз.

Ведшеи же воини святаго Петра, яко приидоша распяти его, рече имъ блаженный Петръ: «Понеже Господь мой Исус Христос с небесе на землю прииде, простъ на крестъ възнесеся, мнѣ же, егоже от земля на небо възвати сподобляетъ, подобаеть, да крестъ мой главу мою от земля покажеть и на небеса управить нозѣ мои» и: «Нѣсть бо достоинъ, — рече, — тако быти на крестѣ, якоже и Господь мой, обратите крестъ мой». И абие обратиша и, нозѣ же его горѣ пригвоздиша.

Когда воины, которые вели святого Петра, пришли распять его, сказал им блаженный Петр: «Поскольку Господь мой Иисус Христос, который пришел с небес на землю, прямо на крест вознесся, мне, которого Он сподобил быть призванным с земли на небо, подобает, чтобы крест мой явил мою голову у земли, а ноги мои направил на небо» и «Так как я недостоин, — сказал, — так быть на кресте, как и Господь мой, переверните мой крест». И тотчас же перевернули его, ноги же его пригвоздили вверху.

Сниде же ся множство бесчислено народа, негодующе на кесаря, ярости исполнены, яко хотяще сожещи его. Петръ же възбраняше имъ, глаголя: «Пред малѣми деньми умоленъ от братиа, отхожах и видѣх Господа моего Исуса Христа, и поклонихся ему. Рѣх: „Господи, камо идеши?" И рече ми, яко: „В Римъ иду пакы распятися". Егда же идох пакы въслѣд его, възвратихся пакы в Римъ и рече ми: „Не бойся, яко с тобою есмь, дондеже въведу тя в домъ Отца моего". Сего ради, чадца моа, не уставляйте пути моего, уже бо нозѣ мои в небесный путь шествуета. Не скорбите убо, но радуйтеся со мною паче, яко днесь трудъ моихъ плод приемлю». И се рекъ, помолися сице: «Благодарю тя, пастырю благый, сподобил мя еси сему часу, но молю ти ся, овца, яже ми еси поручилъ, да не остануть кромѣ тебе, истиннаго Бога, егоже ради аз страдах, да сих възмогу упасти». И се рекъ, предасть духъ.

Сошлось же бесчисленное множество людей, гневающихся на кесаря, исполненных ярости до того, что хотели его сжечь. Петр же запрещал им, говоря: «Несколько дней назад, позванный братьями, уходил я и видел Господа моего Иисуса Христа, и поклонился ему. Я сказал: «Господи, куда идешь?» И он сказал мне: «В Рим иду еще раз распяться». Когда же я пошел потом вслед за ним, то возвратился вновь в Рим, и он сказал мне: «Не бойся, потому что я с тобой, пока не введу тебя в дом Отца моего». Поэтому, детушки мои, не прерывайте пути моего, так как ноги мои уже идут на небеса. Не скорбите же, а лучше радуйтесь со мной, потому что сегодня получаю плод моих трудов». И, сказав это, помолился так: «Благодарю тебя, добрый пастырь, что удостоил меня этого часа, но молюсь тебе, чтобы овцы, которых ты мне вверил, не остались без тебя, истинного Бога, для которого я трудился, чтобы мне их уберечь». И, сказав это, предал дух.

Абие же явишася святии мужие, ихже никтоже николиже видѣ прежде, ни потомъ видѣти можеть, иже глаголаху, яко: «От Ерусалима приидохомъ». И вкупѣ с Маркеломъ мужемъ илистриемъ,[43] иже бяше Христови вѣровалъ, оставль же Симона, Петру послѣдова, взяша же тѣло святаго Петра таи вѣрнии и положиша е въ теренфѣ[44] близ Наумахиа[45] на мѣстѣ, нарѣцаемемъ Ватиканонъ.[46]

Тотчас же явились святые мужи, которых никто никогда прежде не видел, ни потом увидеть не сможет, которые говорили: «Мы пришли из Иерусалима». И вместе с Маркелом, мужем знатным, что веровал во Христа, оставив Симона, последовал за Петром, верные взяли тайно тело святого Петра и положили его под терпентином возле Навмахии в местности, называемой Ватикан.

Они же трие воини, отсѣкше главу святаго Павла, по триехъ часѣх в той же день приидоша с печатию к царю. И срѣте их Перпетуа, и глаголаша ей: «Жено, се, не послушавши нас, погуби вѣнецъ свой». Она же к ним рече: «И венець свой взях, и око мое слѣпо отверзеся. И живъ Господь[47] Павловъ, и азъ вѣрую во нь, и молю й, да сподоблюся раба его быти». Тогда воини, имущеи печять, познавши вѣнецъ и видѣвше, яко отверзеся ей око, възпиша гласомъ велиимъ, яко едиными усты, и рѣша: «И мы рабы есмы Владыкы Павлова!» Шедши же, Перпетуа възвѣсти Нерону царю в полатѣ, глаголюще, яко: «Воини, усѣкнувшеи Павла, глаголють, яко: „Ктому не възвратимся в полату Неронову, вѣруемъ бо въ Христа, егоже Павелъ проповѣда, и христиане есмы"».

Те же три воина, отрубив голову Павлу, через три часа в тот же день пришли с печатью к царю. И встретила их Перпетуя, и сказали они ей: «Женщина, вот не послушалась ты нас и погубила свою повязку». Она же им сказала: «И повязку свою получила, и прозрел мой слепой глаз. И жив Господь Павла, и я в него верую, и молю его, чтобы удостоилась я быть его рабой». Тогда воины, имеющие печать, узнав повязку и увидев, что ее глаз прозрел, вскричали громким голосом все как один и сказали: «И мы рабы Владыки Павлова!» Пойдя во дворец, Перпетуя известила царя Нерона, говоря: «Воины, обезглавившие Павла, говорят: «Больше не вернемся во дворец Нерона, потому что веруем во Христа, о котором проповедовал Павел, и являемся христианами»«.

Тогда Неронъ, ярости исполнився, повелѣ Перпетую, повѣдавшую о воинѣх, хранити в темници въ желѣзных юзах. Въины же повелѣ — единого усѣкнути и другаа два — камениемъ побити внѣ вратъ единого поприща вдале от града. Перпетуа же бѣ в темници блюдома.

Тогда Нерон, исполнившись ярости, велел Перпетую, рассказавшую о воинах, стеречь в темнице в железных оковах. Воинов же велел — одного обезглавить, а двоих других — побить камнями за воротами на расстоянии одного поприща от города. Перпетуя же охранялась в темнице.

Потентиана же бѣ дѣва благоговѣйна, обѣщавшися оставити родителя и все имѣние отца своего и христианины быти. Совокупль же ся с нею Перпетуа, възвѣсти ей вся яже о Павлѣ и паче подвизашеся о вѣрѣ Христовѣ. Жена же Неронова сестра бѣ Потентиани, и повѣда ей отай словеса яже о Христѣ, яко вѣчную радость повѣдять вѣрующеи во нь, и вся, яже здѣ, — временна суть, а яже тамо — вѣчна, якоже и той бѣжати от полаты со инѣми сущими с нею. Тогда Неронъ многими муками мучивъ Перпетую, послѣжде же повелѣ, камень великъ навязавше на выю ей, сринути съ брега. И тако предасть духъ свой, Господу поспѣшествующу ей. Лежать же мощи еа въ вратѣх Монентанѣх.[48] Потентиана же — и та претръпѣвша многа судища. Послѣди же, раждегши лѣсу желѣзну, възложиша ю на ню, и тако предасть духъ свой.

Дата добавления: 2015-08-26