Синие цилиндры

I

- Простите, простите, это случайно не вы пару минут назад швырнули мне шляпу в окно? – спросил Крыскин, семеня рядом с важным господином и время от времени подёргивая его за рукав.

- Какая к чёрту шляпа?! Отстаньте от меня! Вы что, идиот?! – господин резко ускорился. Его дугообразные бровки прыгали в такт шагу, выражая крайнюю степень недовольства.

Крыскин виновато остановился. Он мял тёмно-синий бархатный на ощупь цилиндр взмокшими от волнения пальцами и вид имел крайне беспорядочный. Какая-то заботливая дама даже сочла лицо Крыскина болезненным и, заглядывая ему в глаза, вежливо поинтересовалась:

- Мужчина, с вами всё в порядке?

- Да, конечно! – встрепенулся тот, с излишней суетливостью поворачивая обратно к своей конторе.

«Крайне припадочный тип!» - решила про себя дама и отечески улыбнулась ему вслед. Она руководила отделением психических расстройств в местном больничном учреждении.

«Я, наверное, ужасно глупо выгляжу, - думал Крыскин. – Может, надеть эту шляпу на голову поверх моей? Ах нет, тогда я буду выглядеть ещё хуже…»

Не зная, что делать со вторым головным убором, он рассеянно перекидывал его из правой руки в левую, как баскетбольный мяч, вызывая любопытные взгляды прохожих. Наконец, Крыскин дёрнул на себя спасительную дверь конторы.

Вот оно, его маленькое царство: жмущиеся друг к другу в затхлой комнатушке столы, запах прелой бумаги и личное место у окна – с внушительной, хоть и потёртой табличкой «Старший сотрудник Крыскин В.И.».

- С вами что-то не так? – спросила Нюта, инстинктивно чувствую нервозность вошедшего.

- Да видите, Нюточка, - заторопился Крыскин, - мне тут кто-то бросил шляпу в окно, прямо на стол…

- Ооо, Вадим Иванович, - громко сказал Лев Майский, откладывая в сторону «Городские ведомости», - это далеко не первый случай! В последнее время вбросы шляп значительно возросли, и поговаривают, речь идёт о деятельности некой подпольной террористической организации. Поэтому настоятельно рекомендую вам обратиться в соответствующее ведомство. Настоятельно рекомендую, - веско повторил он.

- Ладно вам, Лев Валерьяныч, - успокаивающе заговорила Нюта. – Наверно, кто-то потерял, а подумали, что наша, и зашвырнули. Повесим её на крючок, авось заберут.

- Верно, - согласился Крыскин. Он отдал цилиндр на волю Нюты и занял своё место.

Но работа нынче не спорилась: злополучная шляпа, пленящая взор синим бархатным пятном, никак не выходила из головы. Крыскин постоянно украдкой поглядывал на неё.

Спустя час сотрудник не выдержал.

- Нюточка, мне немного нездоровится, - пролепетал он, поднимаясь из-за стола и нерешительно двигаясь в направлении двери. – Я думаю, эээ, мне следует отправиться домой…

Никогда ещё Крыскин не врал так виртуозно.

- Конечно, - с пониманием кивнула Нюта.

- А шляпу я, пожалуй, захвачу. Отнесу её в бюро потерянных вещей, - добавил он, стягивая цилиндр с крючка.

Покидая контору, Крыскин поймал себя на том, что поглаживает бархатную поверхность шляпы с каким-то похабным сладострастием. Смутившись, он сунул цилиндр подмышку.

II

Вадим Иванович Крыскин снимал однокомнатную квартирку в переулке Штейнталя. Жилище в лучшем виде отражало вкусы квартиранта, а именно, пагубную страсть к занюханности и «пространственному минимализму». Крыскин обожал маленькие пространства, сплошь утыканные мебелями и предметами разного толка, как нужными, так и абсолютно бесполезными. То есть, «функциональным» Крыскинский минимализм назвать было никак нельзя. Однако, крохотные, загруженные до отвала жилые помещения нисколько не стесняли квартиранта; наоборот, он чувствовал себя здесь в своей стихии.

Протиснувшись между этажеркой и кроватью, миновав две тумбочки, Крыскин подошёл к карточному столику и положил на него тёмно-синий цилиндр. Луч солнца просачивался сквозь уставленное цветами окно и красиво играл, обрамляя бархатное пятно шляпы на зелёном сукне стола.

У Крыскина даже макушка зачесалась – настолько захотелось нацепить головной убор и ощутить прохладу атласной подкладки.

«Что это я? Ведь это чужая шляпа…» - мысленно осадил он своё желание.

«Ну и что, что чужая? Если я померяю её разок, ничего такого не случится…» - тут же рассудил Крыскин, не в силах противостоять дивной магии шляпы.

Он бережно взял в руки предмет вожделения и двинулся к зеркалу. Засиженная поверхность отразила щуплого мужчинку с грушеобразной головой, посаженной на шею, сухую и прожилистую, как осенний лист. В потных пальцах цвета недоваренных сосисок мужчинка сжимал цилиндр, который совершенно не вязался с жалким обликом квартиранта.

Нахлобучив шляпу, Крыскин почувствовал странное, и поначалу так испугался, что хотел сдёрнуть её и отшвырнуть. Но неожиданно он поборол свой страх, хотя бороться со страхами было совсем не в его привычках.

Тем временем образ Крыскина претерпевал невиданные метаморфозы: плечи расправились, широкий подбородок грушевидной головы по-волевому подался вперёд, пальцы перестали потеть, и их болезненный цвет отдавал теперь не чем-то недоваренным, а истинно аристократической бледностью.

«Я – венец природы!» - гордо подумал Крыскин, любуясь собой.

«Я могу править миром!»

«Ах да, и ещё мне ужасно идёт эта шляпа…»

Чем лучше ощущал себя Крыскин в шляпе, тем разительней бил по нему контраст, когда он её снимал. Таких приступов собственной никчёмности мужчинка доселе не испытывал…

Утром он решил непременно надеть цилиндр на работу, однако вовремя спохватился. Что же о нём скажет Нюта и остальные служащие, когда увидят его в чужой шляпе? Ведь он лично пообещал отнести находку в бюро потерянных вещей и отыскать владельца!

Тяжко вздыхая, Крыскин запер шляпу в платяном шкафу и медленно вышел из дома. Он сделал несколько шагов…потом остановился, быстро вернулся в квартиру, резко распахнул дверцы…

- Уф, никуда не пропала… Я скоро приду, обещаю, - тихо промолвил квартирант.

Погладив синий бархат, он закрыл шкаф и опять спустился на улицу. Но не прошло и минуты, как Крыскин вернулся окончательно и бесповоротно. Старший сотрудник телефонировал в контору и сказал:

- Нюточка, я заболел весьма серьёзно. Доктор велел сидеть дома до конца недели.

- Не тревожьтесь, Вадим Иванович, лечитесь, мы прекрасно справимся… - успокоительно затарахтело в трубке.

«Я – гениальнейший игрок в жизнь».

«Я – ловкий манипулятор».

«Мне всё подвластно…»

III

В пятницу вечером к Крыскину заглянул старый приятель Василь Стоцкий, редактор «Вестника полей». Это был человек весьма хулиганской натуры, успешный выпивоха и страстный охотник до женского полу. Он имел привычку закусывать не огурцом, как служивые, а собственным талантом, коего на деле не имел. Тем не менее, Василь считал себя писателем безмерно одаренным, а на застольные вопросы любопытных отвечал фразой из Лескова: «Гении никогда не закусывают!»

- Здрав будешь, Вадим Иваныч! – поприветствовал Стоцкий товарища. – Да ты как-никак из Парыжу? – весело добавил он, показывая на цилиндр, венчающий голову Крыскина.

- Что ж, можно сказать и так, - отшутился квартирант. – Заходи, Василь, гостем будешь. Правда, у меня особо и распить-то нечего…я тут приболел малость, из дома не выхожу…

- Это видно, - кивнул Стоцкий. – Вид у тебя хоть и грозный, но весьма болезненный. Да не беда – у меня всё с собой.

Редактор подмигнул Крыскину, лихо шевеля усами, и достал откуда-то бутылку «беленькой». Просачиваясь между мебелей, он наконец усадил своё плотное тело за письменный стол, который ютился справа от карточного.

На столе стояло пресс-папье, лежали, канцелярски громоздясь, папки с бумагами, толкались письменные принадлежности. Переложив макулатуру на зелёное сукно, Василь Стоцкий разлил «беленькую» по рюмкам. Звонко чокнулись, и потекло внутри, согревая.

- Пьёшь по-гениальному! – похвалил Стоцкий, заметив отсутствие закуски.

- Как и положено венцу природы, - кривя рот, согласился Крыскин.

Слова приятеля прозвучали странно, однако Стоцкий не обратил внимания, а лишь густо рассмеялся. Завязался бытовой разговор.

Общаясь, Крыскин лелеял в себе презрение к собеседнику, чего раньше за его жалкой натурой не водилось и в помине. Он ловил себя на том, что внутренне осуждает неумеренность плотских инстинктов редактора, его игривую пошливость, когда речь заходит о дамах, его невоздержанность в питие.

«Я гораздо умнее и интеллигентней его, и почему я до этого был так слеп? Надо завязывать с этим знакомством!» - высокомерно думал Крыскин, нехорошо поглядывая на приятеля.

«Вот меняет же людей канцелярщина!» - в свою очередь думал Стоцкий. Он чувствовал неловкость и старался чаще сыпать шутками, чтобы «разбалагурить» атмосферу. В какой-то момент Василь не выдержал и шутя воскликнул:

- Да ты, братец, зазнался! Уж не дело ли в шляпе, которую ты нацепил? Кстати, где ты её достал?

- Я…эээ…я…Да какое твоё собачье дело! – рявкнул Крыскин с неожиданной яростью.

- Моё? Собачье? – изумился Стоцкий. – Остынь, приятель! Дай-ка лучше твой цилиндр примерю, а то уж больно он хорош! – и гость сделал размашистое движение, хватая шляпу.

- Да как ты смеешь, бесовское отродье! – заорал квартирант. Височная жила бешено заколотилась, гнев ударил в мозг, ослепляя, тело налилось силой аффекта. Обезумев от злости, Крыскин двумя руками сорвал тяжеленное пресс-папье со стола и треснул махающего цилиндром Стоцкого по голове. Смерть застала редактора «Вестника полей» на грани нечеловеческого удивления.

«Что я наделал?»

«Я всесилен».

«Я забираю жизни».

«Что я наделал?»

«Все-си-лен…»

IV

- Согласитесь, господин следователь, смерть для переулка Штейнталя – дело исключительное! – тараторил Цыплов, полицейский младшего чина. Он маленькими шажками семенил за следователем, который шёл впереди, и всё норовил обогнать начальника и заглянуть ему в лицо.

- Да, я бы сказал, весьма странное дело, - заметил следователь, легонько касаясь синего цилиндра, который как влитой сидел на его ровной голове. Низкий тон начальника всегда наполнял Цыплова благоговейным трепетом.

Они свернули в переулок, зашли в бледно-зелёный доходный дом и поднялись по лестнице. Приоткрыв дверь квартиры так, что Цыплов не мог заглянуть в неё даже одним глазком, следователь бумерангом метнул взгляд в комнату и выхватил из беспорядочного нагромождения хмурый лоб, увенчанный такой же, как у него, шляпой. Правда, шляпа сидела несколько по-иному, похуже.

- Цыплов! – рявкнул следователь, поворачиваясь к подчинённому. – Я пока возьму показания у…эээ…свидетеля, а вы немедленно ступайте за доктором Вяземским, ясно? Потребуется медицинское заключение.

- Есть, господин следователь! – радостно воскликнул Цыплов и зажмурился от почтения. Ему впервые дали такое ответственное поручение.

Едва младший чин удалился, следователь по-хозяйски захлопнул дверь.

Квартира источала приторный прело-бумажный аромат. Место преступления выглядело более чем картинно: слева – до глубины души потрясённая жертва, справа – убийца с признаками внутренних противоречий на лице.

- Я…я и не знаю, с чего начать, - дрожа телом и голосом, промямлил Крыскин.

- Вам нет никакой нужды ничего начинать, - ласково подхватил чиновник. – Произошёл ведь несчастный случай, не так ли?

- Ну… - Крыскин воровато скосился на мёртвого, будто тот мог ожить и опровергнуть неожиданную версию.

- Разумеется, несчастный случай, - уверенно продолжил следователь. – Пострадавший в пылу ссоры схватил пресс-папье и намеревался ударить вас. Слава богу, он попал в собственную ловушку, не удержав орудие возможного убийства, слава богу! Недаром говорят: что не делается, всё к лучшему. И вообще, - доверительно добавил он, - я искренне рад случившемуся. Наконец-то перестал существовать этот гадкий клеветник Стоцкий. Вы не читали его последнюю статью?

- Никак нет, - смутился Крыскин.

- И не читайте – чрезвычайная ложь!

Следователь склонился над карточным столом, одной рукой придерживая шляпу, а второй небрежно оформляя протокол.

- Насколько я понял, - залопотал Крыскин, - с меня сняты все подозрения?

- Конечно. Состава преступления не вижу, - кивнул следователь. – Кстати, добро пожаловать в наши ряды. Вам ужасно идет цилиндр! – лукаво заметил он.

Старший чиновник полиции и старший сотрудник конторы переглянулись, многозначительно улыбаясь друг другу.

Вечером сердце Крыскина остановилось. Он не выдержал ошеломляющего чувства безнаказанности.

Дата добавления: 2015-08-20