Глава I основы сопоставительного анализа

К ВОПРОСУ О ВАРИАНТАХ ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА

Как следует из предыдущего раздела, в прошлом вни­мание лингвистов было сосредоточено главным образом на решении вопроса, являются ли АЕ и BE разновидностями одного и того же языка или самостоятельными, хотя и близкородственными языками. В связи с этим необходимо выяснить, каким образом в современном языкознании решается вопрос о разграничении близкородственных язы­ков, с одной стороны, и вариантов и диалектов одного и того же языка, с другой.

Некоторые ученые выдвигают на первый план психоло­гический критерий взаимной понятности (mutual intelligibili­ty) (Bloomfield, 1926, Sapir, 1935, Hockett, 1959). При этом выдвигается постулат, согласно которому, если люди понимают друг друга, то, следовательно, они говорят на одном и том же языке и, напротив, если люди не понимают друг друга, то, по-видимому, они говорят на различных языках. На первый взгляд такой критерий кажется доста­точно убедительным, поскольку он исходит из основной функции языка как средства общения между членами од­ной и той же речевой общности. Однако на практике при­менение этого критерия связано с рядом трудностей. Ведь даже если исключить препятствия к взаимопониманию, обусловленные сложностью темы, и сделать существенную оговорку о том, что признаком взаимной понятности явля­ется способность понимать друг друга в беседах на повсе­дневные, бытовые темы, то и тогда остается неясным воп­рос о том, как быть в тех случаях, когда носители разных диалектов одного и того же языка понимают друг друга не полностью, а лишь частично и с известными трудностями. С другой стороны, взаимное понимание едва ли может быть использовано в качестве критерия одноязычия еще и потому, что, как известно, носители близкородственных языков (например, чехи и словаки, датчане и норвежцы) также могут общаться друг с другом, не испытывая при этом больших трудностей.

В работах других авторов основной упор делается на структурно-лингвистические критерии. При этом в не­которых исследованиях в качестве главного критерия выде­ляется фонологический (Trubetzkoy, 1938, Bloch, 1948), a в других — грамматический критерий (Polak, 1954). Вы­деление в качестве решающего какого-либо одного признака едва ли можно признать обоснованным. Структурные приз­наки безусловно должны приниматься в расчет. Однако думается, что их изучение должно носить комплексный характер и охватывать все уровни языковой струк­туры.

Используя структурные критерии, сравнительно легко обозначить полярные явления и практически невозможно (без учета других критериев) дифференцировать переходные образования. Забегая вперед, отметим, что соотношение между АЕ и BE явно относится к тем полярным случаям, когда налицо не только структурное сходство, но в значи­тельной мере и материальное тождество. Именно это обсто­ятельство побуждает авторов всех серьезных исследований рассматривать АЕ и BE как разновидности одного и того же языка.

Руководствуясь признаками структурного сходства, ученым сравнительно легко решать вопрос об одноязычии в тех случаях, когда этот вопрос еще не решен самими носите­лями языков (ср., например, работы американских лин­гвистов по исследованию языков американских индейцев). Однако нередко в силу ряда историко-этнических факторов традиционное деление на языки и диалекты, в значитель­ной мере опирающееся на национальное самосознание чле­нов тех или иных языковых коллективов, вступает в явное противоречие со схемой, исходящей из чисто языковых признаков. При этом близкородственные языки могут быть более близкими друг другу в структурном отношении, чем диалекты некоторых языков. Именно в силу этого обстоятельства советские языковеды предлагают учиты­вать не только внутрилингвистические признаки, но и ряд признаков экстралингвистических, в том числе общ­ность по тому или другому литературному языку (ср. Аванесов, 1959, Ярцева, (2) 1968).

Критерий ориентации на тот или иной литературный язык приобретает особое значение в тех случаях, когда между соседними говорами двух родственных языков (на­пример, русского и белорусского, немецкого и нидерланд­ского) трудно провести резкую грань. Этот критерий имеет прямое отношение и к рассматриваемому нами случаю, поскольку общность литературного языка как бы цементи­рует принципиальное единство английского языка во всех его территориальных ареалах.

Вопрос о соотношении между литературным языком и диалектами получил наиболее полное и правильное осве­щение в трудах советских ученых (Аванесов, 1962, Ава­несов и Орлова, 1965, Гухман, 1956, Гальперин, 1958, Ярцева, (2) 1968 и др). Опираясь в своих работах на марксистскую концепцию национального языка, советские языковеды рассматривают последний не как вневременную, а как историческую категорию, возникающую в условиях экономической и политической концентрации, характе­ризующей формирование наций (см. В.М.Жирмунский, 1968, стр. 67). В то же время принципиальное единство национального языка вовсе не означает его абсолютного единообразия. Разрабатывая вопрос о структуре националь­ного языка, советская диалектологическая школа рассматри­вает его как сложное и многообразное явление разли­чающееся в разных сферах, но всегда остающееся самим собой и характеризующееся определенным комплексом общих структурных признаков. Полярными разновидностя­ми национального языка советские диалектологи считают литературный язык с его многочисленными функциональ­но-стилистическими ответвлениями, письменной и устной формами и диалектный язык в его территориальном варьи­ровании.

Между литературным языком и диалектом устанавли­вается ряд принципиальных отличий. Если литературный язык характеризуется сложным взаимодействием пись­менной и устной форм, то диалекты, в основном, тяготеют к сфере устной речи. В функциональном отношении лите­ратурный язык отличается всеобъемлющим характером. Это язык культуры, науки, публицистики, основа языка художественной литературы. Диалекты же используются, главным образом, в рамках обиходно-бытового общения. В отличие от диалектов, литературный язык характеризу­ется целенаправленным отбором языковых фактов, регули­руемых нормой. В ряде случаев литературный язык может выступать в качестве интердиалекта, т.е. служить целям междиалектного общения.

Отсюда можно сделать вывод о доминирующей роли нормированного литературного языка в современном об­ществе. Будучи воплощением общенародного образца, ли­тературный язык оказывает значительное влияние не толь­ко на письменную, но и на устную речь самых широких слоев населения. В связи с этим диалектные явления вос­принимаются как отклонения от нормы. Не случайно ли­тературный язык иногда обозначается в лингвистической литературе термином «престижный диалект» (Francis, I958), подчеркивающим его социальную значимость, или термином «стандартный язык» (Брозович, 1967), подчеркивающим его нормированный характер.

В свете вышеизложенного становится ясной вся беспоч­венность утверждения о том, что АЕ является диалектом BE. Прежде всего, следует иметь в виду, что языковые явле­ния, характерные для АЕ, распадаются на две категории. К первой категории относятся, например, сочетания гла­гола want с in, off, out типа to want in вместо to want to go in, дифтонг [ai] в словах типа bird, форма hadn't ought, French harp вместо harmonica и др. Все эти явления более или менее четко локализованы; носят явно диалектальный характер и лежат за пределами литературных норм. Ко второй категории относятся такие явления, как ретрофлексное [r] в bird, словоформы типа gotten, слова aluminum, sidewalk и др. Эти явления вполне согласуют­ся с литературными нормами АЕ, хотя и противоречат нормам, действующим в пределах ареала BE.

Отсюда становится ясным, что различительные признаки английского языка в Америке охватывают не только ди­алектные явления, но и явления литературного языка. Характерно в этом смысле разное соотношение между этими явлениями в Англии и США. Так, например, в США прошедшая форма глагола to eat — ate обычно произно­сится leit], а произношение [et] рассматривается как нарушение литературной нормы. В Англии же, как из­вестно, стандартной формой является [et], a [eit] воспри­нимается как произношение, противоречащее норме (Marckwardt. Quirk, 1964). Такого рода переоценка одних и тех же явлений с точки зрения их принадлежности к лите­ратурному языку весьма характерна для расхождений, наблюдаемых между АЕ и BE.

Разумеется, за вычетом такого рода различительных элементов, литературные нормы АЕ и BE совпадают. Однако из того факта, что между ними все же наблюда­ются частичные расхождения, следует, что АЕ никак нельзя рассматривать в качестве территориального диалекта BE, поскольку литературный стандарт Великобритании не имеет безоговорочной обязательной силы для ареала АЕ и поскольку в США, так же как и в Англии, существует иерархический ряд: «диалект — литературный язык».

Из перечисленных выше признаков литературного язы­ка ясно, что это понятие относится не к категории чисто лингвистических, а скорее социолингвистических. Одним из его основных, определяющих компонентов является авторитет или, выражаясь языком современной социологии, «социальный престиж» языковой нормы. В то же время для последующего анализа чрезвычайно важно выяснить соотношение между лингвистическими единицами и норма­ми языка, т.е. дать определение нормам языка в терминах языковых единиц. Такое определение мы находим у Э.А.Макаева в его статье «Понятие давления системы и иерархия языковых единиц». Отмечая, что каждый уровень языка складывается из определенного набора конститутив­ных единиц (т.е. единиц, образующих данный уровень — фонем, морфем и т.д.), допускающих большее или мень­шее количество вариантов, автор статьи характеризует норму как «регулятор, определяющий набор вариантов, границы вариативности, а также дозволенные и недопусти­мые варианты» (Макаев, 1962).

Продолжая эту мысль, можно охарактеризовать лите­ратурный язык как систему, в которой допускается извест­ная вариативность, определяемая не только структурными особенностями той или иной языковой единицы или спе­цификой данного уровня, но и различиями в регламенти­рующем действии норм в разных ареалах данного языка. Дело в том, что границы вариативности единиц языка могут частично не совпадать в разных районах его распространения. Таким образом, среди локальных вари­антов следует различать как те, которые при любых усло­виях остаются за пределами литературного языка (просто­речие, диалекты), так и те, которые в одних районах могут втягиваться в орбиту литературного языка, а в других — отвергаться нормой. Но поскольку речь идет о едином литературном языке, имеется в виду, что существует некий набор инвариантных конститутивных признаков, присущих Данному языку на любой территории его распространения.

Разумеется, единство не означает тождества. «Было бы нематериалистично и недиалектично считать, что язык, об­служивающий одну нацию, одно общество, одну националь­ную культуру и цивилизацию, одну науку и литературу, может иметь ту же природу, что и язык, распределяющий эти функции между двумя нациями» (Брозович, 1967). В связи с этим в современном языкознании был поставлен вопрос об особого, рода лингвистической ситуации, воз­никающей в тех случаях, когда один и тот же язык обслу­живает две различных нации, т.е. о вариантах языка (Смирницкий, 1955, Ризель, 1962, Брозович, 1967).

Наиболее развернутую характеристику вариантов лите­ратурного языка мы находим у югославского лингвиста Д.Брозовича, который отмечает, что варианты возникают во всех национально негомогенных стандартных (т.е. ли­тературных) языках. Отношение вариантов к диалектам не отличается от отношения литературного языка к диалек­там. Следует различать, с одной стороны, варианты лите­ратурного языка, т.е. сформировавшиеся единицы, обла­дающие комплексными языковыми особенностями и функ­циями, а с другой — зоны, в которых нет четкой дифферен­циации и где скрещиваются разные особенности вариан­тов. К числу последних (именуемых в другой терминологии «переходными ареалами») следует, по-видимому, отнести Канаду, где английский язык обнаруживает чрезвычайно мало своих собственных различительных черт и в то же время испытывает давление со стороны как британского, так и американского вариантов с явным преобладанием черт последнего. Что касается соотношения «литературный язык: варианты», то оно в известном смысле аналогично соссюровскому соотношению "langue: parole", поскольку негомогенный литературный язык существует в принципе только как абстракция и практически и в письменной я в устной форме реализуется в виде вариантов.

Что касается последнего замечания, то оно может быть принято с той существенной оговоркой, что гомогенность далеко не всегда является признаком вариантов. Ниже мы увидим, что, например, на уровне звуковой системы американский вариант литературного английского языка представляет собой отнюдь не гомогенную единицу.

Подводя итоги сказанному выше, дадим определения основным понятиям, которые будут в дальнейшем исполь­зоваться в данной работе. Под диалектом понимается территориально замкнутая разновидность языка, ограни­ченная сферой народно-разговорной речи и противостоя­щая нормированному литературному языку. Под вариан­том литературного языка понимается региональная раз­новидность единого нормированного литературного языка.

Выше указывалось, что вариант литературного языка соотносится с распространенными в пределах данного; ареала диалектами точно таким же образом, как литера­турный язык соотносится с диалектами в рамках нацио­нального гомогенного языка. Отсюда следует, что между вариантами литературного языка и диалектами существуют тесные двусторонние связи такого же характера, какие вообще наблюдаются между литературным языком и диалектами (т.е., с одной стороны, нивелирующее влияние литературного языка на диалекты, а с другой — «повыше­ние в ранге» отдельных диалектных явлений и проникнове­ние их в литературный язык). Совокупность данного ва­рианта литературного языка и распространенных в пределах его ареала территориальных диалектов мы будем на­зывать национальным вариантом языка подобно тому, как совокупность «литературный язык + диалекты» в условиях национально гомогенного языка именуется национальным языком.

Как видно из определений, различие между понятиями! «вариант литературного языка» и «диалект» не характери­зуется какими-либо структурными признаками. В структур­ном отношении как «вариант литературного языка», так и «диалект» представляют собой частные системы, входящие в сложную систему национального языка и объединенные с ней единым комплексом общих признаков. Подробнее этот вопрос будет освещен в следующем разделе.

Дата добавления: 2015-08-20