Глава первая 7 страница

– Что, снова будем вдвоем классы белить? – Ольга была здорово недовольна. – Но ведь это много! К тому же за малярные работы нам не доплачивают!

В ответ Жанна только пожала плечами. Конечно, Ольга была права. Но денег на ремонт школы районо им в этом году не выделило ни копейки, у правления тоже были финансовые трудности, собирать деньги с родителей отец решительно запретил. Учителя приводили школу в порядок своими силами, поскольку привлекать к этому делу детей отец считал неэтичным.

Равнодушно предложила:

– Ты можешь идти, если хочешь. Я и одна справлюсь.

Ольга не решилась больше пререкаться с дочерью директора школы и молча принялась натягивать малярный комбинезон. Жанна к работе была уже готова – на ней был старый трикотажный спортивный костюм, в котором она ходила на уроки физкультуры еще в старших классах, на голове по-бабски повязан белый ситцевый платок, делавший ее похожей на крестьянку со старых фотографий.

Экипировавшись, они прошли в отделение начальной школы. Открыв банку с белой водоэмульсионкой, принялись красить валиком высокий потолок класса. Периодически с валика летели брызги, и скоро они обе оказались в белых потеках.

– Надо было очки надеть, всё не так противно бы было! – вытершая с лица жирную белую кляксу Ольга мечтала поскорее закончить эту пренеприятную работенку, а Жанна была рада тяжелому труду, от которого по вечерам болело все тело, но зато в голову не лезли дурацкие сожаления.

Она так боялась поверить Павлу и вновь страдать, так стремилась вырваться из западни, в которую для нее превратился город, что даже обрадовалась болезни учительницы русского языка и литературы. Мудрая Анастасия Павловна, которой тоже было хорошо за шестьдесят, заболела и преподавать больше не смогла. Школа в Ивановке осталась без педагога, и Жанна уговорила отца поговорить с деканом, с которым тот в свое время учился вместе в их же универе.

Ввиду исключительных обстоятельств ей разрешили пройти два курса за один год, и она, поднапрягшись, получила диплом не за пять лет, как полагалось, а за четыре года. Едва защитившись, на следующий же день уехала в Ивановку, надеясь обрести здесь душевный покой.

Но не получилось. За месяц, проведенный здесь, она бесконечно вспоминала свою комнату в общаге, Юльку, однокурсниц, занятия. И Павла, хотя о нем-то она вспоминать категорически не хотела. Но он настойчиво выпрыгивал из памяти, как чертик из табакерки, точно так же, как и наяву. И вспоминался не безжалостным и грубым, как при их роковой ссоре, а страдающим и виноватым, как этой весной. Может быть, она сделала ошибку, так поспешно уехав? И тут же говорила себе – конечно, нет! Ничего хорошего у нее с ним быть не может. Он просто попрыгунчик, ищущий сексуальных утех, и верить ему нельзя ни на грош.

Побелив один класс, девушки решили сделать небольшой перерыв. Не умываясь, прошли в палисадник и сели на скамеечку, глубоко вдыхая свежий воздух. Ах, как этого чистого, с примесью пряного смолистого аромата, воздуха, не хватало Жанне в городе! Вспомнив вонючий смог, которым ей приходилось дышать почти четыре года, она брезгливо поморщилась. Нет уж, больше ее в большой город и сдобным калачом не заманишь!

Вдалеке раздался низкий гул большой сильной машины, и Ольга встрепенулась.

– Интересно, кто это? На наши, ивановские, машины, не похоже. Похоже на иномарку: слишком низкий звук.

В ответ Жанна предложила:

– Может, работать пойдем? Глядишь, к четырем и закончим.

Но Ольгу с улицы увести оказалось невозможно. Жанна ее прекрасно понимала – в их селе любое новое лицо было равносильно хорошему спектаклю. Но вот ровный гул приблизился, и стало ясно, что машина едет прямиком к школе. Ольга принялась заполошно стирать с лица белесые потеки, нервно приговаривая:

– Господи, кто-то едет сюда, может быть, проверка из районо, а я в таком виде!

Увещевания Жанны, говорившей ей, что на данный момент они работают малярами, а не учителями, на нее не действовали. Она уж было совсем собралась убежать, чтобы не позориться, когда из-за отцветших кустов сирени вынырнул внушительный джип и затормозил прямо перед ними.

Почему-то у Жанны сначала остановилось, а потом бешено забилось сердце, хотя из-за тонированных стекол машины не было видно, кто внутри. Но вот, подтверждая ее волнение, двери распахнулись и из джипа не спеша выбрался Павел.

Жанна поняла, что не может вздохнуть. Когда он радостно ей улыбнулся и вежливо поздоровался, она не смогла ответить ни слова. Решив, что она не желает с ним разговаривать, он огляделся вокруг и мирно произнес:

– А тут неплохо. Вполне можно жить.

Жутко покрасневшая Ольга несмело спросила:

– А вы кто?

Павел бросил на Жанну вопросительный взгляд, но помертвевшая девушка сидела выпрямившись, будто проглотив тот самый аршин, про который так любили говорить в прошлом веке. Не дождавшись подсказки, он индифферентно представился:

– Павел Новицкий.

Ольга обрадовано подхватила:

– Вы по объявлению?

Он насторожился.

– Какому объявлению?

Та радостно пояснила:

– Да в газете! Наш директор дал объявление, что нашей школе требуется преподаватель математики и физики. С предоставлением благоустроенного жилья! – Последние слова она произнесла со священным трепетом, считая их самыми главными в этом предложении.

Павел снова бросил вопросительный взгляд на Жанну, и снова был вынужден выкручиваться своими силами.

– Что ж, мне это вполне подходит. Буду очень рад служить у вас учителем.

Эти слова он произнес с явным сарказмом, но восторженно глядящая на него Ольга этого не заметила. Подскочив, она подбежала к нему и принялась скороговоркой объяснять, как здорово, что он к ним приехал.

– …Не пожалеете, право слово! У нас тут и грибы, и ягоды, и леса заповедные! И волки есть, и медведи, и рыси!

Очнувшись от охватившего ее ступора, Жанна резко прервала девушку:

– Да шутит он, не видишь, что ли! Когда это у нас оставались городские денди?

Запнувшись на полуслове, Ольга хотела возразить, но не нашлась, что ответить.

Павел, догадавшийся, что в Ивановку и впрямь не приезжают горожане, заносчиво поправил:

– Ну что ж, значит, я буду первым!

Жанна хотела заметить, что здесь ему делать нечего, но это значило бы обнаружить свое с ним знакомство. И она молча прошла в школу. Через пять минут к ней присоединилась впавшая в эйфорию Ольга. Из нее, как из рваного мешка с горохом, сыпались отдельные фразы, которые она от восторга не могла закончить:

– Он уже пошел к Дмитрию Сергеевичу! На работу устраиваться! Он мне сам сказал! Какой мужчина! Ты знаешь, как он на меня посмотрел? С интересом! А если я оденусь нормально и подкрашусь как следует, то неизвестно, что у нас получится. Он, между прочим, мне сказал, что не женат! И детей у него нет!

У Жанны болезненной стрелой пронзило сердце. Конечно, нет. Он сам не захотел своего ребенка. В глазах защипало, и она сердито шмыгнула носом. Не будет она плакать! После тех страшных дней она ни разу не плакала, не будет и сейчас!

Ольга еще что-то трещала, но Жанна ее не слушала, торопясь закончить побелку и уйти домой, чтобы в тишине обдумать произошедшее. Минут через сорок они закончили белить, умылись во дворе из осиновой бочки, в которой собирали воду для полива, в школе водопровод во избежание всякого рода протечек был отключен до начала занятий, переоделись и отправились по домам.

Возбужденная Ольга помчалась к подружкам, рассказать о появлении Павла. Сама Жанна медленно побрела домой, рассеянно соображая, где сейчас может быть Новицкий.

Едва она зашла в дом, к ней бросилась Аня.

– Жанна, тут у нас такой парень сидит, закачаешься! Зовут Павлом, собирается работать в нашей школе учителем математики. Повезло, правда?!

Поскольку они с сестрой еще вчера обсуждали перспективы появления в их школе нормального учителя математики и пришли к выводу, что шансы у них минимальные, – кто к ним в такую глухомань приедет, – то Жанне пришлось изобразить лучезарную улыбку и кивнуть в ответ на радостные прыжки младшей сестры.

Ане было уже восемнадцать, в этом году она закончила школу и поступила в университет, но вела себя как резвый ребенок, совершенно не озабоченный отношениями между полами. И несмелые знаки внимания, оказываемые ей Александром, воспринимала как глупые подначки.

И сейчас, таинственно понизив голос, прошептала:

– Представляешь, как тебя будет ревновать Сашка, когда увидит, с каким красавцем ты будешь работать?

Вздохнув, Жанна в который раз попыталась объяснить сестре:

– Аня, мы с Александром просто друзья, не более!

В ответ та лукаво подмигнула и подтвердила:

– Ага, конечно! То он и сидит у нас каждый вечер, болтает всякую ерунду!

Старшая сестра только вздохнула. Ну как объяснить Ане, не нарушив ее душевный покой, что Сашка приходит к ним исключительно из-за нее, Ани, а вовсе не к ней? Детскость сестры была такой непосредственной, что ни ей, ни Александру не хотелось насильственно прерывать ее затянувшееся детство.

– Ну что, пойдешь на половину родителей? Посмотришь на него своими глазами.

– Да я его уже видела.

– Когда?! – Сестра была всерьез разочарована. – Ты уже с ним знакома? – И неожиданно проявила недюжинную проницательность: – Он, наверное, к тебе и приехал?

Жанна поспешила ее успокоить:

– Он заезжал сегодня в школу. Смотрел, что и как. Рекогносцировку проводил, так сказать.

Доверчивая Аня сразу угомонилась.

– Ну тогда ты его толком и не видела. Пошли вместе, а то папа меня одну заругает за любопытство, а с тобой ничего не скажет.

Жанна хотела отказаться, но тут раздался голос матери:

– Девочки, помогите, мне нужно пирог в печь поставить, а еще скотина не кормлена.

Пришлось идти на половину родителей. Правда, в комнату, где беседовали Павел с отцом, Жанна не пошла, хотя сестра и порывалась утащить ее туда. Но идти все равно пришлось – из комнаты послышался призывающий ее голос отца.

Войдя, она поздоровалась, не осознав, с какой иронией прозвучал ее голос. Но это заметил Дмитрий Сергеевич и тут же насторожился. Ему и до того казалось весьма странным стремление городского успешного парня поселиться именно в их деревне.

Слова Павла о том, что ему здесь понравилось, выглядели крайне неубедительными, окрест полно таких же деревень, так почему именно к ним? И его уверения, что приехал он по объявлению в газете, тоже было шито белыми нитками. Он даже не смог назвать газету, где было размещено объявление.

Но тем не менее преподаватель математики и физики был нужен. Причем позарез – без него у школы вообще могли отобрать лицензию. В душе Дмитрия Сергеевича боролись два чувства – долга, велевшего принять парня на работу, и тревоги за дочь, связанного с ним каким-то неприятным образом.

– Вы знакомы? – он постарался, чтобы голос звучал незаинтересованно.

Новицкий вопросительно посмотрел на Жанну. Та стояла безучастным столбом, что ей было вовсе не свойственно, она была приветливой и хорошо воспитанной девочкой. Отец уверился, что здесь нечисто. Возможно, именно с этим выпендристым и нахальным типом и была связана та затяжная депрессия, которая так беспокоила их с матерью?

Чуть усмехнувшись, Павел заявил:

– Виделись. Здесь, в школе. Несколько часов назад.

Дмитрий Сергеевич кивнул головой, принимая его слова к сведению и добавляя про себя: и много-много раньше.

– В армии, как я понимаю, отслужил?

Он кивнул.

– Ну да. Дослужился до старлея.

Это директору школы понравилось.

– Это хорошо. Значит, и военное дело вести сможешь, факультативно, но на него все парни ходят.

Парень неодобрительно пожал плечами.

– А что, вовсе некому, что ли? Нагрузка, как я понимаю, и без того ого-го. А преподавание у меня всего лишь вторая профессия. Никогда я этим не занимался. Поначалу, думаю, будет трудно.

Дмитрий Сергеевич уточнил, бросив изучающий взгляд на неприступное лицо дочери:

– Нам всем трудно. У всех нагрузка запредельная. Так что, если хочешь здесь жить, то привыкай.

Новицкий тоже взглянул на Жанну и смирился.

– Ладно. Договорились. К работе когда приступать, а то мне еще за вещами в город сгонять надо. Я не рискнул их с собой тащить.

– Учительские семинары начинаются в нашем районо в середине августа. До той поры в школе делать нечего, если только не хочешь принять участие в ремонте. Но платить будем по минимуму.

Павел согласно кивнул.

– Что ж, приеду, помогу. Как я понимаю, в ремонте участвуют все учителя. Не буду отрываться от коллектива. – И он снова взглянул на Жанну.

Вернувшаяся Елизавета Александровна пригласила всех к столу, и Жанна была вынуждена сесть рядом с гостем, тут же принявшемся усиленно за ней ухаживать.

Отец с матерью понятливо переглянулись, сразу обо всем догадавшись, а Аня по-девчоночьи хихикала, прикрывая рот ладошкой, наблюдая, как Павел суетливо подвинул сестре стул, устраивая ее поудобнее, предлагал то солонку, то хлеб, и заглядывал в глаза каким-то странным, требовательным и одновременно просительным взглядом.

Сидевший за столом Мишка вообще не понимал, как так себя может вести нормальный мужик, и только фыркал на очередной дурацкий, по его мнению, фортель Новицкого. Но тот на неодобрение окружающих никакого внимания не обращал.

После ужина отец попросил дочерей:

– Проводите гостя в его дом, да постельное белье захватите, там все-таки не гостиница. Думаю, сегодня он обратно не погонит.

Новицкий с откровенной радостью посмотрел на Жанну, но она разбила все его надежды остаться с ней наедине:

– Ладно. – И спросила у сестры: – Ты готова?

Та с удовольствием согласилась, и они уселись в джип гостя, хотя дом, предназначенный для учителя математики, стоял на соседней улице. Через пару минут притормозили у длинного приземистого строения, резко отличавшегося от остальных построек села.

Жанна с некоторым коварством пояснила:

– Это танхаус, или попросту многоквартирный одноэтажный дом. Его здесь по требованию одного районного депутата построили. Он считал, что этим покажет нашим крестьянам, какими должны быть настоящие сельские дома. Он в Германию за передовым опытом на казенные деньги съездил и с тех пор усиленно пропагандирует тамошние достижения. Уши вянут, если честно.

Здание и в самом деле резко диссонировало с деревенскими пятистенками, срубленными из вековых лиственниц и сосен. Длинное, приземистое, из темного красного кирпича, оно совершенно не вписывалось в окружающий пейзаж.

Чуть пожав плечами, Павел спросил:

– А что там внутри?

К его удивлению, Жанна отворила незапертую калитку и прошла к крайней двери. Она тоже была открыта. Легким толчком отворив двери, оказалась внутри. Зайдя следом за ней в довольно большую прихожую, Павел огляделся. Предназначенная учителю математики и физики квартира состояла из двух просторных комнат, кухни, кладовой и ванны с туалетом. В комнатах стояла приличная мебель. В общем, для молодого специалиста, не имеющего средств, здесь был рай.

Павел с недоумением повернулся к спутницам.

– А в чем тут прикол?

Смешливая Аня рассмеялась и тут же прикрыла рот ладонью, с нарочитом испугом поглядывая на сестру. Та скрывать проблему не стала:

– Да зимой тут жутко холодно. Стены слишком тонкие. И воздух тяжелый, кирпич это не дерево. Летом в жару дышать вообще нечем. Впрочем, если вы живете в такой же каменной коробке, то вам такая обстановка должна быть привычной.

Демонстративное «выканье» задевало Павла, но он терпел. До поры до времени, конечно.

– А кто тут еще живет?

– Да разный народ. Медсестра с мужем, воспитательница детского сада с семьей, наша учительница физкультуры, Ольга, вы с ней уже познакомились сегодня. Всего здесь пять квартир. Участки у всех по десять соток. – И с ехидством добавила: – Но, если вам этого будет мало, хозяйство выделяет всем желающим еще до пятидесяти соток за околицей. Можете картошку на продажу выращивать.

Павел не хотел выращивать картошку на продажу. Он хотел вовсе другого. Ему позарез нужно было поговорить с Жанной наедине, но мешала ее непоседливая сестренка. Он уже хотел попросить ее выйти, чтобы без помех перекинуться парой слов с Жанной, но ему неожиданно повезло. Около дома раздался звонкий девчоночий смех и громкий голос прокричал:

– Аня, ты где? Пошли на пруд!

Подскочив, та просительно посмотрела на сестру. Выпрямив плечи и подтянувшись, будто готовясь к сражению, та слишком уж спокойно разрешила:

– Конечно, беги. Только недолго. А то мама с папой снова отправятся тебя искать!

Скорчив шаловливо-виноватую мордочку, Аня опрометью выбежала во двор, и Павел наконец-то оказался с Жанной наедине.

Горло странно перехватило, и он не сразу сумел сказать:

– Ты недовольна?

Она не стала скрывать своих чувств.

– Конечно, нет. С чего мне быть довольной? Я тебя сюда приезжать не просила.

Он присел в стоящее посредине комнаты кресло и понуро свесил голову.

– Ты же знаешь, я не могу без тебя.

Жанна сурово вскинулась.

– И с чего бы это? То, что было, давно прошло. А сейчас ты мне жить мешаешь. Откуда ты знаешь, может, у меня жених есть и я замуж собираюсь? А ты меня дискредитируешь! У нас тут нравы строгие, окрест почти все староверы, они разных шалостей до свадьбы не одобряют.

Он помертвевшими глазами уставился на нее, не понимая, верить ли ее словам. Ничего не прочтя по ее возмущенному лицу, подскочил, схватил ее за предплечья и легонько встряхнул.

– Окстись, что ты мелешь! Какая свадьба! Не думай, что я позволю тебе выйти за другого! По сути ты моя жена! У нас даже ребенок мог бы родиться!

У нее посерело лицо и на верхней губе выступили капельки пота.

– Это ты правильно сказал – мог бы! Но не родился!

Павел понял, что еще одно опрометчиво сказанное им слово, и разрыв неизбежен. Медленно разжал руки и отступил к стене.

– Это моя вина. Прости. Но что нам мешает начать всё сначала?

На это она истерично рассмеялась.

– Что мешает? Тебе – ничего. А мне – всё! И вообще, если ты приехал сюда с одной целью – уложить меня в постель, то тебе ничего не светит!

Павлу очень хотелось прекратить этот издевательский смех крепким поцелуем, но его остановило ясно слышимое в нем страдание. Внезапная догадка так омрачила душу, что он задохнулся. Неужели она не может больше иметь детей? Это было так страшно, что он отмахнулся от этой мысли, как от назойливой мухи. Этого не может быть!

Повернувшись, чтобы уйти, Жанна кинула:

– Мне пора! – И хотела выйти, но он схватил ее за руку.

– Неужели ты думаешь, что я дам тебе вот так просто уйти? Да ты представляешь, сколько времени я ждал этого момента?

Она попыталась вырваться, говоря:

– Мне всё равно, чего ты там ждал. Мне до тебя нет никакого дела! – И серьезно посмотрела на него, подтверждая свои слова.

Он содрогнулся – в ее глазах и в самом деле была лишь досада. Впрочем, там присутствовала и горечь, и Павел утешающее сказал:

– Поверь мне, ничего еще не потеряно! Я тебя люблю! И, кстати, насчет постели – этого я, как вполне нормальный мужчина с нормальными рефлексами тоже хочу, но, если ты против, то потерплю. Могу даже до свадьбы.

Он надеялся, что эти слова смягчат Жанну, но напрасно. Она громко фыркнула и с силой выдернула свою руку.

– Я о тебе вообще ничего слышать не желаю! И советую это зарубить на своем римском носу!

Он просительно протянул к ней руки, безмолвно моля о прощении, но тут в прихожей раздался шум, и он быстро опустил руки, настороженно повернувшись к двери.

В комнату залетела восторженная Ольга. Не заметив стоявшей в воздухе удушливо-напряженной атмосферы, громко выпалила:

– Ой, как здорово, Павел, что вы будете жить с нами рядом!

Он холодно попросил уточнить:

– И что же вы находите в этом хорошего?

Накручивая на палец выбившуюся из прически прядь, она кокетливо проговорила.

– Ой, нам столько нужно! То кран подвернуть, то лампочку вкрутить!

Павел с недоброй усмешкой охладил ее пыл:

– Я не обслуживающий персонал, за который вы меня, видимо, приняли. И бегать по соседям, выполняя разного рода мелкий ремонт, не собираюсь, и не надейтесь!

Ольга немного притихла, но ненадолго.

– Ну, всё равно хорошо. Гораздо спокойнее жить в доме, когда рядом крепкий мужчина!

Это прозвучало у нее столь двусмысленно, что Жанна не выдержала и рассмеялась.

– Да уж, крепкий мужчина в доме – это замечательно! Но мне пора. Вы знакомьтесь, а я пойду!

И, обойдя Павла, как шкаф, быстро выскользнула во двор.

Оставшись тет-а-тет с вожделенным объектом, Ольга облизала розовым язычком губы, явно подражая какой-то сексапильной кинодиве. Чуть подвинувшись к нему, ласково пропела:

– Павел, вы не голодны? – речь шла явно не о примитивном насыщении желудка, и Павел ехидно ответил:

– Нет. Меня уже накормили. У Берсеневых.

Она опечалилась, но не надолго.

– Тогда, может быть, мы в кино сходим?

Назойливость этой сельской вамп начала раздражать, и Павел жестко пояснил:

– Извините, Ольга, но я с вами никуда ходить не собираюсь. У меня уже есть невеста, и в самое ближайшее время я надеюсь сочетаться законным браком. – Он специально говорил как можно более выспренне, чтобы охладить буйную головушку приставалы.

Это помогло, но ненадолго.

– Ну, вашей невесты здесь ведь нет, а в разлуке многое может произойти!

– Понятно. Если уж жена, как известно, не стена, то невесту вы тем паче серьезным препятствием не считаете?

Она довольно хихикнула.

– Вот именно!

Напрягшись, он сердито рявкнул:

– По-вашему я что, сексуально озабоченный козел?! – Ольга немного отступила, побледнев от его агрессивного тона, и он свирепо предложил: – И вообще, идите-ка отсюда! Мне без вас гораздо приятнее, знаете ли!

Поняв, что слишком уж переборщила с откровенными предложениями, Ольга прикусила губу и вылетела из квартиры.

Свирепо посмотрев ей вслед, Павел сердито выругался. Денек сегодня выдался не из легких. Мало того, что он со скандалом взял отпуск и примчался сюда, так еще и эта приставучая девица, готовая без подготовки спустить с него штаны. А разговор с Жанной вообще отнял у него последние силы.

Заперев от греха подальше двери, поскольку не хотел проверять прыткость Ольги, застелил добротное льняное белье, принесенное сестрами, принял душ, обрадовавшись горячей воде – в городе в это время из-за бесконечных опрессовок ее попросту не было, и шлепнулся в постель, наслаждаясь прохладой гладкой простыни.

В голове мелькнуло неприятное предположение, и он встал, прошел по всем комнатам, проверяя окна. В крайней комнате окно и в самом деле было не заперто на задвижку. Интересно, случайность или подстроено заранее? И для чего, интересно?

Заперев его, он с чувством выполненного долга лег обратно. Он не боялся воров, нет. Он боялся этой сексуально озабоченной дамочки. Воспитанная в патриархальных правилах этой застрявшей в позапрошлом веке деревни, она вполне может надеяться, что он женится на ней, если их застанут в пикантной обстановке.

Решил быть поосторожнее, ведь, узнай о сомнительной ситуации Жанна, ему не убедить ее, что попал он в нее не по своей воле.

А если подстроить такую же ситуацию Жанне? Согласится она на вынужденный брак или нет? Что-то ему говорило, что нет, и он отринул эти сомнительные планы. Нет, он будет ухаживать честно и открыто. Так, как это и полагается. Но здесь он не останется – женится и увезет жену в город. Что ему тут делать? Не детей же учить всю свою оставшуюся жизнь, в самом-то деле.

Посредине ночи проснулся, как от добротного подзатыльника. В незашторенное окно на него пялился какой-то тип, хорошо видимый в свете полной луны. Он быстро встал и подошел в окну. Моментально распахнув, выпрыгнул наружу и успел ухватить удиравшего соглядатая за плечо. Развернул к свету и сурово потребовал отчета:

– Какого лешего ты заглядываешь в чужие окна? И окно для чего незакрытым оставил? По чужим домам лазить?

Невысокий худощавый парень попытался вывернуться, но не смог. Посмотрел вокруг, и Павел понял, что он рассчитывает на поддержку. Громко пригласил:

– А ну, кто тут есть, выходи!

Из кустов нехотя придвинулись парни. Угрожающе обступив, нахально потребовали:

– Отпусти Тольку. Мы просто пошутить хотели.

Павел только хмыкнул, чувствуя прилив адреналина.

– Я вам кто? Клоун, что ли? Вы тут, мягко говоря, развлекаетесь, а я терпеть ваши проказы должен? А ну, говорите, кто такие и чего вам нужно!

Поняв, что на понт его не взять, они покаялись:

– Да мы здешние, – и перечислили имена и фамилии, из которых Павел ни одной не запомнил. Мы просто испытать тебя хотели. И даже не тебя, а бабу. Обычно в учительницы к нам женщины приезжают. Но надолго не остаются. Скучно им тут становится. Вот мы и думали помочь ей убраться вовремя.

Павел не поверил в это не слишком умное объяснение.

– А, может, всё не так? Может, вам соперник не нужен? Наверняка в селе женихов больше, чем невест, и конкурент вам ни к чему?

Сердито попыхтев, они признались:

– Ну да. И что ты теперь делать будешь?

Выпустив Тольку, Павел сердито предупредил:

– Сейчас – ничего. Но в следующий раз выпорю. Причем крапивой. И не думайте, что, если вас много, то вы сможете мне помешать.

Обескураженный силой и ловкостью нового учителя, Толька с неожиданным пылом пообещал:

– Да мы больше ничего такого делать не будем. Мы же не дураки! – и парни бесшумно, по-охотничьи, растворились в кустах.

Вернувшись в комнату тем же путем, что и вышел, а именно через окно, Павел приготовился не спать до утра. Но, к собственному удивлению, открыл глаза уже утром, когда в окно к нему заглянуло свежее, очень яркое, будто умытое, солнце.

Облившись ледяной водой из колодца в своем дворе, отгороженном от соседних участков сплошным высоким забором, – для него было так странно – считать своим и двор, и участок с посадками, – поехал в город. На работе договорился, что все задания будет выполнять по Интернету.

Дата добавления: 2015-08-20