Самое важное. 3 страница

Забини перевела на меня несчастный взгляд.

— В-вот как, — выдавила она.

— Да, в общих чертах, — тепло улыбнулся Скорпиус.

— Ясно, — покивала Софи, уже пробираясь к двери. — Пока, Ал.

— Пока, — ответил я, пытаясь сохранить серьезность.

Подождав, пока она уйдет, я все-таки дал себе волю и рассмеялся. Скорпиус неодобрительно покачал головой и снова принялся за чтение.

— Эй, — сказал я.

— Что? — откликнулся он.

— Дашь потом мне почитать. Я люблю истории про пиратов.

Нет, конечно, виду он не подал — но я все-таки успел заметить скользнувшую по его губам веселую улыбку.

* * *

Я был совершенно уверен — и втайне этим гордился — что уж кому-кому, но мне удалось избежать того, что в специальной литературе именуется "переходным возрастом": по моему мнению, я был все таким же рассудительным, невыносимым и заумным, как и всегда.

И это, конечно же, было совсем не так.

Никогда, ни до, ни после, я не зарабатывал такого количества замечаний от преподавателей, как на четвертом курсе. Я был не просто невыносим — о нет, моя заумность тоже усугубилась до неприличия, и в результате любое мелкое хулиганство в моем исполнении грозило стать катастрофой.

В сентябре я заколдовал сов так, чтобы они начинали играть письмами в квиддич под потолком Большого Зала. В конце октября — устроил среди домовиков демократические выборы, из-за чего Хэллоуин мы праздновали под звуки демонстрации. Потом несколько недель я пугал профессора Трелони тем, что трансфигурировал пуфики в ее кабинете в розовых поросят (Ал, который был в курсе моих неувязок с трансфигурацией, очень радовался моим успехам, за что тоже исправно получал замечания)…

Слизеринцы, несомненно, должны были бы меня линчевать за такое поведение — но все потерянные баллы я наверстывал отличной учебой, чего не скажешь об Альбусе: мой вечный сообщник хорошей успеваемостью не отличался.

На декабрь я тоже наверняка что-то задумывал — но всеобщее внимание переключилось на одну-единственную новость: директор МакГонагалл объявила о том, что на конец месяца в школе намечен Рождественский бал — наподобие того, что проводился двадцать пять лет назад, на Турнире Трех Волшебников.

— У вас есть время, чтобы выбрать себе пару, — строго сообщила директор притихшим за своими столами ученикам. — А некоторым, возможно, придется освежить в памяти навыки бальных танцев.

Я, ухмыляясь, обернулся на стол Гриффиндора — Ал сидел, с ужасом сверля пространство перед собой бессмысленным взглядом. Увы, указаний для тех, кому "освежать в памяти" было попросту нечего, директор не дала.

* * *

Мерлин.

Танцы.

Я ходил из угла в угол в Визжащей Хижине, и всячески изводил себя мыслью о том, что мой папа наверняка не волновался вот так перед своим Рождественским балом. Наверное, пошел и пригласил какую-нибудь девушку…

О Мерлин.

Девушки.

Меня начало подташнивать от волнения. Такими темпами к двадцать четвертому декабря от меня ничего не останется. Осознав этот горький факт, я сел на какой-то ящик и печально понурил голову.

— Жалкое зрелище, — послышалось от двери. — И Гриффиндорский пафос.

— Не начинай, Скорпи, — чуть не всхлипнул я. — Это же катастрофа. Знаешь, что такое катастрофа?..

— Я знаком с тобой, Поттер. Конечно, знаю, — я все еще смотрел в пол, теперь видя его лакированные ботинки, и слушал такой привычный ядовитый голос. — Ты не умеешь танцевать только котильон, или и мазурку тоже?..

— Какая ты заноза, — не выдержав, улыбнулся я, поднимая на него взгляд.

Скорпиус тоже улыбался — лишь уголками рта, но мне и этого хватало.

— Вставай, — решительно приказал он.

Потом взмахнул палочкой, и в комнате зазвучала музыка.

Я порадовался, что не успел встать — сердце отчего-то заколотилось, а ноги стали, как ватные.

— Т-ты что… меня… научишь танцевать? — просипел я.

Он смотрел на меня то ли с ужасом, то ли с изумлением:

— Как ты себе это представляешь, Поттер?

"Красочно", — хотел ответить я, но ясно было, что он в мою фантазию не поверит.

— Я договорился, Забини тебе поможет — под моим руководством, разумеется.

— Софи?.. — зачем-то уточнил я.

Скорпиус, судя по выражению лица, теперь считал меня еще большим идиотом, чем раньше.

— Нет, знаешь ли, Ник, ее брат-семикурсник, — саркастически ответил он.

На лестнице раздались осторожные шаги.

— И ты… рассказал ей про лаз?! — вдруг дошло до меня.

— Лестное мнение, — прошипел Скорпиус, — очень мило.

— Я еле открыла входную дверь, петли такие ржавые, — с какими-то томными интонациями протянула появившаяся на пороге Софи. — Но… здесь довольно симпатично.

— Как скажешь, — закатил глаза Малфой, присаживаясь в полуразваленное кресло в углу комнаты. — Давайте уже начинать, — сварливо добавил он.

* * *

Мыслительный процесс у Ала отличался непредсказуемостью и внезапностью — никогда нельзя было угадать, какое умозаключение он выдаст в следующий момент.

Так что вечером накануне бала, когда он вдруг застыл посреди комнаты, бросив вышагивать на "раз-два-три" со шваброй в руках, я сразу приготовился к худшему.

— Скорпиус, — встревожено позвал он.

— Что? — неодобрительно откликнулся я.

— Я тут подумал… а с кем мы пойдем?..

О Основатели, существует ли маг, сквиб, домовик или маггл, которому выпадали такие же испытания?!

Произнеся про себя это вычитанное в какой-то книжке высокопарное воззвание, я немного успокоился и обратился к этому придурку:

— Альби, следи за моей мыслью внимательно, ладно? — он хамски показал мне язык, но я продолжил тем же сладким тоном:

— Ровно неделю назад, когда ты пытался наколдовать бороду на портрете Лысого Мудреца, к тебе подошла Роза Уизли, и спросила, свободен ли ты двадцать четвертого.

— Разве? — на полном серьезе нахмурился Альбус. — Ох, точно…

— Вот именно, — покачал головой я. — И давай-ка тренируйся, чтобы не отнаступать ей завтра все ноги.

— Раз-два-три, — послушно пробормотал он, кружась со шваброй в вальсе.

С Забини мы занимались только по выходным, когда всех отпускали в Хогсмит. В остальные дни Альбус прекрасно тренировался и в одиночестве, слушая мои советы — а я сидел на специально наколдованном диване, делал уроки и наблюдал за ним.

И когда он успел вымахать выше меня на полголовы? Он был теперь неловким и долговязым, хотя, конечно, сильным — все-таки, в охотники его взяли не зря…

— Слушай, — снова тем же тоном первооткрывателя вдруг выпалил он, мгновенно сбиваясь с ритма.

— Мерлин, Поттер, ну чего тебе? — нахмурился я, гадая, заметил ли он мой слишком пристальный взгляд.

— А ты? Ты… кого-то пригласил?

Сдержать усмешку было невозможно. Святая наивность, ну надо же...

— Я иду с Забини, — небрежно бросил я, поднимаясь с дивана и начиная собирать учебники.

Ал почему-то молчал, крутя в руках швабру.

— Я думал, она тебе не нравится, — сказал он пару минут спустя, уже когда я закинул сумку на плечо и взмахнул палочкой, убирая музыку.

— Какая роскошная наблюдательность, — притворно восхитился я, в который раз за последние недели с отвращением думая о перспективе вечера с Софи Забини.

— Тогда почему? — искренне изумился Альбус.

Я насмешливо смотрел на него — и до него наконец начало доходить.

— Ты ей это пообещал, чтобы она меня учила?!

Мерлин, да мне самому тошно было от такого благородства, мог бы и не озвучивать это вслух.

— Поттер, — умилился я, — Шляпа ошиблась в тебе! С такими мозгами твое место в Рэйвенкло, уве…

— Так она и хотела меня туда отправить, — вдруг улыбнулся он. — Но это не важно, слушай, Скорпиус…

— Благодарность принимаю только в деньгах, — отрезал я, уже направляясь к двери. — А в твоем косноязычии убеждаться не желаю.

— Все равно спасибо, — предсказуемо свредничал он.

Балы я терпеть не могу и по сей день — и уж тем более не понимаю, что такого можно о них рассказывать. Процедура всем известна: музыка, напитки, влюбленные парочки, неуклюжие танцы и прочие девчачьи слезы. Чепуха, одним словом.

Мое настроение в тот день было отвратительным — и вел я себя соответственно, с ходу выдав Софи запутанный и, если разобраться, не имеющий к ней отношения комплимент, над которым ей пришлось думать минут пять.

Танцевать я не любил — тем более что за последние недели у меня в ушах прочно засело альбусово: "раз-два-т… так, заново…" и это портило все впечатление от музыки. Несмотря на это, Забини вцепилась в мой локоть и периодически махала ручкой подружкам — меня мутило от этой игры в "пару".

Странно, но почему-то душещипательный вопрос о том, что — ах, она девушка, и — ах, она так близко, меня не волновал вообще. Мне было скучно до невероятия, и, чтобы не демонстрировать всем свою кислую мину, я прокручивал в голове многочисленные, один нелепее другого, рассказы Нарциссы о детстве моего отца.

А Поттер, стоит заметить, развлекался как мог — его дорогая сестрица пригласила его, чтобы вызвать ревность одного старшекурсника с Гриффиндора, и тот теперь сверлил Альбуса злобным взглядом. А Ал выглядел таким равнодушно-презрительным — на самом деле, я не сомневался, он просто был сосредоточен на счете.

— Привет, — прошептал кто-то мне прямо в ухо, и я от неожиданности чуть не подскочил на месте, тут же оказываясь прижатым к колонне.

Надо мной с двумя бокалами в руках нависал ослепительно улыбающийся Стэфан.

— Выпьешь? — осведомился он.

Я склонил голову на бок и смерил его подозрительным взглядом.

— Бро-ось, — он все-таки всучил мне бокал. — Это же бал…

— Точно подмечено, — хмыкнул я, глядя куда-то в район его ключиц и с настороженностью отмечая, как у меня колотится сердце.

Он заухмылялся еще шире, наклонился и снова зашептал мне на ухо — так, что дыхание обжигало кожу:

— Будь хорошим мальчиком и выпей… а через десять минут я жду тебя в гостиной.

После чего он удалился, мурлыча под нос какую-то песенку.

Мне и раньше приходило в голову, что я окружен идиотами, но теперь я был в этом уверен. Да он что, издевается?.. Я же не хаффлпаффец, в конце концов…

Сейчас мне, конечно, немного стыдно — но тот бокал я, чтобы убедиться в своих подозрениях, подсунул Софи.

Через три минуты она с видом абсолютно лоботомированного флобберчервя поинтересовалась, не знаю ли я, где сейчас ее обожаемый Стэфан.

— Да, я тебя провожу, — пообещал я, и довел ее до самого лазарета, где и сдал мадам Помфри как отравившуюся какой-то гадостью.

Было очевидно, что никакая система измерения, включая древнемалазийскую, не позволяла считать этот вечер удавшимся.

* * *

Вообще-то, Боб Аптон был неплохим парнем — ну, я не знал точно, но наверняка так оно и было — но сейчас, когда он держал меня за шиворот и яростно сопел, дружелюбием тут и не пахло.

— Вы же кузены, — обвиняющее встряхнул меня он. — Зачем ты вообще ее пригласил?!

Вот почему я не видел смысла дружить с девчонками. Проблемы начинались, не успевал ты даже оглянуться.

— Боб, — попытался улыбнуться я. — Что на тебя вообще нашло?.. Роза, она…

— Что?! — зарычал он, все больше напоминая немного рехнувшегося нюхлера.

— Ме-е-ерлин… — утомленно протянули неподалеку. — Петрификус Тоталус.

Я еле успел отойти в сторону — Аптон ничком свалился на пол, а за его спиной обнаружился мрачный Скорпиус Малфой.

— И я все должен делать сам, да, Поттер? — скрипнул зубами он, пряча палочку в карман. — Во что ты опять вляпался?

— Зря ты с ним так, — я сочувственно покосился на Розиного ревнивца.

— Да, ты прав, в следующий раз я помогу ему с тобой разделаться, — пообещал он, перешагнув через Боба и направляясь куда-то, дальше по коридору.

— А где Софи? — спросил я, догоняя его и стараясь не отставать.

— В лазарете, — пожал плечами Скорпиус. — Не из-за меня! — возмутился он, заметив мой неодобрительный взгляд.

Нет, я ему не поверил — но безопаснее было кивнуть.

— Сегодняшний день, — изрек Малфой минут двадцать спустя, когда мы добрались до оранжерей и залезли в одну из них, чтобы согреться, — сегодняшний паршивый день не имеет аналогов…

— …и это хорошо, — вполголоса заметил я, не думая, что это заставит его прервать явно начинающийся монолог.

Но он смерил меня взглядом, тихо фыркнул и замолчал.

Для нас с ним это было редкостью — вот так сидеть и молчать, но… это оказалось даже приятно.

Оранжерея, в которую мы влезли, была для первоклашек — в ней пышно цвели какие-то растения, а в воздухе иногда проносились теплые порывы ветра.

— Надо было захватить еды из зала. Или пунша, — протянул я наконец.

Скорпиус как-то нервно ухмыльнулся и покачал головой.

— Нет уж, — он стянул с себя плащ, и его парадная мантия чуть-чуть серебрилась в лунном свете, проникавшем через крышу. — И так все хорошо.

Он, конечно, тут же смутился и принялся объяснять, что хорошо — это не из-за того, что мы с ним сидим в этой оранжерее вдвоем, а просто ему нравятся оранжереи в принципе и сидеть в них — в частности, и все такое прочее…

Я слушал его, улыбался и серьезно кивал.

Ведь было хорошо — а это главное.

* * *

Об этом было очень сложно не думать.

А думая об этом, очень сложно было себя не изводить.

На следующий день после бала прямо в Большом Зале ко мне подошла Софи — чтобы в своей обычной манере громко и с пафосом поблагодарить за то, что "я ее спас".

Скорее уж было совсем наоборот, но я просто кивнул.

И тогда она поцеловала меня в щеку.

Стоящие неподалеку девчонки захихикали, она сама выглядела смущенной и гордой своим поступком, Ал рядом со мной покраснел до кончиков ушей, а мне… мне было наплевать.

Зато воспоминания о дыхании Стэфана у моего уха вызывали дрожь.

Мерлин, я был ненормальным.

Медленным загрызанием себя самого я занимался до самого конца года — еще больше мучая окружающих своим поведением. Особенно доставалось Альбусу — во-первых, потому, что он всегда был рядом, а во-вторых я… он мне…

Нет, об этом я даже мысленно говорить боялся.

Дома было если и легче, то ненамного: отец впервые заговорил о том, что мне стоит выбрать себе девушку из какой-нибудь приличной семьи. Я привычно пришел в ужас, но положение спасла мама, тут же начав рассказывать о школьной девушке моего отца, сопровождая это комментариями насчет ее нынешнего удачного замужества, и "заметь, дорогой мой Драко, ты здесь не при чем".

Папа в итоге смущенно ретировался, оставив нас наедине.

— Тебя никто ни с чем не торопит, — улыбнулась мне мама.

Я еле выдавил ответную улыбку.

— А если… если я вообще не женюсь?

Моя мама — самая замечательная женщина на свете. То, что она не стала задавать вопросов, не стала уговаривать, убеждать, объяснять… я в тот момент как никогда любил ее — именно за это.

Она просто сказала:

— Главное — чтобы ты был счастлив, Скорпиус. Верно?

— Верно, — выдохнул я, впервые за полгода переставая мучиться самобичеванием.

* * *

Даже в самый первый раз отправляясь в школу, я не нервничал так, как в том году, стоя на платформе и оглядываясь по сторонам в поисках Малфоя.

За лето он не написал мне ни одного письма — хотя я исправно отправлял открытки и из Новой Зеландии, где теперь работал дядя Чарли, и из «Норы», когда гостил там в августе — ответов не приходило никаких.

Если бы он на меня злился, он бы обязательно сказал — обижаться бесшумно он терпеть не мог. Значит, дело было не во мне — но в чем тогда?..

— Скорпиус, — вдруг услышал я чей-то голос неподалеку, и обернулся с такой скоростью, что чуть не сбил с ног стоящую рядом Лили.

Этот парень, Стэфан Дэйн, последние полгода все время ошивался где-то рядом с нами — что было странно для старшекурсника и старосты. Мне иногда казалось, что Скорпиус его немного боится — каждый раз он вздрагивал от его голоса, чуть бледнел и спешил уйти куда-нибудь подальше.

Сейчас они стояли шагах в пяти от нас с Лили — Скорпи был ко мне спиной, а Дэйн, как обычно, улыбался во все тридцать два зуба.

— Хочешь, помогу со значком?.. — произнес он, касаясь малфоевского плеча так, будто стряхивал с него пылинки.

— Справлюсь сам, — натянуто откликнулся Скорпиус, делая шаг назад и отворачиваясь от Дэйна.

Значок, о котором они говорили… это был значок старосты факультета Слизерин, и он уже красовался у Малфоя на мантии. Я не мог оторвать взгляд от этой блестящей штуки, означавшей в первую очередь, что…

— Увидимся в вагоне для старост, Скорпиус, — тягуче-вкрадчивым тоном произнес Дэйн Малфою в спину. — Жду с нетерпением.

Он пошел куда-то в сторону галдящей толпы слизеринцев, а Скорпиус стоял на месте, неотрывно глядя на меня — и мне почему-то казалось, что все очень-очень… не так, как раньше.

— Привет, — поздоровался я, подходя к нему.

— Привет, — кивнул он, опуская глаза и глядя теперь куда-то себе под ноги.

Оказывается, молчание могло быть уютным — а могло и давить, пригибая к земле.

— Поздравляю, — попытался улыбнуться я, протягивая руку и легонько касаясь значка на его груди.

— Не с чем, — очень тихо пробормотал Малфой, думая, наверное, что я не слышу.

* * *

От него пахло хвоей, мятными леденцами и сливочным пивом — в основном пивом, если честно, Мерлин, это он для храбрости так набрался?.. — и у меня начинала кружиться голова.

— Не выпендривайся, Скорпи, — дыхание обжигало мне шею, по спине проносились мурашки, но отступать было некуда.

— Стэфан, — предупреждающе произнес я, из последних сил сохраняя спокойствие. — Я запущу в тебя Авадой.

— Вряд ли, — мурлыкнул он, мимоходом целуя меня пониже уха.

Над нами в воздухе плавала омела. На ней золотились рождественские колокольчики.

Какая тошнотворная банальность.

Но я ведь знал, что так будет. И нечего было жаловаться.

Он прижимал меня к стене, а я смотрел на эту чертову омелу и думал: а интересно, где сейчас Ал?..

Это было первое Рождество в Хогвартсе, которое я проводил без него.

Как за пару месяцев до того — первый Хэллоуин.

А в конце ноября был его день рожденья.

Мы больше не общались.

Тихо, мирно и бесславно — у меня свои дела, у него — свои…

И все закончилось. Наконец-то, ведь я так мечтал об этом с самого первого дня знакомства…

Голова кружилась, и дышать было трудно.

— Ну-ка, — хрипло шепнул Стэфан, и шепот этот был совсем близко к моим губам. — Опять витаешь в облаках, котенок?..

И произнеся эту несусветность, он начал меня целовать.

Поттер, ну где ты, а?..

— …я… я… извините, — раздался вдруг совсем рядом самый знакомый для меня голос, а потом послышался топот удаляющихся шагов.

О нет. Нетнетнет.

— Какого… грр… — взвыл Стэфан, когда я со всей силы наступил ему на ногу и отпихнул его к противоположной стене. — Какого дьявола, Скорпиус?!

Так быстро я не бегал больше никогда.

Но Поттер, чертов гриффиндорский охотник, конечно, умел бегать быстрее.

В конце концов в боку у меня закололо, и я остановился, пытаясь отдышаться.

Надо же, каким балаганом стала моя жизнь.

Что я делал? Зачем-то целовался с одним парнем, а теперь несся за другим, чтобы объяснить ему, что все-совсем-не-так?..

Я сполз по стене на пол, и сел, уткнувшись лицом в колени.

Мерлин. Интересно, отец отречется от меня сразу, или сначала будет ругаться, а отречется уже потом?

И Альбус. Альбус… ты от меня такого не ожидал, да?..

— Эй, — прозвучало вдруг, а потом послышалось движение, меня неуклюже задели коленом, и рядом кто-то сел.

Я молчал, впервые в жизни краснея до кончиков ушей и не желая, ни за что не желая верить в происходящее.

— Скорпиус.

Я помотал головой. Нет. Не может быть, что ему не противно.

— Скорпи. А ты… ну, то есть, вы с ним…

Не говори, не произноси этого, Ал.

И он замолчал, как будто услышал мои мысли.

А потом вдруг сказал, эдак строго и утомленно:

— Вечно ты вляпываешься. За тобой следить надо, Малфой.

— Вот и следи, — тихо попросил я, не поднимая головы.

— И буду, — пообещал он.

* * *

А что тут скажешь, мм?

Вот именно, и я тоже не знаю.

Да нет, я же все понимал — Скорпиус, конечно, считал меня идиотом, но ведь я им не был.

И если бы не его несчастный вид, там, в коридоре — когда он сидел, уткнувшись лбом в колени, весь дрожа…

Ясно было, что ему очень плохо, и что ему нужна помощь. А остальное было неважно.

Мы снова проводили свободное время вместе — Малфой первый месяц все смотрел на меня так настороженно, как будто я мог начать его дразнить, или что-то вроде этого. Мерлин… и он еще обзывал меня придурком — посмотрел бы на себя, честное слово.

Но как раньше быть уже не могло.

— Лиза Скьюби из Рэйвенкло, Эмми Смит, Джейн Мэрроу…

Это было четырнадцатого февраля, мы сидели в той же оранжерее для первоклашек, и Скорпиус перебирал мои открытки.

— …и Жоржетта Барнс, — с ужасом прочел он. — Она с седьмого курса, да ты просто сердцеед, Поттер…

Из кармана его мантии выглядывал конверт.

И я не мог, никак не мог заставить себя не думать — от Дэйна ли он?..

— Отдай, — нахмурился я, протягивая руку.

— Нет, — осклабился он, поднимая открытки у себя над головой. — Колись, кого ты выберешь?

— Никого, Скорпиус, отдай, — почти разозлился я, подаваясь вперед в надежде отобрать у него эти чертовы валентинки.

Я потянул их на себя — но держал он крепко, и в итоге мы, борясь, повалились на пол.

— Ай, — сквозь зубы процедил Малфой, отпуская открытки и морщась от боли. — Гиппопотамы, Ал, вот кто были твои ближайшие и самые высокоразвитые родственники, ты в курсе?..

Я молчал, просто смотрел на него сверху вниз, и никак не мог собраться с мыслями.

— Он тебе писал? — вырвалось у меня в конце концов.

— Кто? — тут же отвел глаза Скорпи.

— Дэйн.

— Дай мне встать, Поттер.

— Скорпиус…

— Спокойной ночи, — он встал, аккуратно отряхнулся и вышел из оранжереи.

* * *

Все было в порядке.

Шло как обычно.

Абсолютно нормально.

Временами я и правда думал, что если повторять это про себя почаще, то так оно и будет.

Стэфан еженедельно пытался подловить меня в ванной для старост, чем неимоверно бесил. Скорее всего, это было пари — в безумную любовь, о которой он в какой-то момент начал плести, я не верил, а его упорство начинало пугать. Впрочем, различных пренеприятных заклинаний я знал множество, и каждый раз мне удавалось утопить его в пенных глубинах с особо изящной безжалостностью.

Это почти развлекало.

Остальное было гораздо хуже.

При виде Альбуса у меня начиналось что-то вроде приступов клаустрофобии — даже дышать было трудно, не то, что разговаривать. Впервые в жизни то, что мне удавалось лучше всего — слова — подвело меня, оставляя совершенно беспомощным.

И — Мерлин, я надеюсь, он никогда не прочтет этого, но — Альбус Северус Поттер был по-настоящему симпатичным парнем.

Плохо то, что так думал не только я. В Хогсмит его приглашали каждую неделю новые девчонки, а этот дурачок отказывался, ссылаясь на тренировки.

Но никаких тренировок не было. Выходные мы проводили в Запретном Лесу, гуляя до самого вечера, и тогда я снова мог рассказывать ему о том, что успел прочитать в книгах за неделю. И Ал слушал — ох, был бы он так внимателен на уроках, Слизерину было бы не видать Кубка Школы…

Такое странное, хлипкое равновесие. Если закрыть глаза — то проблем как будто и нет.

* * *

Иногда хотелось хорошенько встряхнуть его за плечи, хоть как-то привести в чувства, избавить от этого печально-задумчивого вида, пусть лучше ядовитничает, чем вот так молчит…

Или хотя бы просто — понять, что с ним происходит.

В конце того года, на заключительном праздничном ужине, Слизерину вручили оба Кубка.

Тролль их побери, в очередной раз. А ведь на следующий год половина нашей команды выпускалась, я оставался капитанствовать, ну и хлопот с этим будет…

Мысли мгновенно улетучились, когда я понял, что Кубки пытается в одиночку утащить к своему столу Софи Забини — ни второго старосты факультета, ни старосты школы за столом не наблюдалось.

Меня как будто окатило ледяной водой.

Скорпиус и Дэйн. Прямо сейчас. Где-то… ох черт…

— Ал, да что с тобой! — чуть не взвизгнула Софи, когда я, подобравшись к столу Слизерина, затормошил ее за плечо.

— Где Скорпиус?

— Я не имею понятия, — неприязненно хмыкнула она.

— А Дэйн?..

Сидящая рядом девчонка вдруг усмехнулась:

— Он говорил, у него свидание…

До Слизеринских подземелий от Большого зала бегом, как выяснилось, было не так и далеко.

Стэфана Дэйна я обнаружил в каком-то закоулке, уже рядом со входом на их факультет — и всех слов, выученных мною за время общения с Малфоем, не хватит, чтобы описать свалившееся на меня облегчение: тот, с кем он сейчас целовался, был совсем не Скорпиус.

Правда, разобрался я в этом, только уже запустив в Стэфана Петрификусом.

В старосту школы.

О Мерлин.

Из подземелий я сбежал — на этот раз на улицу, пытаясь сосредоточиться и подумать, где бы мог находиться Скорпиус.

Наверное, я так бы его и не нашел — но над моей головой зашелестели крылья, и я узнал сову миссис Малфой — именно эта сова обычно приносила мне сладости на день рождения.

Она покружила надо мной и полетела к совятням.

Я умею превращать стол в барсука, иголку — в спичку, умею вызывать патронуса, умею кипятить воду заклинанием… но иногда мне кажется, что волшебнее той совы я никого не встречал.

И через секунду я несся к совятням, чуть ли не обгоняя мою провожатую.

* * *

Не реветь.

Нет, ни за что не реветь.

Я сидел на полу в совятне, среди перьев и помета, сжимал в кулаке письмо от мамы, и приказывал себе не плакать.

Мерлин, о чем я думал, считая свою жизнь полной проблем?..

Стэфан? Какой-то идиотский Стэфан — это проблема?

— Скорпиус?!

Захотелось не просто плакать, а выть.

— Поттер, покинь помещение, — холодно произнес я.

— Что произошло? — не слушая, спросил он.

Подошел, сел на корточки передо мной, потянул из кулака письмо.

Я смотрел, как шевелятся его губы, когда он читал: "…оказалось, это второй сердечный приступ. Колдомедики… обещают, что все будет в порядке. Твой папа дежурит в больнице на всякий случай…"

Дед был для меня неуязвимым.

С ним не могло ничего случиться, нет, нет, ну не могло, так вообще не бывает, Мерлин, так просто не честно…

Лишь минуту спустя я обнаружил, что шепчу это вслух, сбивчиво, срываясь на всхлипы, уткнувшись носом Альбусу в плечо.

Там его мантия почему-то была мокрой.

— А на улице… дождь? — шмыгнул носом я, поднимая на него глаза.

— Ага, — ни на секунду не засомневавшись, соврал он.

И я заревел еще сильнее. А он гладил меня по затылку, неловко обнимал за плечи, шептал что-то, иногда касаясь губами моей макушки.

Он был рядом. Всегда.

* * *

Я и не замечал раньше — а он, оказывается, был таким худым и хрупким, и было так правильно — прижимать его к себе, и так хотелось защитить его от всего сразу…

Дата добавления: 2015-08-17