Дореформенная адвокатура

История австрийской адвокатуры в средние века и в новое время была уже изложена нами в связи с историей общегерманской адвокатуры. Теперь остается рассмотреть подробнее состояние ее в XIX веке.

В 1781 году правительство объявило адвокатуру свободной профессией в том смысле, что каждый окончивший университет и представивший удостоверение от адвоката в своей честности, способности и опытности, имел право, по выдержании государственного экзамена, заниматься адвокатурой *(893). Но свобода профессии привела на практике к переполнению ее, и правительство должно было принять меры к прекращению дальнейшего наплыва адвокатов. С этой целью указ 1802 года предписал не производить адвокатских экзаменов до дальнейшего распоряжения. Само собой понятно, что это была не реформа, а просто пальятивная мера. Вскоре на практике образовался обычай испрашивать у императора позволения держать экзамен. Если такое позволение давалось, кандидат подвергался экзамену и, выдержав его, допускался к адвокатуре. Между тем, мало-помалу был установлен комплект адвокатов в отдельных областях и городах.

В 1826 г., министерство юстиции получило право замещать вакантные адвокатские места кандидатами, выдержавшими государственный экзамен *(894).

Изданный в 1849 г. временный адвокатский устав и многочисленные мелкие указы определили с разных сторон организацию и имели силу до 1868 года, когда появился новый устав, произведший коренную реформу профессии. Дореформенная австрийская адвокатура была во многих отношениях очень схожа с адвокатурой других германских государств того времени.

Для допущения к адвокатуре требовались следующие условия: 1) австрийское подданство, 2) совершеннолетие, 3) незапятнанное поведение, 4) степень доктора прав или выдержания трех государственных экзаменов, 5) трехлетний стаж, в том числе, один год адвокатской практики и 6) государственный практический экзамен в комиссии при апелляционном суде *(895).

Допущение зависело от министра юстиции, который не был связан существовавшими постановлениями о комплекте, но должен был прежде чем увеличить или уменьшить число адвокатов данной местности, спрашивать на этот счет мнения надлежащего апелляционного суда и адвокатской камеры *(896).

Дисциплинарная власть принадлежала апелляционным судам. Только по их инициативе могло быть возбуждаемо дисциплинарное преследование. Они могли налагать следующие наказания: выговор, штраф, временное запрещение практики и исключение из числа адвокатов, но в двух последних случаях должны были предварительно испрашивать мнение адвокатской камеры и представлять его вместе со своим решением верховному суду (der oberste Gerichtshof) *(897).

До 1861 г. при каждом апелляционном суде существовала адвокатская камера, т. е. коллегия адвокатов. Камера ежегодно избирала председателя и совет, распоряжалась своим имуществом, следила за поддержанием чести и достоинства сословия и имела право представлять проекты законов. Совет, состоявший из председателя и четырех членов, имел надзор за кандидатами в адвокатуру и назначал бесплатных защитников для бедных тяжущихся *(898).

Но в 1861 году все адвокатские камеры были соединены в одну "нижне-австрийскую камеру" *(899), (Niederosterreichische Advocatenkammer), организация которой была определена особым статутом. Права и обязанности камеры остались теми же, что и были раньше, с той только, разницей, что территориальная сфера ее деятельности сделалась гораздо шире *(900). Совет и председатель по прежнему избирались ею на один год, но число членов совета было увеличено с 4 до 16 *(901). К обязанностям совета, помимо надзора за кандидатами и назначения адвокатов на бесплатные защиты, присоединялись: попечение об имущественных делах камеры, " Ib., _ 8." разрешение споров между адвокатами и клиентами и наблюдение за поддержанием чести и достоинства сословия *(902). Осуществляя последнюю обязанность, совет мог производить дисциплинарное расследование и налагать на виновного наказание: выговор. На постановление совета допускалась апелляция в камеру *(903). Как видно из этого, дисциплинарные полномочия самого сословия были весьма ограничены: в то время, как апелляционный суд мог приговаривать адвоката к запрещению практики и даже к исключению из сословия, совет не имел права идти дальше выговора. Деятельность председателя камеры заключалась в руководстве заседаниями камеры и совета, а также в назначении от имени совета адвокатов на бесплатные защиты *(904).

Адвокаты являлись не только защитниками сторон, но и представляли их. Они не имели права заключать предварительных условий о гонораре под страхом исключения *(905), но должны были письменно или устно объявить суду размер требуемого гонорара *(906). Если они не исполняли этого, то лишались права на какое-бы то ни было вознаграждение, а клиент мог требовать возвращения уплоченной им вперед суммы *(907). Суд производил поправку представленного счета и определял окончательный размер гонорара, принимая во внимание количество труда, потраченного адвокатом, его старательность и искусство в составлении бумаг, тщательность и аккуратность в ведении дела, соблюдение законных предписаний, а также имущественную состоятельность клиента *(908).

Итак, организация австрийской адвокатуры до 1868 г. основывалась на следующих принципах: 1) ограничение дала адвокатов определенным комплектом; 2) зависимость адвокатов от министерства юстиции по вопросу о допущении к профессии и от апелляционных судов в дисциплинарном отношении; 3) крайне ограниченная сфера деятельности сословных учреждений и 4) определение гонорара судом помимо таксы. Неудовлетворительность такой организации стала чувствоваться очень скоро. Еще в 1848 г. была подана кандидатом в адвокатуру Бергером (впоследствии министром) петиция за подписью почти ста докторов права. В петиции предлагалось уничтожить ограничение числа адвокатов комплектами, предоставить право каждому лицу, имеющему докторский диплом и отбывшему трехлетний стаж, заниматься адвокатурой. Министр юстиции Соммаруга благосклонно принял петицию и передал ее на заключение верховного суда, которой должен был предварительно выслушать мнение апелляционных судов и адвокатских коллегий. Резолюция верховного суда гласила, между прочим, следующее: "что касается существенного вопроса о том, должно ли быть удержано и на будущее время ограничение адвокатов определенным числом, то только адвокатская коллегия и апелляционный суд Тироля, опасаясь, что свобода адвокатуры вызовет переполнение сословия, предложили удержать ограничение. Все остальные адвокатские коллеги и апелляционные суды выказываются за то, чтобы каждому удовлетворяющему установленным условиям было предоставлено право заниматься адвокатурой... По их мнению, ограничение адвокатов для каждой местности определенным числом, которого нельзя никогда определить с уверенностью, что оно будет соответствовать потребности и на продолжительный период времени, приносить, во всяком случае, тот вред, что, с одной стороны, дает назначенным адвокатом монополию, которая увеличивает издержки на юридическое представительство, а с другой стороны, создает массу уличных адвокатов, в руки которых попадают дела, и которые для публики пагубнее, чем переполнение адвокатского сословия. определение неизменного числа имеет еще и ту вредную сторону, что уничтожает в значительной мере конкуренцию между адвокатами с целью завоевать доверие публики, и что в какой-нибудь местности, где, как легко может случиться, сойдет много неспособных или незаслуживающих доверия адвокатов, публика принуждена будет в течение целого ряда лет передавать свои дела в плохие руки вместо того, чтобы иметь возможность доверять их по своему выбору тем, которых она считает самыми способными и достойными. К тому же в настоящее время, когда предстоит полное преобразование судопроизводства и судоустройства, было бы совершенно невозможно определить хотя бы с некоторой вероятностью потребность отдельных кругов и местностей в адвокатах. На этом основании суд думает, что предложением предоставить занятие адвокатурой каждому, кто удовлетворяет требуемым условиям, должно быть принято. Что касается ближайших условий, при которых должно это произойти, то кажется, что не может быть возбуждено никаких сомнений относительно того, чтобы свидетельство каждого апелляционного суда, выданное адвокату, имело силу для всей монархии, так как законы в отдельных провинциях не различаются существенно друг от друга. Тем не менее, необходимо, чтобы каждый адвокат не только указал апелляционному суду место, где он намеревается жительствовать и не смел переменять его без ведома, но и чтобы, по общему правилу, каждый адвокат, живущий в провинции, имел право вести дела только в этой провинции, так как в противном случае надзор за адвокатами был бы чрезвычайно затруднен, и та как, к тому же, ведение дел в других провинциях по большей части соединено для тяжущихся с издержками и проволочками. Что касается будущего положения адвокатов, то многие из присланных проектов предлагают организовать дисциплинарные советы из самых адвокатов подобно тому, как они организованы во Франции и в некоторых других государствах. Однако эти проекты расходятся между собой относительно власти, которую надо предоставить дисциплинарным советам, и относительно изменений, которые произойдут в отношениях адвокатов к судам. Некоторые апелляционные суды, в особенности богемские и еще более галицийский, хотят сделать адвокатов независимыми от судов, отнимая от последних право полагать даже малейшие выговоры, между тем, как другие хотят более или менее удержать дисциплинарную власть судов над адвокатами. По мнению верховного суда, учреждение из среды самих адвокатов таких коллегий, которые имеют целью поддерживать честь и достоинство сословия, блюсти дисциплину над членами их, рассматривать и разрешать жалобы, наблюдать за поведением кандидатов в адвокатуру и обсуждать общие вопросы всего сословия, не только полезно, но и кажется, если адвокатура будет сделана свободной и неограниченной комплектом профессией, безусловно необходимым, так как при таких обстоятельствах контроль, который суды могут отправлять лишь постольку, поскольку к этому дают повод заседания, будет недостаточным. Такие дисциплинарные советы могут быть образованы не только при апелляционных судах, но и при таких коллегиальных судах первой инстанции, где находятся значительное количество адвокатов. Что же касается объема их власти и отношения к судам, то при этом следует принять во внимание следующие соображения: 1) за первыми инстанциями должно быть необходимо оставлено право при неприличном поведении или других нарушениях, в которых провинятся адвокаты в заседаниях суда или судебных бумагах, не только прибегать к необходимым для поддержания порядка распоряжениям, как то: лишению права говорить, возвращению бумаги, содержащей оскорбительные выражения, но и налагать небольшие наказания именно: предостережения, выговоры и денежные штрафы, и просить непосредственно или через прокурора апелляционного суда о временном воспрещении адвокату практики или исключении из списка. В противном случае, суды не имели бы должной власти для руководства судебными заседаниями. Апелляционные суды должны в тех случаях, когда низшие суды непосредственно или через посредство прокурора просят о временном запрещении практики или исключении адвоката, разрешать жалобы на постановленные в первой инстанции решения без предварительного вмешательства дисциплинарного совета, так как дисциплинарный совет, если только необходимо единство в отправлении правосудия, должен стоять ниже апелляционного суда, а не в ряду с ним, 2) напротив того, не подлежит, по-видимому, сомнению, что дисциплинарному совету подсудны все дисциплинарные нарушения, которые совершены не во время судебных заседаний, но на которые или принесены жалобы сторонами непосредственно дисциплинарному совету, или указано ему министерством и судами. Права дисциплинарного совета могли бы быть равным образом распространены на наложение предостережений, выговоров, штрафов и на право просить апелляционный суд о запрещении практики или исключений. Но при этом должно быть установлено, чтобы на каждое решение дисциплинарного совета все равно, будет ли оно благоприятно или неблагоприятно, прокуратура могла принести жалобу апелляционному суду" *(909).

Как видно из этого отрывка, мнение верховного суда клонилось к тому, чтобы адвокатура была организована по французскому образцу того времени, с предоставлением судам самостоятельной дисциплинарной власти над адвокатами, наряду с властью совета сословия.

Но ни проект Бергера, ни мнение верховного суда не привели ни к каким непосредственным результатам. Как мы видели, временный устав 1849 г. и последующие законы не внесли ничего существенно нового и соответствующего предложению Бергера и верховного суда. Вопрос о свободе адвокатуре и о сословной организации ее возник вторично в 1861 г. в палате депутатов. 22 ноября 1861 г. депутат Ташек представил доклад: "о назначении на места нотариусов и адвокатов". Для рассмотрения этого доклада была избрана комиссия из 9 членов, в числе которых были Бергер и Гербет. Обсуждая доклад, комиссия возбудила принципиальный вопрос о том, насколько вообще целесообразно "назначение на должность" в адвокатуре, и не лучше ли объявить ее свободной профессией. Большинство голосов высказалось за свободу адвокатуры, и комиссия решила прежде, чем продолжать рассмотрение доклада Ташека, представить не разрешение палаты депутатов предварительный принципиальный вопрос. Доклад был поручен Гербсту, и результатом его оказалось то, что большинство членов палаты, как правой, так и левой, высказалось за свободу адвокатуры. Но и это решение осталось без практических результатов. Между тем агитация в пользу свободы адвокатуры не прекращалась. Кандидаты в адвокатуру затеяли в прессе 1867 и 1868 г. настоящий литературный поход против современной организации адвокатуры. К ним присоединилась и нижне-австрийская адвокатская камера, высказавшаяся единодушно в пользу свободы адвокатуры. Наконец, в 1868 г., когда портфель министра юстиции перешел в руки сторонника свободы адвокатуры Гербста, в организации сословия произошла коренная реформа. 16 января 1868 года депутация кандидатов на судебные должности подала Гербсту петицию об ускорении реформы. Министр ответил, что он смотрит на освобождение адвокатуры, как на нечто само собой понятное, что его мнение на этот счет такие же, как были в 1862 г., и что он считает обязанностью всякого министра поскорее освободиться от ответственности по назначению адвокатов на вакантные должности. К этому он прибавил, что, по его мнению, полная свобода деятельности в интересах самого сословия, которое в Австрии, как и всюду, имеет важное политическое значение, что он решительно желает, чтобы во всех представительных учреждениях, начиная с общины, действовали юристы, и что, по его убеждению, проведение этих принципов только возвысит достоинство адвокатского сословия *(910).

Обещание Гербста было, действительно, вскоре исполнено, и 6 июля 1868 г. появился новый адвокатский устав.

Дата добавления: 2015-08-20