К. С. Станиславскому

Щелково, 9/22 июля 1918 г.

Дорогой Константин Сергеевич,

Б. М. Сушкевич известил меня, что Вам нужно сейчас дать распределение ролей "Каина" и "Шоколадного солдатика" {"Каин" Д. Г. Байрона и "Шоколадный солдатик" Б. Шоу намечались к постановке в Студии; остались неосуществленными. "Каин" был поставлен К. С. Станиславским и А. Л. Вишневским в МХТ в 1920 году.}. Я позволю себе написать относительно тех ролей, которые более или менее определились. На некоторые роли я не вижу еще исполнителей и прошу Вас помочь мне.

"Каин"

Адам -- Знаменский, Массалитинов.

Каин -- Леонидов.

Авель -- Попов С. В.

Люцифер -- Хмара.

Ангел --?

Ева -- Шевченко, Шереметьева.

Ада -- Соловьева.

Селла -- Ребикова, Тарасова.

У Селлы всего три реплики.

1. Молитва в 4 строки.

2. Над убитым Авелем монолог в 12 строк.

3. 3 строчки в конце.

Мне кажется, что она самая молодая из этой семьи. Поэтому я назвал Ребикову.

Ангел появляется в конце пьесы для того, чтобы наложить печать на чело "Каина" ("Да огражден ты будешь от рук убийц". К. "Нет, лучше смерть". А. "Ты должен и будешь жить. Твой грех неизгладимый. Иди, исполни дни свои и впредь не омрачай их новыми грехами"). Исполнителя пока не вижу. (Голляк слаб вообще, лицо у него есть для этого и голос... м. б. Ершов.)

Со мной говорил Владимир Иванович.

(Он здесь с Екатериной Николаевной) [Немирович-Данченко].

-- Кто у Вас Люцифер? -- спросил он.

-- Некому дать, кроме Хмары.

-- Ну, вот видите. А разве есть Люцифер лучше Качалова? Ниже я позволю себе рассказать о беседе с Вл. Ив.

Что касается "Шоколадного солдатика", то, говоря откровенно, Константин Сергеевич, со мной что-то произошло. Раньше я очень увлекался этой пьесой, а сейчас почему-то остыл к ней и мне кажется она ненужной. Болеславский и Сушкевич очень настаивают, чтоб я не оставлял ее. И как мне быть -- не знаю.

Состав мне видится такой:

Петков, майор болгарской армии -- Павлов, Хмара, Сушкевич.

Катерина, его жена -- Шереметьева.

Райна, их дочь --?

Сергий, офицер болгарской армии, жених Райны -- Гейрот, Вырубов.

Блюнчли, швейцарец, шоколадный солдатик --?

Лука, служанка -- Попова А. И.

Никола, слуга -- Дикий.

"Шоколадного солдатика" пламенно хочет Болеславский. "Это моя роль",-- говорит Сушкевич. Я не знаю Бор. Мих. как комедийного актера. Внешними данными он как будто подходит. "Мужчина лет 35, роста среднего, изяществом не отличается, плечист, крепко сложен, голова кругловатая, упрямая, волосы короткие, ясные голубые глаза, добрый рот, безнадежно "прозаичный нос" -- ремарка Шоу.

Внутренний смысл этой ремарки как будто дает возможность найти элементы в Бор. Мих. Меня смущает вопрос о юморе, который непременно должен быть у исполнителя. Может быть, у Бор. Мих. и можно его найти.

Шоколадный солдатик -- европеец и резко выделяется среди остальных -- болгар, культуру которых Шоу едко высмеивает. (Едко, но весело. Хотя не очень добродушно.)

Райна -- гордая красавица, притворяется возвышенной натурой, а в сущности маленький и испорченный -- иногда циничный человек. На эту роль настойчиво просится Бромлей, как это пи странно. Может быть, это Сухачева... Совершенно никого не вижу.

Мать Райны, по ремарке Шоу: "40-летняя, властная, энергичная женщина. Она могла бы служить отличным образцом фермерши, но она желает изображать венскую аристократку, для чего рядится в роскошные вечерние туалеты при всех обстоятельствах жизни и во все часы дня и ночи". Я вижу больше Шереметьеву, чем Шевченко.

Владимир Иванович сказал: "Вот сейчас Студия выбирает пьесы и распределяет роли. Эти пьесы когда-нибудь пойдут в театре. А между тем, ни я, ни художественный совет театра не принимал участия ни в том, ни в другом. Разве это нормально? Мысль Константина Сергеевича -- чтоб пьесы готовились в Студии и пропускались на публике в Студии -- чудесна, но театр должен знать и принимать участие в выборе пьесы и в распределении ролей, раз эта пьеса пойдет в театре".

Потом Вл. Ив. высказал такую мысль -- "Театр может и должен дать 4 постановки в год. Силы и актерские и режиссерские в театре есть для этого. А между тем выполнить этого театр не может, потому что он неминуемо считается с работами Студии и не может занять тех, кто ему нужен. Немножко определился Вахтангов, скажем. Ему можно было бы дать подготовительную работу: довести пьесу до такого-то определенного момента, а между тем этого нельзя сделать, потому что скажут -- он нужен для репетиций в Студии. Так же Хмара, так же другие... С трудом можно было получить Сулержидкого. Когда я говорю об этом Константину Сергеевичу -- он волнуется".

Мне казалось, что Вл. Ив. говорил все это с большой сдержанной болью и грустью.

Корректно, в рамках мне позволительных, я осмелился сказать так:

"Вл. Ив., если б театр объявил пьесу, в которой были бы заняты все студийцы, то Студия приняла бы это как должное и первое. Никому и в ум не пришло бы освобождаться от ролей ради пьес Студии. Студия нашла бы выход другой: она приноровила бы и свой репертуар и часы работы так, чтобы это не мешало театру и не остановило жизни Студии".

На это Вл. Ив. ответил:

"М. б., так поступили бы старые студийцы, а молодежь -- нет. В воспитанность центральной группы я верю и много раз на деле убеждался в ее прекрасном отношении к театру".

Простите, дорогой и любимый Константин Сергеевич, что я утомил Вас длинным письмом. Я старался быть кратким.

Простите и за бумагу -- но здесь нет лучше.

Через 2 дня я уеду в Москву совсем и постараюсь определиться в лечебницу: диетический стол санатория очень плох и пользы я получил мало.

Желаю Вам здоровья, покойного отдыха, сил и мира в душе. Берегите себя для нас, единственный и любимый.

Кланяюсь Вам низко.

Любящий Вас Е. Вахтангов.

Дата добавления: 2015-08-20