Глава 1. 2 страница

Дома, в Хевроне, его ждала жена и дети. Жену звали Асаля, она была на год младше мужа. У Фарука и Асали было трое сыновей, их звали Гассан, Шабиб, Таисир и две дочери: Ирада и Самура.

У семьи был свой дом в Хевроне.

В городах Палестинской автономии дома, в основном, трёх, четырёх этажей. Есть много домов одного, двух этажей, в которых живёт по одной семье. Даже небогатые люди имеют свой отдельный дом. Панорама была такова, что этот город из невысоких домов, среди которых, то тут, то там, находилось многоэтажные здания, которые возвышались над городом и были видны из любых высоких мест.

Ирада и Самура первыми узнали о том, что отец уже возле дома. Они услышали его голос, находясь в одной и той же комнате, разговаривавшего с соседом, которого повстречал, идя домой. Две сестры спустились с хозяйственного помещения, где они помогали матери вешать бельё. Информация о том, что отец пришёл с работы, пронеслась по остальной семье волной в течении времени меньше, чем за минуту или, даже меньше, в зависимости, кто где находился. Асаля – жена, пошла на кухню, а дети отправились встречать отца. И как только они приблизились к калитке в их двор, он уже подошёл с другой стороны. Дверь открылась, и Фарук вошёл домой, где его ждали жена и пятеро детей. Семья радостно приняла отца домой с работы, и они прошли в дом, где Асаля и старший сын Гассан остались с Фаруком – главой семьи. После встречи, Шабиб и Таисир пошли играть в карты, а Ирада с Самурой отправились в те комнаты, где жила семья и занимались женскими делами.

Асаля была сорока четырёх лет. Она была смугловатая, но кожа была светлее, чем у тех других женщин в этом городе. У неё были чёрные волосы с некоторой рыжеватостью в окончаниях. Лицо было характерно для женщин того региона, местами были видны морщины, ведь ей было «за сорок», однако женщина сохранила привлекательность от молодости, в отличии от многих соседских женщин. Она носила одежду, которую носят женщины в её среде. Когда Асаля выходила на улицу, она накрывала волосы полотном, как это принято в этих местах. Гассан – старший сын, ему было двадцать лет. Они носил поношенные, но стильные джинсы, стильные поношенные кроссовки и обычно, носил серую майку, на которую надевал такого-же цвета кофту. Он носил её так, что она выглядела модно, современно и подходило к любой обстановке. Сам он был стройного телосложения, с более тонкими чертами лица. Волосы были всегда хорошо причёсаны в одну из распространённых среди молодёжи средиземноморья причёску. Среди молодёжи он имел хорошие отношения и, хотя его семья была обеспечена и помогала другим, Гассана уважали, также за его личные способности. Он всегда знал, когда можно вставить умное слово, соответственно его возрасту, и знал когда молчать. Шабиб – второй сын, ему было одиннадцать лет. Он носил тёмные джинсы и «тинейджерские» кроссовки. На туловище он одевал какую-нибудь яркую майку. Он старался следить за модой, его стиль только вырабатывался. Он был молчаливым, вдумчивым. Он держался, иногда отдельно от остальных ровесников, хотя был общественным парнем. Шабиб общался с остальными товарищами. Его уважали за вдумчивость во всё, что ему попадалось на горизонте. Таисир – это младший сын Фарука. Ему было десять лет. Он был весёлым мальчиком. Он, также как и все школьники младших классов был энергичным и счастливым, как все дети. Он на улицу надевал часто что-то яркое, часто что-то в стиле своего старшего брата, он в чём-то подражал ему, бывало, но в целом, не вмешивался в те аспекты, которыми интересуются дети постарше. Старшая дочь – Ирада, была в возрасте шестнадцати лет, она была в том возрасте, когда девушки готовятся к помолвке. Глазами она была похожа на отца и при этой схожести была очень стройна. У неё были тонкие, длинные пальцы, тонкие черты лица, большой лоб и глаза, волосы были тёмно-каштановые. Она была женственна, но при этом имела сильный характер, Ирада была упрямым человеком, как и её отец. На улицу она одевала то же самое, что и женщины и девушки вокруг, а дома носила «что покрасивее», даже Шабиб и Таисир подшучивали над её занятием с «наряжаниями». Однако, не смотря на возраст, у неё выработался хороший вкус. Младшая дочь, по имени Самура, была десяти лет. Она была с Таисиром близнецами. Самура интересовалась тем, что интересует детей и девочек её возраста. Одевалась она, как девочки её возраста, в том числе и на улицу. У неё, как и у всех, в основном, членов семьи была характерная внешность для этого региона. В отличие от сестры, волосы были чёрненькими, и было видно, что в невестах она будет стройненькой. Самура была самым улыбчивым членом семьи.

Как у многих мужчин того региона, у Фарука была одна жена – его единственная Асаля. Вообще, среди мусульманского населения, многожёнство встречается часто, но очень многие мужчины выбирают жениться на одной, особенно те, кто не ведёт кочевой образ жизни.

Фарук, Асаля и старший сын Гассан обсуждали дела на кухне. На кухне стояла подержанная бытовая техника, но от престижных производителей, красивый кухонный шкаф, потолок был с красивой отделкой. Фарук с женою стоял ближе к плите, а Гассан – возле входной двери из кухни. Старший сын рассказывал, что он успел сделать за сегодня.
– Я сходил, узнал: сколько будет сделать фотографии,– рассказывает сын. – Цена не изменилась, такая же.
– Куда ты сегодня ходил, когда вернулся? – спросила мама сына.
– К другу,– ответил сын. – Мы сидели у него и играли в карты.
– Его с работы уволили,– говорит отец матери. – У парня начальник разозлился, ни за что, стал на всех ругаться и уволил Гассана, мужчину из Шхэма (Сихем) и одного парня ещё.
– Он псих,– добавил взрослый сын.

На лице матери выступила печаль за сына.
– Это тот самый, про которого ты мы рассказывал? – спросил отец сына.
– Да. Он.
– Ничего сын, другую работу найдёшь,– успокаивает отец.
Гассан, своё увольнение, не принял с особо тяжёлой душой: у него есть семья, которая молодому человеку подскажет.
– Если не найдёшь, я попробую что-нибудь устроить,– говорит Фарук.
– Отец, я подружился с одним парнем. Он может, если я пойду, сделать мне скидку, учиться на водителя.
– Хорошо, учёба это всегда хорошо,– говорит отец. – Будут деньги – ты будешь учиться.

Асаля вышла из кухни и пошла во двор дома. Вокруг дома была отгорожена территория двухметровой бетонной стеной, которую недавно побелили. Наружу из двора вела стальная калитка. При выходе из дома, по правую руку находился сад со скамейкой и солнечным зонтиком. По левую руку, находился разобранный сарай, когда-то в нём держали скот.

Фарук с сыном Гассаном остались стоять на кухне. Они разговаривали ещё минуту, заварив кофе в специальной посуде на огне. Потом Фарук пошёл в столовую комнату подождать, пока приготовится кофе, а старший сын пошёл посмотреть, чем занимаются остальные его братья и сёстры.
– Я пойду, посмотрю, что там остальные делают,– сказал Гассан, намекая на то, что пойдёт посмотреть младших.
– Сходи, Гассан,– сказал в ответ отец, усаживающийся на кресло столовой.

В столовой, как и во всём остальном доме, стены были полностью белыми. Это была среднего размера комната, которой стоял стол и вокруг него были стулья. У стен стояли диван и шкафчики для всяких принадлежностей, на которых стояли несколько ваз. В ней был телевизор и несколько бра на стенах.

Старший сын пошёл по комнатам, а по дороге, он встретил мать и Ираду, и они втроём принесли в столовую ужин. Гассан был рад помочь матери. Затем, он пошёл по комнатам собирать остальных на ужин. Он нашёл в детской для мальчиков Шабиба и Таисира, играющих в карты, а Самура гоняла пауков по комнате девочек с помощью метлы.

Ужиная за столом вместе с детьми, Фарук беседовал с женой.
– Как твои израильтяне на работе? – спросила жена.
– Нормально. Работают,– примечает он, и продолжает рассказывать. – Благодаря одному русскому и подрабатывающему эфиопу, мы, сегодня перебрали двигатель одного старого грузовика. Сэкономили час, поболтать успели. Все молодые такие,– продолжает сорокапятилетний, опытный мужчина. – Им, кому – двадцать, кому – тридцать лет. Кто-то – после армии, и они приехали из таких разных мест. Там есть такой «Алекс» например…

Тем временем, пока Фарук рассказывал, все дети молча слушали и ели. Никто не произносил ни слова, ни младшие, ни старшие.

– Ему двадцать пять,– продолжал рассказывать глава семьи. – Его отец работал в науке в России, в одном из городов в Сибири, где была научная база. В месте, где много ископаемых. А тот эфиоп, нам рассказал, что его прадед воевал с напавшими на его страну итальянцами. Итальянские солдаты боялись его, как он говорит, так как он командовал отрядом вольных бойцов. Однажды, итальянцы отравили всю округу газом и его семья, вместе с другими семьями бежали в другой район Эфиопии. В 73-м (1995г.) парень с семьёй приехали в Израиль, так как его семья – евреи.

Асаля и частично Гассан по-настоящему понимали значение того, что им рассказывал глава семьи, им не надо было ничего объяснять. Ирада понимала это по-своему. Шабиб, Таисир и Самура «наматывали на ус» то, насколько мир широк.

– Сколько разных людей и судеб,– продолжает Фарук, взглянув в глаза жене. – И все как дети, младше на двадцать лет. Все, в основном, молодые такие.

При горячих нравах людей Востока, существует дополняющая, трезвляющая осторожность и вглядчивость.

Блюда, которые они ели за столом, были приготовлены из натуральных ингредиентов, даже более натуральных, чем те, которые продаются в израильских магазинах. Не говоря уж о рецептах – в этом обществе, они хранятся очень тщательно и ревностно.

После ужина, Гассан вышел погулять на улицу. Он оделся, вышел за калитку и стал на тротуаре, между ней и проезжей частью. На улице, в месте, где стоял дом его семьи, находилось несколько фонарей, которые освещали городскую улицу, вдоль которой стояли невысокие дома в два три и четыре этажа. Проезжая часть состояла из улицы с двухсторонним движением. Однако на улице не было не одного дерева, хотя-бы вблизи его дома. Гассан заранее договорился о встрече с его приятелями. Выйдя на улицу, он увидел знакомого, скорее – они друг друга увидели, а затем подошли и поздоровались. Его приятель был полноватым парнем спортивного телосложения. Одет он был в спортивный костюм. На ногах были новенькие стильные кроссовки.
– Привет Абдалла,– поздоровался и начал общение Гассан. – Как дела?
– Привет,– ответил приятель. – Отлично.
– Как? Жену ещё себе не нашёл?
– Выбрать не могу,– шутит приятель, а затем продолжает разговор. – Я слышал – тебя уволили эти «сволочи-израильтяне». Чтоб его чёрт побрал! Знаешь Аббаса? Его тоже с работы уволили.

Оба приятеля разговаривались, а тем временем, подошёл друг Гассана. Его звали Исмаил, он жил на соседней улице. Двое друзей поздоровались, поприветствовали друг друга и завели разговор.
– Я уволился, ты уже знаешь? – говорит старший сын Фарука Исмаилу.
– Мелочь,– говорит его друг. – Ты устроишься. У Али свой гараж есть. Он, теперь его.
– Да, я слышал уже. Теперь гараж принадлежит ему.
– Я спрошу – может у него найдётся для тебя работа,– рассказывает Исмаил. – Он собирался открыть там мастерскую. Вот ему, повезло на работе, где он работает. С начальством – нормально, да и люди с кем он работает, нормальные. Глядишь, и скоро свою жизнь свою устроит. Он там пять лет уже работает.
– «Круто»,– оценил обстановку Гассан. – Давай сходим к нему.
– «Парни», а не хотите, сначала кофе? – предлагает Абдалла. – Давайте сходим к Ануару и возьмём кофе у него, я предлагаю. Потом сходим к Али.
– Пошли,– одобрил идею приятеля Гассан, а потом спросил Исмаила. – Пойдём, возьмём по кофе каждому?
– Вы прочитали мои мысли. Посидим,– соглашается друг. И все втроём направились в кофейню, располагавшееся в минуте ходьбы.

Трое товарищей купили в кофейне по кофе в пластиковых стаканах, расселись на пластиковых стульях за столиком во дворе кофейни, работавшей круглосуточно, и продолжили общение.
– Мы с Амалель и Фарадом были у него,– рассказывает Исмаил, опираясь на широкую спинку стула. В самой кофейне были красивые стильные стулья, на которых сидели посетители, но их не размещали на улице, поэтому трое наших героев сидели на таких. Они предпочитали ощущать ветер на улице под открытым небом. Такого предложения, сервис кофейни, мог обеспечить у себя во дворе. Молодёжь и там любила исключительности во вкусе. Исмаил продолжал:
– Мы курили кальян, а он нам рассказывал всякие истории, где был и так далее.
– Я знаю, он не простой человек, хоть и наших лет,– говорит Гассан.
– …мы с ним…,– продолжил Исмаил.
– По тише,– предостерегает сын Фарука. – Люди кругом.
– Не волнуйся – все свои,– успокаивает его друг.

Трое парней попили кофе и тогда Абдалла предложил:
– Пошли по городу погуляем, найдём кого-нибудь, предложил он, а после – опомнился. – А-а, мы же собирались сходить к Али.
– Тебе кофе нельзя,– шутит Гассан. – У тебя память пропадает.
– Что скажете? Пошли к нему,– подводит итог кофепития, легонько раскачиваясь на пластмассовом стуле Исмаил.
– Ну что идём,– говорит Гассан.

Трое парней встают, прощаются с работавшим в кофейне приятелем, и покидают её, направляясь к их приятелю, о котором говорили.

Хотя, в городе Рамат-Ган, считается, что воздух – чистый, прохладный, Елисеевы часто выезжали на природу. Серёге казалось, что редко кто ездит в лес на природу так далеко от смога, как его семья, друзья и знакомые. Однако, не смотря на наблюдения и выводы нашего юного героя, можно было наблюдать, часто, много единомышленников. Каждый раз, когда он куда-то выезжает на природу, всегда недалеко от места остановки на природе далеко в лесу, есть «соседи» – такие же выехавшие на природу, избегающие смога люди. В Израиле есть куда съездить на природу. Кроме Мёртвого и всех остальных морей, есть Геннисаретское озеро, сотни святых мест, тысячи гор, холмов, лесов и исторических мест.

Елисеевы выбрали вариант «Сахнэ» (Ган а-Шлоша). Это огороженный сад со скалами, всюду покрытый газоном и оборудованный столиками, вокруг трёх озёр, через которые течёт вода с гор «Гильбоа».

Семья встала в шесть часов утра, быстро позавтракала, «взялись» за сумки и к машине, которую дал товарищ покататься отцу, день ранее. Спустя три часа, они были на месте. Они остановились перед въездом на территорию парка «Сахнэ».

Прождав очередь двадцать минут, въехали в парк. Они оставили машину на стоянке внутри. Уже внутри, они, пройдясь по газону, нашли место поудобнее, где расположиться. Семья дошла до одного из озёр, и Елисеевы увидели с правой стороны красивую скалу, внизу которой была пещера. С левой стороны были видны зелёные ещё пустые, холмистые участки. Михаил выбрал спокойное место, днём не будет много прохожих и открывался красивый вид на водоём.

Они сняли верхнюю одежду, стали жарить шашлыки и затем покупались во всех трёх озёрах и кое-кто успел слазить за забор наружу. Они облазили пещеры, познакомились, сыграли в волейбол, съели шашлыка, нырнули до дна, при глубине пять метров, устраивали себе водный массаж, с помощью одного, сильного водопадика, посидели в водной пещере, попрыгали с водопадов, и наш герой успел подёргать решётку, которая перекрывала вход в какое-то полузатопленное здание – какой-то оставленный в прошлом объект.

Семья наслаждалась и отдыхала до вечера, весь день.

От холмистого Рамат-Гана, Сергея разделяли горный хребет Гильбоа, у подножий которого находится водоём «Сахнэ». На хребте Гильбоа находилось место под названием «Бэзэк» (ничего общего с одной телефонной компанией Израиля, которая присылала квитанции с завышенными в несколько раз счетами за телефон, не имеется). На этом месте, в Библейские времена, произошла битва Израиля с филистимлянами, где погиб первый царь Израиля Саул.

У подножий Гильбоа, на восток, находилась Бэит-Шэанская равнина. Эта область, в одном из периодов древности была настолько цветущей, что один мудрец сказал про столицу этого района – г. Бэит-Шэан (Скифополь): «Если рай находится на земле Израиля, то Бэит-Шэан – ворота в него!» Зимой, когда влажно и не жарко, даже окрестные районы покрываются особого оттенка зеленью. Несколько тысячелетий назад, вторгшиеся в восточное средиземноморье ираноязычные или кельтоязычные племена киммерийцев, древнегреческих источниках известных как «скифы» (скитальцы), а в древнееврейских – «ашкеназ», частично осели в этой долине. В направлении дома Сергея, за этой долиной, следовала Израэльская долина – самая плодородная в древности. Даже многие народности и государства пытались овладеть ею. Поэтому, за всю историю, её центр – город Мегиддо сгорал и уничтожался в войнах и вся почва вокруг и вглубь состоит из камней и костей. Гора, на которой стоит древняя крепость, называется «Ар-Мэгидо», что созвучно со словом «Армагеддон». Сегодня в этом городе находится бассейн.

По направлении к дому, дальше за Израэльской долиной находятся возвышенности, соединяющие горы Кармель и горы Самарии. В этом районе стоит город «Умм-эль-Фахм». Этот город быстро разрастается. Дальше, ближе к городу Рамат-Ган, лежала равнина «Шарон», её название, в переводе с турецкого, переводится как – лес. На ней располагался г. Кейсария со своими достопримечательностями и промышленный центр региона г. Натания, основанный марсельскими марокканскими евреями. Далее к югу, располагалась метрополия «Гуш-Дан» (Тель-Авивская метрополия), в которую входил город, где жил наш герой.

Если б не было конфликта и обстановки с безопасностью, то семья Сергея могла бы ехать через Самарию и город Шхэм (Сихем – православное название; Наблус – западное). Этот город расположен в очень красивых местах.

На вышеуказанном пути, через равнину Шарон, вечером на дорогах собираются огромные, многокилометровые пробки, иногда десятками километров.

Независимо от обстановки с израильско-палестинским конфликтом, можно ехать в Гуш-Дан, минуя Бэит-Шэанскую, через Иорданскую долины и Иерусалим. Летом, Иорданская долина пустынна, а зимой она ярко-зелёная. Местами, можно видеть луга, полные цветов. Некоторым людям, закладывает уши, как в метро, из-за высокого давления воздуха. Не доезжая до Мёртвого моря, чтобы попасть в Гуш-Дан, сворачивают на Иерусалим, проезжая мимо руин города Гилгал, где родился царь Саул, и мимо всемирно известного города Иерихон. В этом городе израильские предприниматели открыли единственный легальный казино. Хочу напомнить, что Иорданская долина вместе с Иерихоном, находится на территории Палестинской автономии. Отъехав от этой долины, начинается Иерусалим.

Въезжая в Иерусалим, едущий увидит русскую православную церковь, построенную очень давно и комплекс зданий Еврейского университета. Дальше – весь остальной Иерусалим.

Покинув святой город, машина спускается в на равнину «Шфэла» и Гуш-Дан, минуя Латрун с его монастырём, винами и голубоглазыми арабскими жителями; минуя музей военной техники.

Начинается Гуш-Дан, проехав вышеуказанные города и места позади, минуя множество высаженных европейских лесов. Один, из которых называется «Бэн-Шэменский лес». В нём, на еврейский праздник «Иом кипур», собираются репатрианты из Риги. Далее, машина минует международный аэропорт «Бэн Гурион», через который, наш герой попал на Землю обетованную – по правую сторону. А по левую сторону, машина минует малую родину Георгия Победоносца – город Лод. Вся израильская молодёжь знакома с одним из его микрорайонов «Ганей-Авив».

С этого места до дома Сергея остаётся примерно полчаса езды, вечером. Места, которыми будут любоваться члены семьи нашего героя, чтобы описать их в полноте, потребуется целая библиотека.

Наступал вечер. Елисеевы сели в машину и покинули «Сахнэ».

Проезжая мимо одного из горных хребтов, выезжая и въезжая из одной равнины в другую, семья увидела в небе несколько воздушных шаров.
– Это клуб местный занимающиеся полётами на воздушных шарах,– пояснил отец.
– Интересно,– заинтересовался Сергей. – Сколько стоит один такой напрокат здесь, в Израиле?
– Миш, в наши года, государство обеспечивало этим,– сказала мама на счёт увиденного.
– Естественно, заниматься этим, не, даже, учителя и врачи какого-нибудь высокого класса или их дети,– говорит Михаил, вглядевшись в один из летательных аппаратов, а затем кинул глаза на дорогу. – Далеко не все начальники могут себе это позволить. Это, в основном, богатые, их дети и большие рантье, потому что в этой стране, говорящие об исключительности вкуса, товары стоят дорого. Очень дорого, а тем более, воздушные шары.
– Но всё-таки, при том, что страна довольно серая в денежном отношении,– говорит скромно Оля, которая от доброты стремилась увидеть что-то красивое и желала всему неустроенному миру надежды, когда все высказались. Она была впечатлена раскраской воздушных шаров. – Люди находят, как заниматься чем-то красивым и романтичным.

Солнце садилось на стороне, что позолачивало воздушные шары со стороны, с которой глядел на них Сергей.

Глава 4.

В городе, где похоронены Святые Авраам, Исаак, Яков, Сарра, Рахиль и Ревекка – Хеврон, происходили бурные события. Юноши кидали камни в израильских солдат. Солдат отбивались от них и высматривали вооружённых мужчин. В разных местах разрывались шумовые гранаты. Солдаты на машинах резко подъезжали к скоплениям жителей, которые выглядели агрессивно настроенными, после чего эти скопления людей рассеивались во дворах. Многие жители Хеврона находились у себя в домах. По городу, в некоторых районах, ходили патрули, состоявшие из полдюжины израильских солдат, и обстреливали подозрительные объекты. Они смотрели за тем, чтобы не было мародёрства и вооружённых людей. В таких патрулях, стрельбу ведёт только один солдат, если не происходит нападение на патруль или стреляющего. В это время, вряд ли кто из жителей Хеврона выходил по собственным делам, разве-что покидаться камнями в израильских солдат или ради более организованных действий, которые более эффективны против солдат, чем кидание камней. Такие события происходят в городах и других населённых пунктах Палестинской автономии, когда ситуация напрягается, однако, однако за последние десять лет ситуация стала спокойнее.

Если уж говорить о том, что если такие происшествия происходят за городом и, особенно, подальше от населённых пунктов, и особенно в стратегически важных участках, то картина выглядит мрачнее. С теми, кто решил побеспокоить солдат в их базах и местах расположения – этим занимаются организованные люди (террористы и т.д.) и вообще с террористами (членами организаций), воиска «адекватно» жестоки. В случае попадания члена какой-нибудь организации в руки солдат живым, то его берут в плен. С «зомби» почти невозможно договориться.

Это был субботний день. На территории Израиля это выходной и поэтому Фарук остался дома. Асаля тоже сидела дома, никуда не выходила, только утром сходила на рынок. Они с мужем знали, какие события будут происходить в этот день. Асаля предвидела по поведению людей на рынке и тогда-когда вернулась домой, её предупредил об этом муж. Если говорить о детях – в семьях восточного средиземноморья, мнение на какую-нибудь тему строится на уровне уважения к человеку, обладающему определённым мнением на счёт конкретной темы и поэтому обстановка была следующей: дочери уважали отца, особенно Ирада и поэтому они держались беспрекословно того, чего скажет отец в мужских делах, тем более. После школы, обе дочери пришли домой и больше из дому – ни шагу. Что касается сыновей, то старший – Гассан, со своим другом Исмаилом сидели у Али в его гараже, пили кофе, курили кальян и общались.

Вокруг трёх парней, сидевших на пластмассовых стульях и стоявших перед ними стола и кальяна, было помещение с металлическими, листовыми стенами и высоким потолком. Гараж Али мог вмещать грузовые машины. В гараже были два рабочих стола и почти все стены были обвешаны шкафами с инструментами, инвентарём и пр.
– Тебе, знаешь, повезло,– говорит Али Гассану. – И я тебе советую сделать, как твой отец, потому что друзей надо иметь всюду.
– Я понимаю,– поддерживает Гассан. – Нужно быть общительным и уметь людей понимать.
– Зачем израильтяне нужны вам? – задал вопрос Исмаил, выпуская пар от кальяна вверх. – Поработал и пошёл домой. Посмотрите, что они сейчас в городе творят.
Гассан, после этой фразы, призадумался, а Али сказал:
– То, о чём мы говорим – об израильтянах, не рассказывайте остальным людям.

Парни, затем, придержали паузу в разговоре, помолчали.

– Мне надо сходить и поискать братьев,– заговорил Гассан, завершив паузу, между тремя приятелями. После этого Али посмотрел ему в глаза, с выражением того, что он полностью понимает его мысли и уважает его размышления в данной ситуации.
– Гассан, я уважаю твоё отношение к тому, чем твои братья занимаются,– сказал на эту тему Исмаил, настроенный более к иным размышлениям, в отношении того, что товарищи думают.
– Но мало ли что на улице происходит,– говорит Гассан. – Мои братья должны знать ответственность за каждую вещь, какую сделают.
– Это очень важно,– поддерживает мысль Исмаил. – Чтобы младшие братья ничего не наделали, потому что, ты знаешь, если они что-нибудь кому-то сделают, то могут прийти к тебе домой насчёт этого. Кроме солдат, и израильтян, есть ещё полно плохих людей.
– Не разговаривай об этом,– запретил ему друг.
– Вам приятно разве говорить об этом? – приобщился к мысли Али. – У меня есть дела – я не могу идти и кидать камни в солдат или стрелять в них. А за братьями, Гассан, я бы сходил.

Старший брат Шабиба и Таисира знал, что в этот день происходит обострение с армией Израиля, но не знал, что и о нём будут волноваться. Впрочем, его не трудно было найти его семье. Он думал, прикидывал у себя в уме – где можно искать братьев, как ему пришла мысль – сходить домой и после этого, если понадобится, пойти искать их.

– Представляешь,– говорит Исмаил хозяину гаража. – Если гранату замаскировать под камень и кинуть в израильских солдат.
– Хорошо друзья, я пойду домой – проведать родителей, ну всякие дела поделать,– говорит Гассан, помимо темы разговора, подготавливая товарищей к тому, что он собирается уходить. – Мы ещё, может быть сегодня, встретимся.

После того, он попрощался с собеседниками и вышел из гаража. Исмаил и Али проводили его до улицы. Дальше он не пошли, чтобы не создавать видимость группы людей, в случае если появятся на этой улице израильские солдаты. Попав на улицу, он пошёл с оглядками, придерживаясь ближе к стенам домов и краёв тротуара. На улице светило яркое южное солнце, тротуаров было мало, кругом асфальт, особенно там, где было много застройки. Светофоры были, в основном на больших перекрёстках. Все лавки, магазины и т. п. были закрыты, словно на ночь, но непривычность к этому добавляла и закрытость дежурных заведений, расположения которых он знал. Гассан подумал: «В городе опять бой.» Он шёл быстрым шагом и через десять минут был уже дома.

– Привет. Я дома,– поздоровался Гассан с родителями.
– Привет сын. Куда ходил? – поприветствовал Фарук сына и задал вопрос.
– Я ходил к парню одному с другом,– стал рассказывать сын отцу. – Ему семья оставила гараж, так он собирается заняться ремонтом машин.
– Это Али Фатаэри? – спросил отец.
– Да. Он работал в Израиле пять лет. Теперь он хочет жениться и зарабатывать себе жизнь ремонтом. У него уже первый клиент появился, он рассказывает.
– Толковый парень. Я его родителей знаю.
– Разговаривать с ним интересно. Истории разные, интересные рассказывает. Мы, сейчас с Исмаилом были у него на гараже.
Отец немного подумал и не напряжённо и спокойно сказал:
– Не все люди, которые хорошие собеседники – хорошие друзья или хорошие работники.
– Он просто, может коснуться всех тем понемногу,– объясняет Гассан отцу о том, что приятель – ответственный и серьёзный молодой человек и через миг добавил. – Он каждое действие обдумывает и не думает о ненужных ему вещах, взвешенный.
– На него повлияло то, что он пять лет проработал в Израиле,– продолжает тему разговора отец для того, чтобы узнать дополнительно и понять, не введут ли такие новые связи в проблемы его сына.

Отец волновался о сыне и семье во время того, когда такие события происходят в городе. Они продолжали разговаривать. Фарук был доволен духовным и личностным развитием сына.

Тем временим, как всё это происходило, Шабиб и Таисир – младшие сыновья Фарука, встретились на площади в городе, где сходилось несколько улиц. Это место, опалённое солнцем, было покрыто старым, битым временем асфальтом. Вокруг стояли, сложенные из белого кирпича дома вперемежку со зданиями, построенными в традиционном стиле. Там было несколько новых зданий, но также как и остальные – невысокие, всего в три, четыре этажа. Машин и людей почти не было.
– Привет, ты что здесь делаешь? – спросил Шабиб младшего брата.
– Гуляю. А ты что?
– Друга своего ищу – Валида. Он, кажется, пошёл кидать камни в солдат,– говорит средний брат и показал рукой в ту сторону, откуда шёл шум техники, выстрелов, ударов камней и хлопков.

Таисиру было десять лет, а Шабибу одиннадцать.

– Валид кидается там камнями в солдат, боец,– говорит один из них, со спокойствием, редко свойственному детям в таком возрасте.
– Классно! Пошли, давай тоже покидаемся в них камнями,– слова Шабиба, невзначай вдохновили Таисира на мысли о том, чтобы пойти «повоевать» с израильскими солдатами, тут поблизости. – Они же завоеватели!
– Круто, пойдём,– согласился с предложением брат, который вдохновился эмоциями брата.

Шабиб и Таисир повернулись в сторону, откуда шёл шум от столкновения жителей и израильских солдат. Они повернули и пошли прочь с площади. Во время приближения их к тому месту, куда шли, у обоих появилось чувство патриотизма, что глушило мысли о страхе. Дети самостоятельно на такие мероприятия не ходят – их приводят родители. Таисир и Шабиб пришли туда самостоятельно, они вдохновились этой идеей самостоятельно.

Дата добавления: 2015-08-17