|
Читайте также: |
21 сентября 1916 г.
"Потоп"
Личность человека слагается в ряде дней, который ему устраивает жизнь. Кладет на лицо его черты и определяет его физиономию. И весь душевный склад и мироотношение вырабатываются день за днем.
И поэтому тот или другой человек естественно реагирует на то или другое событие именно так, как должен реагировать. И для человека нет заботы о том, чтобы выявлять себя последовательно, в логике черт своей внутренней физиономии. Об этом заботится сама природа, и реагирование совершается бессознательно для человека. У него есть зерно его личности. У человека бывают минуты, когда он особенно хочет жить и радостно ощущает свою причастность к живому. Он делается бодрым, добрые или злые начала выявляются с особенной яркостью.
В эти моменты человек становится вдохновенным, глаза его загораются празднично, и весь он наполняется энергичными желаниями и жаждой деятельности. Это праздничный момент.
Так и у актера.
День за днем, от репетиции к репетиции слагается образ его роли в данной пьесе.
Крупинка за крупинкой, бессознательно для актера откладывается в его душе все, что он найдет для образа.
Потом идет ряд спектаклей. И здесь продолжается работа образования зерна образа.
Но вот наступает момент, когда созрело это зерно и актеру не нужно беспокоиться о логике выявления черт внутренней и внешней физиономии образа. Сама художественная природа актера позаботится об этом.
Нужен только праздник.
Радость ощущения сцены.
Нужно наполниться "энергичными желаниями" выявлять, иначе говоря, творить.
В такой момент не нужно "играть".
Нужно только выполнять задачи образа. Нужно быть деятельным в выполнении этих задач.
Как воспитать в себе уверенность, что все это так?
Как воспитать в себе способность вызывать "творческое самочувствие?" Этим вопросам сцены должна посвятить себя Студия этого года.
С этими вопросами должны мы идти к К. С.
Нет праздника -- нет спектакля.
Бессмысленна тогда наша работа. И нечем тогда увлечь зрителя.
Мне не повезло. Я смотрел спектакль, когда "играли".
Навязывали принять образ.
Настойчиво старались убедить, что вот они такие, а не другие.
Играли тени прошлого.
Слабо и бледно.
И первый акт показался ненужным, длинным, бессодержательным и противным.
По рисунку второго -- догадывался о том, что должно быть.
Третий сыгран хорошо.
Линии ролей ясны: у Смышляева. И задачи и непосредственность. (Не надо много шататься пьяным, даже лучше совсем не шататься во II акте.)
У Зеланда все хорошо. (В III акте больше задержаться глазами на аппарате. Хорошее лицо.)
У Баклановой только в I акте.
Во II акте она не имеет права менять в основном мизансцены: нарушается цельность ее сцены, так сказать, скульптурная законченность.
О Сушкевиче хочу сказать то же, что и H. H. Бромлей {Актриса Студии Н. Н. Бромлей написала об исполнении Сушкевичем роли Стреттона в предыдущем спектакле: "Сушкевич во много раз трогательнее и правдивее, чем на генеральной репетиции".}.
Гейрот пусть поговорит с К. С. о II акте.
Он настолько холоден, что я не знаю, как и чем вызвать его темперамент.
У Бондарева и Лазарева все хорошо.
О Чехове и Хмаре писать нужно много.
Лучше я поговорю как-нибудь лично.
Они больше всех меня огорчили. Оба играют хорошо. Но не то, не то, не то.
У Миши [М. А. Чехов], помимо его воли, получается фарс.
Я знаю, как он относится к роли, ни одной секунды не думаю, что он делает это умышленно.
И тем более это меня огорчает. Я сам играю эту же роль и, наверное, в тысячу раз хуже, но пусть это обстоятельство не закрывает мне рот, и да дозволено мне будет сказать все это.
Очень хочу, чтобы нашелся день, который бы мы отдали всецело "Потопу".
Е. Вахтангов.
[Октябрь 1916 г]
Гейрот, каждый спектакль есть новый спектакль {Г. М. Хмара написал в "Книге Студии" об отсутствии у него правильного сценического самочувствия во время спектакля и о пассивном отношении к творчеству и просил товарищей высказаться по этому поводу. А. А. Гейрот ответил: "Хмара, если заставить художника каждый день писать одну картину,-- как он будет настроен творчески?" Вахтангов в своей приписке отвечает Гейроту.}.
Е. Вахтангов.
"Неизлечимый" 1
1 "Неизлечимый" Глеба Успенского иногда включался в спектакль, состоявший из инсценировок чеховских рассказов. А. И. Чебан играл роль доктора, А. Д. Попов -- дьячка.
А. И. Чебану
Очень хорошо играешь, Саша.
Очень смешно, просто и искренно.
Толщинка мертва.
Котурны велики.
А. Д. Попову
Хорошо задумано и много прекрасных моментов (именно тогда, когда не навязываете, не объясняете и не "хотите казаться углубленным").
Почти все чуть "по-ученически", как говорится; надо определенно наметить куски и линий кусков придерживаться, и в их границах можно импровизировать.
Декорации плохи.
Е. Вахтангов.
Дата добавления: 2015-08-20; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Из дневника | | | Из записной тетради |