Что только творится!

Завтра в Оптиной постриги: постригают двух гостинников, нашего молитвенника, отца Вонифатия, к которому я обращался за помощью против порока куренья, и "открывают мантию"^[143] одному из фельдшеров оптинской больницы. Великое это торжество в обители.

Завтра же вечером уезжает из Оптиной и тот француз, о котором я уже упоминал в своих записках.

Перед его отъездом к этому французу как-то особенно расположилось детское сердце нашей Любочки. Вчера у нее только и разговоров было, что о нем: то молебен нужно служить перед его отъездом, то ванну ему сделать, то, чтобы успеть все белье ему перемыть... А сегодня она все ищет между своими образочками, каким бы из них его благословить на дорогу.

– А что, Ляля, — обращается она к своей воспитательнице, — будут служить ему молебен?

– Будут.

– Ну, тогда, — говорит, — надо будет ему на молебне пропеть и вечную память.

Ляля рассмеялась:

– С чего это ты выдумала на молебне панихиду петь?

– Любочка обиделась:

– Ах, какая ты, Ляля! Он так далеко едет, а на дороге мало ли еще что может с ним случиться.

– Сделали французу ванну. Любочка опять забеспокоилась и засуетилась:

– Тетя, есть ли у него мыло?

– Есть, — отвечает жена.

– Любочка убежала. Прибегает опять:

– Тетя, у него простыни нет.

– Есть и простыня, деточка: я ему все дала.

– Все дали: и мыло, и мочалку?

– Да говорят тебе — все!

– Ушла к Ляле, и там то же:

– Ляля! вот, видишь, — и Коля куда-то ушел: кто ж ему поможет мыться?

– А Коля мальчик "на побегушках".

– Засмеялась Ляля:

– Ступай сама помогать!

– Ах: Ляля, — огорчилась Любочка, — зачем только ты так говоришь? ведь, ни сама не пустишь, ни он не захочет.

Что-то выйдет из этой девочки?..

Принесли почту, и с ней в "Божью реку" оптинских впечатлений влилась гнилая и смрадная струя дел и событий мира внешнего, по ту сторону ограды Оптинской.

В № 12079 "Нового времени", в статье "Спиритизм и политика", читаю такое сообще­ние: "Спиритизм начинает мало-помалу проникать во все области жизни и, как то свидетельствует газета "Daily Chronicle", стал проникать в сферу политики. Лихорадочное ожидание, которое сейчас переживает Англия, желая знать, примет ли палата лордов новый либеральный бюджет или же отвергнет, побудило известного английского журналиста Стэда (опять этот служитель диавола!) устроить спиритический сеанс и вызвать дух Гладстона с тем, чтобы получить от него сведения о будущей судьбе бюджета. На этом сеансе присут­ствовали Стэд, ясновидящая дама, медиум и стенограф. Результаты, в общем, получились довольно слабые: вызванный дух Гладстона долго сетовал на то, что его почему-то вызвали "на узкую и меланхолическую арену политической и партийной жизни, которая ему ненавистна", и в конце концов сказал, что было бы желательно, чтобы палата лордов бюджета не отвергала, но добавил, что даже если палата лордов и отвергнет бюджет, то все же не следует распускать парламента. Затем дух Гладстона заявил, что ограниченность умственного развития ясновидящей не дает ему возможности высказать все, что ему было бы желательно, и, распрощавшись с политическими спиритами, скрылся в небытие, выразивши в последние минуты сеанса большую симпатию Ллойд-Джорджу"^[144].

Чего тут больше: мошеннического ли шарлатанства или действительного общения с духами лжи и злобы поднебесной? Определить это трудно; ясно только одно — что, с какой стороны ни взгляни на этот вопрос, ничего другого в нем, кроме лжи, не усматривается; отец же лжи — сатана: с ним дети лжи и входят, стало быть, в непосредственное общение.

"В субботу вечером, — так пишут в "Коло­коле" (№ 1088), — во время всенощной, в Москве, в церкви Николы Явленного на Арбате, одна из молящихся плеснула какою-то едкою жидкостью в лицо священнику, совершавшему богослужение. У священника пострадал левый глаз".

Что только творится!

Дата добавления: 2015-08-02