Любовь подобна крыльям, которые несут вас по жизни лишь вперед и так здорово когда вы находите вторую половинку 2 страница

Некоторые глядели на них в упор с ненавистью и укором при этом читали ей мораль. Давали ей понять, что она некто и недостойна их внимания.

От таких слов сразу бы со всех сторон грянули трубы оркестра Сузы (Джон Филипп Суза (1854-1932) - американский капельмейстер и композитор, прозванный королем маршей). "Бродяги! Перед вами низшие существа!" Но она витала в облаках. И ничего не услышала. Хотя в этой части света буквально все было понятно, кроме разве что умалишенных. Излагая извечный символ веры всех на свете женщин хороших сугубо личных интерпретацией животрепещущих тем. Который доказывал что она запас нежности своему сыну, которого любит называть светловолосым принцем. Для нее сын единственный неэгоистический человек. Она за него способна на любые жертвы. Когда сын, грызет у нее на коленях корочку – для нее это невероятное счастье как филигранное украшение с углублениями от выпавших бриллиантов. Детство – это счастье и дороже золота, но не детство её сына, его судьба как судьба матери бродить под багровым небом и ее это огорчало. Но они все равно обременено, неприкаянно бродили по городу, и чувствовали, что на улице вкусно пахло жареным мясом, из окон лился тёплый свет, ведь наступил канун Нового года! Измученная, продрогшая, голодная, с сыном присела в уголке за выступом дома и съёжилась. - Помогите мне, и я покажу, что я за человек. Вы увидите, что я сделаю для моего ребенка, – промолвила она.По обе стороны улицы суровые взгляды, укоризненные лица. Думали: "Нечистый дух, да и только". - Жох-баба. Да у нее на лице написано, что она держит нас за прохвостов. Это те, кто не знают солидности и церемонной изысканности манер!Всем совершенно безразлично, отдельный ли человек, или большинство народа, или даже большинство всего человечества заявляют притязание на такую жизнь. Потому что количество само по себе, очевидно, не дает никакого нравственного права, и масса как масса не представляет, никакого внутреннего преимущества идут все по дорожке каждый за себя. Если же говорить об удобстве, то, без всякого сомнения, это можно назвать, деспотизмом, и эгоизмом одно гораздо удобнее деспотизма, эгоизма массы. Ботинки её насквозь промокли - похоже, они никогда не высохнут. Она покрепче обнимала сына и обозревала окрестности с надеждой, что ей кто-то подаст кусочек хлеба. И надежда оправдалась. Пожилая женщина не пожалела дать им кусочек хлеба.

Она радостно поблагодарила женщину, и они стали есть хлеб, но все равно она устала прозябать на ниве нищеты и безвестности.

Неужели их судьба плетется по улицам, где властвуют заядлые эгоисты. Их неспешность и нечастное молчаливость – все подстать застывшему вокруг дремотному покою.

Руки у них совсем закоченели.

Ее сын тихо промолвил:

- Мамочка мне холодно…

- Сынок нечего это временно, – сказала она неуверенно.

С кромешной темнотой прихватило морозцем, подняла ветер, падавший снег стал мелким и жестким. В одном из окон, большая семья наряжала ёлку и им видна, что ёлка высокая и очень нарядная. Вся она была увешана блестящими игрушками и яркими разноцветными картинками, сотни свечей горели на ее зелёных ветках.

- Мама смотри, какая замечательная ёлка.

Через её печальное выражение лица пробилась улыбка.

Когда сын уснул, то она начала себя терзать классическими вопросами:

- «Почему?.. все так случается?.. в чем причина?.. судьбе или жизни?.. почему все так?..»

И некое душевное эхо дословно повторяла её классические вопросы, которые так и остались безответными в ее подсознание. Может быть, так и лучше решила она с мыслью, что добытые ответы, плодят новые мучительные вопросы. И тайная, гнетущая грусть, которая незаметно, но постепенно овладела ею, изнутри вовне души словно сжалась, клещами постепенно сжимает, крепче сковывая её сердце. И она мысленно подумала про себя.

«Хочется, выбраться изо всех сил, из мест хаоса, анархий, и гнусной ереси, и непременно обрести крылья ангела и со скоростью света улететь туда, где нет ни холода, ни голода, ни страха. Неожиданно из темноты поперёк Млечного Пути ярко чиркнул зелёной – фосфорического света – полоской метеор.
– Звезда упала!.. – быстро приговорила она себе под нос.

Рано утром их нашли за выступом, они были мертвы, их убил убийца по имени холод…

И она со своим сыном в ином мире теперь непременно найдут все счастливое, радостное, что им не удавалось обрести на земле. И будет это счастливое, радостное, в дальнейшем окружать их бесконечно, это для них будет самим важным и будет в них пробуждать звенящий рассвет, смех полуденного солнца, и шепот ночных тополей…

10 марта 2008 года.

В потоке мимолетных лиц

Летний июньский день. Не смотря на то, что близится вечер, солнце продолжало висеть на небе высоко в эфирном зените. И, следовательно, продолжало, греет горожан своими невидимыми лучами.

В одном из кинотеатров огромного города, который посетила молодая пара Артур и Анна, они одеты по последней моде, что естественно для молодежи.

Сердобольный парень сразу же направился широкими шагами к кассе. Купить билеты, на сеанс очередного голливудского фильма.

И вот они уже скользили выцветшими взглядами на обширный вестибюль. На его стенах висели бронзовые бра. В тяжелых рамах на резных панелях красовались потемневшие от времени портреты отцов нации, по лицам давно ушедших, но не забытых киноактеров, но если не скромничать, то мегаактеров: Василий Шукшин, Евгений Леонов, Владимир Высоцкий, Любовь Орлова, Юрий Никулин, Андрей Миронов, Анатолий Папанов, Леонид Быков, Надежда Румянцева и все они улыбались, им своими застывшими улыбками. И вот пустой, замерший зал наполнился зрителями. Пара разместились на первом ряду, в руках они держали пачки воздушной кукурузы и напитки, в ожидание принялись смотреть на еще пустой экран. Последовательно начинали гаснуть лампочки в огромной хрустальной люстре. И бесконечный зал постепенно погружался в густую, наполненную волнующими вздохами темноту. В киноаппаратной, механик запустил жужжащий проектор, который засветил, в зале два луча, на белом экране появилось, изображение. Анна даже не заметила, уход Артура, большой экран вовлек ее и других зрителей в жанр фильма и Артур не стал ее отвлекать.

Солнце медленно сползает с неба на край земли и когда оно почти коснется земли, то становится багровым и лениво уходит в нее или за нее. В небе еще долго после него тихо играет музыка ярких цветов вечерней зари, но она все бледнеет, и наступают сумерки, теплые и молчаливые. Далеко в небе спихивают многочисленные звезды: Арктур, Капелла, Орион, Сириус, Кастор, Поллукс, Альтаир, Алголь, Альдебаран и все они похожи на крохотные льдинки. Артур бежал, расталкивая прохожих по улице, словно за ним кто-то гнался. Он остановился перед лотком цветов, и купил у продавщицы букет роз и подбежал, к машине судорожно достал ключ из кармана, и открыл дверцу машины, в этот момент замигали все фары, и раздался, вой сирены, проходящие, мимо прохожие оборачивались, странно смотрели на него. Артур столкнулся с некоторыми из прохожих взглядами, но продолжал вставлять ключ.

- Всё, сработало! - Радостно воскликнул Артур и аккуратно положил букет цветов и обручальное кольцо в машину, закрывая, дверцу Артур судорожно вздохнул и поплелся в кинотеатр, когда он дошел до дверей и встретился со своей девушкой Анной.

- Артур ты пропустил фильм, куда ты уходил? – С волнением спросила Анна.

- Та так ходил, подышать свежим воздухом. – Нелепо оправдался Артур.

- Ну ладно. - Со вздохом сказала Анна. – И они вместе, медленным шагом направились к машине. Анна держала его под руку и льнула к нему, как кошка. Мех ее шубки, был пушистым и приятным на ощупь. Серьги в ушах девушки покачивались торжественно и чинно. Артур по-особенному посмотрел на нее, ему захотелось ее поцеловать, но место этого он сказал комплимент:

- Ты прекрасна! Моя Афродита. - Анна в ответ ему лишь смутилась.

- Ну, как фильм?! Голливуд не оступился… - Фильм непроходимо скучен, балансирует на гране… шутка! Мне понравилась, очень лихо закрученный сюжет. Классические вопросы быть или не быть, жить или не жить, судорожные вздохи Ох-ах-ох-ах, любовь-морковь, все такое! - Ясно! Очередной голливудский шедевр…- Ну да!..- Знаешь! Я считаю шедевры былые фильмы Гайдая, Рязанова, а эти за бугорные фильмы, полнейшая ересь!..- Нет, я больше благосклонна к зарубежным фильмам.- И что тебе в них нравится, их беспардонный юмор или как они его именовали черный, ну вот примерно «Здравствуйте вы пришли меня убить? - Ну, да. Немножко». А-а-а… стопроцентная ересь!- Ладно, милый мы же не кинокритики, для нас это не столь важно. – Миндально приговорила Анна. - Ты как всегда права милая. – Таким же тоном приговорил Артур. И когда они уже сели в машину Анна включила радио, из которого тут же понесся бодренький мотивчик в стиле «але-улю». Я так скучала, шала-ла-ла,Я страдала, шала-ла-ла,И рыдала, шала-ла-ла,По ночам… Анна заметила розы и кольцо.

- Анна!.. – сказал Артур, - только после паузы, он продолжил, - будь моей женой!..

И надел на ее палец кольцо, Анна расплавилась в улыбке. Без колебаний она согласилась, и они трепетавшими устами нежно поцеловались.

- Поехали в ресторан.- Предложил Артур.

- Давай. - Согласилась Анна.

- Подожди, у меня сигареты кончились, пойду куплю. - Вышел из машины, оглянувшись по сторонам, увидел на другой стороне дороги ларек, и он перешел дорогу.

Попозже Анна тоже вышла из машины. Артур заметил ее на противоположной стороне дороги, и, глядя на нее, побежал к ней и в это же момент послышался визг тормозов, его сбила машина…

- О, Господи! - произнесла Анна от овладевшего чувство ужаса, она стояла, как громом пораженная, все ее тело тряслось мелкой, безостановочной дрожью, будто она была заражена электричеством.

Непрерывно помотала головой, с надеждой, что все происходящее только снится. Но, опомнившись, загнала свои страхи в дальний закоулок сознания. Подбежала к нему и крепче прижала окровавленное тело Артура к себе, и трепетно шептала ему слова любви:

- Артур... любимый все будет хорошо... посмотри на меня!!! Не, умирай... не, умирай, слышишь!!! - Начала укачивать как ребенка в колыбели. Трепавшими устами целует в волосы, не переставая его качать со словами:

- Не уходи... не уходи... я не смогу без тебя!!!

«Вот она, смерть!» – Пронеслось в сознание Артура.

– Умирать так, умирать!..» и эта мысль словно преобразила его, и влила в него до сих пор неведомую ему силу, которую он даже не подозревал в себе. Глаза заволокло кровавым туманом, и он слабо стонал от боли, но смог в эту считанный час ей ответить:

– Я люблю тебя!!! – И умер в объятиях своей возлюбленной Анны, а вокруг царило оживленное столпотворения зевак, которые застыли с перекошенными лицами, и когда внедрились ситуацию, то ледяным потоком побледнели. Ужас и удивление написаны на их лицах при этом моменте любви и смерти...

"В потоке мимолетных лиц" Артур попытался открыть веки, но ничего не получилось. Веки его не слушались, да и тело его словно парило в воздухе, опоры под собой Артур не чувствовал провалы, как будто засыпал и просыпался вновь. Когда он снова почувствовал, что немного приходит в себя, то неимоверным усилием воли заставил веки приподняться. То, что Артур увидел в следующий момент, было нечто, что ранее не имело место в его опыте. Он находился в каком-то плотном тумане, не видел своего туловища ниже грудной клетки, да и опоры под ногами абсолютно никакой не было. Артур просто висел в этом тумане. Ему удалось повернуть голову немного в сторону. Артур услышал слабый щелчок в районе своёй макушки, голова стала немного тяжелой, он почувствовал теплоту, разливающуюся по телу.

Голос Артура прозвучал чуть слышно, но ему самому показалась, что он кричит:

– Где моя девушка сейчас, я смогу ее увидеть? - Послышался голос, могучий, громогласный, звучащий невесть откуда ледяной надменностью:

- Твоя девушка жива, но на земле время течёт иначе, и прошло много времени. Тебе есть выбор быть с ней или реинкарнация в новую жизнь с новой семьей, которою я предоставлю выбрать тебе самому. Не торопись с выбором, у тебя есть шанс все тщательно обдумать.

Артур все тщательно обдумал и выбрал при этом, закрыв глаза, расслабился, провалился в темноту. Было ощущением полета в бездну, похожую на черную бездонную пропасть. Он не понимал, куда он летит, и не видел дна. Но скоро он очнулся оттого, что из радио, продолжало, звучать бодренький мотивчик в стиле «але-улю».

- Артур ты ж хотел сигареты купить, иди! Я, подожду…

Артур после не большой паузы спокойно проговорил:

- Да нет, я тут решил с этого момента я бросаю курить… лучше давай в ресторан!..

- Хорошо милый поехали…

- Все-таки любовь на порядок выше!..

14 сентября 2008 года.

ЖЕЛАНИЯ ОТОМСТИТЬ КРАСНОМУ ЖИГУЛИ

Весенний день. Мне пять лет. Я еще молод и не вин, во взгляде Бога так сказать дитя - земной цивилизации. Я гуляю во дворе по зеленоватой траве, передо мною открывается вид современных многоэтажных жилых зданий, которые утопают в кронах зелени. Ясно видел многих, разных насекомых, которые махали крылышками и, кружась и танцуя, казалось, ласкали друг друга своими хоботками. Пролетела бабочка, Божья коровка проползла, возле меня, я им вслед блаженно улыбнулся. Для меня кажется все необычным и фантастически прекрасным. Внутри меня словно шампанское, а все вокруг приобретает некую загадочную неповторимость. Возле нашего второго подъезда сидит на табуретке мой дедушка Семен Савельевич. Дедушка старенький и седой, но добрый и ласковый. Я сделал шаг к дороге и посмотрел направо, где ехала мне навстречу красная Жигули.

Удар… я лежу, на асфальте кроме моего сердцебиенья не слышно, больше ничего из моего носа безостановочным потоком хлещет кровь, и все вокруг для меня стало неясное и всплывающее. Вокруг моей оси мечутся зеваки. Кто-то меня поднял и понес в дом.

Что случилось? Задал про себя я риторический вопрос и сам же на него засчитанный час ответил. Авария неожиданная… впрямь во дворе. Где авто вообще не должно ездить.

Экран телевизора, в котором идет в доле секунды триста миллионов кадров мультфильма. Мой брат своей головой закрывает экран. Я обиженно проговариваю:

- Отойди, дай мне посмотреть! - Он поворачивается ко мне без всякого выражения на лице.

- Почему? - Заметил в зеркале свое отражение, окровавленное отражение…

Я смотрю то на люстру, то на экран, то на диван, появился дедушка, посмотрел, на него как он еле передвигается, и вижу, он напуган…

- Дедушка. И в этот момент мною обретает ядовитое чувство - жалости присущее детям к пожилым людям и становится обидно, хочу его крепко обнять и сказать ему, что я его люблю и воскликнуть на весь мир, что он самый лучший дедушка. Я отрадно заплакал, мать миндально проговаривает:

- Не плачь скоро все пройдет…

Дедушка! Мама! Смутно и обидно! Я вас всех люблю! Где этот гадкий красный Жигули. Где зеленая трава… опять меня кто-то взял за руки и понес к карете скорой помощи. Заплаканные глаза матери, и бесноватые мысли соседей…

Мчится карета скорой помощи, промелькнули кроны деревьев…

Я вижу продезинфицированную белую комнату, которая словно облита сметаной. Возле меня не ясные силуэты докторов.

Один из них не внятно промолвил:

- Надо уложить его в палату! У него перелом носа и сотрясения мозга. Меня понесли, в общую палату с другими больными.

Показали мне кровать, где я должен был спать.

На ней лежала вся в крови подушка.

- Мам! Убери эту подушку! - приговорил я испуганно.

И вот я лежу в больнице с новой чистой подушкой. А впереди привезли нового пациента, всего (соизвольте по формату) «разбитого» про такого и говорят, прошел сквозь огонь, и воду и в придачу медные трубы, но и надо мною свет клином не сошелся, да и вообще в этот неблагополучный момент мы были братьями по несчастью…

Его КАМАЗ якобы влетел в кювет, и он чудом остался жив, он пронзительно и жалобно от боли стонет и одновременно смотрит на потолок. Моя мать рядом. Какой-то чудак-человек стоит возле окна и жует, свое картофельное пюре, и искоса пристально наблюдает за происходящим действиями. Ужас проносится в моей голове и вопрос:

- Поймали того гада? – спросил я насчет того водителя красного Жигули.

- Нет… - печально ответила мать.

Я понял, что не кто ей не поможет, а того гада до сих пор не арестовали, наверное, заплатил взятку «стражникам порядка», да те наверняка вообще не ищут ни кого только делают вид. Даже та половина жителей дома, которая находилась, при том ужасном моменте во дворе, и таращились, друг на друга якобы силясь понять происходящее, и потом же обменивались мнениями по поводу уведенного. Да! Они прекрасно видели, как произошла авария, а твердят, что не видели! Врут, причем нагло я ясно помню, как я бежал до подъезда и они все в этот для меня удручающий момент обратили на меня внимание. ВСЕ СКРЫВАЮТСЯ ПОД МАСКОЙ ДРУЖБЫ, А в ТРУДНЫЙ МОМЕНТ И Ни КОГО НЕТ ВОКРУГ НЕ «РОДСТВЕННИКОВ», НЕ «ПРАВИТЕЛЬСТВО»… только мать сама, и я один со своей головною болью. Лихорадочно смотрю на белый потолок. И меланхолически задумываюсь неблагосклонной к нам Фемиды.

После выписки больницы, я под пледом судьбы учусь, работаю, о кренделях небесных мечтаю, ибо я дышу, значит, я живу, ибо каждый день это счастья, если жив. «Кто живет, в прошлом того нет, и настоящем и значит, в будущем!» Да! Я не помню, то есть не хочу помнить тот удручающий ужас, произошедший со мною, ибо желание отомстить красному Жигули давно утих в душе моей глубоко-глубоко. А мне и людям, ибо надо благополучно жить дальше на земле обетованной…

17 марта 2008 года.

ОРТОН

Машина, которая ехала навстречу ветру по отрезке шоссе, и его хозяин Алексей сидел за рулем рядом с ним его жена Ольга. Они ехали по самой середине трассы, помеченной прерывистой полосой. Ветер с шумом врывался в открытое окно. Упреки Ольги доводили Алексея до нервного срыва, и он нарочно прибавил громкость в радио, таким образом, он надеялся, что Ольга замолчит, но этим он только инсценировал, очередную ссору. Ольга что-то сказала.- Что? - прокричал он.- Можно сделать тише? Ты хочешь, чтобы у меня лопнули барабанные перепонки? У него уже готов был вырваться достойный ответ, но он вовремя прикусил язык. И сделал тише.Ольга обмахивалась шейным платком, хотя, не смотря, на прерывистый ветер в машине работал кондиционер. - Где мы хоть находимся? - В Надеждино. Она смерила его холодным, словно бы ничего не выражающим взглядом. - Спасибо. Я знаю, что мы в Надеждина. Нельзя ли по точнее? - У тебя на коленях дорожный атлас, можешь посмотреть. Ты ведь умеешь читать? - Ах, как остроумно. Вот, оказывается, почему мы свернули с автострады. Чтобы на протяжении трехсот миль разглядывать Молочный лиман. И наслаждаться твоим остроумием «Петросян». Он стиснул руль так, что побелели костяшки пальцев. Еще чуть-чуть, и он бы съездил по физиономии бывшей королеве студенческого бала. Мы спасаем наш брак, подумал он про себя, как спасали свиньи афганские деревни. - Ольга, я проехал по шоссе пятнадцать тысяч миль. От самого Мелитополя, - он тщательно подбирал слова. - Ты отказалась вести машину. Хорошо, я сел за руль. Тогда... - Я не отказывалась! - запальчиво произнесла Ольга. - Я не виновата, что у меня начинается мигрень, стоит мне только... - Тогда, - продолжал он с той же размеренностью, - я спросил тебя: "А по менее оживленным дорогам ты могла бы вести машину?" Ты мне ответила: "Нет проблем". Твои слова: "Нет проблем". Тогда... - Знаешь, я иногда спрашиваю: как меня угораздило выйти за тебя замуж? - Ты задала мне вопрос из двух коротких слов. Она смерила его взглядом, кусая губы. Затем взяла в руки дорожный атлас и принялась яростно листать страницы. Дернул же меня черт свернуть с шоссе, подумал Алексей, мрачнея. Вот уж некстати. До этой минуты они оба вели себя весьма пристойно, ни разу не поцапались. Ему уже начинало казаться, что из этой их поездки до родных выйдет толк: поездка была затеяна как бы с целью, увидеть, семью Ольги, а на самом деле, чтобы попытаться склеить осколки ихсобственной семьи. Стоило ему, однако, свернуть с шоссе, как между ними снова выросла стена отчуждения. Глухая, непробиваемая стена. - Ты повернул после Гирсовки, так? - Так. - Теперь до Дунаевки ни одного населенного пункта, - объявила она. - Двадцать миль - ничего, кроме асфальта. Может, хотя бы в Гирсовки перекусим? Или ты все так замечательно спланировал, что у нас, как вчера, до двух часов не будет во рту маковой росинки? Он оторвал взгляд от дороги, чтобы посмотреть ей в глаза. - Ну, вот что, Ольга, с меня хватит. Давай повернем назад. Ты, кажется, хотела переговорить со своим адвокатом. По-моему, самое время это... - Алексей, осторожно!.. - глаза ее вдруг расширились от испуга, хотя секунду назад она сидела с каменным лицом, глядя прямо перед собой. Он перевел взгляд на дорогу и только успел увидеть, как что-то исчезло под бампером его автомобиля. Он резко сбросил скорость с тошнотворным чувством, что проехался по... тут его бросило на руль, и автомобиль, оставляя следы протекторов на асфальте, остановилась посреди дороги. - Собака? Ну, скажи мне, что это была собака. - Парень. - Ольга была белая, как крестьянский сыр. - Молодой парень. Он вышел из зарослей травы, и ты его... поздравляю. Она распахнула дверцу, и ее стошнило. Алексей сидел прямо, продолжая сжимать руль. Он не чувствовал ничего, кроме ужаса овладевшего его сознание. Он не сразу заметил, что Ольга исчезла. В зеркальце заднего обзора он увидел ее склонившейся в неловкой позе над тем, что из машины казалось кучей тряпья. - Я убил человека. Так это квалифицируется. Оторвал взгляд от дороги, и вот результат. Он выключил зажигание и вылез из машины. Ольга плакала, склонившись над парнем, который уже был мертв. - О Боже! - Он умер Алексей нужно, позвонить в больницу. - Ты что, дура! Какая черту больница никуда не надо звонить! Меня же посадят. - Что тогда делать? - Что-что… вот что в багажнике есть лопата. Будем по очереди копать. - Они так и сделали, перенесли, тело к зарослям и когда Алексей начал, копать, Ольга забилась в истерике, за эхо ее плачущий вой был слышан повсюду. Алексей подбежал к ней и своими потевшими руками закрыл ее рот. - Молчи! Виновата только ты и твои упреки за них я отвлекался с дороги и в результате сбит человек, а это уже уголовное дело меня могут посадить, и тебя тоже за участие. – Ты хочешь этого? -Нет. -Тогда молчи, помогай мне. - Ольга, вытерев, слезы и принялась тоже копать. Солнце уже клонилось к закату. Ночь наступила мгновенно: тьма проглатывала последний солнечный луч и тут же заливала необъятные степные просторы чернильной чернотой, щедро метнув на небо пригоршню сверкающих звезд. И вместе с тьмой на землю опускался холод. После завершения дела, они вышли из зарослей состоянием ужаса, и в то же время им было как-то по-особому печально и спокойно.Не далеко, от них находилась речка, там же они промыли свои руки, а в машине они утолили свою жажду минеральной водой. Ольга спокойно сказала: – Поехали. И они поехали не до своих родных, а куда-то вдаль, чтоб только не поведать о своем скелете в шкафу.Три часа до аварии. Бледно-оранжевый летательный объект представлял собой круглый сверкающий шар, опоясанный изящным готическим узором, залитым разноцветным свечением, словно присыпан алмазным пылью. Плавно покачиваясь, повис над полями, и засчитанные часы бесшумно приземлился точно в заданном месте, покосился на выпущенных из корпуса опорах. Распахнулся люк, и три человекоподобные фигуры спустились по трапу на землю, двоя из них, одеты, в белые комбинезоны, а третий одет в обычную клетчатую рубашку и в старые потертые джинсы. - Ортон твоя миссия изучить эту планету и ее обитателей и желательно во избежание конфликта не контактируй с ними. Мы прибудем за тобой точно по сроку. На это все! Ортон иди, выполняй миссию!Объект набрал скорость и устремился прочь с громким ревом и мощным порывом воздуха, оставив после себя на земле четыре следа от опор и выжженную траву. Вокруг пели птицы, стрекотали невидимые насекомые, а Ортон теперь остался совсем один, от дома его отделяло расстояние в три миллионы световых лет. Он неуклюжей походкой направился по зарослям и вышел на дорогу, и вдруг неожиданно его сбила машина.

21 марта 2005 года.

СМЕХ, ДА И ТОЛЬКО

Было это во время жениховства Макса с Анной. Когда дело уже близилось к свадьбе, договорились Макс как-то со своим будущим тестем пойти на рыбалку. Собрались Стас, Михаил, отец Анны Вячеслав Сикорский, Яковлев, Эдуард Костатинович и Макс. Взяли лодку и отправились на Молочку. Водку Макс естественно не брал, чтобы не подумали чего. Приехали на место, закинули снасти и стали готовиться к обеду. Постелили скатерку, порезали колбаску, лук, помидорчики-все как положено. Вячеслав Иванович Сикорский спрашивает:

- Ну, Максим, ты брал что-нибудь?

- Нет!

- А вы ребята?

- Нет!

- Ну ладно! У меня есть заначка. Макс пойди, возьми там, в носу лодки, справа, стоит литровая баночка, закрытая полиэтиленовой крышкой. Это спирт.

Макс пошел у носу лодки. «Прогресс» - носовой части сделан шкафчик. Макс открыл дверцу-нА полочки стояли две одинаковые литровые банки, закрытые политиэленовыми крышками, одна слева, другая справа обе полные. Макс взял, что справа. Он пошел к столу. Тесть включил радио.

В радио звучало песня Владимира Высоцкого.

Как разрезы, траншеи легли,

И воронки как раны зияют.

Обнаженные нервы Земли

Неземное страдание знают.

Макс уселся на стол.

- Ну, по - быстренькому наливай! – Макс открыл банку и разлил всем. Вячеслав Иванович Сикорский произнес тост.

– Выпьем за то, чтобы, когда мы пойдем домой, на нас напали крупные купюры и мы не смогли бы от них отбиться! И главное чтоб было все хорошо!

Эдуард Костатинович добавил:

- Выпьем за то, чтобы были: здоровье - его всегда не хватает. Веселье – с ней легче жить. И достаток он придает уверенность!

Макс поднес рюмку ко рту, и ему в нос бьет жуткий запах чего-то технического. Он сделал вид, что сделал глоток, он быстро поставил рюмку на место и начел срочно закусывать - мол, молодой еще, пить не умеет. Вячеслав Сикорский берет в левую руку бутерброд со шпротиной в правую - емкость со спиртом, делает глубокие выдох, подносит рюмку ко рту, делает первый глоток, и все остальные делают то же самую процедуру.

Тесть замирает и мелкими глотками, после непродолжительной паузы, выпивает, и сразу же запихиваются шпротиной и Сикорский

выдает:

- Так… это керосин ребята! Значит, спирт слева.

- Ну и ну! Смех, да и только!..

И раздался оглушительный смех.

2 апрель 2008 года.

Уловки Вельзевула и ранний неизданный роман «Анубис»

- Не годится! Ну, ей Богу не годится! - мягко высказался Голицын. – Так дальше нельзя.

Скромная улыбка Курбатова заплясала на его бледном, лице.

- Что тут смешного! – сказал Голицын.

Курбатов тупо застыл, раскрыв рот.

- Ну что вы уставились? – рассердился Голицын.

В кабинете редактора воцарилась оглушительная тишина.

- Чтобы к понедельнику прочитали Великих Мастеров слова. А то, небось, всякой фантастами упиваетесь. Нашему изданию нужны романы с классическим сюжетом. А не очередной шаблон фантастического боевика. Любой графоман прочий любитель фантастики из Интернета легко напишет это… - А вы, как ни как профессионал, примитивно говоря собаку съели на этом деле.

- Я наизусть выучу мастеров! - восторженно сказал Феликс.

- Хорошо! Думаю, мы с вами сработаемся. Дерзайте это не легкий труд…

Писатель Феликс Курбатов вышел с редакции довольным и слегка расстроенным. До вечера прогуливался, по улицы в поисках творческого вдохновенья на новый роман. А его мысли, если образно выражаться, то проскакивали мимо. Под ним хрустел снег, и складывалось у него впечатление, что он шагает по вафлям. Где-то играла минорная музыка, а на кронах акациях каркали вороны, словно кому-то отрадно пророчили клеймо кретина, Феликс даже спросил себя: - «не меня ли?». И вспомнил что за произошедшие дни, явных глупостей не свершал, вздохнул с надеждой, что дальнейшим не совершит. Так или иначе, он долго скитался в поисках творческого вдохновенья. Но к сожаленью результат поисков нулевой и Курбатов с душевной грустью поплелся домой.

А багровое солнце уже было низко, и на улице незаметно подкрадывалась густая вечерняя мгла. Небо темнело, делалось бархатным. Студеная зимняя пора только что началась, а снега уже много. Куда ни кинешь взгляд – сугробы и сугробы. Высокие, ослепительно сверкающие слюдой, они бросаются в глаза, заставляя людей, невольно щурится, и хмурить брови.

В полутемной комнате писателя только светящийся монитор освещал его сущность. «Для романа необходимы две вещи: название и сюжет. Все остальное – это просто кропотливая работа». Размышлял Курбатов.

- Хм… писатель - жонглер слов, но я даже не знаю, что писать?! От чего начинать?! Да и еще грусть внимает меня изнутри. – Бормотал он себе под нос. Столь внезапно почувствовал, что сзади кто-то стоит, и он испугался. Но страх отступил, когда ему стало ясно, что за ним стоит Вельзевул.

Люцифер появился невесть откуда-то, потряс писателя не меньше, чем, если бы сейчас в комнату ворвался маньяк из американского ужастика «Пятница 13» – в черном балахоне, с хоккейной маской на лице и оглушительно ревущей бензопилой в руках. Вельзевул был первым и высшим из серафимов, самое любимое творение Бога. Свет Божества отражался в нем, как в зеркале. Самое имя его (Lucifer) значит «светоносный». Все другие блаженные духи – эти прекраснейшие создания Божий – были ниже его.

Дата добавления: 2015-08-17