Бакуриани

Бакуриани всегда считался одним из лучших горнолыжных центров Советского Союза наряду с Приэльбрусьем, Чимбулаком и Кировском. В конце 80-х достать путёвку куда-либо особого труда не представляло. Была мощнейшая туристическая фирма

"Спутник", которая не только строила отличные гостиницы, но и по всей стране распространяла путёвки. Вот в 1987 году я и купил путёвку в "Спутнике" в гостиницу "Солнечная долина" в Бакуриани. Я ведь ещё в молодые годы сам себе сказал: "Толя, пока у тебя есть здоровье, желание и возможности, ты должен посетить основные горнолыжные центры СССР". Поставленную задачу я почти что выполнил. Я не смог посетить Камчатку, Карпаты и Гудаури.

Так вот Бакуриани. Попасть туда можно из Тбилиси. А чтобы всё было надёжно и цивилизованно, нужно в Тбилиси найти какую-то зацепку. И тут мне помог мой хороший товарищ и коллега по работе Валя Леонов. У него была совместная работа с одним Тбилисским институтом и появились хорошие знакомые. Короче, он созвонился с Тбилиси и дал мне адрес.

Самолёт задержался, и в столицу Грузии я прилетел в 23 часа. Что делать? Просидеть ночь в аэропорту или рискнуть поехать? Ведь человек должен меня ждать. Я решил ехать. Сразу договорился с таксистом, что он меня подождет и, если я не попаду в дом, то вернусь в аэропорт. А попасть я должен был в дом в самом центре старого Тбилиси на берегу Куры к Оганову Михаилу Седраковичу. Подъехали к дому мы уже за полночь. Дом деревянный 2-х этажный и древний. Всё окна тёмные и только в одном на втором этаже какой-то свет. Может это меня ждут? Оказалось нет. Старый грузин пояснил, что мне нужно спуститься во двор, и там живёт Оганов. Оказывается, у этого дома был и двор, в котором по периметру друг к другу и над другом лепились какие-то строения, лестницы, навесы. Это всё были жилые помещения, в одном из которых меня и ждал Михаил Седракович. Он выслушал мои извинения, мы быстро попили чаю и улеглись.

Когда утром я проснулся, то сразу понял, что кроме меня в доме никого нет. На столе записка и ключ от двери. В записке всего 1 предложение: "Если будите уходить – ключ в почтовый ящик". Честно скажу, от такой доверчивости, и таких порядков у меня всегда становилось хорошо на душе. Ну, нравятся мне такие люди! Потом я пошёл осматривать дом. Его и домом-то назвать трудно. Во-первых, в доме не по-сибирски холодно. Во-вторых, - это была одна не очень большая комната без окон, так как длинная стена была, видимо, приткнута к склону горы. А по торцам – другие халупы, там живут соседи. Уличный свет с трудом попадал через тонюсенькую, на половину стеклянную дверь. Да как же тут можно жить? И ведь хозяин не бомж, не хиппи, а пожилой уже человек, младший научный сотрудник института. У меня давно, после моих многочисленных поездок в Домбай и Терскол, сложилось впечатление, что далеко не все люди на Кавказе, в том числе и грузины, живут хорошо. На наших Российских рынках мы видим наиболее энергичных, удачливых, а где-то и наглых представителей этих народов.

Закончив утренний туалет, покинул дом и вышел на улицу. Надо где-то позавтракать. Смотрю, недалеко стоит машина типа Рафика и в ней сидит яркий представитель кавказской национальности в огромадной кепке, ну прям аэродром. Я подошёл, поздоровался и спросил, где тут можно покушать. Он вышел, подробно объяснил, как пройти, что там обедают все таксисты, так как кормят хорошо и недорого. Я поблагодарил и двинулся в путь. Не прошёл я и 50 метров, как этот Рафик меня догнал и хозяин жестом пригласил в кабину. Как я не отказывался, он усадил меня в машину, довёз да кафе, не взял денег и вернулся на место. Я специально проследил. Вот верь после всего этого рассказам о плохом отношении к русским в Грузии. Что они обязательно сделают какую-нибудь гадость, обманут или обидят. Со мной вообще так никогда не поступали во время многочисленных посещений Средней Азии и Кавказа, в командировках и на отдыхе и это не потому, что мне везло. Не может всегда вести. Главная причина заключалась в том, я думаю, что я сам всегда уважительно относился к местным жителям, кем бы они не были. Я никогда ни заочно, ни в глаза никого не называл "чурками".

Два дня бродил я по Тбилиси, по его проспектам, паркам и набережным. Посетил могилу Грибоедова, знаменательные Тбилисские бани, базары. Поднимался на фуникулёре. Всё-таки, главное украшение большого города, по-моему, это горы. Поэтому из всех столиц Союзных Республик, которые я посетил (правда, я не был в Прибалтики и Кишинёве) я всегда выделял 2 – Алма-Ату и Тбилиси (ну и Красноярск, конечно).

Пора было двигаться к основному месту моего назначения, и на 3-ий день я покинул Тбилиси. Прямого автобуса из столицы в Бакуриани не было, поэтому я уехал в Боржоми. Там купил билет на местный автобус, до отправления которого было часа 2 и пошёл погулять по городу. Минут за 40 до отправления автобуса пришёл на автовокзал, проверить может уже автобус подали. Его не только подали, он уже был битком набит пассажирами, и моё место, конечно, было занято. Я расстроился. Теперь придётся ехать стоя, да ещё лыжи. Но печалился я зря. Мне без звука освободили место и, несмотря на тесноту и неудобства, пассажиры вели себя добродушно, да ещё и шутили.

Посёлочек Бакуриани небольшой и расположен почти на самом верху на одном из отрогов Кавказского хребта. Устроен посёлок как-то необычно. Большущая поляна в середине совершенно пустая, там, видимо, болото. А по краям этой поляны с одной стороны сам посёлок, с другой гостиницы, с третьей – подъёмники. Конечная остановка автобуса в посёлке, а гостиница с другой стороны густой поляны, метров через 800. В посёлке в большом почёте такси на конной тяге с санками – розвальнями. Но я пожалел денег и тащился пешком.

Гостиница большая, современная. Только в номерах холодно. Поселили меня в 2-х местный номер с молодым парнем откуда-то с Кольского полуострова. К моему счастью, парень оказался на редкость положительный – не пил, не курил, вёл себя тихо. Только книжки читал.

После обеда вступительная беседа для вновь прибывших. Нас собрали в большом зале. На сцене за столом руководство гостиницы. Много о чём нам рассказывали, но мне запомнились выступления 2-х человек. Их обоих звали Гоги. Только один был совсем маленький, наверное метр пятьдесят с кепкой, зато второй – громила под 2 метра и весом килограмм 120. Их так и называли Гоги большой и Гоги маленький. Гоги маленький отвечал в гостинице, видимо, за политико-массовую работу. Он долго и пламенно рассказывал о моральном облике строителя коммунизма, о высоких идеалах, особенно заострил внимание аудитории на борьбе с пьянством. Что основные силы администрации брошены на борьбу с этим злом, и т.д. в том же духе. Гоги большой говорил примерно о том же, только с акцентом на общую дисциплину и правила поведения в гостинице и на горе.

Как я уже сказал, посёлок Бакуриани расположен практически на вершине нагорья, и вблизи нет господствующих вершин, как например, в Домбае, Терсколе, или Чимбулаке. Поэтому сразу стали заметны 2 особенности этого места. Во-первых, солнце светило на гостиницу, с 9 утра до 17 часов вечера, несмотря на то, что я там оказался в самый короткий день – конец декабря. Во-вторых, не было лавинной опасности, так как склоны покрыты лесом и нет вершины, с которой могла сойти лавина. Поэтому раза 2 мы катались в сильный снегопад.

Кататься можно было на 4-х склонах. 1-ый склон – это кресельный подъёмник на гору Кохта1. 2-ой склон - это буксировочный подъёмник "Татрапома" на гору Кохта1 справа. 3-ий склон – это (если не изменяет память) 2 кресельных друг за другом подъёмника на гору Кохта2 из малюсенького посёлка Митарби. И 4-ый – учебный склон с бугельным подъёмником рядом с гостиницей.

В этот сезон я покатался так, как ещё никогда не катался. Подъёмники работали исправно. Очередей практически не было. В Бакуриани я впервые увидел, что такое склон подготовленный ратраком. Правда, такой склон был только один, там где работал подъёмник "Татропома". Приходишь утром пораньше, а полуторакилометровый склон шириной метров 80 укатан в рубчик, как стол. И сам подъёмник необычный. Скоростной. Наверное, метров 5-6 в секунду, только успевай поворачиваться, да ещё и с накопителем. Если никого нет, бугеля сходят с основного троса и висят друг за другом кучкой. Как только ты берёшь в руки бугель, он тут же начинает движение. И сами бугеля непривычные. В накопители висят длинные, метров по 5 дюралюминиевые трубки с чашкой на конце для 1 человека.

Я долго не мог понять, почему в Бакуриани так хорошо готовят этот склон. Что здесь другие люди? Или начальник очень честный и ответственный? Потом мне объяснили. Во-первых, грузины с большим вниманием и любовью, чем другие народы относятся к своим детям. Во-вторых, в Грузии уже в то время было, видимо, больше состоятельных людей, чем в среднем по стране. Приезжает, например, из Тбилиси такой папаша с сыном, находит тренера и говорит ему:

- Поставишь моего Вахтанга на лыжи дней за 10, полторы тысячи – твои.

А полторы тысячи тогда – это четвертая часть стоимости "Жигулей". А чтобы этих вахтангов было больше, склон горы должен продержаться как можно дольше. А дольше он продержится, если укатан. Вот и вся арифметика.

В этой гостинице, в отличие от Терскола, никаких мероприятий по развлечению отдыхающих делать было не принято. Только 31 декабря устроили поздний предновогодний праздничный ужин, дали по подарку и - танцы на всю ночь. В поселок ходить было далеко, да и там ничего не было.

Вечером после ужина я выходил в холл на первом этаже покурить, людей посмотреть. В первый же вечер обратил внимание, что весь вечер в холле находился лейтенант милиции. Он жил в посёлке и вечерами обходил все гостиницы, наблюдая за порядком. Во второй вечер всё повторилось. Я сидел, курил, появился лейтенант, побродил по гостинице, потом подсел ко мне и завёл разговор. Когда он узнал, что я из Красноярска, сразу же оживился. Оказывается, он закончил школу милиции в нашем городе, а брат его и сейчас там учится. На третий вечер – опять встреча, короткий разговор, потом он мне и говорит:

- Пойдём со мной.

- Куда?

- Пойдём, пойдём, там увидишь!

Сначала в самый конец коридора на 1-ом этаже, потом "Служебный вход", потом по лестнице вниз в подвальное помещенье и, наконец, дверь с табличкой "Посторонним вход воспрещён". За дверью большая комната, громадный стол уставленный едой, а за столом человек 20 мужиков уже навеселе. Во главе стола сидит Гоги маленький, рядом Гоги большой. Если в русском застолье на столе стоит несколько бутылок водки, то здесь через одного стояли стеклянные 3-х литровые банки с самогоном. "Ни черта себе борьба с "ею родимой", пардон, с пьянством и алкоголизмом!" - мелькнула мысль. Мой новый знакомый попросил тишины и представил меня: "Это Анатолий, наш гость из Красноярска". Меня тут же усадили за стол, поставили тарелку полную баранины, куриц, какой-то зелени, ну и, само собой, самогон. Тут же последовал тост, потом другой. После 3-его тоста, я понял, что следующий тост мой, так как тостующие шли по порядку в мою сторону. Я поднял стакан и начал говорить что-то о нерушимой дружбе между грузинским и русским народами. После первых же слов я понял, что несу что-то не то, так как лица сидящие за столом начали вытягиваться, а милиционер легонько ткнул меня в бок. Я судорожно соображал: "А что не так?" Да чёрт его знает, что не так! Срочно перестроился и заговорил уже о непоколебимой дружбе жителей села Бакуриани и всех народов центральной Сибири. Лица присутствующих сразу же разгладились, а в конце мне даже похлопали. Я перевёл дух. К чести всех собравшихся мне никто не наливал полного стакана с требованием пить до дна, никто не приставал с идиотским вопросом "ты меня уважаешь?" Да и вообще, когда расходились, я особо пьяных - то не видел. Видимо, простой грузинский народ, в отличие от простого русского народа, умеет выпивать цивилизованно.

Когда на другой день я спросил у знакомого милиционера, что же я не так сказал, он мне долго рассказывал о клановости грузинского общества, о тейпах, о традициях. Я, честно говоря, не очень ясно всё понял.

Рано или поздно почти все начинающие горнолыжники, освоив технику спуска на стандартных склонах, начинают искать что-то новое. Кого-то привлекают крутые склоны, кого-то катание по буграм или трамплинам, кого-то целинный снег. Мне, например, всегда нравилось кататься по целинному снегу, хотя успехи давались с трудом. Как я понимаю, необходимо выполнить 3 условия. Принять ярко выраженную заднюю стойку, загрузив пятки лыж. Иметь сильные и выносливые мышцы ног, и, наконец, преодолев страх, набрать хорошую скорость. Ведь чем выше скорость, тем легче поворачивать. Если стойку я принять могу, выносливость можно обойти, спускаясь с остановками, то вот скорость… Как-то с вершины Кохты1 я долго не решался спуститься по целинному снегу на крутом склоне. Решился. Упал. Потом часа 2 искал отскочившую лыжу. А вот один любитель из Горького просто отлично катался по таким склонам. Он - то мне и подсказал, что есть более подходящий склон для учебы. Если, поднявшись на Кохту 1, уйти немного вправо по гребню, то можно прекрасно кататься по нетронутому снегу. Склон там не такой крутой, а лес не очень густой. Причём каждый раз, уходя по гребню дальше, попадаешь на новое место.

И последнее. Уже в Бакуриани, я узнал, что из Боржоми сюда можно добраться не только автобусом, а ещё и по узкоколейной железной дороге с маленьким паровозиком и игрушечными вагончиками. Особенно романтична эта дорога после снегопада, когда этот составчик пробирается через сказочный лес. К сожалению, узнал я об этом уже поздно и не проехал по этой дороге.

Дата добавления: 2015-08-20