Особенности христианской символики

Самые ранние христианские символические изображения относятся ко временам древней катакомбной Церкви и первых гонений. Тогда символика употреблялась в первую очередь как криптограмма, тайнопись, чтобы единоверцы могли узнавать друг друга во враждебном окружении. Однако смысл символов был всецело обусловлен религиозными переживаниями; тем самым можно утверждать, что они донесли до нас богословие ранней Церкви.

Мир "иной" приоткрывается в этом мире через символы, поэтому и символическое видение есть свойство человека, который предназначен к бытию в этих двух мирах. Поскольку Божественное в той или иной степени открывалось людям всех дохристианских культур, то неудивительно, что Церковь использует некоторые из "языческих" образов, уходящих своими корнями не собственно в язычество, а в глубины человеческого сознания, где даже у самых пламенных атеистов дремлет жажда богопознания. При этом Церковь очищает и проясняет эти символы, показывает стоящую за ними истину в свете Откровения. Они оказываются подобными дверям в другой мир, прикрытыми для язычников и распахнутыми настежь в христианстве. Отметим, что в дохристианском мире в наибольшей полноте была просвещена Богом ветхозаветная Церковь. Израиль знал путь познания Единого Бога, а следовательно, и язык его символов был наиболее адекватным тому, что за ними стояло. Потому многие ветхозаветные прообразовательные символы естественно входят в христианскую символику. Объективно это связано и с тем, что первыми христианами были в основном выходцы из иудейской среды.[6]

Символизм христианского искусства этой поры был проявлением "естественного" для религиозного человека видения мира, был способом познания сокровенных глубин мироздания и его Творца.

Отношение к непосредственному изображению Бога и "мира невидимого" было неоднозначным даже среди ранних Отцов Церкви; у всех перед глазами был пример язычества, в котором религиозное почитание отнималось у первообраза божества и переносилось на его воплощенную в том или ином материале форму.[7]

Искусство христианской религии возникало в тесном соседстве с античной художественной культурой, выдвигая при этом свой идеал красоты. Телесная, природная, гармоничная красота античности, пластически выразительная и чувственно воспринимаемая, уступала место «бесплотной», духовной красоте христианства. С одной стороны, можно наблюдать идеал пропорциональности, симметрии, натуралистичной объемности и, с другой стороны, идеал, удаляющийся от природных ассоциаций, стремление, насколько это возможно, «развеществить материю», с которой работает художник, чтобы просветить ее духом, в какой-то степени сублимировать ее. Говоря иначе, естественно-природная красота античного искусства сменялась спиритуалистичной красотой искусства новой религии.[8]

Христианское искусство с самого начала своего развития столкнулось с проблемой изобразимости Божественного, возможной только в земных, посюсторонних формах. Во-первых, существовало иудаистское табу на антропоморфное изображение Бога. В некоторой степени это повлияло на использование символа при изображении, что уже широко практиковалось в искусстве катакомб. В дальнейшем многие символы больше не покидали религиозную живопись. Например, символическое изображение Христа в виде агнца, держащего крест, символ виноградной лозы и грозди и т. д. Во-вторых, отрицательное отношение к изображению у первых христиан было тесно связано с культом телесности в языческой культуре. Христиане же считали плотское греховным. Кроме того, трудно было себе представить, как возможно привнесение трансцендентного Божественного в реалистичную античную посюсторонность искусства.[9] Нежелание в чувственно воспринимаемой форме передавать новое представление о всецело спиритуалистическом Божестве демонстрируется апологетом Феофилом, ссылающимся на Иеремию: «...всякий художник посрамился от изваяний своих... нет в них духа, и в день посещения своего они погибнут».[10]. В этом выражается отрицательное отношение первых христиан к окружающей их действительности языческой телесности, находящее себе обоснование в Священном Писании.

Художественно передать тайну Воплощения и Креста представлялось весьма трудной задачей. По замечанию Леонида Успенского, "для того, чтобы понемногу подготовить людей к воистину непостижимой тайне Боговоплощения, Церковь сначала обращалась к ним на языке, более для них приемлемом, чем прямой образ".[11] Этим и объясняется обилие символов в раннехристианском искусстве.

Богатый материал для изучения раннехристианской символики дают творения Климента Александрийского, который пишет о предпочтительных для христиан изображениях. Сплав образов ветхозаветных и общекультурных мы находим в гимне Христу его сочинения (ок. 190 г.):

15 Подпора страждущих,

Вечный владыка,

Смертного рода

Спаситель Иисус,

Пастырь, пахарь,

20 Кормило, устье,

Крыло Небесное

Святого стада.

Рыбарь всех смертных,

Тобою спасенных

25 В волнах неприязненных.

Из моря нечестия

Сладкою жизнью уловляющий,

Веди нас, овец

30 Разумных Пастырь

Святый, веди нас,

Царь детей непорочных.

Стопы Христа -

Путь Небесный.[12]

Здесь мы приведем лишь основные символы из той совокупности древнехристианской символики, которая передает целостную картину миропонимания Церкви и чаяния Небесного Царствия.

Дата добавления: 2015-08-17