Германский Аполлон 6 страница

Меня униженным и побитым!

ТАНЗУР

(Добродушно).

Забудь об этом! Не держи зла.

УЛЬРИХ

(С возмущением).

Забыть об этом?

Хотелось бы мне посмотреть

На того, кто в силах такое забыть!

Мы поменяемся ролями

С твоим повелителем!

ТАНЗУР.

Не бери на себя слишком многого.

УЛЬРИХ

(Гневно).

Отныне – ненависть и месть.

Я пришёл, чтобы проститься.

ТАНЗУР.

Ты нас покидаешь?

УЛЬРИХ.

Я отправляюсь вместе с войском в Штральзунд.

ТАНЗУР

(В ужасе).

Дан тайный приказ?

УЛЬРИХ.

Завтра о нём всем станет известно.

ТАНЗУР

(Задумчиво).

Будь осторожен!

Ты только что еле спасся от палача.

УЛЬРИХ

(Легкомысленно).

Я иду. Благодарю за то,

Что ты пытался мне помочь.

(Уходит.)

ТАНЗУР

(С циничной радостью).

Они отправляются покорять мир,

Они презирают всякого,

Кто считает их могущественную

Гармонию какофонией,

Но они не ведают о том,

Что верный Зени направится

К императору и предаст их.

Неужели они не знают,

Что часто мельчайшее насекомое

Способно убить своим ядом

Огромного хищного зверя?

(Смеясь, уходит.)

*

Пятый акт

1630 год

Саган в Силезии.

Маленькая, увитая жимолостью беседка со скамейкой, расположенная перед входной дверью, ведущей в дом Кеплера.

Вечер.

В беседке Сусанна. Она погружена в раздумья.

СУСАННА.

Ты один, в одиночестве, в заботах.

Тебя охватило уныние:

Ты чужой среди чужих,

Твой дом – вне родины.

С какой целью ты сюда направился?

Зачем ты сюда поехал? –

Страдать от людского равнодушия,

От равнодушия этого города?

Ты бежишь детей и меня.

Я чувствую, как беспокойство

Гонит тебя с места на места,

Толкает от одной работы к другой,

Словно ты ищешь того,

Чего никогда не найти,

Словно мы – препятствия, стоящие

У тебя на пути. Каждый твой взор,

Каждое твоё слово источает нежность, –

И всё же наше непонимание

Мешает нам способствовать

Твоему делу. Обрети же силу,

Подкрепляясь нашей любовью.

Появляется Ульрих. На нём оборванный мундир. Он сокрушён. С вызывающим видом он останавливается возле дома Кеплера, который он разыскивал.

УЛЬРИХ.

Это должно быть здесь.

Тут живёт профессор, (гневно)

Который похитил у меня мою девушку

И видел, как меня покрыли позором.

Я шёл сквозь страдания, ужасы и ярость.

И меня они охватывают сильнее,

Чем его охватывает его

Мнимая научная жизнь.

Преисполнившись презрения,

Я намерен смело крикнуть это ему в лицо.

Порабощённый, я огорчу его, а затем покину.

Сусанна замечает возмутителя спокойствия.

СУСАННА.

Кто здесь?

Кто нарушает ночной покой?

Ульрих подходит ближе. Он неприятно удивлён тем, что, вместо Кеплера, встретил Сусанну.

УЛЬРИХ.

Как глупо! Не ожидал тебя встретить!

СУСАННА.

Что вам угодно?

(Узнаёт его.)

Ульрих, ты!

Она приглашает его в беседку, и Ульрих с неохотой садится возле неё.

УЛЬРИХ

(В смущении он пытается объясниться).

После Штральзунда

Мы рассеялись по землям,

Превратившись в ватаги

Больных, нищих и воров.

Мы разбиты.

Над нами нет командования.

И мы не можем остановиться на привал.

Когда я услышал название этого города,

Мне подумалось, что вы здесь.

СУСАННА

(Гостеприимно).

Значит, ты останешься у нас?

УЛЬРИХ

(Быстро отказываясь).

О нет. Войско уже двинулось вперёд,

И я должен следовать за ним.

Я хотел лишь поговорить с учителем.

(Почти освободившись от ноши.)

Оставаться же я не намерен.

СУСАННА.

Тебе не удастся с ним поговорить:

Вчера Кеплер отправился в Регенсбург,

Где собрались на совет курфюрсты.

УЛЬРИХ

(Насмешливо).

Он, вероятно, как всегда, неутомимо

Ищет благозвучие универсума.

СУСАННА

(Она удивлена).

Хотелось бы знать,

Что можно возразить этой идее?

УЛЬРИХ.

Как можно верить в небесную бухгалтерию!

(Сердито.) Миром правит случай.

СУСАННА

(Мягко).

Который творит добро, любовь и красоту?

УЛЬРИХ.

И всё, что есть на свете гнусного и злого.

(Неприязненно.)

Лишь вы одни верите

В этот баснословный порядок, –

Он же, карая вас бедами,

Швыряет вас направо и налево,

Словно свору нищих.

Ты скоро увидишь, как играет случай.

Шепчут, что сюда пожалует Вальдштайн.

(Грубо.)

Оставайтесь же здесь

Вместе с вашей гармонией,

Ни один император, ни один князь

Не в силах вам помочь.

СУСАННА

(Устало).

Оставь военную службу,

Стань снова добрым малым.

УЛЬРИХ

(Дерзко).

Ты что, хочешь,

Чтобы я стал дезертиром?

Я никогда им не был!

Быть может, позже…

(Таинственно и значительно.)

Сначала я должен вмешаться в ход судьбы.

СУСАННА

(Несколько язвительно).

Ты борешься со случаем.

УЛЬРИХ

(Бестактно).

Если сохранять твёрдость,

То случай повернётся в лучшую сторону.

Ульрих замечает холодность Сусанны, свидетельствующую о том, что больше между ними нет ничего общего.

УЛЬРИХ.

Тебе неприятно слышать мои слова?

СУСАННА

(Преисполнившись отвращения).

Они приносят мне столь сильную боль,

Что я не в силах её выразить.

УЛЬРИХ

(Его одолевают сомнения, он собирается спешно уйти).

Они ждут меня за городом. Прощай.

Ульрих уходит, с радостью выпутавшись из затруднительного положения.

СУСАННА

(Смиренно и скорбно).

Он тоже недруг, как и другие:

Как и свекровь, которая

Вплоть до своей кончины

Меня не любила;

Как и упрямые патроны церкви;

Как все, к кому мы обращались,

Когда остались без куска хлеба в Линце.

Здесь, на севере, мы никем не поняты;

Двор постоянно задерживает нам плату.

Меня покинула даже Сусанна,

Которая до свадьбы приносила

Мне огромное облегчение.

(С великой скорбью.)

Я в одиночестве, я покинута.

То, что во мне звучало,

Раздавалось слишком тихо,

Чтобы пробудить отзвук в будущем.

Моё простодушие хочет

Разрешиться смиренным аккордом –

Каждый же из людей напевает свою

Собственную самолюбивую мелодию…

(Со всё возрастающим страхом.)

И вот теперь, когда я не слышу

Ни одного слова утешения,

Ты находишься вдали от меня.

О, если бы ты нашёл верный след,

Который привёл бы тебя к цели

Твоих стремлений!

О, если бы ты помог своей бедной,

Пребывающей в унынии Сусанне,

Которая видит погибающим то,

Что прежде казалось нерушимым!

Можем ли мы в такой беде

Отправиться туда, если они

И в самом деле изгнали герцога?

Вернись, не оставляй нас в беде.

(Впадает в отчаяние.)

Вернёшься ли ты когда-нибудь,

(Погружаясь в глубокую печаль)

Вернёшься ли ты когда-нибудь назад?

Сцена изменяется.

*

В глубине сцены – огромный зал ратуши в Регенсбурге. В нём, вместе с католическими курфюрстами и их советниками, заседает император (Фердинанд Второй). Все они поют тему с вариациями.

КУРФЮРСТЫ И ИХ СТОРОННИКИ

(Настойчиво императору).

Война, незаметно начавшаяся в Богемии,

Длится уже тринадцать лет.

Ныне вся империя разрушена,

И никто не может вздохнуть свободно.

Нас теснит армия наших врагов,

Которые захватывают всё больше

И больше территории.

Если Вальдштайн вступит в страну,

Ты потеряешь и дом и очаг.

Вальдштайн разорил Германию,

Вот почему его следует изгнать.

ИМПЕРАТОР.

Вспомните о горестном падении церкви.

Если бы он не оказал помощи,

Повсюду воцарилась бы новая вера,

А католичество бы погибло.

Его победа позволила вернуть то,

Что было отнято и обманом отторгнуто

У великой и могущественной церкви.

КУРФЮРСТЫ.

Он принёс бед в сто раз больше, чем блага.

Мы хотим поставить генералом

Максимилиана Баварского,

Тем более что под его началом

Императорское войско,

Народ, стоящий на стороне Лиги.

ИМПЕРАТОР.

Тогда отдайте дом Габсбургов его врагам,

А заодно с ним и всю империю.

Вы недостаточно умны.

Опыт, знания, искусство

Ведения боевых действий –

Вот чего нам нехватает.

Именно они помогли разбить Тилли.

Мой сын, наследный принц,

Приказываю тебе:

Веди оба войска на бой.

КУРФЮРСТЫ.

Дабы закалить сверх всякой меры

Могущество австрийского дома,

Наш народ, следуя политике императора,

Посылают во Францию, где никто

Не ждёт никаких выгод для империи!

ИМПЕРАТОР.

Вы знаете: Франция, шведы и турки

Уповают на слабость императора.

КУРФЮРСТЫ.

Известно о том, что Вальдштайн

Уже заключил договор со всеми противниками.

Церковь, государство, величие и корона

Для него ничего не значат: он метит выше:

Он намеревается стать королём Италии,

А затем хотел бы короноваться как цезарь.

Вскоре всему нашему сословию,

Как и Габсбургам, настанет конец.

Наше спасение в наших руках.

Если мы избавимся от этого зла,

То сможем обдумать наши дальнейшие планы.

Если никто не придаст новых сил Вальдштайну,

То война потухнет, погаснет.

Пусть Вальдштайн падёт!

Это будет лучшим исходом для всех,

И мы навсегда забудем об этом проклятии.

ИМПЕРАТОР

(Подписывая против своей воли пергамент).

Я покоряюсь, ибо я должен покориться.

На авансцене становится отчётливо видна маленькая комната. В ней на жалкой кровати лежит Кеплер. Он болен. С лихорадочным волнением он обращается к собранию князей, которое он видит пред собой духовными очами.

КЕПЛЕР.

Господа, не принимайте решения,

О котором вы все скоро будете сожалеть!

Хотя его путь не всегда твёрд,

Неизвестно, что он скажет.

Есть ли среди вас хоть один,

Кто отважился бы осуществить

Столь возвышенный замысел?

Найдётся ли на свете другой такой человек?

В ваших царствах никто не обретёт радости,

Малое приносится в жертву великому,

Ради славы и успеха единиц

Скашиваются целые народы.

Всё, что есть грубого и напористого

В его замысле, с лёгкостью

Обретёт свой безмятежный путь.

ИМПЕРАТОР.

Вы часто принимаете мою сторону,

И с вами мне не страшны ни грозящие

Мне враги, ни французы, ни ереси.

Сегодня я сговорчив – окажите же

Мне помощь в будущем.

Хотелось бы мне посмотреть,

Чем всё это закончится.

КУРФЮРСТЫ.

Мы избавились от чудовища,

И отныне нас больше ничто не обеспокоит.

Собрание князей медленно погружается в тени.

КЕПЛЕР

(Лежит на подушках; он изнурён).

Ах, если бы я мог сделать так,

Чтобы меня услышали!

У меня нет ни голоса, ни сил!

Вы не можете слышать расслабленного…

А если бы могли, то не захотели…

(Покорившись.)

Я знал это, и я прибыл сюда.

Я ехал на хромой лошади,

В холод, больной, пока в бессилии,

Потеряв сознание, не упал.

Что же заставило меня проститься

С моими возлюбленными

И отправиться в далёкий путь?

Что же послужило предлогом к этому? –

Желание вернуть долг,

Научные исследования

Или благо государства?

(Очень спокойно, просветлённо.)

У меня было лишь одно желание:

Услышать чистую, ясную песнь,

Рождённую земным благозвучием, –

Песнь, которой никогда не знала моя душа.

Это желание заставило меня

Искать эту песнь там, где её не было,

И, потеряв веру, бежать оттуда,

Где она, казалось, звучала мне

В тесном кругу знакомых

С нею моих родных.

(Обвиняя самого себя.)

Эта песнь должна раздаваться

Величественно, и никак иначе.

Ради этого я помог совершить

Государственную измену.

Испытывая любопытство,

Я непрестанно пытался понять:

Можно ли привести предчувствуемую

Мною гармонию в действие

И можно ли подчинить её законам?

Я почувствовал то, что мне всегда

Было чуждо: милосердие и смирение.

И в конце я должен узреть…

(С сильной усталостью.)

Великая гармония – это смерть.

Чтобы пробудить её,

Нужно испытать горе и умереть.

В жизни для этой гармонии места нет.

Он почти без сил. Во мраке к нему подходит регенсбургский пастор, который обращается к Кеплеру, словно в кошмаре.

ПАСТОР.

Больной нуждается в духовном наставлении.

Скажите, не вы ли сами отторгнули себя

От того, что мы признаём истинным?

Вы одурачили себя лживыми догмами,

Вот почему, – пока вы не исправитесь

В лучшую сторону, – вам будет

Отказано в причастии.

Впрочем, без сомнения,

Долг добрых христиан

Заключается в том, чтобы смягчить

Грядущие страдания души…

(Самодовольно.)

Я всегда склонен поступать

В духе самаритянина.

Вы видите: я – хранитель

Истинного церковного учения.

Мы веруем, но не исследуем…

(Угрожающе.)

Да не уклонится никто от пути спасения,

Предначертанного нам церковью.

(Убеждая Кеплера.)

Не уносите свой грех

Вместе с собой в могилу.

Вера, которая пришла

Из Виттенберга, груба.

Отрекитесь от неё,

Уверуйте в то, что было

Утверждено в Аугсбурге,

И вам станет легче.

Скажите хоть слово…

(Кеплер указывает на небо.)

Вы поднимаете руку

И указываете ею на небо?

В самом деле, спасение

Делает знак свыше тому,

Кто принял наше учение.

(Продолжает, ибо Кеплер не даёт ответа.)

Так вы не отрекаетесь

От своих убеждений?

Неужели вы зашли столь далеко,

Что требуете мирового соглашения

Между нами и Римом?

Отбросьте же, наконец, в сторону

Все ваши сомнения, примите

Наше вероисповедание.

В нём мы не знаем выбора

Между Христом и Белиалом.

Пастор снова исчезает во мраке.

КЕПЛЕР

(Он в полном бессилии).

Дисгармония – это ещё

И соблазнительная песнь смерти.

Но я верю в благозвучие неба.

Mensus eram coelos,

И при этом я превысил

Свою собственную меру.

Nunc terrae metior umbras,

Ища гармонию в лоне Земли.

Mens coelestis erat,

Наделённый таким звучанием,

Какого я никогда не слыхал.

Corporis umbra jacet –

Это тот, кто напрасно превозносил себя.

«Напрасно»– вот важнейшее слово,

И в конце жизни яснее всего понимаешь,

Что оно – истина. (Умирает.)

Пока сцена погружается во мрак, за сценой раздаётся пение хора.

ХОР.

К чему тебе,

Переступая порог смерти,

Спорить с минувшим? –

Спорить с тем, что едва ли

Имеет к тебе отношение?

«Promptus mihi fuit animus

Ad emendatissime Philosophandum».

Так пел ты всегда,

Всё ещё находясь в клетке жизни.

Не следует ли тебе в твоём нынешнем

Положении оставить сетования

И смело приветствовать

Бесконечность, о которой прежде

Ты мог лишь догадываться?

На покрытой мраком верхней авансцене появляется персонифицированный образ Солнца. (Солнце – это император.) Фигура Солнца пышно убрана, она одета в наряды, на ней виднеются перья, и у неё имеется оружие. Солнце говорит, обращаясь сверху вниз, во мрак, туда, где находилось ложе Кеплера.

СОЛНЦЕ.

Напрасно ли, важно ли –

К чему в конце слова?!

Чтó в силах ты узреть

Со своего, всё ещё

Затемнённого, места?

Взойди к нам, дабы

Постичь более великое.

Постепенно вся сцена озаряется светом и образует великолепную картину в барочном стиле, изображающую небо и обрамлённую роскошными колоннами с волютами. Слева, в глубине сцены, – крутое возвышение, на его вершине располагается трон Солнца.

Пока Солнце, сопровождаемое группой вооружённых фигур, поднимается на свой трон, внизу показывается Меркурий (Хицлер). На нём столь же роскошный наряд. Группа вооружённых фигур сопровождает Меркурия на место подле Солнца.

МЕРКУРИЙ.

Если крошечной пылинке,

Так же как и мне,

Позволено почувствовать

Себя первенцем света,

Который преисполняет нас радостью,

То не потому ли это происходит,

Что мы дороги хранящей нас силе, –

Дороги так, как одна

Чаша весов дорога другой?

Появляется Венера (Сусанна). Её ведут на второе – после Солнца – место.

ВЕНЕРА.

Что есть струящаяся жизнь,

Связывающая небеса,

Как не любовное даяние

Самого себя, – даяние,

С которым неразлучно

Смирение в вышних?

Слева внизу становится видна комната в замке, в Эгере. В ней находится Валленштайн. Он в одной сорочке и панталонах. На него нападают четверо убийц, один из которых Ульрих.

ЧЕТВЕРО УБИЙЦ.

Ты хотел погубить императора,

Ты протягивал руку врагу

И намеревался уничтожить империю,

Ты был бичом народов

И вдребезги разбивал

Величие и счастье людей.

ВЕНЕРА И МЕРКУРИЙ.

Что они там делают?

Не преходящий ли это

Людской род, дым от которого

Струится во вселенной?

Неужели мы столь крепко связаны

Брачными узами с материей,

Что ужасные злодеяния,

Происходящие вдали от нас,

Вызывают у нас удивление?

ВАЛЛЕНШТАЙН.

Я искал счастья человечества.

УБИЙЦЫ.

На пути, усеянном муками и страданиями.

ВАЛЛЕНШТАЙН.

Я искал вечного, благого мира.

УБИЙЦЫ.

Растущего на болотах, наполненных кровью.

ВАЛЛЕНШТАЙН.

Моему стремлению нет цены!

УБИЙЦЫ.

Пусть деспот умрёт, прежде чем

Погибнет легион его жертв.

ВАЛЛЕНШТАЙН.

Отпустите меня! сжальтесь!

УБИЙЦЫ.

Ты – диссонанс, в созвучии миров

Ты – фальшиво взятая нота.

Умри же! умри!

Убийцы закалывают Валленштайна.

Картина меняется.

На сцену выводят Землю (Кеплера). За ней следует Луна (Катарина). Земля вступает в сонм планет.

ЗЕМЛЯ.

Вот благословенное счастье:

После стольких страданий,

Принятых в человеческом обличии,

Воспарить ввысь, приняв

Более благородную форму!

СОЛНЦЕ, ВЕНЕРА И МЕРКУРИЙ.

Ты пришла к нам.

ЗЕМЛЯ.

Ибо всё дольнее исчезло.

СОЛНЦЕ, ВЕНЕРА И МЕРКУРИЙ.

Ты нашла путь сюда.

ЗЕМЛЯ.

Дабы, не зная сомнений

В союзе с вами, вознести

Хвалебную песнь

Осуществляющейся гармонии.

ЛУНА.

В царстве истины должны

Открыться богоугодные стези

И для магии и для мистических искусств.

Друг за другом появляются Марс (Ульрих), Юпитер (Валленштайн) и Сатурн (Танзур). Они занимают подобающие им места.

МАРС.

Пусть подобающее ему место

Займёт и несогласие!

Разве смогла бы истина

Явить себя без него?

ЮПИТЕР.

Пусть ярко воссияет великое –

Воссияет своим высоким именем,

Достоинством и саном.

Его звук определяет звучание гармонии.

САТУРН.

Но гармония не может

Существовать вечно:

Наступит день, когда

Последний её звук иссякнет.

Солнце же и звёзды,

Как свидетели одного со мной рода,

Должны погибнуть и исчезнуть.

ВСЕ.

Нам неведомо, что такое,

Имея форму, меру и достоинство,

Быть частью в беге

Бесконечного мироздания,

Стремление к исполнению

Лишь собственных желаний –

Не в нём ли заключается

Горестный удел всего тварного?

Венера и Земля с нежностью протягивают друг другу руки.

ВЕНЕРА.

Взор, бросаемый с наших

Звёздных высот

На нашу прежнюю участь,

Преисполнен веры

В благость Господа

И полон любви ко всему,

Что расцвело этой любви навстречу.

Этот – взор надежды

На радость, которая

Наступит в вечности,

И этот взор вознаградил

Нас каплей счастья.

ЗЕМЛЯ.

Здесь, в блаженстве

Космического равновесия

И в любви, которой не будет конца,

Мы вечно и нерасторжимо связаны

Друг с другом как сёстры света.

ВЕНЕРА И ЗЕМЛЯ.

Мы видим: наши объёмы увеличиваются,

Шагая от тысяч к миллиардам.

И чем больше нового мы видим,

Тем больше мы удивляемся, не понимая.

МЕРКУРИЙ, СОЛНЦЕ И САТУРН.

Нет, исполнение собственных

Желаний не принесёт нам блага.

Да и кто смог бы объять одним

Желанием то, чему нет числа?

ВСЕ СОЛИСТЫ.

Мы – часть великого созвучия.

Мы – голос в Божьем хорале,

Не ведающий Его сущности.

Неужели мы никогда не узнаем,

Каково наше место

В великом Божьем замысле?

Неужто не найдётся посредника,

Который бы милостиво нам его открыл?

Неужели знание нам бесконечно чуждо?

Тем временем наверху, за Солнцем, показывается созвездие Овна. Следом за ним одно за другим (соответствуя вариациям музыкальной пьесы) следуют иные знаки зодиака. Каждое из этих созвездий сопровождают звёзды меньших размеров, которые становятся приблизительно так, как расположены звёзды внутри встречающихся им созвездий. На них золотые одеяния и атрибуты. Танцуя, они постепенно заполняют сверху вниз всё пространство, от Солнца до правой авансцены. Образовавшаяся таким образом линия представляет собой обращённый к зрителям эллипс, фокусами которого являются Солнце и Марс. Ещё во время пения планет, когда уже появились знаки зодиака, становится видно сияющее звёздное небо. На его вершине появляется одетый в наряды из туманов, покрытый тысячами мельчайших огоньков хор. Это – Млечный Путь. Схожим образом, за знаками зодиака, он движется по эллипсу на правую авансцену.

Под конец сцены выстраивается вся линия Млечного Пути.

ХОР.

Сей возвышенный постулат

Ни нашему счастью, ни счастью иных

Не помощник; он не служит целям,

Не приносит ни горя, ни блага,

И он не кладёт конец войнам,

Чуме, опасностям и страданиям.

Каким же образом то, что столь же

Ничтожно и столь же ограничено,

Как и мы, могло бы действенно

Приобщиться к формуле,

Управляющей всем космосом?

ВСЕ СОЛИСТЫ.

Как много вопросов ещё не задано,

Сколь много впереди предстоит

Открыть, изучить и исследовать!

И всё равно: однажды станет ясно,

С какой целью была создана эта гармония.

ХОР.

Энергия Солнца расщепляется,

Убивая ещё больше, чем прежде;

Правда, она, быть может,

Полезна нежному мирозданию.

На сей великий вопрос

Вы не получите ответа.

Пусть же для нас станет

Примером Кеплер, стремившийся

Приблизить и уподобить свою жизнь

Гармонии и таким образом

Возвыситься и стать лучше.

Ни одно создание не может

Достичь большего.

ВСЕ СОЛИСТЫ.

Но он ошибся.

Он и Сусанна – они были людьми,

И с нашей высоты их никто не понимает.

ХОР.

Никто не смог бы уберечь их, –

Тех, которые были людьми, – от ошибок,

Но то, что, грезя, предчувствуя,

Веруя и молясь, узрел их смиренный дух,

Возвысило их над людским родом,

Как возвысила их их готовность

Служить этому духу.

ХОР И СОЛИСТЫ.

Высоко паря в вечном хороводе,

Стремясь к истоку творения,

Не хочется ли нам забыть

О пределах нашего счастья

И нашей надежды?

Пусть же созерцание горних далей,

Преисполняющих нас

Богоугодным благозвучием,

Пусть мечтания, предчувствия

И горячие молитвы вознесут нас

Над нашим жалким самолюбием –

Вознесут ещё выше, нежели мудрость,

Знания и научные исследования!

Да возвысят они дух ко Духу

Высшего величия, пока Он

Позволяет нам восходить ввысь

В Его великой гармонии мира!

Конец оперы

* * * * *

Дата добавления: 2015-08-17