Саммари: Драко необходимо соблазнить Гермиону, чтобы получить пост капитана команды по квиддитчу. 4 страница

- Хорошо… - Медленно произнес Драко спустя какое-то время, перечитав то, что он написал. – Я думаю, это все… - Прикусив кончик губы, он пожал плечами и передал ей листок.

Гермиона подняла лист перед собой, и, наклоняя голову из стороны в сторону, пыталась придумать, как бы ей связать все эти имена. Несколько минут она сидела в тишине, покусывая кончик своего языка, стараясь сконцентрироваться. Наконец она щелкнула пальцами и снова посмотрела на Драко.

- Окей, я придумала. Как думаешь, тебе под силу запомнить пять слов?

Драко перевел взгляд на нее, медленно изгибая бровь.

- Ну, я, конечно, блондин… но я постараюсь, - сухо произнес он.

Гермиона закатила глаза.

- Это был риторический вопрос.

Драко быстро приподнял и опустил обе брови как бы говоря «моя ошибка», а затем снова оперся спиной на стену.

- Ну и что же это за пять слов?

Гермиона была в своей стихии. Улыбаясь, она села прямее и сложила руки на коленях. Прочистив горло, она кивнула.

- Итак, повторяй за мной – зайчик.

Он ошеломленно молчал, моргая.

Она приподняла бровь.

- Зайчик …

- Да… сладенькая? – Неуверенно ответил Драко.

Гермиона нахмурилась, а затем фыркнула.

- Да не ты, идиот. «Зайчик» - это первое слово, которое тебе нужно запомнить.

Губы Драко искривились в маленькой усмешке.

- Ааа. А я подумал, что мы просто выбираем друг другу ласковые имена для наших занятий. – Он издал тихий смешок, увидев, как расширились глаза Гермионы. – Всё, всё, я просто пошутил… зайчик.

Хотя она и пыталась выглядеть строго, уголки ее губ подергивались, словно она хотела сдержать улыбку. Снова кивнув, она заткнула за ухо распоясавшийся локон.

- Зайчик.

- Зайчик, - повторил он, смотря ей прямо в глаза.

- Рыжик.

- Я так и знал! Я знал, что ты влюблена Уизли…

Гермиона протянулась и стукнула его по руке, ее глаза слегка сузились.

- Я не влюблена в Рона, а если ты не собираешься сконцентрироваться на занятиях, я просто уйду, и можешь сам разбираться с трансфигурацией.

Драко засмеялся, потирая руку.

- Хорошо, хорошо… но… ты ведь знаешь, что он в тебя влюблен?

*Хрясть!* Она снова шлепнула его.

- Заткнись! Он не…

- Ой, прекрати! - Перебил ее Драко, смеясь еще сильнее. – И ты можешь посмотреть мне в глаза и честно ответить, что ты не думаешь…

Гермиона скрестила руки на груди, ее глаза превратились в щелочки, прежде чем она ответила.

- Вот как? Ну тогда в тебя влюблена Паркинсон.

Драко презрительно фыркнул и тоже скрестил руки.

- Она похожа на собаку, и кроме того при чем тут она? Я говорил о тебе и этой рыжей белке…

Гермиона приподняла бровь.

- Я не думаю, тебе стоит называть кого-либо белкой, Малфой. Поправь меня, если я ошибаюсь, но насколько я помню… это ты у нас был когда-то хорьком. – Она туманно улыбнулась. – Так вот почему ты позволяешь Паркинсон лизать тебе ухо? Потому что она похожа на собаку?

И впервые в жизни Драко не знал, что ответить. Он сидел в полной тишине, ошеломленно уставившись на нее. Хотя он не собирался в этом признаваться, даже самому себе… но было что-то, что он находил почти привлекательным в том, как она могла отбивать его подачи в словесной дуэли. Решив, что он не должен позволять ей выиграть и просто обязан оставить за собой последнее слово, он приподнял брови и скорчил рожу.

- Нет, - ответил он тоном обиженного ребенка.

Гермиона снова фыркнула.

- Не надувай губки, ты становишься похожим на ребенка.

Это замечание заставило его усмехнуться.

- Некоторым девочкам нравится, когда я надуваю губки.

Расширив глаза, Гермиона театральным жестом положила руку себе на грудь.

- Им нравится? Ну в таком случае, позволь мне перефразировать, так как кое-кто… - Она не сумела закончить предложение, потому что Драко снова прервал ее… но на этот раз своими губами, плотно прижав их к ее губам.

Он не знал, что побудило его сделать это. Просто в ней было что-то… что-то особенное, что-то, что ему почти… нравилось. Она была не похожа на других девочек. Он знал, что любая другая девчонка пришла бы на встречу с ним, пытаясь произвести на него впечатление. С полным макияжем, и, вероятно, в красивом наряде, через который ему было бы видно немного - или много – обнаженного тела. Он привык, что девчонки сами вешались ему на шею, отдавались ему, не раздумывая… но Гермиона, она была другая.

Она вошла в комнату с волосами, небрежно стянутыми в хвост при помощи заколки, и самым легким макияжем. Черт побери, ее юбка даже была чуть-чуть примята. Она даже не приоделась для него, и он находил это интригующим. Она не притворялась кем-то, кем на самом деле не являлась, она не пыталась сделать из себя девушку, которую он, по ее мнению, хотел бы… и это очень нравилось ему, хотя причину этого он не мог понять.

Глаза Гермионы расширились, когда он поцеловал ее, она могла честно сказать, что уж этого она не ожидала. Это было неправильно, это было именно то, чего она поклялась больше не допускать. Но его губы были такими мягкими… и теплыми на ее губах. Прежде чем она сама знала, ее глаза закрылись, и все ее существо сконцентрировалось только на его губах, прижатых к ее губам. Ее рука сползла с груди, чтобы вместо этого остановиться на его груди, и она наклонила голову набок. Она чувствовала, как подушки его пальцев погладили ее щеку, когда он убрал с ее лица непослушный локон, и этот краткий контакт с его кожей заставил ее почувствовать приятную дрожь.

Он тоже наклонил голову набок, поглаживая рукой ее щеку, и провел языком по ее губам. У ее губ был земляничный вкус… Он догадался, что это, видимо, был какой-то блеск для губ, но что бы это ни было, это было замечательно, и он улыбнулся, прижимаясь к ее губам, потирая ее щеку большим пальцем.

Она почувствовала, что прижимается к нему ближе, и при этом ее рука начала дальше исследовать его грудь, кончиками пальцев дотрагиваясь до вышитого змея на его рубашке. Это заставило ее глаза распахнуться, грубо вернув с небес на землю. Это же Малфой, Драко Малфой – ее первый настоящий поцелуй - с Драко Малфоем? Нет, это было не правильно. И вместо того, чтобы раскрыть губы, как он хотел, она оттолкнула его рукой в грудь.

Его глаза резко раскрылись, когда она толкнула его, и он нахмурился. Посмотрев в ее глаза, он понял, что этот поцелуй не имел никакого отношения к спору… Он был незапланированным, неконтролируемым, но почему-то идеальным. Он поцеловал ее не потому, что хотел затащить ее в постель, а просто из-за этих непослушных локонов, сбежавших из заколки, он поцеловал ее, потому что ее юбка была помята, он поцеловал ее, потому что на ней не было макияжа, потому что она не пыталась быть кем-то, кто мог бы ему понравиться, потому что она не пыталась произвести на него впечатление… но она произвела, даже не прилагая к этому усилий. Слегка облизнув губы, он посмотрел вниз, снова чувствуя на губах сладкий вкус земляники с ее губ, и слегка скрипнул зубами.

- Прости. Мне жаль, что так получилось, - пробормотал он. Из всей лжи, которую он скормил ей за последние несколько дней, эта была самая большая.

Тяжело сглотнув, все еще не восстановив дыхание, Гермиона нахмурилась, посмотрев вниз на свои руки, лежащие на сумке.

- Все в порядке, - тихо ответила она через какое-то время. Однако всё не было в порядке… это было плохо… он поцеловал ее, а этого ему делать не следовало, поэтому она снова нахмурилась, повернувшись к нему. – Только… пусть это больше не повторится.

Взяв себя в руки, Драко ухмыльнулся, отвечая на ее взгляд.

- Без проблем, вообще-то я просто пытался тебя заткнуть.

Гермиона тихо фыркнула и закатила глаза, посмотрев вниз.

- Ну ладно, продолжаем… Рыжик.

- Рыжик.

- Шизик.

- Шизик…

- Страшила.

- Страшила…

- Спортсменка

- Спортсменка…

- Зайчик, Рыжик, Шизик, Страшила, Спортсменка.

Он молчал.

Гермиона приподняла бровь.

- Повторяй за мной. Зайчик, Рыжик, Шизик, Страшила, Спортсменка.

Драко сделал, как она сказала, повторив с ней слова скучающим, почти монотонным голосом.

После того, как она заставила его повторить слова еще раз пять, Гермиона кивнула.

- Итак, дальше. Корнелиус Райчик, Рай-чик, понял? Он будет ассоциироваться с Зайчиком – Зай-чик.

- Корнелиус Райчик – Зайчик…

- Очень хорошо, а что он сделал? – Спросила Гермиона, смотря на Драко.

- Он… он был изобретатель, и… он случайно бросил кошачий волос в зелье, которое он готовил, и превратился в кота.

Улыбнувшись, Гермиона кивнула.

- Правильно, а что он сделал для Трансфигурации?

Драко уставился глазами в потолок, думая.

- Это… привело людей к мысли попробовать стать анимагами…?

- Очень хорошо, итак… зайчик…?

- Корнелиус Райчик.

Гермиона широко улыбнулась.

- Великолепно. Следующим будем Алвин Гипплгринк. Он будет рыжиком, потому что, во-первых, у него были рыжие волосы, а во-вторых… он был немного, эээ… эксцентричным, совсем как она.

Драко нахмурился.

- Она?

Вспомнив, что Драко не мог знать, кто такие «Спайс Герлз», Гермиона закрыла глаза и тихо рассмеялась, покачивая головой.

- Извини, это просто такая девушка из магглской группы… Они мне когда-то нравились, но… они распались, и я из них выросла.

- А… - Кивнул Драко. – Итак… Ирвин Гипплгринк будет рыжик.

- Нет.

- Нет?

- Это Алвин Гипплгринк…

- Да какая, к черту, разница…

- Это будет на тесте, так что… скажи мне, что сделал Алвин Гипплгринк?

Драко вздохнул и откинулся на спинку стула.

- Он был страным, да? – Он дождался кивка Гермионы, прежде чем продолжил. – Он… во-первых, он считал, что он Мерлин, и… кажется, он придумал, как превращать животных в неживые объекты.

Гермиона смотрела на него в радостном предвкушении, и когда он сказал правильный ответ, она просияла.

- Да! И как же он это сделал?

Прикусив губу, Драко опустил глаза в пол, пытаясь вспомнить.

- Он, эээ… я знал, я же прочел это как раз перед тем, как ты вошла, он… эээ, это было связано с мышами? – Он вздохнул, когда Гермиона покачала головой, и сжал челюсть. Драко приподнял бровь, почувствовав, как Гермиона похлопывает его по ноге. Сначала он подумал, что она пытается таким образом его утешить от того, что он не знает ответа, но вдруг что-то щелкнуло у него в мозгу, и он резко выпрямился. – Ах, да… однажды ночью он замерз, а его птички слишком шумели, и он взял и превратил их в тапочки.

Смеясь, Гермиона захлопала в ладоши.

- Великолепно. Следующим будет Шимон Кризик. Его мы назовем Шизик. Ты видишь связь?

Драко фыркнул.

- Ши-мон и Кри-зик - получается Шизик?

Обрадованная, что ее маленькая выдумка работает, улыбка Гермионы растянулась просто до ушей, и она кивнула.

- Именно. Не скажешь ли ты мне теперь, чем он знаменит?

Это он знал и поэтому довольно ухмыльнулся.

- Он был тот самый богач, что придумал тест, который должны пройти люди, прежде чем Министерство решит, могут ли они стать анимагами.

Кивнув, Гермиона продолжила.

- Уиллард Кент будет Страшилой… Я думаю, очевидно, почему. – Она улыбнулась, увидев непонимающий взгляд Драко, и потянулась к нему, показывая фотографию из учебника. – Вот он, страница 2504. – Она постучала по картинке человека, на лице которого было отсутствующее выражение. Зато его волосы были такими длинными, что едва уместились в рамку. – Уффф. Какой ужас. Надеюсь, он мне не приснится.

Драко тихо рассмеялся на это и снова закрыл глаза, опершись спиной на стену.

- Уиллард Кент, или Страшила, открыл способ превращать неживые объекты в животных. Когда его жена решила расстаться с ним после 27 лет брака, он сыграл на ее боязни крыс и превратил ее каблуки в крыс, когда она выходила в дверь.

Гермиона ухмыльнулась.

- Ты подсматриваешь в учебник, Малфой.

Он притворился обиженным.

- Да я бы не посмел.

Посмеиваясь над выражением его лица, Гермиона улыбнулась.

- И наконец, Спортсменка… Спортсменка будет Маргарет Фионис, потому что она выиграла мировой чемпионат по драконболу… Что она сделала?

Это было легче легкого, МакГонагалл постоянно рассказывала об этой женщине.

- Она была первой женщиной-анимагом.

Гермиона кивнула, приподнимая бровь.

- Дополнительный балл, если скажешь, в кого она превращалась…

Драко ткнул пальцем в небо.

- В кошку.

- Великолепно! Итак, давай повторим еще раз… Зайчик…

- Корнелиус Райчик.

- Рыжик

- Алвин Гипплгринк.

- Шизик

- Шимон Кризик.

- Страшила

- Уиллард Кент.

- И Спортсменка…

- Маргарет Фионис.

Широко улыбаясь, Гермиона снова захлопала в ладоши. Ничто не доставляло ей такого удовлетворения, как осознание того, что она помогла другому человеку понять что-то, в чем сама прекрасно разбиралась.

- Великолепно, ты сдашь этот тест на отлично, Малфой!

Хотя ему вообще-то не нужен был репетитор, Драко не смог удержаться от ответной улыбки.

- Благодаря тебе.

Она почувствовала, что краснеет, и опустила глаза.

- Ну, теперь твоему отцу не на что будет жаловаться. – Когда в ответ на ее слова повисла тишина, она слегка нахмурилась и посмотрела на него. Сначала она не поняла, почему на его лице появилось почти обозленное выражение, но затем… словно тонна кирпичей упала на нее. Там в библиотеке она сказала ему, что прочла только первые предложения письма, она соврала и сказала, что не знала, от кого оно… и теперь он знал, что она лгала. Она снова опустила глаза в пол, с трудом справляясь с ужасным ощущением сродни тому, когда она понимала, что добавила не тот ингредиент в зелье или неправильно ответила на вопрос в тесте.

- Мне пора, - Драко схватил свою сумку и книгу и быстро вскочил.

- Прости меня, я… - Попыталась объяснить она, но он просто прошел мимо нее к двери.

- Мне пора, - он даже не оглянулся, чтобы посмотреть на нее, а просто толкнул дверь и быстро вышел. Пламя свечей по обеим сторонам от двери протестующе заколебалось от потока воздуха, вызванного закрывающейся за ним дверью. Гермиона закрыла глаза, уронив голову на руки, и застонала, слыша, как его шаги становятся все тише и тише.

Как она могла быть такой идиоткой?

Глава 5. Определение жалости

Жалость… чувство сочувствия и печали, вызванные несчастьем или страданием другого. Жалость… Сопереживание чужому горю, терзаниям или несчастью. Жалость… Сочувствие и понимание к кому-либо в несчастье или сложной ситуации.

Не имело значения, какое определение слова вы бы выбрали, все они точно описывали чувства, которые Драко хотел вызвать у Гермионы. Он знал, что «письмо его отца» - это как раз то, что нужно. Оно должно было стать его козырной картой, поскольку он хотел полной победы в этом пари, чтобы стать капитаном команды, и, о да, он также желал посмеяться над глупым лицом грязнокровки, когда он скажет ей, что она была не более чем пари для него. Жалость была идеальным способом затащить грязнокровку в постель.

Ему будет так приятно пнуть ее, когда она упадет к его ногам. Она заслужила это. Она заслужила этого больше, чем любой другой, кого он когда-либо использовал. Почему? Почему? Ну, это было просто. Потому что она была грязной маленькой магглорожденной, вот почему. Она была отбросом Магического мира. Чем-то, что ты обычно выбрасываешь, когда уже попользовался этим, а именно так он и собирался с ней поступить.

Ему пришлось потратить все время, пока он шел из Астрономической башни в свою спальню, чтобы убедить себя в этом… Это и было причиной того, почему он был столь рассержен. Потому что на самом деле… все было совсем не так. Никогда в жизни никто не смел отвергать его… При любых обстоятельствах и в любой форме. Ни одна девчонка ни смела его отталкивать, когда он решал, что ей достаточно повезло быть осчастливленной прикосновением его губ. Что она о себе возомнила? Так отталкивать его… Отталкивать его, когда он действительно захотел поцеловать ее, когда он хотел почувствовать вкус ее губ, прижатых к его губам.

Поцелуй не был достижением чего-то, не был компенсацией; он был мгновением. Мгновением, которое она разрушила. Каменная стена, которую его отец помог ему выстроить, разрушилась в ту же секунду, как встретились их губы… но когда она оттолкнула его, ужасное чувство вновь уныния захватило его, стена вернулась на свое место, и он с новой силой возненавидел ее.

Ее волосы снова стали для него лишь отвратительной нерасчесанной массой, а отсутствие макияжа и помятая юбка показывали, какой непривлекательной она на самом деле была.

Многие вещи Драко Малфой умел делать в совершенстве. Умение убеждать себя в ложности своих истинных чувств было одним из них, и к тому времени, как он достиг Слизеринской гостиной, Гермиона Гренджер вновь стала не более чем объектом пари, и он надменно поднял голову, входя в слабо освещенную комнату.

Единственным освещением в комнате был небольшой огонь в камине, и теплое мерцание пламени притягивало его к себе. С минуту он стоял около двери, просто наблюдая за танцем пламени, почти облизывающего камень, как будто зовя его, настаивая подойти к нему ближе. Его тело, казалось, превозмогло разум, и через мгновение он сидел в одном из кресел с высокими спинками напротив камина. Слегка склонив голову в сторону, Драко смотрел на огонь, а его глаза постепенно теряли фокусировку, как будто он был под гипнозом. Тепло от горящего огня растеклось по нему, словно успокаивающее шерстяное одеяло, и постепенно его голова стала клониться набок, а его глаза медленно закрылись.

***

Драко казалось, что прошло лишь несколько минут, когда он вдруг почувствовал руку, мягко ласкающую его щеку, и неосознанно потянулся ближе к этому нежному прикосновению. Мягкие пальцы этой руки вскоре уже были на его губах, и он легонько поцеловал каждый палец, которым рука проводила по его губам. Она наклонилась над ним, ее волосы щекотали его щеку, и он призрачно улыбнулся, вдыхая аромат, который достиг его носа мгновение спустя. Это был запах женщины, и когда она села на него сверху, он положил свои руки на ее округлые бедра.

- М-м-м… - промурлыкала она, едва касаясь своими губами его губ.

Улыбаясь, он притянул ее ближе, вытягиваясь вперед, чтобы расстояние, разделяющее их, исчезло. Как только их губы прижались друг к другу, он слегка раскрыл свои. Ему казалось, что уже целую вечность он мечтал вкусить ее сладкого сияния. Его голова кружилась, словно он находился в высоте… Она была его наркотиком, он не мог без нее жить. Она была его слабостью, он мечтал о ней…Звук ее имени, перекатываясь на его губах, был бы как мед, если бы мед мог говорить. И он произнес его.

- Гермиона… - он не мог больше сдерживаться, ему необходимо было вкусить ее, попробовать этот наркотик. Он успел лишь провести своим языком по ее губам, когда она откинула голову назад.

Что-то было неправильно… все должно было быть совсем не так… и внезапно он понял. У девушки на губах не было помады, но он не мог понять, что за вкус это был… он только знал, что это была не земляника, не такая сладкая. Он медленно приходил в себя, его губы начали складываться в недовольную гримасу… Эта девушка, сидевшая у него на руках, кто бы она ни была, не была девушкой, которая явилась ему во сне. Сладкий дразнящий аромат сменился запахом дешевых духов, и он слегка приподнял нос, прежде чем открыть глаза…

***

Гермиона внутренне проклинала себя, возвращаясь в Гриффиндорскую Башню. Она всегда гордилась своей сообразительностью, но то, что она сделала, было настолько, ну… глупо! О чем она только думала? Она сказала Малфою в лицо, что не видела того письма, а затем она проболталась о своей лжи прямо перед ним. И теперь он знал, что она солгала, и он больше никогда не захочет с ней говорить снова. Снова все будет по-старому. Он будет насмехаться над ней в коридорах, обзывать ее, как только представится такая возможность, и будет всеми силами отравлять ее жизнь.

Если бы кто-нибудь несколько часов назад сказал Гермионе, что Драко Малфой больше никогда не захочет с ней разговаривать, она бы, наверное, вздохнула с облегчением и запрыгала по комнате, но теперь… она, честно говоря… была немного разочарована. «Глупая, глупая Гермиона…» - приговаривала, нахмурившись, Гермиона, идя по коридору, ведущему в Гриффиндорскую гостиную. Столько мыслей роилось у нее в голове, что ей потребовалась целая минута, чтобы вспомнить пароль. Наконец она прошла через проем портрета Полной Дамы.

Портрет со скрипом отодвинулся, и она вздохнула, входя в слабо освещенную Общую комнату. Огонь, который еще потрескивал в камине, когда она уходила, превратился теперь догорающую золу. Она не стала зажигать свет, не желая никого беспокоить, а просто пошла в комнаты девушек. Гермиона никогда не любила темноту. Она нервно облизала губы, нащупывая путь. Положив руку на спинку кресла, она осторожно обошла стол, и когда до ступенек оставался всего шаг… Хрясь – она врезалась во что-то или… в кого-то.

- Ой! - прошептало что-то… или кто-то. Гермиона, однако, не услышала этого, поскольку в этот самый момент пронзительно закричала и, отпрыгнув назад, больно наткнулась на маленький стол, который только что обошла. Она крепко схватилась за край стола и, учащенно дыша, попыталась сориентироваться в темноте.

- Какого черта ты тут делаешь? - спросил Рон все тем же шепотом, потирая бок, куда пришелся основной удар Гермиониной книги.

Гемиона закрыла на мгновение глаза и издала вздох облегчения, а затем снова открыла их. Глаза ее уже привыкли к темноте, и она смогла разглядеть фигуру человека, стоящего перед ней. Она догадалась, что это был Рон; и не только потому, что узнала его голос, но и потому, что человек этот был аж на восемь дюймов выше, чем она. Волосы, отливающие в лунном свете характерной рыжиной, окончательно утвердили ее в том, что перед ней стоял Рон, и она почувствовала себя очень глупо из-за того, что так испугалась, столкнувшись с ним.

Когда ее дыхание нормализовалось и она немного успокоилась, ее глаза вновь сузились, но на этот раз совсем не из-за того, чтобы что-то разглядеть в темноте.

- Что я здесь делаю? Что ТЫ здесь делаешь? Затаился в абсолютно темной Общей комнате в десять вечера. Она остановилась, услышав, как он недоверчиво фыркнул. Ее брови взлетели вверх, она отпустила стол и даже не заметила, как уперла руки в бедра. - Ты находишь это забавным?

- Десять часов вечера…? Гермиона, с каких это пор гриффиндорцы стали ложиться спать в 10 часов? Кстати, уже больше одиннадцати, и я вовсе не затаился, а ждал тебя… - Поначалу голос Рона был переполнен сарказмом, но к концу предложения он смягчился, и она была уверена, что если бы могла его видеть получше, то разглядела бы румянец на его щеках.

Она замолкла. Уже больше одиннадцати? Как такое могло произойти? Она не могла провести с Малфоем целых два часа… или могла? Она опустила глаза, но когда Рон опять заговорил, посмотрела на него.

- Ты… ты ушла в библиотеку в девять, а затем… когда пробило одиннадцать, и ты все еще не вернулась, я просто… я начал беспокоиться. Я поднялся вместе с Гарри в спальню, но не смог заснуть. Поэтому я только что спустился и как раз собирался пойти в библиотеку и поискать тебя, - сказал он, пожимая одним плечом.

Хотя он и не мог ее видеть, глаза Гермиона расширились. Что бы она делала, если бы Рон спустился в библиотеку и обнаружил, что ее там нет? Прикусив губу, она выдавила слабую улыбку.

- Это очень мило с твоей стороны, Рон, но, правда, у меня просто очень много домашней работы. Я потеряла счет времени. Тебе не стоит обо мне беспокоиться… Я имею в виду, если я еще буду возвращаться поздно из библиотеки. Пойми, это значит лишь то, что у меня много домашней работы… В этом году профессора просто завалили меня ею, клянусь тебе, - тихо засмеявшись, Гермиона наклонилась, чтобы поднять книгу, которую уронила, когда врезалась в Рона.

Рон только медленно кивнул, не отрывая от нее глаз, пока она поднимала свою книгу.

- Да, я понимаю… Но Гермиона, еще ведь только ноябрь… и если домашняя работа отнимает столько времени, может, тебе просто бросить один или два курса.

Прижимая книгу к груди, Гермиона отрицательно покачала головой.

- Нет. Ни за что. Я уже бросила несколько курсов, чтобы мне не пользоваться маховиком времени, и я больше не собираюсь ничего бросать. Кроме того, я люблю делать домашнюю работу… ты же знаешь.

Фыркнув, Рон снова кивнул.

- Да-а-а, ты всегда была немного со странностями.

Закатив глаза, Гермиона чуть ухмыльнулась и прошла мимо него в свою спальню.

- Спокойной ночи, Рон, иди поспи хотя бы немного. Ведь сегодня еще только четверг, и у нас завтра уроки, а тебе нужно хорошо выспаться, - приостановившись на лестнице, она посмотрела на него через плечо. - Это научно доказанный факт, что человек не может хорошо учиться без достаточного количества сна. Недостаток сна равняется недостатку учебы, без должного сна твой усталый мозг просто откажется воспринимать новую информацию.

С притворно раздраженным вздохом Рон закатил глаза и повернулся, чтобы смотреть ей в лицо, когда она поднималась по лестнице (*как-нибудь на досуге попробуйте проделать все их манипуляции с глазами. Заранее вам сочувствую.  - прим. пер.*).

- Ты говоришь обо мне так, словно я какая-то гигантская губка с рыжими волосами.

Гемиона тихо хихикнула, открывая дверь.

- Надеюсь, мне это не приснится, - пошутила она и, еще раз улыбнувшись ему, бесшумно закрыла за собой дверь.

Рон улыбнулся в ответ, затем опустил взгляд и, когда дверь закрылась за ней, грустно вздохнул. С минуту он стоял в тишине, размышляя, потом повернулся и неохотно пошел в сторону спален мальчиков. Он прошептал «спокойной ночи, Гермиона» и вошел в спальню.

***

Глаза Драко расширились, когда он увидел. Панси Паркинсон уставилась на него сверху вниз, сильно смахивая на быка, перед которым помахали красным флагом. Ее глаза горели недобрым огнем, губы презрительно растянулись, а челюсти были плотно сжаты.

- Как – ты – только что –назвал - меня…? - прошипела она сквозь зубы. Ее голос сочился ядом.

Ну и как он будет выкручиваться? В смысле, если без кастрации и ритуального повешения… Громко вздохнув, Драко закатил глаза и попытался подвигаться, придавленный ее бедрами.

- Я никак тебя не наз…

- Я абсолютно уверена, что слышала, как ты назвал меня «Гермиона», - уже спокойнее произнесла Панси, отодвинувшись от него и сложив руки на груди (кстати, довольно большой!).

Драко терпеть не мог, когда его прерывали. Больше всего на свете он ненавидел, когда его прерывали на полуслове. Она уже давно должна была усвоить это. Стиснув зубы, он встал с кресла.

- Во-первых, молчи, когда я говорю. Во-вторых, я никак тебя не называл. У тебя, похоже, слуховые галлюцинации.

Дата добавления: 2015-08-20