|
Читайте также: |
И вот он, самый близкий к Богу и любимый Им, не видя никого из ангелов лучше себя, был увлечен самомнением, и, прельщенный величием и красотой своих ограниченных совершенств существа сотворенного, окрыленный своей могучей силой. Предался гордости, которая, родившись в его сердце, все более росла и усиливалась, развиваемая и возжигаемая жаркими порывами самомнения. Он возмутил других ангелов, которые покорились ему, пошел против Бога и объявил войну Ему. Верные ангелы, которые не были единомышленны с Денницей, укрепились в своей преданности Богу. Они, торжествуя смирением, отделились от Денницы и покорившихся ему ангелов, с ужасом отвергнув их.
Мятежники сделались из ангелов света ангелами тьмы, стали изрыгать хулу и проклятия на Бога. Ненависть к Нему загорелась в их сердцах, гнев охватил и стал жечь их.
Гонимые правосудием Божьим и истиной Творца Бога, они, терзаемые яростью, как молния, низвергались с неба, подобно звездам, падающим в беспредельное пространство вселенной.
Денница, стал Вельзевулом, и так проникся и облекся гордостью, что она срослась с его существом. Он не хотел и не захочет, покаяться, и смириться перед Богом. Гордость и противление – его жизнь.
Вельзевул льстиво подошел Курбатову и спросил:
- Как вам вечер?! Феликс Модестович!
- Нормально!.. – ответил Феликс, и повернулся к нему лицом. Перед ним стоял, мужчина высокий, пропорционально сложенный, с широченными плечами и грудью, хорошим загаром лица и одетый в твидовый костюм, говорило, о том, что он знает, в моде толк - это вызывала у писателя уважения к своему незваному гостю.
- Вы писатель?
- Да…
- Славно!
- А кто вы? – спросил притворно Курбатов.
- Не лукавьте Феликс Модестович! Вы знаете кто я!
Курбатов сдержанно задал вопрос:
- Тогда зачем вы пришли ко мне?!
- Вы слышали историю про Анубиса?
- Что-то слышал…
- Анубис – сын Осириса и Нефтиды, сын сияющего и блистательного Бога и земной непритязательной женщины. Он рос в условиях, когда его отец был убит Сетом, а его мать отказалась от Анубиса, спрятав сына в болотах Нила, дабы ее муж Сет не обрушил свой гнев на ребенка Осириса.
- Подождите! Что это значит?
- Это значит то, что я вам рассказываю ваш будущий роман Анубис, который ранний неизданный!
- Не понимаю… - ошеломлено произнес Курбатов.
- А что тут понимать! Я вам предоставляю идею.
- А взамен? – подозрительно спросил Курбатов.
- С начало дослушаете!
- Ладно.
- Так вот! Затем он был пригрет Исидой, богиней любви и света. Но вместе с Исидой он жил не во дворце. Он разделил с ней скитания и поиски добра, необходимость скитаться и таиться – все это развило в Анубисе душу, чуткую к чужим страданиям.
Божественные идеи Осириса: справедливость, порядок, жизнь ради людей, высокие благородные помыслы и самоотдача – породили в сыне Нефтиды энергии борца.
- Получается Анубис – борец со злом! Так вы зло, и предоставляете мне эту занятную идею? – Феликс не понимал, к чему он клонит, но сама идея про Анубиса ему понравилась.
- Анубис тонко чувствует присутствие зла (то есть энергию Сета) в душах людей. Его цель - помочь людям изгнать зло из своих мыслей, чувств. Анубис хорошо знает, что если сердца людей наполнятся светом, то тьма правления Сета растает и вновь настанет эпоха Осириса, эпоха порядка и справедливости.
- Интересно…
- Тогда Феликс Модестович слушайте, что я хочу взамен за идею! Чтобы вы в начале своей книге написали стихотворенья.
«Стихотворенья?!.. Странно». - Подумал он про себя. – Но им обуяло желания использоваться этой идеей и, не задавая новые вопросы, он согласился, Вельзевул протянул небольшой листок со своим стихотвореньем. Писатель взял, и Вельзевул, словно некий волшебник за считанные часы исчез, как и появился.
Курбатов сутками, сидел у компьютера и упоено писал роман «Анубис», он даже сопоставил себе задачу писать и только писать ведь редактор дал ему срок только до понедельника и, дописав последнее слово, он выполнил просьбу Вельзевула и в начале написал его стихотворенье.
Это была его ошибка, потому - что это стихотворенья было заклинание убийства Анубиса и зарождения Сета, всемирного зла.
И теперь все люди увидели многочисленную ватагу охотников. С большеглазыми гончими… и скакали охотники на черных лошадях. И насадной лай гончих, был слышен повсюду. Заслышав эти жуткие звуки, люди бросались ничком на землю, чтобы не видеть ужасных существ, потому что эти существа испокон веков томились в преддверии ада, но отныне они странствуют по миру со страшными воющими собаками и непременно собирают Вельзевулу души тех, кто прочитывал стихотворенья.
Преступник, желающий заполучить себе то, что ему по праву не принадлежит, - это Сет, прочитавшийся стихотворенья. Человек «без определенного места жительства» (бомж), предпочитающий случайные деньги и битую физиономию, только бы не «вкалывать», - это тоже Сет. Хотя не все «бомжи» Сеты, потому что они не обучены читать.
На отштукатуренной стене полуразрушенного здания виднелась граффито-надпись «земле и истории несвойственно как птице Феникс возродятся из пепла». Авторство надписи принадлежало, вполне возможно, некому юмористу, который кажется, оставил свое чувство юмора в другом пиджаке. Правда, не исключено, что человек, написавший эти слова, знал, что они соответствуют истине. В антиутопическом мире царит хаос, и, следовательно, мир потерпел кардинальное изменение, с приобретением сходство картин Адского Брейгеля (Прозвище нидерландского художника Петера Брегейля-младшего 1564-1637 написавшего ряд картин, где изображается ад).
Тягучей безрадостной чередой шли дни. Феликс Модестович неприкаянно те более бессмысленно слонялся по миру, где властвует зло и с ним люди, которые вопреки всему не хотят, видит ватагу охотников, дабы не привлечь их внимания они тихо молят Бога к спасению. Да! Он и сам сдавленным голосом ради всего святого, просит у Всевышнего прощения:
- В глухих твердынях заточенья
В самом болоте будничных лет
Все обмануло, кроме вдохновенья,
Ко мне слетали священные виденья.
За старым и новым место схождения
Отведал я долгие мученья и страданья,
Когда горела на небе луна немая
Средь звезд услады необитанья…
О Боже!!! Если Ты не наважденье
Одно лишь вокруг забвенья – забвенье
Ты Боже сулишь мне многое, но неужели
Не в силах дать мне мощи и долголетья…
О проклятие! К чему мне долголетье?
Дай лучше миру благополучия
Лишь это успокоит на мгновенье
Мое со дня рождения душевное рвенье.
Лучшее основание в битье изобилья.
Но буду, надеется, что после схождения
Смерти, не буду скитаться в смятение.
Хоть я и облечен земною перстью
Но надеюсь, я буду парящий в поднебесье,
Тебе воздавать хвалу вовеки!..
17.09.2008
назад во времени
Демьян Казбич следователь Дозаторской империй, по незаконным путешествиям в прошлое. Задумчиво смотрел на подозреваемую Лилию Колчин.
Бледное лицо с острым подбородком, глаза скорее серые, чем голубые, волосы редкого иссиня-черного цвета вьются локонами, прическа как у античной Богини скрывали на левой брови шрам.
Казбич отметил хорошо сшитый, но поношенный темно-розовый жакет, потертую сумочку, изумруды на её шее и невольное высокомерие в поведении, которое выдавало крайне волнение девушки.
Она подняла голову, и на мгновение в её глазах промелькнуло сердитое выражение.
- Демьян вы обвиняйте меня в том, что я путешествовало во время. Хотя это запрещено законом Дозаторской империй!
- Мне что повторить вам аксиомы Рейхенбаха!
- Не надо! Я такая же самая законно ответственная гражданка Дозаторской империй, как и вы. И мне не меньше вас! Известны от «а» до «я» законы, каноны. И в то числе аксиомы Рейхенбаха!..
- Ложь! Петля на мировой линии, не приводящей к парадоксам, сводится к следующему. Вы встретили девушку, которая выглядит как вы, но старше вас. Она сообщает вам, что перед вами ваш двойник, совершивший путешествие в прошлое назад во времени. Вы приняли её за сумасшедшую и продолжайте идти по своим делам. Через несколько лет вы обнаруживайте способ, позволяющий отправляться в прошлое, и наносите визит своему более, молодому двойнику. При встрече вы говорите ему то, что ваш старший двойник когда-то сказал вам, когда вы были моложе. Разумеется, ваш более, молодой двойник принимает вас за сумасшедшую. Вы расстаетесь с нею. Каждый из вас ведет свою обычную жизнь до тех пор, пока не настает день, когда ваша более, молодая «копия» не совершает путешествие назад во времени.
- Но я ничего такого не знаю!
Теперь Демьян был уверен, что она лжет, и уже ему приходилось напрягаться, сохраняя бесстрастность.
Он молча встал со стула и сказал:
- Все это было нужно только для проверки.
- Что, какая еще черту проверка?..
- Вам сейчас ровно сорок пять?
- Да!
- Я заметил у вас на левой брови шрам. Когда он у вас появился?
- Недавно я попала в аварию. А что?..
Её глаза стали твердыми, как изумруды у нее на шее.
- Совсем забыл – произнес Демьян, и вытащил бумажник из заднего кармана. – У меня же есть с собой фотография вас, со шрамом на левой брови! Этой фотографий двадцать пять лет. Может быть, вы узнаете её.
Он вынул её и протянул ей. Она взяла ее и, повернувшись к нему спиной, направилась к свету.
Вдруг фотография выпала у нее из рук, и она вздрогнула всем телом, будто была заражена электричеством. Краткий миг Лилия Колчин стояла молча, затем чудовищным усилием воли взяла себя в руки, наклонилась и подняла фотографию. Когда Лилия повернулась и отдала фотографию Демьяну. Лицо у нее было белое, как фарфор. Она постарела и выглядела менее привлекательной...
Демьян Казбич был переполнен собственным триумфом. Теперь не будет нарушения в мировой линий хотя бы ближайшие время…
7 марта 2008 года.
По следам Цербера
1.
Сотрудник опергруппы Олег Михалыч, и старший оперуполномоченный МУРа майор Малевич, и следователь прокуратуры Гемин находились на месте убийства, которое оцеплено взводом немедленного реагирования.
- Один труп – доложил командир взвода. Впрочем, для Михалыча все это было довольно обыденным. Старый опер Михалыч как говориться, тертый калач и стреляный воробей - ежедневные выезды «на трупы», задержание наркоторговцев с килограммами героина, перестрелки с братками из организованных группировок заставляют человека быть рациональным и ничего не принимать на веру.
Каждый день он видел смерть. Или почти каждый.
На тротуаре лежало бездыханное тело, закрытой белой простыней. Эксперты тут же приступили к осмотру места трагедии. Следователь прокуратуры Гемин увидел оперуполномоченного капитана Максима Старкова.
Он подошел к нему, и они традиционно пожали друг другу руки.
- Рассказывай!..
- Молодой парень как понятно и без эксперта убить острим приметам явно нож. Пришла информация, что это «художество» Цербера.
- Неужели этот маньяк, которого жертвы были хладнокровно убиты тремя ударами в сердце.
- Именно три, не больше, не меньше. Внутренние органы были вынуты и пронумерованы. Глаза вырезаны.
- Пусть ваши ребята опросят ближайшие ночные клубы! Наверняка кто-то его видел.
- Без проблем…
Старков подошел к Михалычу и поздравил его. На преддверие Нового года, тот, получил новое звание.
2.
Через пару минут Максим с Гемином беседовали с рыжей девушкой в их участке.
- Как вас зовут? – спросил Старков.
- Жанна…
- Откуда вы знаете погибшего?..
- Он был моим бывшим парнем.
- У него есть родители?
- Нет. Он сирота.
- Он принимал наркотики?
- Нет! Но до смерти он подружился странным одним парнем! Я даже стала сориться, за что он стал больше удалять ему время, а не мне.
- Вы знаете, где он находиться?
- Точно не могу сказать, но знаю, его кличку, кажется… Цербер.
- А настоящую фамилию вы его знаете?
- Откуда!!!
- Ладно, спасибо вам Жанна, вы свободны. – Он подписал ей пропуск, и девушка стала и словно чем-то обиженна, вышла в коридор.
Зашел Михалыч и сел на свой стол и выдавил:
- Черт побери, что за денек сегодня выдался!
Старков посмотрел на Гемина.
- Что, преступники завалили?
- Завалили, - буркнул Михалыч. – Только какими-то дегенеративными.
- Что так?
- Наверно, магнитные бури, - с усмешкой выдвинул свою версию Гемин.
- Бури. Тут один кретин сберкассу пытался ограбить.
- И что? А почему сразу не банк?
- Потому что кретин. И действия его точно такие же. Подошел к окошку и сунул кассиру бумажку, на которой уже заранее нацарапал: «У меня пистолет. Сложите деньги в полиэтиленовый мешок». Мать его! Насмотрелся киношек, паразит, и туда же – суперменом себя возомнил.
- Он что же. Получил отпор?
- Хуже. Кассиром оказалась пожилая женщина. Которая любила выполнять возложенные на нее обязательства с педантичностью, переходящий в кретинизм.
- Интересно…
- Вот она грабителю и написала в ответ. На его же бумажке.
- И что?
- У меня нет полиэтиленового пакета.
Гемин и Старков оглушительно засмеялись от услышанного. И Максим дернул себя за мочку уха, словно проверяя, не снится ли ему это, и только и произнес:
- Чудненько.
- Самому впору окретинеть. Этот новоявленный грабитель как прочел, так с открытым ртом и застыл. Не смог он своими дебильными мозгами предусмотреть такое. И не сразу сообразил, что делать дальше. Так, с открытым ртом, его и повязала охрана.
- Нормально.
3.
На следующий день Михалыч выехал на новое убийство, как обычно, всей группой. Ему еще в машине как-то тяжко стало на душе, словно что-то должно случиться. Прибыли: «хрущевка», пятиэтажное здание в Пионерском поселке; плохом состояние квартира, на столе – початая бутылка спиртного. Закусочка тошнотворная, а на немытом полу – его одноклассник, Александр Иванов, лежит в луже крови зарезанный. Михалыча будто обухом по голове ударило…
Александр был ему лучшим другом в начальной школе.
Сам из неблагополучной семьи, как говорится, да только парень был золотой: добрый, отзывчивый, последнюю рубаху отдаст.
Сколько он с ним по гаражам прыгали, пистонов, и карбида взорвали, сколько сигареток тайком высмолили…
Но, видно, наследственность взяла. Стал Иванов попивать, прогуливать школу, из седьмого класса вылетел. Потом его посадили за хулиганство, а потом след его затерялся; много лет прошло. Но Олег его почему-то никак не мог забыть. Такой милый парень, рыжий, вихрастый, глаза яркие, голубые, зубы маленько-заячьи, крупные.
И вот друг детства лежит на заплеванном полу, в крови.
Как понятно и без эксперта убить острим приметам явно нож. Опять «художество» Цербера. И, конечно же, внутренние органы были вынуты и пронумерованы, а глаза вырезаны.
Приехал Михалыч после дежурства домой, нагрубил жене и завалился спать. Было ему необычайно тяжело на душе, словно сапогом кто-то на сердце наступил и давит, давит. И все стоит перед глазами Александра лицо, каким оно было в детстве. Шапка такая вязаная, со звездой, пальтецо клетчатое,… В общем, петля. Он не заметил, как уснул, словно провалился. И вдруг во сне видит своего друга; снится ему, что они оба маленькие снова, стоят во дворе, где они раньше жили. В бараках. Трава прямо по пояс, одуванчики такие громадные, по колено – они же маленькие, думает Михалыч во сне. И Иванов улыбается ему так застенчиво, показывает свои заячьи зубы. И говорит:
- Тот, который меня убил, живет на первом этаже. Не переживай, ты его поймаешь, а мы еще обязательно увидимся.
И так он это грустно сказал, как-то трогательно, что во сне Михалыч заплакал и проснулся.
Открыл глаза – а его жена удивленно смотрит, на его лицо, которое все мокрое, как из воды…
Пришел он на работу в этот же день. Начальство удивилось, а он как неуравновешенный, настаивает: поехали брать. Поехали брать! Понятное дело, все в недоумении, и он все толкует про него, про Цербера, который живет на первом этаже в доме, где убийство произошло. И что интересно – ни на минуту не было у него сомнения в том, что этот маньяк действительно существуют, и действительно убил Александра и других.
Дальше все было, как во сне. Приехали, зашли в квартиру, которую Михалыч сразу определил: дверь не раз выбита, звонок оторван, почтовый ящик на одном гвозде висит. Все вокруг заплевано. Но маньяка там не оказалось.
Вдруг прогремели выстрелы на улице. Все побежали к звукам стрельбы.
Максим Старков выдавил:
- Вот он!
И Михалыч с Малевичем, побежали за ним…
4.
В чувство Михалыча привел острый запах нашатыря. Перед его глазами с секунду стоял силуэт человека, потом он ушел. Он не мог разглядеть его лицо. Перед его глазами все плыло, голова раскалывалась. Михалыч попытался пошевелиться. Но ничего не получилось. Он был привязан к стулу. Олег посмотрел, по сторонам пытаясь понять, где он находится. «Какая-то задрипанная комнатушка, в каком-то не менее задрипанном районе, где обитают наверняка отбросы общества». – Подумал про себя. Последнее, что он помнит, это как он бежал с напарником за ним.
«Черт, из него бы получился отличный спортсмен. Какой-нибудь марафонец» – подумал Михалыч.
Вот он скрылся за поворотом. Вслед за ним забегает в дверь и… пустота. Очнулся он привязанный к стулу. В ванне слышен, крик.
«О Боже! Это же Малевич!» - воскликнул в мыслях Михалыч.
«Какой ужас» - в это же момент крик прекратился, стал слышен какой-то шум. Как будто точат нож или что-то в этом роде. Дико болели его руки. Его лицо все было в крови. Дышать через нос Михалыч не мог, оттого что был он сломан. Болела правая стопа, пошевелить ей он не мог.
«Может вывих или растяжение». Решил Михалыч.
Из ванны послышался голос:
- Осталось совсем чуть-чуть…
Олег догадался - это он, маньяк. За ним он охотился последние три месяца. Иначе быть не может. Ошибиться он не мог. Это Цербер. Этот чертов ублюдок отправил на тот свет четырнадцать человек и его друга. Все жертвы были хладнокровно убиты тремя ударами в сердце. Именно три, не больше, не меньше. Внутренние органы были вынуты и пронумерованы. Глаза вырезаны. С пальцев рук были срезаны отпечатки пальцев. Жертвы выбирались спонтанно. Безо всякой логики. Поэтому так долго он не мог выйти на него.
Он подумал про себя, что его тело найдут здесь только тогда, когда оно начнет вонять. Ему не было страшно. Может это все из-за усталости. Перед глазами все по-прежнему плыло.
«Чем эта сволочь меня накачала?» – спросил Михалыч у самого себя.
К горлу стала подступать тошнота. Он не смог сдержать кашель. Кашель был сухой и с кровью.
Из ванны послышался голос:
- А, вы уже пришли в себя. А я думал, что вы будете бессознательны еще не менее полчаса.
Он, вышел из ванны, вытирая руки полотенцем. На его щеке была кровь.
- А с этим мужиком оказалось сложнее, чем я думал. – Произнес сухо маньяк.
Он попытался сказать слово, но вместо этого Михалыч. смог выдавить из себя только гортанный хрип. Цербер подошел к столу, который стоял в углу. Налил воды из графина и подошел к нему.
«Сука даже соломинку вставил. С чего такая забота». Подумал Михалыч, делая глоток. Стало легче. Вновь резкий приступ кашля. Он снова дал воды. Кашля больше не было.
- Зачем тебе это?
Он ответил просто:
- Я не хочу, чтоб вы умерли раньше времени.
- Что ты сделал с моим напарником?
- Вы скоро окажетесь с ним.
Это звучало как приговор. Этими словами он дал понять, что осталось ему не долго. Он, перед тем как вспороть ему брюхо и сделать с ним тоже, что с предыдущими жертвами он решил его конкретно помучит.
Наступил момент, когда Михалычу стало больно. После десяти минут избиения его лицо превратилось в кровавую «кашу». Один глаз заплыл, бровь, и губы были, рассечены и сильно кровоточили. Теперь он не мог сказать не слова. Даже при всем желании. На что он, мог, надеется?
Цербер подошел к окну и открыл его. С улицы потянуло свежим воздухом. Он закурил. Ему видимо не терпелось продолжить свою процедуру экзекутора. После двух-трех затяжек маньяк бросил сигарету. Схватил со стола кухонный нож и без сяких вопросов вонзил Михалычу в ногу по самую рукоять. Олег даже не успел закричать. Перед глазами была темнота.
Опять нашатырь. Хоть нос его был сломан и не дышал, но он все равно уловил его ''аромат'' и пришел в себя. Цербер сидел напротив его. В руках у него был пистолет. Обыкновенный Макаров с глушителем. Которым выдают операм. Так что все будет тихо. Небольшая вспышка и … кто его знает что там. А, наверное, Михалыч скоро узнает. Он сидел молча. Не вопросов, не ударов, не ножа. Цербер посмотрел в глаза. Точнее в один глаз. Не так как обычно смотрят люди. А далеко, как-то вглубь. «Что он хотел там увидеть?» – Подумал Михалыч.
От тишины в ушах звенело. Он глубоко вздохнул.
- Хочешь закурить?
Говорить Михалыч не мог, так что он просто кивнул головой. Он взял со стола пачку сигарет. Подкурил и поднес к его губам. Михалыч затянулся. В этот момент этот дым показался ему сладким. Олег выкурил всю сигарету. После того как маньяк затушил, сигарету Михалыч решил что ему, наверное, осталось жить считанные часы. Цербер достал пистолет из-за спины. Аккуратно вставил обойму. И поднес пистолет к его лбу. Ему уже ничего не было нужно. Он просто решил, что его нужно убрать.
Последнее что Михалыч услышал это звон выстрела, вбежал спецназ с командой, чтобы тот бросил пистолет. Он, конечно, не послушался, и в результате они его расстреляли, и его тело несколько секунд стояло неподвижно, а затем, как поваленное дерево, грохнулось о пол. А Михалыч остался жив. Однажды ночью в больнице он спал мертвецким сном, И снова видел во сне друга, но как-то туманно, в отдалении. Он помахал ему рукой и ушел куда-то в траву, к горизонту ближе, в самую гущу одуванчиков.
12 февраля 2008 года.
Валлемоно де Лонгхорн
Тихая южная ночь, казалось бы, вот–вот усну и непременно буду героем сериала под названием сон. Но не столь внезапно кто-то монотонно постучал в мою дверь. Кто это может быть? Да и странно, почему не звонят? Я посмотрел на часы, второй час ночи. Подхожу к двери, в глазке темно и не было видно лица из-за того, что на лестничной площадке плохое освещение.
- Кто там?
- Это я, Валлемоно де Лонгхорн!
Валлемоно де Лонгхорн? Сразу вспомнился какой-то рогатое животное, но вопреки ему я не стал будоражить свои знания от животных…
- Прошу, - сказал я, открывая дверь, ночному гостю?
- Спасибо, - в комнату вошёл человекоподобное - существо, моего роста, на задних ногах, одетый в длинное, чёрное пальто и черную, широкополую шляпу, которая покрывала его большие рога, и зразу же почему-то прозвучала какофония, что меня не сильно удивило, он же Валлемоно де Лонгхорн.
- Чаю?
- В пакетиках? – Снимая шляпу, поинтересовался Валлемоно де Лонгхорн.
- Есть в пакетиках, есть листовой. Заварить листовой?
- Листовой, - встряхнув ушами, ответил мой гость, только не заваривать, мне так, сухого, пожевать.
- Приходи на кухню. Ничего, что я на ты?
- Нормально, - цокал копытами по паркету, ответил мой гость, - табуретка крепкая? Сесть можно?
- Можно, должна выдержать. Вы случайно не из ангельской иерархии, второе: ниже властей и выше собственно ангелов?
– Спросил я с улыбкой на лице.
- Нет! – Сардонически ответил он.
Табуретка скрипнула под его массивным телом, но, действительно, выдержала. Я достал пачку крупно листового чая, немного подумал, достал глубокую тарелку и высыпал туда всю пачку, после чего поставил её на стол перед гостем. Валлемоно де Лонгхорн сразу зажевал чай. Я поставил чайник на плиту, достал чашку и пакетик, после чего сел за стол. Валлемоно де Лонгхорн покосился на меня большим чёрным глазом.
- Почему ты меня впустил?
Меня, почему-то совсем не удивляло, что он разговаривает.
- А почему ты пришёл? – В свою очередь спросил я.
- Сегодня твоя очередь…
- Очередь чего? – Образно выражусь, мои мысли проскакивали мимо меня.
- Выбирать судьбу, и рационализировать жизнь. - Проглотив очередную порцию чая, ответил Валлемоно де Лонгхорн.
- Вот так сразу? Но это же противоречит здравому смыслу.
Я некоторые минуты испытывал оцепенелость.
- Зачем сразу? Можешь подумать, впереди вся ночь. – Он сделал маленькую паузу и сказал. - И что это такое здравый смысл, ничего!
- Из чего выбирать?
- Из чего хочешь, но часы твои будут идти назад, время – это четвертое измерение. Мгновенный куб не может существовать. Тот куб, который мы видим, есть не что иное, как соответствующее текущему моменту времени сечение некоторого «фиксированного и неизменного» четырехмерного куба, обладающего длинной, шириной, высотой и продолжительностью. Время ничем не отличается от любого из трех пространственных измерений, кроме того, что любое сознание движется во времени.
Вот я могу взглянуть на какого-нибудь человека извне пространственного - времени, и я вижу одновременно прошлое, настоящее и будущее любого человека кому пришел и тот, кто дал согласия. Так же, как в трехмерном пространстве я единым взглядом охватываю все части волнистой линии, проведенной на бумажной ленте пером самописца, повторяющего одномерные пространственные движения уровня ртути в барометре. – Валлемоно де Лонгхорн совсем по-человечески пожал плечами, - я не буду тебя озадачивать! Скажу яснее! У тебя есть возможность, если конечно захочешь, полностью переписать свою судьбу сам, можешь взять, судьбу знаменитых людей, хочешь, определи только ключевые моменты. В общем выбирай.
- Значит, как я решу, так и будет. Но ведь она оборвется?
- Да! Воссоединится с жизнью и разумом окружающей нас природы.
- Но и земная природа не вечна!
- Она воссоединится с иными жизнями и Разумной Вселенной.
- А какая гарантия, что все именно так?
- Никакой. Каждому приходится обдумывать и выбирать.
- Но ведь это полнейший произвол!
- Таково одно из проявлений свободы человека.
- Какой же окончательный вывод?
- Никакого. Будет наш личный опыт. Подождем. Поживем! Каждому дарована та жизнь и то бессмертие, которое он достоин.
- Так все-таки во что верить?
- В жизнь. В смерть. В бессмертие.
- А за это ты возьмешь мою душу?
- Зачем? – Удивился он.
- Но, как же, такая возможность, и бесплатно?
- Понимаешь, - Валлемоно де Лонгхорн с сожалением отодвинул от себя тарелку с чаем и повернулся ко мне, отчего табуретка жалобно скрипнула, - есть люди, у которых всё предопределенно, а есть такие, у которых судьба – чистый лист, вот к таким я прихожу. Считай, я исправляю ошибки природы.
Засвистел чайник, я налил себе кипятка в чашку.
- Скажи, а те, кто тебя не пускал, что было с ними?
- Ничего не было, они оставались на том уровне, на котором я к ним пришёл, и они ничего не могли изменить до конца жизни, даже если и хотели.
- Понятно. Тебе как, в письменной или устной форме, предоставить проект моей судьбы? – Улыбнулся я.
- Лучше в письменном виде. Так ошибок меньше, - на полной серьёзности ответил Валлемоно де Лонгхорн.
- Понятно, - внезапно на меня нашло озарение. – Ты торопишься?
- В принципе, нет, - покосился он на меня своим большим глазом.
– Но если напишешь сейчас, будет здорово. Я сразу к себе, а тут, у вас, у людей, для меня неуютно.
- Договорились, я сейчас. Табуретка жалобно скрипнула, когда я с неё стартовал.
Вбежав в комнату, я вырвал из принтера белоснежный лист. И на нем написал то, что подсчитал для себя значительное важное.
Когда вышел в коридор, Лонгхорн был уже в шляпе.
- Уже, - удивился он. – А чего так мало, - поинтересовался он, взяв сложенный вчетверо лист. Не боишься? Что пойдёт не так, как рассчитываешь?
- Не боюсь, там все четко написано.
- Лапидарность использовал, но как хочешь. Но, все мне пора на геокорону! No passaran!
Валлемоно де Лонгхорн спрятал листок в карман и вышел. Я закрыл за ним дверь. Зайдя на кухню, я бессильно опустился на табуретку. Что будет дальше, я не знал, этого не знал даже Валлемоно де Лонгхорн. Тайну будущего хранили два слова на чистом листе бумаги: БЕЗ СУДЬБЫ…
История без конца…
ЭПИЛОГ
А я с братом Максом на балконе классически размышляем про сознательную окружающую действительность. Но вдруг для нас столь нежданно появился наш персонаж Валлемоно де Лонгхорн в таком же виде, как и мы его и описывали.
Место традиционного привета я с братом, как и свойственно, у близнецов вместе удивленно спросили, каким ветром его сюда занесло. Ответ его был, таков дословно цитирую:
- «Я благодарен Вам, что Вы про меня написали, теперь среди других неких литературных персонажей как Монтекристо, Гарри Поттер, Обломов. Меня считают, заметьте благодаря Вам своим, а не второстепенным персонажем и в знак благодарности в тяжелых ситуациях я Валлемоно де Лонгхорн приду немедленно к Вам на помощь». И на этом его цитата закачивается, представляете, себе дорогой читатель бывают же в мире чудеса.
Дата добавления: 2015-08-17; просмотров: 105 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Любовь подобна крыльям, которые несут вас по жизни лишь вперед и так здорово когда вы находите вторую половинку 2 страница | | | Любовь подобна крыльям, которые несут вас по жизни лишь вперед и так здорово когда вы находите вторую половинку 4 страница |