Глава 8. 1 страница

Три часа ночи в центре города. Возле входа в клуб, двое-трое молодых людей курят. Со стороны дверей доносится ритм музыки. В дали слышны едущие по ночному городу машины.

Сергей и Катя вышли из клуба, спустились по лестнице перед входом на тротуар, мимо перил. Они обнялись, стали говорить друг другу нежные слова. Катя была очень хороша. Катин макияж, просто преображал её внешность. Он сильно выражал её внутренний мир; внешность – отражение души (некоторые люди вам скажут, что глаза – это отражение души). Одежда, которая была на ней, оставила впечатление на Сергея. Это говорило о хорошем вкусе и изысканности при ограниченных средствах доступных ей.

В клубе была со вкусом подобранная музыка, современное освещение, прочая аппаратура, Сергей разбирался в таких заведениях, и поэтому повёл Катю в приличное заведение. Они прекрасно провели там время под музыкой, интерьером, спецэффектами и обслуживанием. Теперь, они стояли на тротуаре напротив клуба, обнимались, говорили друг другу нежные слова и любовались ночным небом.
– Милый, я когда увидела барную стойку, мне почему-то показалось, что я там увидела одну свою знакомую,– Катя, почти шёпотом, рассказывает Сергею.
– Такое бывает, это от спецэффектов,– Объясняет Сергей. – Перепады освещения на один и тот же предмет или человека, одежды тоже. После нескольких походов к этому привыкнешь.
– М-мм… ясно.
– У меня есть предложение,– говорит Сергей.
– Что ты хочешь предложить? – спросила Катя.
– Пошли к твоей тёте,– предлагает юноша. – Она сейчас не спит. Сходим к ней. Чаю у неё попьём.
– Если она дома, то она впустит,– говорит Катя.
– Так давай поспешим к ней. Можно на всякий случай позвонить ей,– говорит Сергей. На первый взгляд, показавшийся приличным по отношению к тёте своей девушки юноша, имел с её родственницей очень хорошие отношения. Достаточно хорошие, чтобы так смело обсуждать планы о приходе к ней в гости с её племянницей. Катя приводила его к ней, тётя их угощала, они прекрасно общались.
– Я предлагаю, милый, сначала позвонить ей,– продолжает составлять общий план Катя.
– Да. Позвони ей. Надо узнать, может ли она нас принять.
– Ты её ничем не обидел? – спросила с иронией Катя, набирая номер, и приложила к уху телефон.

После разговора по телефону, пара отправилась к её тёте.

На следующий день, ближе к вечеру, наш герой сидел на скамейке посреди парка вместе с Катей и Камелотом. Парк находился в том же районе, где они жили. Они сидели и обсуждали то, что они увидели и делали, когда Сергей был в отъезде.
– Я проводил время с друзьями, с которыми общался, когда туда приезжал.
– Ну как? – спросил Женя.
– Ну, я тебе рассказывал про моего друга Кирилла. Раньше он, я сам эти вещи видел, знаешь что делал,– рассказывает Сергей и после паузы продолжил лаконичной фразой. – Очень «чёткий» человек.
– Ага,– кивнул Камелот.
– Он остепенился. Компьютеры изучил. «Кирюха» до этого, хорошо в электронике разбирался, теперь, у него такая система стоит дома.
– В смысле колонки? – поясняет Камелот.
– И освещение со спецэффектами знает как достать для «флэта».
– Оторвался там?
– Да. Отличный человек,– в ответе, Сергей добавляет и оценку времяпрепровождения с её другом в деревне.
– Мы тут не скучаем. Максим в качалку ходит; Антон играет на гитаре. Мы, как-то смешали водку или «палёнку» с каким-то коктейлем или прочей «бодягой», которую «бабы» любят. Я не знаю, кто смешал, но мы это в итоге пили. С нами был Коля ещё, так его нашли на крыше. Говорят – он обнимался с беседкой.
– М-да. Представляешь «палёнка»,– говорит Сергей к слову. – Её пьют «алкаши» постоянно и что вообще люди думают!

– Не, ты же знаешь – мы же умеем водку выбирать. «Алкаши» берут «крутку», а мы берём в магазинах.
– Чем ещё занимались? – спрашивает Сергей.
– Илиаду читал. Взял у отца книгу с полки в шкафу.
– Увлекаешься историей? – спросила Камелота Катя.
– Ну в смысле, я иногда люблю иногда смотреть передачи про природу. Книги – ну если их «конкретные» люди писали и о «конкретных» людях – я не против почитать.
– К тому же ещё, сегодня много «туфты» всякой пишут, так я, например, начинаю к таким книгам по-другому относиться,– ещё раз подхватил мысль друга Сергей, который был на два года младше его.
– Там такие же серьёзные люди устраивают выяснения отношений и серьёзные дела, которые были в тех временах и решают проблемы, которые были перед теми людьми.

У Жени зазвонил мобильный телефон. Он поднял трубку. Звонил Антон.
– Алло. Привет.
– Привет,– прозвучало в ответ, в трубке телефона.
– Как жизнь? Что предложишь? – развивает телефонный диалог юноша с прозвищем Камелот.
– Вы с Сергеем где?
– В парке, наша троллейбусная.
– Ну мы сейчас подойдём. Давай – денег на телефоне мало. Пока.
– Давай. Подходи,– попрощался в ответ Женя, перед тем, как положил трубку. Камелот протянул телефон Сергею, для того, чтобы показать ему «обновку».
– Это отцу повезло, через знакомых,– рассказывает друг, переглянувшись с Сергеем, а потом, взглянув на его девушку, когда она взглянула куда-то в даль на стороне, а затем снова переглянулся с нашим героем.

Спустя две минуты подошли друзья: Антон с Максимом, Настя, Лена и ещё несколько приятелей, которых звали: Лёша, второго звали Сергей, как и нашего героя, Андрей, Даша и Алёна.
– Судя по тому, как идёт Макс,– говорит Сергей. – Он всю ночь развал-схождение регулировал.
– Он автомехаником будет,– пошутил Женя.
– Да я вижу – вы все будете токарями, автомеханиками, автослесарями,– подшучивает Катя.
Подошедшие, поздоровались и расположились вокруг и на скамейке. Компания, которая стала почти в дюжину, начали общаться, рассказывать про то, кто что сделал и где был.

Лёша, который пришёл вместе с компанией был давно знаком с друзьями Сергея, он приходился Максиму двоюродным братом. Он занимался велоспортом. Когда Сергей был в деревне, он вернулся из поездки в другой город. Он отправился в поездку для того, чтобы покататься на велосипеде в другом городе – это распространённое занятие занимающимися велоспортом. Он ездил с группой других велосипедистов, в том числе с юношей по имени Андрей, пришедший вместе с Максом. Они были самыми молодыми в велогруппы.

– Как успехи в велоспорте? – спрашивает Сергей Лёшу.
– Три дня назад из Минска вернулся. Гоняли по городу.
– В Минск ездили,– поддерживает разговор Сергей.
– Да. Один из нашей группы предложил в города СНГ. Съездили в Белоруссию.

– Ну и как.
– Скажем, охраняется всё хорошо. Люди очень спокойные, гостеприимные. Парков, зелёных зон много. Девушки красивые.
– Сколько стоит до туда доехать? – спросил Сергей.
– Сто пятьдесят «баксов»,– ответил Лёша. – Не считая карманных расходов. Нас было шестеро.
Алексей перевёл взгляд на Камелота начал рассказывать о незапланированных приключениях в поездке:
– Когда мы минули Москву, к нам пристали милиционеры. По поводу того, что мы, якобы везём наркотики. Обыскали нас, благо один из старших сумел им что-то сказать, что нас только обыскали и отпустили.
– Нашли до кого докопаться,– ругает Антон.
– В нужном месте и в нужное время сказаны нужные слова. Нашёлся человек,– сказал к слову Камелот.
– Был тут случай,– начал рассказывать, участвовавший в поездке Андрей. – Милиционеры однажды поймали наркоторговцев. Суд или там прокурор пойманных, отпустил. Поймавших милиционеров за что-то начали судить. Так к зданию суда, пришёл народ с плакатами, женщины с иконами. Провели молебен и стали делать крестный ход вокруг здания суда. Требовали, чтобы стражей порядка отпустили. Так и произошло.

Мысли, которые развивались в умах молодёжи в то время, когда товарищ рассказывал и после рассказа, юноши друг друга по взгляду. После его рассказа, девушки собрались в одном месте и стали что-то обсуждать.
– Ходили мы с дядей по грибы в лес и видели: приземлилась летающая тарелка,– рассказывает Антон.
– Я знаю два места, где иногда такие вещи происходят,– говорит Сергей.
– Я знаю, это у нас не редкость,– делал, всем известный, вывод Антон.
– Мы – как центр мира,– развивает тему и делает заключение Сергей. – У нас ещё есть и курганы, и таинственные пещеры, аномальные зоны, летающие тарелки и их базы, шаманы, таинственные существа.
– Шаманы есть повсюду, просто – прятались,– говорит Максим. – Но здесь их больше.
– В Белоруссии, куда мы с «пацанами» и «мужиками» ездили, последнего шамана нашли в 26-м году,– говорит Лёша.
– После принятия христианства – прятались,– заключает Сергей.
– В западной Европе, не попадаются, или о них не рассказывают, а тут есть, потому что тут свои законы,– говорит Камелот. – Ещё в Финляндии и Литве о них слышно, не говоря об Алтае и Сибири.
Регион, где жил Сергей, был известен тем, что там было много сверхъестественных явлений.

Компания сидела, веселилась, все общались. Было весело. Собирались к кому-то пойти.

Прошло некоторое время, и Сергей увидел, идущего по дорожке парка, болезненного вида парня. Он шёл по дорожке в их сторону. Этот человек страдал наркоманией. Он, проходя мимо скамейки, стоявшей рядом с дорожкой, поздоровался с Сергеем и несколькими юношами из компании и пошёл дальше. У этого человека была запущенная её форма. Одну из девушек, его внешность чем-то напугала, хоть он выглядел, в целом, прилично. Другой девушке, его стало жалко. Когда этот парень отошёл подальше, юноша по прозвищу Камелот сказал:
– Видите, что происходит, если «догоняться» с потерей пульса. Теперь, его спасти может лишь он сам.
– Кто его знает, может остановиться, когда наберёт «нагнаться»,– изменяет направление мысли Максим.
– Макс, это вопрос философский,– терпеливо сказал Сергей и продолжил говорить. – Разве ты не видишь, что ещё чуть-чуть, и кожа начнёт отваливаться от его головы. Правда, глаза ещё живые.
– Смотря кому как видно,– говорит Камелот. – По мне, для меня – это вопрос, если он сможет отказаться или нет… и спасти то, что не спас. Я смотрю на это так – человек уже наркоман, вчера или сегодня, он не отказался от этого. Я специально отошёл в сторонку, чтобы не поздороваться с ним.
– Дай ему Бог сил спасти себя,– пожелал Сергей, после фразы Жени. – В конце концов он деньги где-то достаёт…, родню нервирует, на него нельзя положиться, дружбы с друзьями – нет, спереди – тюрьма. Что есть – то есть.

После этого обсуждения, молодёжь стала разговаривать о наркобаронах. О тех, кто занимается наркоторговлей в России, в мире и в их краях. Они обсуждали астрономические доходы наркомафии; астрономические стремления мировых политиков в борьбе с ними и влияниями на регионы и страны, связанные с производством наркотиков. Упомянули и контраст между возможной роскошью и властью наркобаронов, их лоббистов и страдания, поступки наркозависимых и со-зависимых.

Прошёл, мимо пролетавший троллейбус, нашумевший вокруг. После того, как шум утих, стало слышно, как в одном припаркованном такси работает радио. По радио передавали песню. Её тематика совпадала с последними темами разговора молодёжи:

Если б знать, как любить тебя,
Или петь, как лететь?
Был бы дальше и дальше наш чум,
Был бы выше наш дым.

Если б знать, как догнать тебя,
И поймать на лету?
Был бы чище и выше наш чум,
Был бы слаще наш дым.

Не ходи за морскими котиками
– Далеко заплывёшь.
Не гуляй в тундре под наркотиками
– Занесёт – потом, не найдёшь!

Звёзды в небе парят, как идолы,
Над водой и во мгле.
Здравствуй северное сияние.
Будет песня вам – Чугада.

Я – не я, далеко земля,
Ты – не ты – этот дым.
Будем мы летать – будем молодыми
– Будет золотым наш чум.

Не ходи за морскими котиками
– Далеко заплывёшь.
Не гуляй в тундре под наркотиками
– Занесёт – потом, не найдёшь!

Я тебя прощаю,
Я тебя люблю.

Среди юношей, которые прислушались к песне, возникло молчание. Сергей с Катей, пересели недалеко. Она была вся во внимании о том что ей рассказывает юноша, а он рассказывал о том, как ему жалко его знакомого, которого он встретил накануне. Они разговаривали вместе долго, а Максим с Камелотом успели сходить в магазин. Далее, наш герой с Катей погулять наедине вдвоём.

Спустя двадцать минут, они вернулись к компании. Друзья и приятели были в более приподнятом настроении. Сергей с Катей были не единственными, кому везло в любви, и Максим с Настей тоже куда-то пошли.

Глава 9.

Михаил Иннокентьевич – отец Сергея, отправился в консульство государства Израиль. Утром он поехал на железнодорожный вокзал, а оттуда в Москву.

Родители нашего героя решили переехать в Израиль. Они долго решали и в итоге приняли решение сделать это. Родители заранее об этом разговаривали, но ничего не говорили детям. Дети были не против, хотя это переезд в другое место и потеря отношений с друзьями.

Когда отец Сергея прибыл к консульству этой страны, перед входом стояло много людей – очередь. Людей было весьма много, что аж порядок очереди расстроился, и это выглядело, как толпа. Михаил вспомнил то, как ему рассказывал его приятель, ехавший в Израиль в 91-м году. Тот человек рассказывал то, как он стоял в очереди. Посольство было тогда единственным в тогдашнем СССР. Посольство Государства Израиль располагалось на территории посольства Голландии, в виде филиала в нём. Его приятель рассказал о очереди, которая тогда была. Люди, тогда, занимали очередь с 2-х часов ночи.

Отец Сергея стал в очередь. Он спросил у рядом стоящего мужчины:
– Вы сколько уже стоите в этой очереди?
– Полтора часа,– ответил тот.
Публика, стоявшая вокруг, выглядела более интеллигентнее, чем он привык видеть.
– Тут была женщина одна,– говорит, рядом стоявшая, интеллигентного вида, дама сорока лет. – Она тут с раннего утра, час назад вошла.
– Вы не знаете, насколько быстро очередь продвигается,– спросил её отец Сергея.
– По разному,– ответил тот самый мужчина.

В толпе была довольно спокойная обстановка, не смотря на то, что была многочисленная очередь. Люди стали разговаривать между собою.
– Из какого вы города? – спросила Михаила та самая женщина сорока лет.
– Пермь,– ответил вежливо отец Сергея. У некоторых людей появилось ощущение, что рядом стоящие, люди могут быть им знакомы. Такое бывает в долгих, утомительных очередях перед дорогой.
– Я из Екатеринбурга,– поддержал разговор мужчина-сосед.
– Я из Уфы,– сказала женщина.

Люди стояли, разговаривали, томились – час, два. Михаилу всё вокруг становилось знакомым, появляется усталость в ногах и лёгкая боль в суставах.

Отец нашего героя дождался своей очереди, и вот он стоит перед окошком. Он подаёт документы, в ответ – короткий, пристальный взгляд.

Основную роль в разрешении репатриации в Израиль были документы, свидетельствовавшие о принадлежности человека или его родителей к еврейской народности. Эти сведения тщательно проверялись посольством и соответствующими органами (Министерство абсорбции) ил одним из них. В период начала репатриации конца 20-го века, которые приходятся на период 1988-1990 гг., нужно было предоставить меньше документов. Это связано с тем, что в тот период было определённое количество людей, которые подделывали документы и справки, чтобы попасть в Израиль. Соответствующие службы это заметили и с 1990 года стали тщательно проверять доказательства национальной принадлежности, готовившимся к репатриации. Хочу заметить, что эта информация была превращена в слона и в «нерепатриантском» обществе (среди представителей различных диаспор, культургрупп) пошли разговоры о том, что большинство репатриантов, данной волны, из бывшего СССР подделало документы, доказывающие свою принадлежность к нации. Рядовой, русскоязычный житель Израиля этой волны посчитал бы это за очередную выдумку против русскоязычного населения. Далеко не все репатрианты вообще, в Израиле чувствуют и ведут себя, как евреи и тем более израильтянами в их представлении. Один еврей, по признанию государства, может привести всех своих родственников-неевреев вообще, и их записывают компетентные органы как евреев, но значительная часть самых густонаселённых израильтянами, «местных» плохо относилась ко всем репатриантам в 90-е и 00-е года. С одной стороны – страна, государство «тащит» к себе людей, с другой стороны отталкивает (значит – «правда посередине»). Так же дискриминацию на себе ощутили репатрианты-выходцы не из бывшего Советского союза и поэтому многие возвращались в страну отъезда, включая тех, кто считает себя евреем изначально (речь не идёт о принадлежности к конфессии – ваш покорный слуга это отмечает для тех, кто обращает внимание на конфессию, если речь идёт о еврейской народности). Подводя итоги, учитывая известное о ситуации, с моей точки зрения, обстановка выглядит так, что государство радо принять советских европейцев, но в стране есть силы, которые не хотят, чтобы общество становилось просвещённее и разнообразнее. Корни этих сил находятся, частично вне Израиля, частично – внутри. В периоде конца 20-го века и начале 21-го, Израиль – государство олигархичное, так же как и Россия, Италия, США, Великобритания, но у каждой из этих стран – своя локальная специфика.

На этом о политике закончу. Ваш покорный слуга желает, чтобы читатель извлёк из этой информации наибольшую пользу.

Михаил, получив документы, покинул консульство и собирался ехать домой к семье. Он был рад, что не надо будет больше стоять часами в очереди. Михаил Иннокентьевич был очень удовлетворён. Осталось только добраться до дома. Отец Сергея сел на поезд и через двое суток был дома с семьёй.

Что я забыл написать о репатриации в Израиле из бывшего Советского союза. Если бы в Израиль принимали бы евреев по «Галахе», то в будущем, население Израиля было бы таким, как большинство жителей израильского города Бней-Брак. Наблюдать за его жителями на улице – это сильная нагрузка на собственную психику. Я не преувеличиваю, взгляд на людей столь специфического поведения в быту сквозь линзу, мол: раз «другая культура», значит – «всё другое»; но хоть что-то общее у детей Адама есть. Прилив же светских евреев это, как раз, в лучшую сторону, особенно, если это образованные люди. Вообще, еврей это образованный, начитанный, умный, истинный гражданин; даже израильтяне, живущие в кибуцах (колхозах – по-израильски) имеют душевный лоск гражданина. Истинный гражданин – это тот, у кого полная голова сведений об окружающем мире. Даже не нужные сведения помогают упорядочить и лучше использовать нужные сведения об окружающем мире. Всё это означает, что репатриация конца 20-го по начало 21-го века русскоязычных – значительно нееврейская. Я хочу заметить, что среди диаспор израильтян, то есть выходцев из разных стран, также есть проценты неевреев, но они больше ассимилировались, с точки зрения культуры. Похожие случаи, например: выходцы из Марокко – все те, кто относился к торговле, еврей или араб, принимался в Израиль. Что интересно, что после 1972 г. 97% полицейских Израиля были по диаспоре марокканскими. Для кого-то или чего-то нужна была такая обстановка. Если, например, йеменские евреи будут говорить, что они самые чистые евреи, то представитель каждой диаспоры имеет черты внешности коренного населения той страны, из которой приехал.

Через некоторое время, спустя неделю-две, семья Сергея собралась ехать в аэропорт. Сергей попрощался с друзьями, приятелями и Катей, пообещал связываться с ними. Компания сопровождала его до железнодорожного вокзала…. Затем, Елисеевы доехали до Екатеринбурга, а оттуда вылетела в Израиль.

Михаил и Ирина продали машину, а квартиру отдали на съём, под надзор у родственников.

После нескольких часов пребывания в аэропорту, Сергей уже сидел в кресле самолёта. Воздушное судно пошло на разгон, неопытных пассажиров вжало в кресла самолёта. Когда самолёт поднялся на высоту, которая могла удивить пейзажем на природу, Сергей привык к рёву двигателей. Внизу открывался красивый вид на окружающий лес и постройки, находившиеся вокруг. Этот вид удалялся всё дальше и дальше. Самолёт поднялся на высоту 8-8,5 километров над уровнем моря. Земля выглядит неописуемо красиво, если не мешают облака. Видны: магистрали, озёра, периметры городов. Если долго смотришь на зелёную поверхность Земли, то это поднимает настроение, успокаивает и навеивает на приятные мысли. Спустя час полёта, если долго всматриваться, начинает казаться, что ты это где-то видел. Чудесное впечатление, получаемое, глядя на сушу с огромной высоты, воздействует на человека узко и глубоко. Пролетая над морем или пустыней, эти ощущения пропадают. Если долго вглядываться в зелёный пейзаж с такой высоты, то после полёта снятся хорошие сны, если у человека не был нарушен режим сна. Возможно, привлекательность зелёного пейзажа, связана с таинственностью масштабности поверхности, покрытой жизнью, а жизнь – это вместилище добра.

Пролетая над горной или холмистой местностью, тем более над Уральским хребтом, Сергей глядел на горы, извилистые дороги на них, хотя Уральский хребет не такой уж скалистый, местами. На его горах дороги были видны гораздо лучше, чем на равнине. В некоторых местах они были весьма извилистые.

Далее, горы стали становиться всё ниже. За ними появилась синеватая полоса, как локон женских волос – это была река. Так же как и вид на озёра, в её сине-голубоватых тонах видна жизнь, только – жидкая, в отличии от моря – это вид на пресную воду.

В общем, вид на землю с высоты – это прекрасно. Я вам советую, летая на самолёте, устремить свой взгляд на ту «поверхность», на которой мы все живём – это потрясающе!

Только, когда Сергей взлетал, он думал, смотря вниз, что «грохнемся»!

Большая река вносила что-то своё в пейзаж зелёной земли. Однако, было видно, что она гармонизирует с сушей. Извилистость, словно «локоны женских волос», говорила о том, что река гармонично лежала среди зелёной суши, хотя при этом замечалось, что она нарушает собственную гармонию зелёной «поверхности». Эта река носила название «Урал», по народному – «Яик», в том числе, при отце истории Геродоте. Это и есть её настоящее название.

Во времена российской монархии, при Романовых, где-то в середине 18-го века, царское войско подавило Пугачёвское восстание. Оно было направлено в сторону превращения страны в республику и в том числе, в сторону отмены крепостного права – против монархизма и особенно против пригревшихся к монархам-марионеткам: вельмож, крупных владельцев, пресмыкателей перед зарубежным капиталом, особенно английским, и мздоимцам (коррупционерам), наносящим урон обществу. После восстания, река была переименована в название, близлежащих гор – настолько значительным, пугающим и неприятным оно было тогдашним властям. Так же восстание обладало влиянием в регионе этой реки, что стало второй причиной переименования реки. Во всех картах мира, эта река была обозначена названием «Урал», сначала во французских, а затем и во всех остальных. Когда власть создаёт проблемы обществу, оно восстаёт. Так было всегда. После Октябрьской революции, географы Советского союза забыли или «недодумали» переименовывать на бумаге реку обратно. Жители региона, где протекает эта река, до сих пор называют её настоящим именем.

Далее, в ходе полёта, наш герой заметил, что земля стала коричнево-жёлтая. В этом Сергей заметил не только перемену цветов, он почувствовал что-то отталкивающее от этого вида, в сравнении с землёй, покрытой зеленью. Пролетая над низовьем Волги, Сергей увидел несколько рукавов шириной в несколько километров, в которых были видны острова. Переливающиеся из тёмно-синего в лазурный цвета воды в великой реке, на фоне бежевого окружения, доставляет наблюдающему восхищение.

Вскоре, коричнево-жёлтая поверхность земли стала меняться на зелёную окраску, постепенно. Самолёт минул реку Терек и через несколько минут, Сергей стал глядеть на горы Кавказа. Они были намного выше Урала. Кавказ более выразительно лежал на Земле. Хребет Большого Кавказа удивлял нашего героя долинами, дорогами и разного вида оттенками своей поверхности. Отец рассказывал, что к югу от хребта Большого Кавказа лежит Малый Кавказ, а между ними – долина и река Кура. За Малым Кавказом, на котором лежит Армения, минуя реку Аракс, начинаются горы Армянского нагорья – это уже территория современной Турции. Самолёт миновал реку Аракс, Сергей глядел вниз: где-то там лежала гора Арарат. Спустя несколько минут, самолёт оказался над Армянским нагорьем, за ним следовали горы Анатолии, всё это – современный Курдистан, находящийся на территории Турецкой республики.

Отец рассказывал о борьбе курдских партизан, известных во всём мире как «пэшмэрга». Народность курды, под другим названием известна как «курманджи», борется за создание собственного государства, приблизительно с 1920 г. Во времена раздела территории Османской империи, Турция, Сирия и Ирак получили территории, а Курдистан не был создан.

Сергей глядел вниз и думал: «Возможно, где-то там внизу, около восьми километров, партизаны ведут бой за свободу и независимость против турецкой армии.

Приблизительно через час, с окон самолёта, было видно Средиземное море и его берега. Земля внизу имела тёмно-зелёный цвет и были видны очертания берегов Ливана и Израиля. Оттенок моря стал меняться и стали видны волны – самолёт начал снижаться. Самолёт наклонился набок и сделал поворот. Вскоре, самолёт совсем снизился и стали видны улицы Тель-Авива и его пригородов. Серёгу привлекало разглядывать город сверху, но его это не интересовало, хотя было красиво. Звук двигателей изменился, город внизу закончился и снизу стали видны красивые, ярко-зелёные луга, пересекаемые каналами, магистралями и прочей инфраструктурой.

Полёт длился четыре часа. Самолёт приземлился в г. Тель-Авив, в международном аэропорту «Бэн Гурион». Когда объявили пассажирам о выходе, наш герой вышел из самолёта с семьёй и вдохнул местный воздух. Он ему показался очень влажным и душным и он подумал, что через десять минут он задохнётся, однако, наш путешественник, спустя какое-то время привык.

Елисеевы спустились по трапу. Всё было вокруг яркое – от интенсивного солнца. Сёстрам и матери это было по душе, ведь они, находятся в южной стране, и можно было, собственными глазами, увидеть: пальмы, пляжи, солнце, жизнь без финансовых проблем.

К трапу подъехал очень современного вида автобус – подвозка к терминалу аэропорта. Ездить на таком автобусе – одно удовольствие, по сравнению с обычными автобусами городских маршрутов в остальной стране.

В здании терминала Сергей увидел впервые местных жителей Израиля. Сначала он убедился в разнообразии типов внешности; он стал догадываться – это от того, что в стране потомки выходцев из разных стран, в основном из Европы, стран Ближнего востока (включая северную Африку), как рассказывали его знакомые в Перми – у него дома. Однако, он был всё равно удивлён, только не понятно чем.

Семья пошла к месту паспортного контроля. Смуглокожая девушка проверила ему документы, и он пошёл с семьёй забирать багаж.

Семья с багажом покинула терминал и села на такси. Наш герой заметил то, как расслаблено, вразвалку стояли таксисты неподалёку у входа.

Такси везло их в гостиницу. Когда они немного проехали, водитель, кинув взгляд на отца, спросил:
– Атэм олим хадашим(вы новые репатрианты)?
– Но наверно не в последний,– ответил отец на русском.
Таксист был, репатриировавшийся из южных республик бывшего Советского союза в начале девяностых годов.
– Я приехал сюда, устроился…,– продолжил разговор водитель, начав новую тему, словно продолжал прежнюю, и её содержимое было связано с тем, что он по каким-то признакам понял, что семья нашего героя – новые репатрианты. – Если есть связи – это намного легче. Учите иврит и пока не устроитесь на хорошее место, не покупайте квартиру. Тут, просто, банк даёт на это «машканту» (ипотечный кредит), а потом «играется» с процентами не в вашу пользу. Другое дело,– продолжает водитель. – если человек хорошо устроенный и к тому же, может дать первый взнос, хотя-бы на «шлиш» (треть) от цены квартиры.

Серый сидел на заднем сидении и смотрел в окно. Ему запомнились два стражника с «Узи», стоявшие на «островках движения», которые глядели в сторону въезда в аэропорт. Он не слушал разговоров отца с таксистом.
– То есть с банками,– спрашивает его, отец Сергея, подняв брови. – Что-то похожее, как у нас в начале девяностых.
– Как бы вас не уговаривали – не покупайте,– чуть-чуть тише, сухо добавляет водитель.

Когда остановились возле гостиницы, Сергей, как и все потащили тяжёлые сумки. Когда Михаил расплачивался с таксистом, тот пожелал им:
– Я вам искренне желаю удачи. Я вам и всей вашей семье желаю счастья и удачи!

Водитель помог с вещами Елисеевым. Когда наш герой в приподнятом настроении от красивого интерьера гостиницы – вестибюля и прочего, помогал, распаковывал матери и Оле вещи, Алёна подошла к отцу. В окнах номера, не было ставень и, внимательно вглядевшись, она увидела рейки на местах, где держались стеклопакеты. Алёна, из любопытства, ведь у неё дома не было стеклопакетов, решила открыть окно. Она выглянула на необычайно осветлённую южным солнцем улицу. Она разглядывала двор гостиницы и вспомнила, что отец сказал ей беречь глаза от солнца. В гостинице, на коридорах и лестничных клетках стены, местами, были выложены мрамором. С внешней стороны, стены были покрыты плиткой белого цвета. Кладка была ровной, полированной, с индивидуальным, естественным рисунком на каждой плитке.

На следующий день, родители отправились по делам, связанным с документами и устройством жизни. Сергей встал, позавтракал и с хорошим настроением от того, что не надо идти в школу, пошёл гулять. От мысли того, что не надо идти в школу ему даже дышалось легче.

Дата добавления: 2015-08-17