К СМЕРТИ

Тебе уже не раз я в когти попадался,

Теперь попал опять.

«Конец!» — я говорил, но жизнь сейчас же руку

Спешила мне подать.

С тобой, проклятая, бороться дни и ночи

Готов я напролет.

Ты утопить грозишь — а я еще бесстрашней

Вхожу в водоворот.

Не раз ворчала ты: «Смотри, чтоб это было

В последний раз, дружок!..»

А я тебе дерзил, еще упрямей спорил —

Сдержать себя не мог.

Но разве я и сам не вижу, что с тобою

Игра не весела,

И разве каждая душа, устав, не хочет

Покоя и тепла?

Чего ж бунтую я? Иль стал своею жизнью

Совсем не дорожить?

О нет, во цвете лет я не хочу погибнуть —

Жить я желаю, жить!

Но не пугливо жить, от всех ненастий прячась,

Любой грозы боясь,

Нет, я к тебе решил идти дорогой бури,

За жизнь и честь борясь.

И вот — в который раз! — опять я очутился

В кривых когтях твоих:

Железом кандалов палач сковал мне руки,

Что пишут этот стих.

Угаснет скоро жизнь, хотя в упрямом сердце

Огонь еще живет.

Умру, но буду знать, что я за правду умер,

За мой родной народ.

Ведь это ради них я столько раз боролся

С погибельной судьбой,

Как будто, смерть моя, нарочно домогался

Свидания с тобой.

Пусть тяжела, крута дорога нашей правды —

Другой нам не иметь!

Две только спутницы бывают у отважных —

Победа или смерть.

Угаснет жизнь моя, как звезды угасают,

Огню, конец придет,

Умру, но буду знать, что за Отчизну умер,

За правду, за народ.

Октябрь 1943 г.

ГОРНЫЙ ПОТОК

Что так бьется поток,

Все дробя, все круша?

Разве течь бы не мог

Чуть дыша, не спеша?

Что за пена и гром,

Что за бешенство волн?

Будто в ужасе он

Или ярости полн.

То замедлит свой бег,

Став широкой рекой,

И, журча, бормоча,

Лижет берег волной.

То взбесится опять

И штурмует гранит,

Все забыв, с крутизны

Водопадом летит.

Вот безумный поток!

Что волнуется он?

Чем он так возбужден,

Разъярен, возмущен?

Наконец я спросил —

Удержаться не мог:

— Ты зачем так шумишь,

— Так бушуешь, поток?

— Знай,— поток отвечал,—-

Много лет я страдал,

В подземельях томясь,

О свободе мечтал.

Долго рабство сносил,

Темноту и позор,

Счастлив вырваться вновь

На широкий простор!

Дал я волю теперь

Буре яростных сил,

Гневу, страсти — всему,

Что в душе накопил.

Я свободен, могуч,

Бурно пенится грудь,

Ярок нынешний день,

Светел будущий путь.

Солнцу гимн я пою,

Тьме проклятие шлю—

Потому так бешусь,

Веселюсь и бурлю!

28 октября 1943 г

БУРАН

Разыгрался буран, глаза не открыть,

Потеряв дорогу, лошади стали.

Вдруг за снежной завесой, невдалеке,

Огоньки деревни мы увидали.

Руки-ноги как лед, до мозга костей

Мы промерзли, от холода нет защиты.

Долго мы по колено в снегу брели,

Наконец, на ворота наткнулись чьи-то.

Уж не верилось, что отогреемся мы,

Потому-то дороже любого подарка

Показалась нам чистая эта изба

С керосиновой лампой и печью жаркой.

Надо было не позже, чем через час,

Непременно до станции нам добраться,

Но настиг буран, в этот дом загнал,—

Что же делать нам оставалось, братцы?

Проклиная метель, мы ввалились в избу,

Нас буран не на шутку в пути измучил...

Вот тогда-то она и вошла — как луна

Выплывает с улыбкой из темной тучи.

Я взглянул и застыл... Все смотрю ей в глаза…

Что случилось тогда со мной, не отвечу...

Не Лейла ли явилась передо мной,

Не Зухра ли движется мне навстречу?

Не смогу описать этот стройный стан,

Эту свежесть щек, молодых, румяных,

Густоту этих темных, как тучи, ресниц,

Алость губ ее — лепестков багряных.

Улыбнется она,— и сейчас же видна

Пара ямочек на щеках стыдливых,

Говорит,— так и блещут из-под ресниц

Вспышки карих глаз ее шаловливых.

Нет, не все еще это...

Знакомясь со мной,

Так приветливо, ясно она поглядела,

Что внезапно в сердце вспыхнул огонь —

Охватил, обжигая, все мое тело,

Зря, дружок, проклинали мы снег густой,

Мол, сиянье лунное скрыл от взоров,—

Нас буран к настоящей луне привел,

Хоть плутать и заставил среди просторов.

Села девушка, стала нас угощать

Молоком и медом, зеленым чаем,

И сидим, цель дороги своей забыв,

О заре наших юных дней вспоминаем.

Вскоре смолк буран,

Прояснела высь,

Засияла луна, ветер стих понемногу.

Словно сразу спутник мой протрезвел —

Полушубок надел, заспешил в дорогу.

Снова в путь... Ветра нет, небеса чисты,

Лунный круг блистает в ночной лазури...

Ах, не хочется мирную видеть луну,

Всколыхнулась душа — просит ветра, бури!

Как о чем-то потерянном сердце болит,

Рой волшебных видений перед глазами,

Ветер стих в степи, но зато в душе

Огневой метелью бушует пламя.

Для чего ты, буран, сбил меня с пути

И заставил в чужих полях очутиться?

Я не знаю, не знаю, как ты сумел

В колдовские эти вплестись ресницы?

Та луна-чаровница теперь далеко —

Заблудилась давно в непроглядных тучах,

И мечтой невозвратной юность прошла —

Пролетела в ветрах-метелях жгучих.

Пусть опять заплутаю в ночной степи,

Под порывами вьюги седой леденея!

Чем спокойная жизнь, во сто крат, друзья,

Мне такой безумный буран милее.

2 ноября 1943 г.

ИСЦЕЛЕНИЕ

Я болел... Все лекарства в соседней аптеке

Перепробовал я, но чем больше их пил,

Тем лицо у меня становилось бледнее,

Тем быстрей я лишался надежды и сил.

С каждым месяцем я ощущал все острее:

Что-то мучит, томит, что-то в сердце горит.

Видно, нужно мне было лекарство такое,

Что не тело, а душу больную бодрит.

И, почувствовав это, сестра из больницы

Истомленному сердцу на помощь пришла —

Свой приветливый взор превратила в лекарство

И улыбкою доброй поить начала.

Я не скрою: быть может, какие-то хвори

Заставляли и плоть мою тоже страдать,

Но какой был опасней из этих недугов,

Ты, мой доктор, сумела точней угадать.

Да, спасибо, моя чаровница, спасибо

За тепло и заботу, за сладость речей.

Так меня человеком ты сделала снова,

Так меня добротой воскресила своей.

2 ноября 1943 г.

УГОЩЕНИЕ ПОЭТА

Толпой пришли к поэту стар и млад,

Уже гостями полон дом его.

Поэт повел их в тот роскошный сад,

Что вырастил близ сердца своего.

Потом, чтоб было весело гостям,

Бокалы песней он наполнил сам;

Искрится это жгучее вино —

В душе певца рождается оно.

И молодые, и бородачи

От пламени тех песен захмелели.

В сердцах гостей веселые лучи

От сбывшихся надежд уже запели.

Из-за стола поднялся старый дед.

Старик сказал взволнованно:

— Друзья!

Я очень стар. Мне девяносто лет.

Но лучше пира не знавал и я.

Судьба мне посылала много бед.

Всю жизнь я шел по трудному пути.

Мне удалось в твоем саду, поэт,

Утраченную молодость найти.

Ноябрь (?) 1943

СОСЕДИ

У нас с соседом нелады,

Живем с соседом плохо.

В любое время жди беды,

Нежданного подвоха.

Белье развешу — как на грех,

Сосед золу выносит,

Сгребу ли я к забору снег —

Он по двору разбросит.

Капусту нынешней весной

Я посадил за домом

И жду, что скажет недруг мой,

Каким грозит разгромом?

Моя капуста между тем

Цветет, растет, как надо.

Мечтаю: «Пироги поем», —

И на душе отрада...

Не зря предвидел я грозу:

Однажды в день базарный

Сосед привел домой козу...

О, замысел коварный!

— Да поглотит, — я возопил, —

Земля скотину эту! —

Козу я смертным боем бил,

Но сжить не смог со света.

Чуть утро — гостья под окном,

Стучат копытца смело.

И так, кочан за кочаном,

Весь огород объела.

Похож мой бедный огород,

Истоптанный плутовкой,

На город, взятый в оборот

Ночной бомбардировкой.

Прощусь с капустой — так и быть!

Решил я втихомолку,

А чтоб соседу досадить,

Завел в отместку... волка.

Дата добавления: 2015-08-20