Вещи телесные и бестелесные (res corporales и res incorporales)

Gai., 2,12—14:

Quaedam praeterea res cor- Далее, некоторые вещи являются
porales sunt, quaedam in<cor- телесными, некоторые бестелесны-
porales>. ми.

13. Corporales hae quae tangi Телесные — это те, до которых possunt, veluti fundus homo можно дотронуться, например: no-vestis aurum argentum et de- ле, раб, одежда, золото, серебро, а nique aliae res innumerabiles. также другие без числа.

14. Incorporales quae tangi поп Бестелесные — те, до которых possunt, qualia sunt ea quae нельзя дотронуться, каковы те, гиге consistunt, sicut hereditas что определяются правом, как ususfructus obligationes quoquo наследство, узуфрукт, обязателъ-modo contractae. Nee ad rem сгпва, заключенные каким-либо спо-per<tinet quod in hereditate res ^соо°м. И не относится к делу, что в corporales con>tinentur, et наследстве заключаются телесные fructus qui ex fundo percipi- ^eeu*^u> ^{и что} плоды, извлекаемые из untur corporales sunt, et quod ^гшля' являются телесными, и что ex aliqua obligatione nobis ™' ^что "^ ^^f¹ ™ ^а^му-либо debetur id pkrumque corporate обязательству, большей частью

i *• * j l. представляет собой телесную вещь,

est, ■veluti fundus homo pecu- ^r - _a *

¹. ^r как поле, раб, деньги, — ибо само
пга; nam ivsum vus succes-

. '. Т °и.^ъ* право преемства, и само право полъ-

згопгз et ipsum ius utendi _{30вания u извлечения} ^^^ _{u само}

fruendi et ipsum ius obh- _{прав0 ш} oQ^_amejlbCmua является

gationis incorporate est. Eodem бестелесным. Права городских и

numero sunt iura praediorum сельских имений относятся к той

urbanorum et rusticorum... же категории...

¹⁴ Иногда режим месторождений подобен режиму плодов, но это Свя­зано с интерпретацией воли собственника (D.23,4,8 рг), с применением правила по аналогии (например, с намывом — alluvio: D.7,1,9,2—4), а не с систематикой вещей.

Глава 2. Владение (possessio)

Это деление вещей восходит к философским построениям, представленным у Цицерона (Cic, Top., 5,26—27), различавшего вслед за своими греческими учителями вещи, которые сущест­вуют (res quae sunt), и вещи, которые мыслятся (res quae intelleguntur), — то есть материальные предметы и абстрактные понятия. Тонкая систематика Гая ("quae iure consistunt"; парал­лельное место Институций Юстиниана — I. 2,2,2 содержит "quae in iure consistunt", "которые заключаются в праве") различает вещи как части предметного мира и правовые понятия, которые представ­ляют предметом требования не сами вещи, но права по поводу ве­щей. Наследство включает телесные вещи, но право на обладание ими (и другими элементами наследства) — право преемства (ius successionis) — представляет собой абстракцию, правовую категорию. Эта систематика лежит в основе структуры "Институций" (лица — вещи — иски), где категория вещи (res) обнимает и вещи, и права (вещные, наследственные, обязательственные).

Специальный аспект учения о бестелесных вещах состоит в том, что даже права могут считаться объектами обладания. Классификация функционально определенных прав на вещи — как узуфрукт, сервитуты — среди res incorporales отражает осо­бенность подхода римской правовой мысли к таким явлениям: считая, например, узуфрукт res, объектом, римляне могли гово­рить о его принадлежности лицу по парадигме "meum esse", по­добно тому как собственнику принадлежит сама телесная вещь в ее функциональной целостности, а также о владении узуфру­ктом — quasi possessio (что отражало управомочение узуфруктуа­рия на посессорные интердикты).

Глава 2 Владение (possessio)

§1. Понятие владения

Владение (possessio) — это право фактического господства над вещью как таковой. Этот институт противоречив, поскольку объединяет в себе правовой и фактический аспекты.

Объектом владения признавались только res corporales, о дру­гих фактических ситуациях, защищенных посредством особых ин­тердиктов (сервитутах и других специальных вещных правах — res incorporales), римские юристы говорят как о quasi possessio (Gai., 3,139).

Раздел VII. Вещное право

Владение как право существует лишь настолько, насколько оно признано и защищено позитивным правом. В узком смысле говорят о юридическом владении. Удобнее различать в этом от­ношении владение (possessio) и держание (detentio) — фактичес­кую ситуацию индивидуальной принадлежности, взятую незави­симо от ее официального признания и защиты. Обе фигуры сле­дует отличать от прикосновения: владение предполагает перма­нентную и осознанную принадлежность вещи.

Предметом владения как особого вещного права — отношения, основанного на непосредственной связи с вещью, является фактичес­кая, материальная принадлежность вещи. По этому основанию вла­делец исключает конкуренцию любого третьего лица, в том числе и собственника, который может отобрать свою вещь у правильного владельца не иначе как по суду. Интердиктная зашита владения, выражающая юридическое признание этого отношения, воплощается в административном запрете (interdictum) применения силы против владельца — единственного способа, каким может быть нарушена непосредственная материальная связь лица с вещью.

Фактический характер владения как юридической ситуации оп­ределяет обособленную трактовку волевого аспекта правоотношения римской юридической наукой: наряду с corpus (corpore possidere) — телесной, материальной связью лица с вещью, вьщеляется animus possidendi (rem sibi habendi) — намерение владеть вещью (обладать). Концептуальное выделение animus — субъективной стороны владе­ния как фактического отношения (res facti, а не res iuris, — D.41,2, 1,3) — не отрицает правового характера института, так же как необ­ходимость affectio maritalis для квалификации правильного брака не сводит состояние брака к фактическому сожительству. Акцент на animus отражает волевую (и правовую) природу владения.

Paul., 54 ad ed., D.41,2,1,3:

Furiosus, et pupillus sine Бегумный — и малолетний без одоб-
tutoris auctoritate, поп potest рения опекуна — не может начать
incipere possidere, quia af- владеть, поскольку у них отсутст-
fectionem tenendi поп habent, вует желание обладать, даже если
licet maxime corpore suo rem они вполне осуществляют телесный
contingant, sicuti si quis dor- контакт с вещью, — как если бы
mienti aliquid in manu ponat. кто-то вложил что-нибудь в руку
sed pupillus tutore auctore спящему. Но малолетний с согласия
incipiet possidere. Ofilius опекуна начинает владеть. Впрочем,
quidem et Nerva filius etiam Офилий и Нерва-сын говорят, что
sine tutoris auctoritate pos- малолетний может начать владеть
sidere incipere posse pupillum и без одобрения опекуна: ведь это
aiunt: earn enim rem facti, поп фактическое, а не правовое отноше-
iuris esse: quae sententia recipi ние, — с этим мнением можно со-
potest, si eius aetatis sint, it гласитъся, если они достигли того
intellectum capiant. возраста, когда имеют разум.

Глава 2. Владение (possessio)

Безумный (furiosus), спящий (dormiens), младенец (infans) не способны осознать связь с вещью (которая, таким образом, здесь не является держанием) и поэтому не могут приобретать владение. Наличие волевого момента освобождает отношение владения от не­обходимости сохранения материальной связи с вещью. Владелец мо­жет осуществлять владение "согроге" ("телом") через третье лицо, а также удерживать владение "solo animo" ("голой волей") во время отсутствия ("animo retinere possessionem", — Proc. D.41,2,27; 43,16, 1,25; "animo possidere", — D.41,2,3,11). В то же время удержать вла­дение только согроге невозможно, так же как и утратить его, не имея animus relinquendi (намерения покинуть вещь).

Paul., 65 ad ed, D.41,2,8:

Quemadmodum nulla pos- Как нельзя приобрести владение
sessio adquiri nisi animo et иначе как сознанием и телом,
согроге potest, ita nulla так и утратить можно, только
amittitur, nisi in qua ut- если оба [аспекта] во владении
rumque in contrarium ас- приведены к своей противопо-
tum est. ложности.

Безумие — привходящий дефект волевой основы личности — предопределяет невозможность утратить владение (Proa, 5 epist., D.41,2,27; Paul., 54 ad ed., D.41,3,4,3). Animus у владельца всегда предполагается, и об его утрате (при отсутствии открытого за­явления) можно судить только по реакции на захват вещи дру­гим лицом.

Рар., 23 quaest, D. 41,2,46:

...quamvis saltus proposito...даже если другой вторгся на
possidendi fuerit alius in- пастбище с намерением овладеть,
gressus, tamdiu priorem следует сказать, что его предшест-
possidere dictum est, quam- венник продолжает владеть, пока не
diu possessionem ab alio ос- знает, что владение захвачено дру-
cupatam ignoraret. гим.

Конкуренция двух лиц на уровне телесного контакта с вещью не сказывается на владении, ранее начатом одним из них. Однако, если, узнав о вторжении с намерением овладеть вещью, старый владелец не будет защищаться, он утратит владение, поскольку к конфликту "согроге" добавляется перемена в волевой стороне от­ношения.

Раздел VII. Вещное право

Paul.,54 ad ed., D. 41,2,3,6:

In amittenda possessione В отношении утраты владения сле-

affectio eus qui possidet in- дует обратить внимание на умо-

tuenda est: itaque si in fundo настроение того, кто владеет: так,

sis et tamen nolis eum pos- если ты присутствуешь на поле и

sidere, protinus amittes pos- тем не менее не желаешь им вла-

sessionem. igitur amitti et деть, сразу же утрачиваешь владе-

animo solo potest, quamvis ние. Следовательно, утратить вла-

adquiri поп potest. дение можно и одним сознанием, хо­
тя приобрести нельзя.

Последняя фраза не противоречит принципу, сформулирован­ному в применении к владению самим Павлом (D.41,2,8 = 50,17, 153), что владение можно утратить, как и приобрести, только "animo et corpore": ситуация телесного вторжения третьего лица на чужой участок позволяет обсуждать отношение лишь по воле­вому основанию. Важна реакция владельца на появление конку­рента.

Cels., 23 dig., D. 41,2,18,3:

Si, dum in alia parte fundi Если, когда я нахожусь в другой

sum, alius quis clam animo части'поля, кто-то другой тайно

possessoris intraverit, поп вторгнется с намерением владелъ-

desisse ilico possidere existi- ца, следует считать, что я не пе-

mandus sum, facile expul- рестал владеть с этого момента

surus finibus, simul sciero. [ведь] он будет легко изгнан за пре­
делы, как только я узнаю.

В этом тексте слово "animus" в сочетании "animo possessoris" означает волю вступить в контакт с вещью именно для того, что­бы начать владение (ср. "proposito possidendi", — Pap. D.41,2,46). Ситуация приобретения владения показывает, что намерение владеть является имманентной составляющей юридически значи­мой связи лица с вещью, которая имеет значение для третьих лиц. Воля владельца представляет собой формально признанную рефлексию по поводу факта принадлежности, осознание своего держания. Так, furiosus не может приобрести владение из-за того, что у него в принципе отсутствует "affectio tenendi" (D.41,2,1,3) — возможность осознать факт держания.

Держание не признается владением, когда воля обладать ве­щью опосредована соглашением с ее владельцем, поставлена в зависимость от другого лица, чья связь с вещью признается осно­вой такого соглашения. Римляне различали possessio suo nomine (владение на свое имя) и in possessione nomine alieno esse (пре­бывание во владении от чужого имени).

Глава 2. Владение (possessio)

Gai., 4,153:

Possidere autem videmur поп Считается, что мы владеем, не
solum si ipsi possideamus, sed только когда владеем мы сами, но
etiam si nostro nomine aliquis и если другой находится во владе-
in possessione sit, licet is nostro нии от нашего имени, хотя бы он
iuri subiectus поп sit, qualis est не был подчинен нашей власти, ка-
colonus et inquilinus; per eos ковы арендаторы земельного уча-
quoque apud quos depo- стка и жилища; считается так-
suerimus, aut qutbus com- же, что через тех, у кого мы ос-
modaverimus, aut quibus gra- тавили [вещь] на сохранение, или
tuitam hdbitationem praes- кому сдали в ссуду, или кому пре-
titerimus, ipsi possidere vide- доставили бесплатное жилье, —
mux. Et hoc est quod vulgo владеем мы сами. И это то, о чем
dicitur retineri possessionem обычно говорят, что владение
posse per quemhbet, qui nostro можно удерживать посредством
nomine sit in possessione. любого, кто пребывает во владении

от нашего имени.

Конструкция "in possessione (nomine alieno) esse" прилагается к держанию подвластных, к отношениям (как аренда, узуфрукт), пред­метом которых не является сама вещь в ее функциональной полноте, но также и к некоторым ситуациям с реальной структурой, создан­ным частным соглашением контрагентов (поклажа, ссуда). Эта же конструкция (in possessione esse, в оппозиции к possidere) была рас­пространена на ситуации, когда лицо держит вещь на свое имя, но владельцем не считается — случаи преторской missio in possessionem (D.41,2,3,23; 39,2,7 pr).

Владение через подвластных основано на potestas, и владение, начатое подвластным, приобретается поэтому домовладыке (или господину раба), даже если самим подвластным в это время вла­деет другое лицо.

Ulp., 67 ad ed., D. 41,2,4:

Quidquid filius peculiari no- Что бы подвластный сын ни при-

mine adprehenderit, id statim обрел себе в пекулий, этим сразу

pater eius possidet, quamvis же завладевает его домовладыка,

ignoret in sua potestate fi- даже если он не знает, что сын

Hum. amplius etiam si filius пребывает в его власти, более то-

ab alio tamquam servus pos- го, если сыном, как рабом, владеет

sideatur, idem erit proban- другой, следует одобрить то же

dum. самое.

Раздел VII. Вещное право

Лицо, обладающее узуфруктом на раба, не владеет самим ра­бом, но приобретает через него владение, которое обсуждается по аналогии с приобретениями благ, созданных трудом такого раба (D.41,2,1,8), — то есть в соответствии с самой структурой узу­фрукта как права на извлечение из вещи плодов. Приобретение владения, начатого рабом пекулиарно, в пользу господина, несмотря на то что тот даже не ведает об этом, описывается как владение по воле господина, той самой, на основании которой ра­бу дозволено иметь пекулий ("nostra voluntate intellegantur possidere, qui eis peculium habere permiserimus...", — Paul. D.41, 2,1,5). Владение при этом осуществляется не только телом, но и сознанием (animo) рабов: "...videmur eas eorundem et animo et cor-pore possidere" (D.41,2,3,12). Иными словами, самоценность воли подвластного отрицается настолько, что психологический момент владения может быть отождествлен с предполагаемым намерени­ем домовладыки (или господина). Ситуация приобретения владе­ния через лиц in potestate выставляет их орудиями субъекта власти, и поэтому их положение соразмерно пребыванию их са­мих в possessio господина (Gai., 2,90; 94; D.50,17,118).

Распространение конструкции "in possessione (nomine alieno) esse" на самовластных лиц, участников реальных контрактов (ссуды и поклажи) — когда присутствие в вещи их собственной воли несомненно — равносильно отрицанию у них правосубъект­ности в объеме предмета соглашения. Положение владельца alieno nomine (например, прокуратора) описывается в словах: "...alienae possessioni praestat ministerium" — "...обеспечивает своей службой чужое владение" (Cels., 23 dig., D.41,2,18 рг). Осно­вой этой конструкции является необходимое в древности единство личности сторон реального соглашения по поводу вещи, объекта контракта. Установление такой связи (fides) было предпосылкой правомерного перехода вещи из рук в руки, способом индивидуа­лизации волеопределений хозяина и держателя — чуждого вещи лица. Гипотезы тесной личной связи (вплоть до уподобления лич­ностей): дружба (amicitia), отношения гостеприимства (hospitium), ведение чужих дел (mandatum, negotiorum gestio), — те отноше­ния, при которых возникает эффект представительства (к ним следует добавить древнюю клиентелу), — служат модельными ситуациями держания, не признанного владением.

Gai., 25 ad ed. prov., D 41,2,9:

Generaliter quisquis omnino Вообще, кто бы ни находился во
nostro nomine sit in pos- владении полностью от нашего
sessione, veluti procurator имени, например прокуратор,
hospes amicus, nos possidere гость, друг, — считается, что
videmus. владеем мы.

Глава 2. Владение (possessio) __________________________________ 331

Необходимым структурным элементом такого отношения предстает как бы утрата собственного имени (автономии) в объеме объекта держания. Непризнание владения на сторо­не держателя, получившего вещь по договору, представля­ет для собственника заметные неудобства, поскольку возлагает на него задачу защиты держания. В правовом плане отказ признать держание владением означает игнорирование во­ли собственника, направленной на социально значимый пере­ход вещи к другому лицу. Избирательность защиты держа­ния в римском праве, свидетельствуя о правовом (а не просто фактическом) характере владения, составляет научную про­блему. Она не решаема ни в рамках концепции Ф.К. фон Са-виньи, который усматривал критерий владения в animus rem sibi habendi, ни с позиций его знаменитого критика — Р. фон Йеринга, который, показав иррелевантность намере­ния обладать вещью как своей для квалификации владения, пытался телеологически объяснить отказ защищать держа­ние в ряде случаев, подменяя, таким образом, поиск догмати­ческого критерия допущением произвола публичной власти в этом вопросе. Возможно только историческое объяснение фено­мена, причем такое, которое исходит из эволюции значения индивидуальной личности в праве, допуская особый этап в развитии индивидуализма, когда переход вещи от одного лица к другому при реальных сделках оставался безразличным для публичной власти. Эта ситуация предполагает определенное единство лица (persona) контрагентов по поводу вещи — как в случае неправомерного присвоения супругой вещей мужа, которое не считалось воровством (furtum), — и отвечает из­вестной поглощенности индивидуальной воли патриархаль­ным семейством, а также тому факту, что лишенное риту­альной формы индивидуальное распоряжение не могло нару­шить традиционную зависимость и принадлежность вещи се­мейству (famiHa).

Дата добавления: 2015-08-10