Глава 10. Растрёпанная и запыхавшаяся, размазывая слёзы и остатки макияжа

Растрёпанная и запыхавшаяся, размазывая слёзы и остатки макияжа, я очутилась на пороге своей квартиры. Я толкнула двери, плача уже вслух.
— Грейнджер, застынь, — Малфой вальяжно расселся на подоконнике с сигаретой в руке. — Я хочу запомнить этот момент, чтобы потом раз за разом просматривать в омуте памяти, — и он, посмеиваясь, выбросил окурок в окно.
— Что ты ржёшь, хорёк?! — проорала я срывающимся голосом, бросилась к нему и обняла.
Он так и застыл со слегка приподнятыми руками, как будто обороняясь.
— Эй, послушай, я же говорил, что нужно брать красное. Так что не нужно теперь рыдать, что твой костюм кому-то не понравился.
Я лягнула его по щиколотке и зарыдала пуще прежнего. Всё пережитое за этот вечер да и за последние полгода рвалось из меня горькими рыданиями. Вскоре слёз не осталось, а он так и стоял с приподнятыми руками, не отталкивая меня и в то же время не делая попыток успокоить.
— А теперь выпей воды и давай по порядку, — наконец, сказал Малфой, когда я, боясь поднять на него глаза, отстранилась.
Присев на кровать и безвольно опустив плечи, я поведала ему всё, что узнала в этот вечер. Он молча слушал, сидя на подоконнике и выкуривая одну сигарету за другой.
— Официального оповещения о том, что за мной придут, я не получал…
— Ещё бы! — вставила я, всё ещё не решаясь поднять на него глаза.
— Так что я вправе находиться ночью там, где посчитаю нужным. Переночую в «Дырявом котле», а завтра явлюсь на слушание как ни в чём не бывало, — сказал он и заспешил к двери.
Признаться, после разыгравшейся сцены я бы была даже рада, если бы он поскорее убрался из моей квартиры. Но такова уж была моя сущность.
— Малфой, — позвала я.
Он застыл уже на самом пороге.
— Я думаю, что тебе не стоит сегодня куда-либо выходить. Не застав тебя дома, они начнут искать. Чего доброго ещё в розыск объявят! — зло рассмеялась я. — Косой переулок не самое подходящее место в данном случае.
Он повесил мантию обратно на вешалку и закрыл двери.
— Но мой отец ничего не знает, — в замешательстве он опустил руки. — Я должен предупредить его.
— Сейчас у них нет оснований задерживать Люциуса. Всё, что нам нужно, это предупредить твоего отца, чтобы он по мере возможностей, — я запнулась, — сделал всё то, что делал раньше перед делами «особого» рода. Я пошлю ему Патронуса с оповещением.
— Да-да, — он начал лихорадочно соображать, — но если они поставили там стражу…
— То, думаю, Нарцисса догадалась бы, как нам об этом сообщить, — спокойно сказала я. — Можешь остаться этой ночью у меня. Здесь тебя точно искать не будут, — выдохнула я и поплелась в ванную.
Я оттирала остатки помады, стоя перед умывальником. Нужно сказать, что вид у меня был жалкий. От причёски не осталось и следа, юбка сбилась набок, полы её запачкались. Но всё это меня почему-то смешило, что я списывала на нервное перевозбуждение. Впервые за последнее время я чувствовала какое-то странное воодушевление. От былого упадка сил не осталось и следа. Мне казалось, что теперь, наконец, я занимаюсь чем-то действительно стоящим. В голове роились мысли. Я застыла с тем выражением лица, которое Рон раньше называл «Гермиона-что-то-придумала-и-ей-лучше-не-мешать».
Послышался стук в двери.
— Я отправил Патронуса.
За своими размышлениями я совсем забыла об этом.
— Гермиона, принести тебе вещи, чтобы ты переоделась? Ты, похоже, забыла их взять, когда пошла в ванную. Там какие-то на стуле висят.
Но я бросилась обратно натягивать юбку.
— Я отправляюсь в Нору, — выпалила я, открывая дверь ногой.
— Послушай, то, что здесь одна кровать, вовсе не значит, что ты должна уходить, — покорно пролепетал Малфой. — Не беспокойся, — он запнулся, — в общем, беспокоиться тебе не о чем. Я всё равно не засну, так что посижу до утра вон там, — он указал на шаткий деревянный стул.
Я же лихорадочно накладывала одно очищающее заклинание за другим на полы юбки. Но она, похоже, была безнадёжно испорчена.
— Хотя, если хочешь, то, конечно, — выдохнул он.
— Спасибо, что разрешил, — выпалила я, всё больше раздражаясь в бессмысленных попытках привести наряд в порядок.
Прорычав от злости, я с размаху села на кровать. Малфой молча стоял рядом, излишне театрально заламывая руки. Я рассмеялась.
— Неужели ты думаешь, Малфой, что проведя половину своей жизни в компании Рона, — я вовремя спохватилась и добавила, — и Гарри, в общем, мальчишек, я буду бояться ночевать с тобой в одной квартире?
Он удивлённо воззрился на меня.
— Тогда к чему этот театр? — холодно спросил он, явно раскаиваясь в том, что недавно так правдоподобно разыгрывал смирение.
— Уж кому-кому, а тебе в искусстве актёрской игры нет равных, — парировала я и указала на его всё ещё сцепленные руки. — Я отправляюсь в Нору, чтобы попросить Гарри завтра поручиться за тебя.
Сложно передать словами то возмущение, которое отобразилось на лице Малфоя.
— Но я забыла свой костюм в магазине мадам Малкин. И теперь мне попросту не в чем идти, — закончила я.
— Поттер не станет, — прорычал Малфой.
— Ладно, делать нечего — пойду так, — и я расправила юбку, на которой сложно было не заметить несколько дыр, прожжённых чередой очищающих заклинаний.
— Надень вот это, — сказал он пугающе тихо и направился к вешалке у входа.
— Твою мантию? — хохотнула я, но Малфой никак не отреагировал на мою шутку.
Плечи его были напряжены. Он рывком снял с крючка свою мантию, за которой висел бумажный свёрток.
— Признаться, не так я рассчитывала получить в подарок платье, пусть и жутко вульгарное, и безобразно бордовое, — пыталась я как-то сгладить возникшее напряжение.
Но Малфой даже бровью не повёл. Он так и стоял, безвольно опустив руки и глядя в одну точку. Я представила, что почувствовала бы сама, если бы о моём спасении пришлось просить ныне покойную Беллатрису. Наверное, нужно было его постепенно ввести в курс дела, а не огорошить своим решением ни с того ни с сего. Мы оба понимали, что другого выхода нет: ранее судимому Люциусу суд не стал бы доверять, на прочих Пожирателей тоже надежды не было, так что, если кто и мог поручиться, то только Гарри. Мы оба понимали это, но Малфою осознавать собственную загнанность в угол и беспомощность, конечно, было гораздо больнее. Казалось, что страшное понимание вдруг обрушилось на него в одночасье, согнув его плечи.
— Ты, конечно же, не мог проиграть в той перепалке, — сказала я уже тише и подошла к нему, беря свёрток. — Но, в любом случае, спасибо.
И я чмокнула его в щеку. От него исходил тонкий, едва уловимый аромат дорогого парфюма. Мы встретили глазами и, казалось, будто впервые увидели друг друга за сегодня. Он смотрел на меня спокойно и немного грустно своими серебристыми глазами, затем медленно поднёс руку к моей шее и поцеловал. Он целовал меня протяжно и осторожно, как будто едва касаясь. У него были холодные руки. Я перехватила одну и сжала, стараясь передать ему своё тепло. И мне хотелось, чтобы это никогда не прекращалось, но через мгновение он отстранился. Я ещё раз посмотрела в его глаза. Мы молча стояли друг напротив друга, и всё вдруг стало просто и понятно. Необычайное тепло и спокойствие разливались по моему телу. Как будто всё в одночасье стало на свои места.
— Я переоденусь, — просто сказала я, взяла свёрток и направилась в ванную.
Надевая платье, я ощущала необычайную уверенность в себе. В тот момент я верила в то, что сегодня всё получится, сама не зная почему. Просто потому что иначе быть не могло. Приведя волосы в порядок, я вышла.
Малфой выкуривал уже неизвестно какую по счёту сигарету. Увидев меня, он обернулся.
— Грейнджер, извини.
Как раз этого я и боялась больше всего.Я посмотрела на него умоляюще, стараясь передать во взгляде, как мне хочется, чтобы всё осталось так, как было теперь после нашего поцелуя.
— Извини, что причиняю тебе столько неудобств, — вовремя исправился он.
Я накинула мантию и направилась к двери. Я не знала, целовать ли его теперь перед уходом. Но он отвернулся к окну, бросив мне скупое «удачи».

Дата добавления: 2015-08-17