ГЛАВА 31

После окончания битвы равнина к западу от ГИОТ вы­глядела грустно и опустошенно. То тут, то там виднелась оставленная бронетехника. Стояли с опущенными руками пустые геродермы. Поверженные «Холмы» не подавали признаков жизни, охраняемые вооруженными до зубов му­тантами.

Уцелевших в бою томурайцев разоружили и загнали под купол ГИОТ. Теперь они сидели на проспекте Науки, зало­жив руки за голову, и с отвращением таращились на безоб­разные хари местных жителей.

Профессор Лакласторос семенил вдоль проспекта, в свою очередь рассматривая побежденных захватчиков. Его сопровождали два бойца в геродермах, секретарь, первый помощник, майор Икталинтасорос и гости из другого мира — Креол, Ванесса, лод Гвэйдеон.

Креол шагал довольный, насвистывая веселую мелодию. Он как следует оттянулся внутри своего «Холма» — крушил и ломал все подряд, пока не наткнулся на жизненно важный механизм. Экипаж он тоже перерезал до последнего челове­ка — даже видавшие виды мутанты, войдя в кабину управле­ния, замерли в оцепенении. Забрызганный кровью маг при виде них жизнерадостно осклабился, взмахнул посохом и попросил еще минуточку — он доламывал последнее крес­ло.

Ванесса и лод Гвэйдеон обошлись со своим «Холмом» гораздо мягче. Ученица мага в сопровождении авиапехоты ГИОТ ворвалась сверху, паладин пришел на подмогу сни­зу—и после непродолжительной схватки экипаж гигант­ской машины был обезоружен. Правда, после этого потре­бовалось немало времени, чтобы разобраться в управле­нии,— почти все пленники наотрез отказались сотрудни­чать. Согласился только один, да и то он скорее саботировал работу, чем помогал.

Теперь этот «Холм» единственный остался в рабочем со­стоянии — его подогнали поближе к куполу ГИОТ, а на бор­ту уже хозяйничали местные спецы. Два других, лишенные возможности передвигаться, лежали грудами металлолома.

— Что вы с нами сделаете?..— робко спросил молодой томураец, когда мимо него проходил Лакласторос.

— Съедим! — насмешливо пробасил Икталинтасорос.— Ам-м!..

В глазах томурайцев заплескался ужас. Они не оценил: шутку. Все до единого взгляды скрестились.на необъятном животе мутанта — там вполне поместились бы три-четыре нормальных человека.

— Не пугайтесь, м-молодой человек,— криво улыбнулся Лакласторос.— Конечно, м-мы кажемся в-вам уродливы­ми... собственно, м-мы и есть уродливые, глупо отрицать очевидное... но м-мы в-все еще люди...

— А в самом деле, что вы с ними сделаете, профессор? — полюбопытствовала Ванесса.

— Еще не решил... Этот в-вопрос следует в-всесторонне обсудить...

Обсуждать этот вопрос начали только через несколько часов — после того как позаботились о раненых и убитых, осмотрели повреждения в куполе и боевой технике, убеди­лись, что ктомурайцам не придет подкрепление. Верхушка ГИОТ собралась в малом конференц-зале — сюда же под охраной привели и томурайских командиров.

Моргнеуморос и Гангегорос явились последними. Пер­вый — с подбитым глазом, второй — с рукой на перевязи. Они мутузились на ближайшем пустыре, пока не устали. После этого старые однополчане распили бутыль бормоту­хи, простили друг другу прежние обиды и торжественно за­ключили мировую.

Появились и подручные Гангегороса из Которонга — Лентрикседморос и Словосинорос, Макака и Верзила. Пер­вый противно хихикнул при виде гневно побледневшей Ва­нессы, второй, весь покрытый кошмарными волдырями, почтительно кивнул лоду Гвэйдеону.

В центр зала вывели Диротренороса. Лидер очистителей держался спокойно, глядя с такой гордостью, словно его со­бирались награждать Нобелевской премией мира, а не су­дить за преступления против человечества... хотя против че­ловечества ли?

— Давайте быстрее покончим со всеми этими глупостя­ми,— брезгливо сказал Диротренорос.— Что вы там собира­етесь со мной делать?

— Не в-волнуйтесь, м-мы в-вас не съедим,— поморщил­ся Лакласторос.

— Я знаю. Не думайте, что я разделяю те предрассудки насчет мутантов, что укоренились в примитивных умах.

— Рад это слышать. М-мы предоставляем в-вам в-воз-можностъ объяснить свои действия, господин Диротрено­рос. Чего именно в-вы хотели добиться?

— Полагаю, это очевидно. Я хотел уничтожить всех му­тантов. Начиная с вас, профессор Лакласторос.

— Но з-зачем?

— Какая теперь разница? Можете считать, что я просто безумный фанатик, который ненавидит всех, кто не похож

на него.

— А это не так?

— Какая теперь разница? — повторил Диротренорос.— Я беру на себя всю ответственность и приму любое наказа­ние. Полагаю, это будет смертная казнь.

Присутствующие в зале зашептались. Профессор Лакла­сторос молчал, недоуменно хмуря брови. Томурайцы ели своего лидера преданными взглядами, готовые разделить его судьбу, какой бы она ни была.

Ванесса сидела в первом ряду, положив ногу на ногу, и с интересом рассматривала гордого старика на скамье подсу­димых. Сидящий рядом Креол тоже рассматривал его с ин­тересом — со все возрастающим интересом. Он щурился так, словно пытался разглядеть что-то крошечное, почти невидимое. Время от времени маг поворачивался и смотрел на сидящих позади, медленно переводя взгляд с нормаль­ных людей на мутантов и обратно.

— Ты чего? — наконец заметила это Ванесса.

— Я все еще плохо в этом разбираюсь, но мне кажет­ся...— пробормотал Креол, напряженно морща лоб.

— Что тебе кажется?

— Точно! — резко вскочил маг.

Ни у кого не спрашивая разрешения, он прошагал к цен­тру зала и рванул Диротренороса за воротник. Тот отшат­нулся, начал возмущенно протестовать, но Креол не обра­тил на это внимания. Он выхватил из кармана ритуальный нож и раньше, чем кто-либо что-либо сделал, полоснул им Диротренороса.

Правда, ран не нанес. Маг распорол только одежду ста­рика — ветхий черный пиджак и темно-красную тунику под ним. В зале зашумели, изумленно глядя на эту выходку Кре­ола, двое дюжих охранников шагнули вперед, чтобы отнять заключенного... но тут изрезанная одежда упала на пол.

И все изумленно ахнули.

На животе Диротренороса росли дополнительные руки. Точнее, клешни. Четыре пары крошечных, слабо подерги­вающихся лапок. В зале несколько секунд стояла гробовая тишина — все смотрели на это уродство и не могли пове­рить, что действительно его видят.

С особенным ужасом глядели томурайцы.

Первой в себя пришла Ванесса. Она высоко вскинула брови и воскликнула:

— О-ля-ля! Что это у вас такое, господин хороший? То­лько не говорите, что это такие родинки!

— Как вы догадались? — вместо ответа спросил у Креола Диротренорос.

— По ауре,— хмыкнул маг, садясь на место. Дальше ему стало неинтересно.— Я совсем недавно начал знакомиться с такими аурами, но уже замечаю разницу.

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Способность у него такая,— нетерпеливо сказала Ва­несса.— Долго объяснять. Так что это у вас за наросты, гос­подин Диротренорос? Лишние соски? Или пирсинг?

— Вы пытаетесь так острить? — сухо посмотрел на нее Диротренорос.— Очевидно же, что я такой же мутант, как ивы.

— Я-то как раз не мутантка,— поджала губы девушка.— У меня просто папа из Китая. А вот вы... слушайте, получа­ется, что вы истребляли себе подобных.

— С этим трудно спорить,— опустил плечи Диротрено­рос.— Но что мне еще было делать? Я не нашел другого спо­соба.

— Другого способа?..

Диротренорос печально посмотрел на своих последователей. Те таращились так, словно их обожаемый лидер вдруг превратился в ядовитую гадюку. Наверное, такой вид был бы у германских нацистов, узнай они, что их фюрер — чистокровный еврей.

— Я попробую объясниться,— вздохнул старый му­тант.— Меня зовут Мар Диротренорос. Полагаю, некото­рым здесь знакома эта фамилия...

— О да, фамилия з-знаменитая...— кивнул Л акласторос.

— Чем знаменитая? — переспросила Ванесса.

— Был такой великий ученый — биолог, генетик, ме­дик,— подал голос Моргнеуморос.— Изобрел лекарство от рака и усовершенствовал систему медицинского микрозон­дирования. В его честь улицы называли. И памятников це­лую кучу поставили.

— В-вы его однофамилец? — спросил Лакласторос у Ди­ротренороса.— Или родственник?

— Родственник. И довольно близкий. Этот великий уче­ный был моим родным дедушкой.

— Но Кадо Диротренорос умер почти двести лет назад.

— Совершенно верно. Мне двести тридцать лет, господа.

— Что-о-о?!! — вскочил с места командир томурайцев. Его тут же скрутили охранники.

Ванесса покачала головой и пораженно произнесла:

— Теперь я окончательно запуталась. Ты человек дово­енных времен. Да еще и мутант. Ну и зачем ты тогда замутил всю эту катавасию?!

— Это было трудным решением,— грустно произнес Ди­ротренорос.— Я, как и мой дед, всю жизнь был врачом. Ис­следовал генетические аномалии, изучал антропологию и эволюцию человека, пытался найти способ еще больше усо­вершенствовать систему микрозондирования... Мне дове­лось поработать и на правительство — я участвовал в неко­торых секретных проектах, имел довольно высокий до­пуск... А потом грянул Судный Час. Я выжил, но со време­нем стал замечать в себе изменения. К счастью, моя мутация оказалась чисто рудиментарной, и я с ней свыкся. Это было неважно. Гораздо сильнее меня волновало все то, что произошло. Гибель цивилизации. Сконь, пожирающая

планету, и горстка стервятников, ползающая по обломкам. Меня это угнетало. Я не хотел жить в таком мире.

— Никто не хочет,— тихо произнес Лакласторос.

— Никто не хочет. И никто ничего не делает. Я пытался бороться, пытался что-то делать — но что я мог в одиночку? Никого не волновала судьба человечества. Всех волновало только то, как бы дожить до завтра. И в конце концов я по­нял, что для того, чтобы объединить людей, мне нужна идея. Идея, которая сможет овладеть умами и сердцами. Идея, за которой пойдут другие, которая заставит их спло­титься, заставит делать то, что...

— То, что им прикажете вы,— прищурилась Ванесса.

— Я не стремился к власти,— поморщился Диротрено-рос.— Просто иначе не получалось. Среднестатистический человек — существо ограниченное. Он очень активен, когда дело касается его самого и того, что ему дорого, но крайне пассивен, когда надо что-то сделать во благо всего социума. Вот человек видит, что его дом грязен. Это его дом, он в нем живет, и, если он не уберет эту грязь, ее не уберет никто. Пе­ред ним стоит выбор — взяться за уборку или жить в гряз­ном доме. Но вот человек видит, что грязен не его дом, а его город. Это его город, он в нем живет... но, кроме того, в нем живут многие другие люди. И выбор стоит уже иной — взяться за уборку или жить в грязном городе... надеясь, что его уберут другие. А город велик, и в одиночку его не убрать. И человек стоит, смотрит на грязный город, понимает, что его нужно убрать, но думает — почему я, почему не другие? И каждый в итоге ничего не делает для других, однако воз­мущается, когда и другие ведут себя точно так же. Каждый ждет, чтобы общество помогало ему, не желая, в свою оче­редь, ничем помогать обществу. Именно поэтому в любой стае всегда есть вожак. Именно поэтому у людей с древней­ших времен были правители. Чтобы рядовой член социума работал для общего блага, его нужно убедить, мотивиро­вать, заставить, наконец! И я очень долго ждал подходящих вожаков. Их на моей памяти было много — в разных горо­дах, в разных поселениях. Но все они меня разочаровывали. Одни использовали людей ради собственной выгоды. Другие заботились только о собственных людях, не думая о нуждах всего человечества. И в конце концов я взял дело в свои руки. Чтобы сплотить человечество, я поднял знамя Очищения. Это ведь главная беда нашего мира — грязь, тол­стым слоем покрывшая всю планету. Я воззвал к людям — и

они откликнулись.

— Это все замечательно, но мутантов-то зачем истреб­лять? — наконец сумела вставить слово Ванесса.

— У меня не было выхода,— ожесточенно ответил Ди-ротренорос.— У нас очень мало ресурсов — мы не можем прокормить всех. А людям нужно было зримое воплощение новой идеи. Нужен был враг, в которого можно бросить камнем. Поэтому я объявил врагами самых бесполезных членов социума — мутантов. Я предоставил людям изливать свои негативные чувства на них. Возможно, это было не са­мым лучшим решением, но другого мне найти не удалось.

— Значит, плохо искал,— холодно произнес Моргаеу-

морос.

— Так в-вот из-за чего в-вы на нас напали...—пробормо­тал Лакласторос.

— На самом деле я долгое время возлагал надежды именно на вас, профессор,— покачал головой Диротрено-рос.— Я надеялся, что именно с вашего ГИОТ начнется воз­рождение человечества. Но мои надежды оказались пусты­ми. Вы ведь ничего не делаете. Вы просто сидите на куче со­кровищ и не желаете ни с кем делиться. Вы всем доволь­ны — зачем вам напрягаться? У вас тут даже скони нет!

— Наши в-возможности ограничены...— виновато про­мямлил Лакласторос.— М-мы м-много раз пытались что-то

сделать...

— Вы все делали неправильно,— резко заявил Диротре-норос.— Вы отдалились от остальных людей, замкнулись на своем ГИОТ, боясь лишний раз высунуть нос наружу. Все ваши проекты не назовешь иначе как мертворожденны­ми — они изначально были обречены на неудачу. К тому же вы тут все мутанты — а люди, как вам это ни неприятно, не очень-то любят мутантов. За вами просто не хотели идти.

Однако в более умелых руках ваши богатства могли бы при­нести огромную пользу.

— В более умелых — это в ваших? — уточнила Ва­несса.

— Именно. Все те годы, что я провел, восстанавливая Томурай, я ждал возможности добраться до ваших закро­мов. И когда у меня появились «Холмы»... а, что я вам рас­сказываю... Вам не понять, что мы чувствуем... что чувству­ют те, кто живет за пределами этого оазиса... Я вполне выго­ворился, и больше сказать мне нечего.

Лакласторос, Поскреборос, Даморос, Моргнеуморос, Икталинтасорос и прочие руководители ГИОТ сошлись в тесный круг и принялись шептаться. Диротренорос стоял спокойный, равнодушно глядя на своих судей. Лишь руди­ментарные клешни на его животе чуть заметно подраги­вали.

Через несколько минут совещание было закончено. Му­танты смолкли и с какими-то странными выражениями лиц уставились на Диротренороса. Тот насмешливо искривил губы и спросил:

— Итак, вы определились, какой смертью меня каз­нят?

— В-вас не з-за что казнить, доктор...— грустно вздохнул Лакласторос.— М-мы решили... помочь в-вам.

Дата добавления: 2015-08-02