Последний Сеанс

"По техническим причинам ваша жизнь лишена всяческого смысла"

гр. Театр Святого Витта

Открываю глаза, понимая, что что-то произошло, но вокруг никого нет, как будто и не было никогда… Может, я лишь моргнул, а может, спал целую вечность, может уже умер или только что родился, навсегда ослеплённый яркими лампами операционной. В любом случае по ту сторону моих зрачков лишь холод молчащих стен. Как будто ещё мгновение назад эти стены были наполнены смыслом, чьим-то теплом, светом улыбок. Людское ожидание сглаживало шероховатость бетона, разукрашивало бледную старую краску. Эти стены как плоский экран в кинотеатре показывали жизни в ретроспективе – плёнка крутится назад, герои молодеют, возвращаются домой. Будто они не способны умереть, они могут лишь родиться. Всё возвращается на круги своя, и я в этом случае не исключение.

Я снова вернулся к тому состоянию, когда надо лишь разрезать пуповину и всё начнётся с полного нуля. Это как порог открытой двери – главное не споткнуться. Но я обязательно задену своими короткими и неумелыми ножками эту выпуклую границу между мной вчерашним и мной завтрашним, и как всегда упаду, разбив нос.

Какой-то камень в душе не позволяет мне пройти дальше нескольких шагов, только что рождённый, я стар духом, жизнь только началась, а мне уже не хочется жить. Это как играть при слишком малой ставке – игра не стоит свеч, и чем дольше она затягивается, тем раздражительнее становятся игроки. Свечи сгорают дотла, и уже нечем будет посветить в полной темноте, когда это будет по-настоящему необходимо.

Этот гранит внутри не даёт мне встать с места, словно привязанный к торчащей из пола петле я навеки прикован к своему прошлому. Неразрывная связь со своими ошибками и делает меня самим собой. Я – своя ошибка.

«Ошибка!» - крупными кривыми буквами красуется в самой середине светящегося экрана! – может в этот раз всё будет по-другому?

Плёнка уже прокрутилась назад, теперь всё с самого начала, и вновь до самого конца, три, два, один, вступительные титры. В конце тоже обязательно будут титры, но они намного мудрее, быстро проходят снизу вверх – словно вся жизнь пролетает перед глазами за несколько секунд. И вот холодная комната наполняется ярким светом проектора, а уши – грохотом катушек…

Оглядываясь иногда от скуки за своё плечо, мне кажется, что никто не замечает меня среди белой пелены снега, который ни на секунду не перестаёт идти. И вот я снова оглянулся назад – просто напросто некому замечать кого бы то ни было, позади лишь шуршание катушек в операторской и яркий луч света прямо вперёд – в пыльное будущее. И снова я сижу по уши в снегу, зная, что будет в следующей сцене, и не могу что либо изменить. Губы шевелятся под текст, внутри балласт, и пуповина, которая никогда не разорвётся.

Мне бы многое хотелось изменить, изменить себя, чтобы камень внутри стал хоть чуточку легче, изменить других, чтобы они немного больше любили меня, изменить неблагодарный мир, который почти невозможно уверить в том, что ты ему нужен и что ты его часть. Но я прикован к своему креслу и не знаю, сколько мне ещё придётся просидеть в нём, может пока снег совсем не засыплет меня?

Этот острый холодный снег своеобразно мерцает на свету проектора – как будто резвые непоседливые мухи снуют по залу над кучкой гниющих трупов. Это гниют мои надежды на освобождение и очищение.

Я словно разучился чувствовать, и все на что я теперь способен – проецировать эмоции с экрана, как бы представляя себе, что должна означать улыбка или слёзы на лице героя, что можно чувствовать при этом. Лоботомия наверное не лучший способ стать счастливым, и больше не чувствовать душевной боли, хотя многие наверное согласились бы на это чтобы стать такими же как я сейчас, а я бы отдал все и даже больше, чтобы почувствовать. Я – оболочка.

И вот последняя сцена и ещё одним седым локоном на моей голове стало больше, я готов к следующему этапу, точнее циклу. Вокруг лишь занесённые снегом пустые сидения зала, мне холодно, но пар не идёт изо рта, словно я забыл, как надо дышать, глаза неподвижно смотрят вперёд – где-то в середину пространства между экраном и мной. Этот момент умирания и последующего возрождения самый страшный, больнее всего умирать в одиночестве, из-за этого камень внутри лишь тяжелеет.

Может, на этот раз всё будет по-другому?

Снова перемотка назад… Я чувствую, как онемевают конечности, глаза закатываются за веки, по лицу течёт пот, мочевой пузырь опорожняется, окрашивая снег в жёлтый цвет, лицо синеет, последний выдох, всепоглощающая темнота…

Бабины загружаются заново… Я – среда обитания, влага во рту и в лёгких – и поэтому не получается вдохнуть, боль, которую невозможно выдержать, страх, который невозможно описать, яркий свет, в контраст вечной темноте, первый крик, пуповина… Я снова субъект.

Но на этот раз всё действительно будет по-другому. Плёнка слетает с катушек, и мотор останавливается, луч проектора растворяется в лампах дневного света. Сеанс окончен.

Яркий свет режет мои глаза, как в первый раз я вдыхаю воздух окружающий меня, и я рад, что могу это делать. Передо мной огромный белый экран, вокруг чистая заснеженная пелена, мне тепло и спокойно, неописуемо легко, я свеж и весел, я идеален, чист и счастлив.

Дата добавления: 2015-08-02