И Красота чувственная

Итак, в Голландии Красота приобретает характер практический, а в то же самое время при дворе Короля-Солнце у Рубенса сама собой складывается Красота чувственная. Не подвластная влиянию катаклизмов века (Рубенс пишет в годы Тридцатилетней войны) и моральных императивов Контрреформации, рубенсовская женщина (в частности, его молодая вторая жена Елена Фоурмен) выражает Красоту без всяких потаенных смыслов, Красоту, радующуюся, что она существует и может показать себя. С другой стороны, Автопортрет художника, позой своей явно восходящий к великим портретам Тициана {Портрет молодого англичанина), отличается от прототипа безмятежной самоуверенностью лица, выражающего как будто желание общаться только с самим собой и ни с кем более; здесь нет ни духовного напряжения, свойственного некоторым персонажам Рембрандта, ни острого и проницательного взгляда, характерного для Тициана.

Придворная жизнь стремится таким образом раствориться в круго­вороте галантных танцев, который мы будем наблюдать век спустя; растворение классической Красоты в формах маньеризма и барокко или же в реализме фламандских художников и Караваджо уже подсказывает черты новых форм ее выражения — сновидение, изумление, беспокойство.

Изящная и святая красота. Бальдассаре Кастильоне Трофей победы души, 1513-1518 О придворном, IV, 59

Итак, люди восхищаются красотой мира: хвалят красивое небо, красивую землю, красивое море, красивые реки, красивые страны, красивые леса, деревья и сады, красивые города, красивые храмы, дома, войска. Словом, изящная и святая красота придает лучшее украшение любой вещи. Можно сказать, что хорошее и красивое некоторым образом одно и то же, и преж­де всего в человеческих телах, первой причиной красоты которых является, как я полагаю, красота души. Поскольку она причастна истинной божественной красо­те, то освещает и делает красивым все, чего касается, и особенно если тело, где она обитает, не из столь скверной мате­рии, чтобы не дать ей проявить свое каче­ство. Поэтому красота — настоящий тро­фей той души, которая с помощью боже­ственной добродетели держит в повино­вении материальную природу и своим светом побеждает тьму тела. Не следует говорить, что красота делает дам высоко­мерными и жестокими, как показалось си­ньору Морелло; не следует обвинять кра­сивых дам во вражде, смертях и разруше­ниях, причиной которых являются неуме­ренные влечения мужчин. Я признаю, что среди красивых дам встречаются распут­ные. Но не красота склоняет их к распутст­ву; напротив, она удаляет от него и на­правляет на стезю добродетели, так как красота связана с благом. Иногда плохое воспитание, постоянные побуждения влюбленных, дары, бедность, надежда, обманы, страх и тысячи других причин по­беждают постоянство красивых и добро­детельных дам; но по этим причинам мо­гут становиться негодяями и красивые мужчины.

Сверхъестественная Красота. Мигель де Сервантес Дон Кихот Ламанческий, кн. I, гл. XIII, 1605-1615

При этих словах Дон Кихот вздохнул. — Не берусь утверждать, — сказал он, — угодно или не угодно кроткой моей врагине, чтобы все знали, что я ей служу. Од­нако ж, уступая просьбе, с которой вы столь почтительно ко мне обратились, мо­гу вам сказать, что зовут ее Дульсинея. Ро­дилась она в одном из селений Ламанчи а именно, в Тобосо. Она моя королева и госпожа, — следственно, по меньшей мере, принцесса. Обаяние ее сверхъесте­ственно, ибо в ней воплощены все неве­роятные и воображаемые знаки красоты коими наделяют поэты своих возлюблен­ных: ее волосы — золото, чело — Елисейские поля, брови — радуги небесные, очи ее — два солнца, ланиты — розы, уста — кораллы, жемчуг — зубы ее, алебастр — шея ее, мрамор — перси, слоновая кость — ее руки, белизна ее кожи — снег те же части тела, которые целомудрие скрывает от людских взоров, сколько я понимаю и представляю себе, таковы, что скромное воображение вправе лишь вос­хищаться ими, уподоблять же их чему-ли­бо оно не властно.

Дата добавления: 2015-08-17