Смерть и похороны

Было первой зимой немало такихъ случаевъ, что изъ интернованныхъ, ложившихся вечеромъ спать, утромъ некоторые уже не просыпались. Если же кто въ бараке умеръ, то сейчасъ клали его въ самый примитивный гробъ и выносили на дворъ подъ баракъ, где покойникъ и лежалъ до похоронъ, которые отбывались скоро, — черезъ 8-10-12 часовъ по смерти.

Только немногимъ удавалось получить изъ Граца лучшіе гробы и быть похороненными торжественно. Изъ упокоившихся въТалергофе священниковъ, напримеръ, бедный и несчастный о. Несторъ Александровичъ Полянскій, умершій въ больнице(!) на тифъ, злобно варварски былъ больничнымъ персоналомъ на разсвете дня, только въ одномъ белье и въ наскоро и грубо сколоченномъ гробе, съ иными бедными покойниками, забранъ и отвезенъ на кладбище и въ отсутствіи кого бы ни было изъ своихъ и безъ похороннаго отпеванія похороненъ! Въ этомъ виноваты трусливая команда лагеря и чудовищно трусливые больничные врачи.

Что касается вшей, то были оне истреблены только тогда, когда уже была намъ построена баня, a въ ней паровой дезинфекціонный аппаратъ, нагреваемый чрезвычайно сильно. Всякое белье, платье и всякія покрывала сдавались въ этотъ аппаратъ и получались обратно уже съ совершенно убитою массою вшей.

Въ начале 1915 года, были назначены и переделаны два барака сначала (№ 14, a позже № 13) въ больницу, но когда летомъ того г. прибыла комиссія изъ Вены осмотреть Талергофъ, то генералъ, глава комиссіи, сказалъ, что похожи эти больницы скорее на нужденный магазинъ, но не на больницу. После этого были построены значительно лучшія больницы въ месте, где я отметилъ на плане.

Изъ-за тифа вышло не лишь то несчастье, что умерло повально столь много людей, но еще и другое, a именно то, что все платье заболевшихъ тифомъ крестьянъ, ихъ домашнее льняное или конопляное белье, ихъ сераки и кожухи, ихъ обувь, и вообще ихъ вещи, ими самими сделанныя, и потому и крепкія и драгоценныя, были сожжены, a имъ было взаменъ выдано самое дрянное, ничтожное и тандетное (плохого качества). Такъ ограбленные люди остались въ буквальномъ смысле слова нагими!

Не могу обойти молчаніемъ еще и того печальнаго обстоятельства, что больныхъ тифомъ больничная прислуга ловко обкрадывала, особенно крестьянъ, которыхъ некому было взять въ защиту и опеку, ибо въ бараки тифозныхъ больныхъ и тифозныя больницы, никому изъ насъ не было позволено ходить.

Жаль было смотреть и на реконвалесцентовъ: они ходили около своего барака въ одномъ белье, завернутые одеялами или коцами, худые и бледные какъ тени и голодные до обморочнаго состоянія. Имъ подавали есть только ”юшку” (жидкости). Мало кто изъ реконвалесцентовъ получалъ украдкой по стакану молока или по куску булки.

Меня просилъ однажды мой любимецъ, Стефанъ Ферко, чтобы доставить ему стаканчикъ молока и хотьбы одну булку: и этого нашего разговора караульные не заметили. Но когда я ему желаемое уже доставилъ, налетелъ на меня караульный съ крикомъ: ”marsch! marsch! bekommst gleich a Watsch! („пошелъ вонъ, пошелъ! a то сейчасъ оборвешь по морде!”) Но я не убоялся; я поставился къ караулу остро: „Я не принимаю такихъ словъ; мне нельзя говорить „marsch”, я старый священникъ”. Въ этотъ моментъ прибежалъ капралъ и спросилъ, въ чемъ дело. Я ему пояснилъ, онъ записалъ мое имя, посмотрелъ пристально и ушелъ, но къ рапорту меня не вызывали.

Дата добавления: 2015-08-10