О слове и мысли

Я стоял на перекрёстке двух дорог,

я продрог

и устал,

как и дорожный переход,

давно наевшийся немытых ног.

Я шагал по нему и писал

письмо к тому, кто его никогда не прочтёт.

Я звездочёт,

не смог сберечь страстей своих накал,

я как шакал

шагал

вперёд.

И вызвал я луну под пистолет,

чтоб остудить мне свой горячий лоб,

унять пытаясь сердца бешеный галоп

я лил слезу за

свой непризнанный порок,

надеясь на прощенье Иисуса.

С меня довольно!

С желчи падаль не сгниёт, а лишь окрепнет,

коль будет ветер поднимать

её бессильные крыла,

узнает в нём она своё дыханье

и убедится, что жива.

Канва

с часами притаились,

Я – молва,

мольба

всех тех, кто, устрашившись мук,

держал свой рот закрытым,

и по глазам чьим бегает испуг,

гляжусь я в небо

словно в грязное корыто,

отбросив предрассудки веры

чугунными цепями с моих рук.

Не звук – он пуст,

но мысль.

Она полна,

её отлил я, словно пулю,

не обрекая на слова,

чью ткань легко разрушить и подделать,

была бы на плечах лишь голова

у одного –

у остальных уснули.

Но мысль – на то она и мысль -

она вольна.

А слово в клетке у пера и веры.

Но мне ответа нет,

ведь я давно не первый

и льётся свет, и льётся мне на нервы…

Грядёт рассвет.

* * *

Я – дикий шакал, изнутри лезет погань –

дрянной человек.

Я тоже книги сжигал, думал – Гоголь,

а вышло – Монтэг.

Я думал – особенный, вышло иначе –

никчёмный отврат.

Я пуст, депрессивен, бессмысленен, мрачен

как чёрный квадрат.

Трусливый, озлобленный, загнанный в угол –

гороховый шут.

Я правды боюсь, будто вороны – пугал

и ложью дышу.

Сутулый, невзрачный, исполненный яда

и желчи внутри

смеряю мне близких презрительным взглядом

с ухмылочкой Ли.

Топчу и насилую грязную душу

и пачкаю лист.

Я полон дерьма, оно рвётся наружу

на тех, кто был чист.

Но скоро душа утомлённая, злая

уйдёт в карантин.

И я, в своём тесном мирке догнивая,

останусь один…

***

Бейте в бубен, рвите струны

Громче музыка играй

А кто слышал эти песни,

Попадает прямо в рай.

Гр. Пикник

Здесь территория вольных шаманов,

Неупокоенных душ водопой,

Бродяга-ветер латает им раны,

Хозяйка-ночь укрывает их тьмой.

Блестят клинки под луной в диком танце,

Многоголосие тянет мотив.

В тени дубов и ветвистых акаций,

Костёр осколком от солнца горит.

Здесь территория вольных шаманов,

Приют изгоев, негодных для нас,

И хлещет кровь из завинченных кранов,

Когда они затевают свой пляс.

Напрасно люди их ищут с оружьем,

Бегут со страхом на призрачный вой,

Лишь угольки они там обнаружат,

Да еле слышный смешок за спиной.

Здесь территория вольных шаманов,

Слова острее точёных рапир.

И, опоённый манящим дурманом,

Случайный путник зайдёт к ним на пир.

Поймает взгляд из-под век приоткрытых,

Да обожжёт себе руки костром.

И долго будет стараться забыть их,

И врать себе, называть это сном...

Дата добавления: 2015-08-20