Сонвтюрьме

Дочурка мне привиделась во сне.

Пришла, пригладила мне чуб ручонкой.

—Ой, долго ты ходил!—сказала мне,

И прямо в душу глянул взор ребенка.

От радости кружилась голова,

Я крошку обнимал, и сердце пело.

И думал я: так вот ты какова,

Любовь, тоска, достигшая предела!

Потом мы с ней цветочные моря

Переплывали, по лугам блуждая;

Светло и вольно разлилась заря,

И сладость жизни вновь познал тогда я…

Проснулся я. Как прежде, я в тюрьме,

И камера угрюмая все та же.

И те же кандалы, и в полутьме

Все то же горе ждет, стоит на страже.

Зачем я жизнью сны свои зову?

Зачем так мир уродует темница,

Что боль и горе мучат наяву,

А радость только снится?

Сентябрь 1943

ТЫ ЗАБУДЕШЬ

Это вся моя жизнь, как увядший цветок,

Пред тобой надломилась,— и пасмурным днем

Ты пройдешь, не заметишь, раздавишь его,

Торопясь под холодным осенним дождем.

Ты забудешь, как ярок в недавние дни

Был вот этот цветок, украшавший твой сад,

Как он пламенно цвел, посылая тебе,

Расточая тебе свой хмельной аромат.

Ты забудешь, как в розовом блеске весны

Он заглядывал в окна твои поутру,

Как приветствовал, радостно славил тебя,

Лепестки осыпая на легком ветру.

Ты забудешь, как вся в окруженье цветов

День рожденья отметила весело ты,

Как, тебя поздравляя, украсив твой стол,

Аромат расточали, пылали цветы.

И когда, через сад свой осенний спеша,

Ты к знакомому новому будешь идти,

Не услышишь, как стонет увядший цветок,

Равнодушно раздавлен тобой по пути.

В дом войдя, ты плотнее закроешь окно,

Чтобы холод осенний проникнуть не мог,

Нет, теперь этот блеклый, увядший цветок

Никогда ты не пустишь к себе за порог.

И душа, надломившись, лишившись тепла,

Одиноко угаснет в ненастьях земных...

Счастье,

клятвы,

любовь... Ах, исчезли они,

Позабылись они, будто не было их!

Сентябрь 1943 г.

ТЮРЕМНЫЙ СТРАЖ

(Ямаш – 1911)

За дверью он ходит, под сводами мглы,

Рукав украшают две острых стрелы.

Гудят, будто в сердце мне гвозди вбивают,

Шаги его, медленны и тяжелы.

От глаз его, тлеющих злобой тупой,

Все стынет под мертвенною тишиной,

И стонет земля под его сапогами,

И солнце к нему повернулось спиной.

Пугающий весь человеческий род,

Сжимающий плетку, угрюмый урод,

Наемник насилия, рабства и смерти,

Сидит он и зорко тюрьму стережет.

Клюет он куски человечьих сердец,

Живет он как ворон, кровавый подлец,,

Питается стонами, кровью, слезами,

Пока своих жертв не убьет наконец.

И если открылось бы, сколько людей

Убил, задушил этот грязный злодей,

Такого земля бы носить отказалась,

Такого бы солнце лишило лучей.

Сентябрь 1943 г.

Клоп

Холодна тюрьма, мышей полна,

В тесных нарах — скопища клопов.

Иногда, чтоб заглушить тоску,

Целый день я их давить готов.

И мечтаю: глыбы этих стен

Развалить бы, раздробить бы мне,

Как клопа, хозяина тюрьмы,

Изловить бы, раздавить бы мне!

Сентябрь 1943 г.

ПЕРЕД СУДОМ

(Черчетский хан)

Нас вывели, и казнь настанет скоро.

На пустыре нас выстроил конвой...

И чтоб не быть свидетелем позора,

Внезапно солнце скрылось за горой.

Не от росы влажна трава густая,

То, верно, слезы скорбные земли.

Расправы лютой видеть не желая,

Леса в туман клубящийся ушли.

Как холодно! Но ощутили ноги

Дыхание земли, что снизу шло;

Земля, как мать, за жизнь мою в тревоге,

Дарила мне знакомое тепло.

Земля, не бойся: сердцем я спокоен,

Ступнями на твоем тепле стою.

Родное имя повторив, как воин

Я здесь умру за Родину свою.

Вокруг стоят прислужники Черчета.

И кровь щекочет обонянье им!

Они не верят, что их песня спета,

Что не они, а мы их обвиним!

Пусть палачи с кровавыми глазами

Сейчас свои заносят топоры,

Мы знаем: правда все равно за нами,

Враги лютуют только до поры.

Придет, придет день торжества свободы,

Меч правосудья покарает их.

Жестоким будет приговор народа,

В него войдет и мой последний стих.

Сентябрь 1943 г.

Черчетский хан — персонаж из поэмы татарского поэта А. Исхака, изданной в 1940 году под редакцией М. Джалиля. В целях конспирации поэт называет черчетами фашистов.

ЛЮБИМОЙ

Годами, может быть, письма не будет,

Ни весточки, ни слуха не дойдет,

Седая пыль мои следы засыплет,

Травой моя дорожка зарастет.

И в снах твоих, быть может, появлюсь я

В одежде черной, мрачной и немой,

И годы смоют память о прощанье,

Изгладят поцелуй последний мой.

Я знаю: бесконечно трудно будет,

И ты в конце концов устанешь ждать

И сердце убедить свое сумеешь,

Что «нет его», что не явлюсь опять.

И то, что для меня всего дороже —

Любовь твоя,— в один из дальних дней

Покинет исстрадавшееся сердце:

Навек уйду из памяти твоей.

Пойми, подруга: лишь тогда, впервые,

Впервые душу оскорбишь во мне,

И лишь тогда одержит смерть победу –

Отрежет путь к родимой стороне.

Я верою в тебя силен и крепок

Был до сих пор средь бури и огня,—

Твоя любовь волшебным талисманом

Хранила на крутых путях меня.

Сейчас повержен я, но нашу клятву —

«Мы победим!» — храню, покуда жив.

Ты и сама не скажешь мне «спасибо»,

Коль возвращусь, победы не добыв.

Борьба трудна, пути опасны будут,

Но помни, жди, надежды не теряй!

Меня живым — через огни и воды —

Любовь твоя вернет в родимый край.

Сентябрь 1943 г.

Дата добавления: 2015-08-20