Глава 1. Кобальт

Синтез белого

- И сколько уже длится этот твой недотрах?

У Кюхёна даже голос острый. Тяжелый, обвиняющий тон с жалящими нотками ледяной стали. Взгляд осуждающий, искоса. Давит, но Хёкдже не привыкать, поэтому все равно. Тем более, температуру воздуха критику понизить все равно не по силам. Липкая жара, подернутый смогом проспект.

- Не начинай...

Провокация нескрываемая. Хёкдже лишь закатывает глаза и равнодушно откусывает краешек тающего пломбира. Нападки Кюхёна, по всей видимости, едва начались, поэтому лучше забить чем-нибудь рот, чтобы даже не отвечать и сосредоточиться на холодной сладости с оттенком кислинки, шипящей на языке.

- Нет, я серьезно. Сколько ты уже строишь из себя несчастного агнца? К твоему сведению, недотрах - это болезнь, и ее нужно лечить. Или ты хочешь стать хроником?

Кюхён с подозрением смотрит на друга.

- Ты же знаешь, мне нужно время, чтобы забыть Шивона.

- Оно у тебя было. Целых полгода, - странно, а раньше эта карта всегда срабатывала. - Полгода! Да за это время можно было перетрахать кучу горячих парней.

- Ты циник, Кюхён.

- Возможно, но у меня хотя бы есть постоянный партнер.

- Не представляю, как он тебя терпит.

Самодовольство Кюхёна не знает границ, а удивление в голосе Хёкдже получается чересчур натуральным - скорее всего оттого, что капли мороженого пачкают пальцы. Парень слегка выворачивает запястье и быстро собирает вязкие ванильные подтеки кончиком языка.

- Качественное вино - залог успеха, - Кюхён на мгновение отвлекается, а затем, словно опомнившись, продолжает. - Послушай, твои надуманные страдания уже порядком затянулись. Что было, то прошло, забудь и двигайся дальше. Хотя... - картинно поправив очки, он скептично оглядывает Хёкдже. - Поздно. Кто на тебя теперь клюнет? Продолжай страдать.

- Эй!

Хёкдже замедляет шаг и едва ли не останавливается на месте. Кюхён разошелся всласть. Может, с Сонмином проблемы, и недотрах не у него одного?

- Ну а что? Посмотри на себя. Краска в волосах, какая-то непонятная майка, - Кюхён недовольно дергает полоску ткани на плече друга. - Идешь тут, лижешь мороженое, как... А это, между прочим, уже по Фрейду. Проекция желаний и все такое. Тебе бы хороший, крепкий—

- Заткнись, пока я не выбил тебе пару зубов.

Хёкдже кривится, когда Кюхён, усмехнувшись, неоднозначно толкается языком в свою щеку. Отворачивается и мысленно считает до десяти, вгрызется в вафельный рожок с сухим хрустом. Краска в выбеленных волосах - простая случайность, оттиск небрежности и, вероятно, оригинальный штрих. Майка обыкновенная, а то, что Кюхёну в мороженом мерещится фаллический символ - это уже его, а не Хёкдже, проблема.

- От правды не убежишь, хён. Спорим, ты уже разучился снимать парней?

Придирки друга начинают надоедать, но в беседах с Кюхёном всегда важно умение сохранять нейтралитет. Сегодня его настроение бледно-карминного цвета - агрессивное, но в пределах разумного, а значит, нужно всего лишь переждать. Хёкдже продолжает идти по бордюру. Приятный день, хоть и цвета в окружении мало.

- Я не спорю, - блекло, под стать уличным декорациям.

- С каких это пор? Неужели после того случая, когда тебе пришлось танцевать на столе? Или нет? Ты обиделся, когда я заставил тебя пробежать через галерею, прикрываясь одной палитрой. Точно, неделю со мной не разговаривал. А весело было. Помнишь ту перепуганную ассистентку? В общем, ты неудачник, хён.

Что за необоснованное заявление? У Хёкдже все замечательно. Во всяком случае, так должно всем казаться со стороны. У него есть работа, своя галерея и дело всей жизни, с вдохновением, правда, напряг и на личном фронте - полнейший штиль, но это пустяк - при желании Хёкдже подцепит любого. Разве кто-то сможет ему отказать?

- Это неправда.

- Пари?

Хёкдже устало трет переносицу, размышляя. Спор с Кюхёном - де-факто проигрыш, отказ от спора - издевки еще недели три, а из двух зол, как говорится, выбирают меньшее. Впрочем, это поверхностное оправдание. Настоящая причина - азарт, что-то сродни спортивному интересу - неожиданно хочется забыть о проблемах и как в старые времена устроить марафон из случайных встреч - сходить с ума и веселиться, пробуя жизнь на вкус, смешивая краски и сочетая не сочетаемое.

- Пари.

- Ну так действуй.

Подножка оказывается слишком внезапной, а последовавший за ней толчок в спину лишает последней надежды устоять на ногах. Парень, на которого налетает Хёкдже, возмущенно кричит, но падение все равно смягчает. И откуда он только взялся? В последний раз, когда Хёкдже оглядывался, на улице не было никого. Блондин слегка отстраняется, не пытаясь подняться, и заглядывает в лицо незнакомца. Красивый. Тонкие, правильные черты, темный, глубокий взгляд и приоткрытые, сочные губы. Пальцы изящные, кажется, даже нежные - парень легко тычет Хёкдже в плечо.

- Слезь с меня, - требовательно, прямо, но Хёкдже не движется - сперва он хочет понять, какого цвета настроение парня, а для этого нужно еще внимательнее его рассмотреть. Что означает выражение его лица? Недоумение? Волнение? Равнодушие? Почему столько всего намешано? Почему не удается выделить один цвет? Может быть, синий? Лазурный или кобальт? Темно-синий. Слегка тревожный, но в то же время умиротворяющий.

- Хён, на этот раз палитры не будет...

Кюхён напоминает о своем присутствии, а заодно о пари. Инстинкт хищника - завладеть жертвой, заявить о себе и обозначить свои права. Хёкдже чуть разворачивается плечом и разжимает пальцы, а парень под ним шипит - упавшее мороженое прожигает след на его белоснежной футболке. Хёкдже щурится и замечает на щеке парня, ближе к скуле, короткий мазок, оставленный ванильным пломбиром. Интересный штрих, но слегка неуместный на таком безупречном лице. Хёкдже наклоняется, чувствуя, как напрягается парень и слизывает с его кожи сливочный росчерк. Все происходит за доли минут, но Хёкдже кажется, что время растянуто, как минимум, втрое. Интерес, предвкушение любопытных последствий и легкое нервное возбуждение - первый безрассудный поступок за долгие месяцы, словно глоток чистейшей воды.

- Какого черта ты делаешь?

Парень грубо отталкивает от себя Хёкдже и резко поднимается на ноги, отряхивает с джинсов пыль. Он, оказывается, сильный, а значит, изначально мог выбраться, но почему-то ждал. Что это? Растерянность или принятие правил игры? Хёкдже почему-то не хочется вставать с земли - снизу вверх парня рассматривать тоже весьма интересно - тени ложатся на его лицо под красивым углом.

- Это мое мороженое, - отвечает он и нагло облизывается. - Было.

Некогда хрустящий рожок теперь валяется разломанным на асфальте. Кюхён, скучающий зритель, посмеивается где-то за спиной, а незнакомец вспыхивает, хватая ртом воздух. Неужели ему неловко?

- Это мое тело! Было и есть!

Он забавно размахивает руками. Хёкдже смеется - кажется искренне, и это странно даже для него самого. Он все же встает, хотя никто так и не протянул руку, и касается большим пальцем щеки незнакомца. Легко трет в том самом месте, где недавно стер языком белый след. У парня горячая кожа, слегка солоноватая на вкус.

- До поры до времени...

- И не мечтай, - незнакомец отталкивает от лица руку Хёкдже, отшатывается и вдруг бросает взгляд на часы. Похоже, время его не устраивает. Тихо выругавшись, он разворачивается и уже на бегу швыряет в Хёкдже: "Мудак". Хёкдже лишь улыбается ему вслед.

Когда парень исчезает за углом случайного здания, Кюхён сочувственно опускает ладонь на плечо друга.

- Достойная попытка, но дешевый трюк, - Хёкдже без разницы, он снова чувствует себя живым, и даже если это проходящее ощущение, оно дает новый краткосрочный заряд. - А парень не промах. Жаль, не оставил свой телефон.

Хёкдже пожимает плечами и, спрятав руки в карманы, запрыгивает на шершавый бордюр, делает несколько новых широких шагов. Жаль, но мир - огромная палитра, поэтому неизвестно, когда краски снова стекутся в смешанный цвет.

***

Вернувшись в студию, последние полгода с успехом заменяющую квартиру, Хёкдже привычно включает свет и тут же садится на пол, чтобы привалиться спиной к двери, а затем вытянуть ноги. Апатия и уныние. Здесь наконец-то можно их не скрывать, не пытаться натянуто улыбаться, а быть собой - уставшим, измученным и разбитым. Если за пределами студии цвета есть хотя бы блеклые, то внутри цветов нет вообще, даже несмотря на то, что повсюду разбросаны кисти и тюбики всевозможной краски.

Хёкдже закрывает глаза и прокручивает в мыслях минувший день - очередные двадцать непродуктивных часов и еще четыре в запасе, оставшихся на беспокойный сон. Говорят, счет нужно вести только хорошим дням, так можно ли внести сегодня в календарь песочных часов или стоит вычеркнуть его углем как большинство других дней? Что хорошего произошло? Кюхён снова завел разговор про одиночество и затянувшиеся страдания. Действительно ли Хёкдже перегибает палку? Целых шесть месяцев у него никого не было, но почему? Все еще больно от разрыва с Шивоном? Нет, измена поблекла в памяти, как будто время отшлифовало ее наждачной бумагой, оставив в сознании лишь затягивающийся рубец. Просто не хочется? Пожалуй. Именно такая отговорка всегда дрейфовала на зыбкой поверхности. Но что если окунуться глубже? Опрокинутое ведро черной краски? Страх? В таком случае Хёкдже необходимо хотя бы несколько сочных капель, которые расползутся, как круги на воде и создадут смешением другой цвет. Необходимо что-то новое, яркое и живое, то, что Хёкдже ищет в своих вылазках каждый день. Вдохновение. Чистое, свежее, леденящее горло жадным глотком.

Металлогалогенные лампы трещат, искусственный цвет мигает. Нужно что-то увлекательное, дерзкое... Чтобы зацепиться, коснуться вытянутой рукой. Хёкдже резко распахивает глаза и поднимается на ноги. Спотыкаясь о перевернутые картины, спешит в мастерскую, хватает первый попавшийся чистый холст и устанавливает на мольберт.

Рисунок похож на магию чернокнижника. Хёкдже отключает сознание и просто наносит на бумагу штрих за штрихом, упиваясь эмоциями, которые бурлят в душе. То самое вдохновение - чистое, обнаженное, с легким запахом грифеля и опилок от сточенных карандашей. Хёкдже растирает пальцами линии, расставляет тени, рисует интуитивно, не думая о том, что рисует, для кого и зачем. Просто выплескивает сдерживаемые порывы, нашедшие свое отражение в россыпи хаотичных штрихов. Черно-белых, но самых ярких и многоцветных за последнее время.

Телефон звонит, когда за окном рассвет гасит уличные фонари, но Хёкдже продолжает рисовать, игнорируя телефонную трель так же, как игнорировал сон. Пальцы черные от размазанного грифеля, несколько сломанных карандашей лежат на полу, Хёкдже наступает на них, не замечая. Легкое движение кистью - штрих. Ресница, морщинка в уголке глаза, маленькая складка у контура губ. Дальше и дальше, не останавливаясь, не позволяя себе лишних мыслей, пока картина не оказывается завершенной.

Хёкдже откладывает карандаш и уходит из комнаты. Распахивает в части кухни окно и, вцепившись дрожащими пальцами в подоконник, делает глубокий вдох, успокаивает себя. Ощущение, что рисовал вслепую, с черной повязкой, накинутой на глаза, поэтому страшно вернуться к картине и внимательно рассмотреть результат - страшно разочароваться и выдохнуть накатившую эйфорию. Хёкдже мог бы лечь спать, но сна ни в одном глазу, поэтому он задерживает дыхание и возвращается в мастерскую.

Удивление - разряд тока. Хёкдже смотрит на картину, а с картины на него смотрит тот незнакомец, которого еще днем он неумышленно повалил на асфальт. Смотрит и улыбается, слегка надув губы - взбалмошный, дерзкий, живой. Идеальный.

Хёкдже запускает пальцы обеих рук в волосы и смеется до хрипоты.

Дата добавления: 2015-08-02