Глава 5. Отец Алексий

И тут в прихожей громко щёлкнул замок!!! Послышался шум, тяжёлые шаги по паркету. Кто-то весело напевал глубоким басом что-то себе под нос.

Маргарита сделала страшные глаза и прошептала:

- Ой, папа пришёл! Слушай, давай скажем так, что мы, мол, с тобой друзья и уже хорошо знакомы… в общем, ты – мой друг. У нас с тобой ничего близкого не было, но мы хорошие друзья, понял? Тем более, что всё это правда и врать не нужно. Просто если я скажу, что мы два часа назад познакомились, папа будет недоволен – чего я тебя сразу потащила домой. Как ему объяснишь! Так что… не заостряй на этом внимание, понял?

Данька с готовностью кивнул. Ему не нужно было объяснять, что к чему. Он не раз бывал в ситуациях, когда неожиданно приходил чей-то муж или отец, и он умел ориентироваться по обстоятельствам.

- Ой, Данька, - простонала вдруг шёпотом Маргарита, взглянув на юношу, - у тебя майка обрезанная… Сейчас папа увидит твой долбаный пупок с пирсингом!!!

И смех, и грех, да и только.

Данька рывком сорвал с себя короткую обрезанную майку, оставляющую пупок открытым, и быстро натянул прямо на голое тело свою тонкую курточку из змеиной кожи, которую застегнул до половины. Получилось тоже стильно (а значит, естественно), но не так развратно, как было. Для встречи с чьим бы то ни было папой так лучше подходит.

Они переглянулись. Маргарита выглядела очень серьёзно и благочестиво.
Данька был просто ангел, просто образец добродетели.

Они замерли, глядя на дверь.

Дверь в комнату открылась. На пороге стоял… священник в чёрной рясе, с крестом, с густой бородой – огромный мужчина лет под пятьдесят, богатырского сложения. Ростом он был не ниже Даньки – где-то под метр девяносто, но в отличие от изящного юноши – килограммчиков на пятьдесят потяжелее. Он сдержанно, но дружелюбно улыбался ребятам и с интересом разглядывал Даньку.

- Папа, познакомься, это Даня. Он мой друг. Даня, это мой папа, он протоиерей, настоятель храма, - представила Маргарита.

- Очень приятно познакомиться! Отец Алексий! – весело прогудел батюшка. Данька со страхом подумал, что батюшка сейчас будет его благословлять, и старался вспомнить, что нужно при этом делать. В Бога он верил, и был крещён в Православии, но не слишком-то часто бывал в церкви.

Но батюшка просто протянул ему руку и крепко пожал. Пожалуй, чуть крепче, чем Даньке хотелось бы… Так что юноша едва не вскрикнул, хотя и не подал виду.

«Рука у него страшная, - отметил про себя Данька, на всякий случай прикидывая расстояние до входной двери. – Если надумает драться со мной, то убьёт одним ударом, или сломает меня, как спичку».

Но у батюшки уже было такое дружелюбное лицо, на нём появилась такая весёлая улыбка, у него были такие добрые сияющие глаза – серо-зелёные, как у Ритки – что глядя на него, невольно хотелось сказать: «Какой хороший человек!»

И Данька неожиданно почувствовал то, чего с ним никогда не было в чужом доме: уют и защищённость, словно он вернулся в детство. И он пожал в ответ руку отца Алексия своей небольшой ладонью.

- Ну что, молодёжь? Может быть, и меня кофейком угостите? – весело спросил батюшка.

Рита сбегала на кухню за третьей чашкой. Батюшка снял крест и рясу, и оказался в просторной чёрной футболке и обычных чёрных джинсах. Он сразу стал выглядеть теплее, и как-то по-домашнему. Он взял кресло, придвинул его к дивану, и они сели пить кофе втроём.

- А Даниил кто у нас – семинарист? Тоже у отца Феоктиста, там, у вас? – батюшка буквально засыпал Даню и Риту вопросами. – Пономарь, наверное? Там, у Феоктиста, все высокие ребята – пономари. Отец настоятель у вас стро-огий! – Он засмеялся. – Ты на дневном, на пастырском отделении учишься, или как моя Рита – на вечернем богословском?

- Нет, нет, папа! Даня учится в Российском Гуманитарном Университете, - ответила девушка. – У них там тоже есть история, философия, богословие, иностранные языки. Даня - филолог, - сказала Маргарита.

- А, вот оно что, - кивнул отец Алексий. – Ну что же, тоже неплохо. В будущем для рукоположения в священный сан тоже подойдёт. Главное, чтобы было высшее образование и стаж работы в церкви. Ты давно пономарь? Опыт большой? Поёшь на клиросе? Паремии и «Апостол» хорошо читаешь?

Отец Алексий, видно, был уверен, что жених его дочери (которым он Даньку считал) должен обязательно служить в церкви, и собирается стать священником. Другое он просто представить себе не мог.

У Даньки голова пошла кругом от его вопросов. Но они задели и пробудили что-то в его душе, давнее, детское, и он оживился и заволновался…

- Нет, опыт службы в церкви у меня не очень большой, - ответил Данька уклончиво. – Петь и читать, если честно, я не умею. Но, вы знаете… - И вдруг он, неожиданно для себя, торопливо сказал: - Ещё в детстве, когда я был маленький, мы жили на даче под Москвой. И там была церковь.
И я, когда гулял, всегда подходил к ней, и заходил в неё. И стоял, если была служба, или просто стоял у ворот и читал, что там написано. Рассматривал иконы, слушал колокольный звон. И ещё, - сказал он, смущённо улыбнувшись, - когда я учился в школе, мне очень нравилось, когда я делал уроки, выключить свет, и делать уроки при церковных свечах. Мне казалось, как будто мне Бог помогает. Смешно, да? И мне тогда приходила мысль, что, в будущем, моя жизнь будет как-то связана с церковью.

Отец Алексий тоже заулыбался.

- Даня поэт, - сказала Маргарита. – Он пишет стихи.

- Правда? Это хорошо. Ты знаешь, митрополит Филарет Московский тоже писал стихи. Ответ Пушкину:
«Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана…»

Пророк Давид был великий поэт. Он сначала был грешник, а потом духовно переродился. И многие святые отцы оставили нам много стихов и песнопений. Духовная поэзия – это прекрасно! Так что ты в хорошей компании! Ты ведь пишешь на божественную тему?

Маргарита с тревогой посмотрела на Даню. Но он был невозмутим.

- Да, - с достоинством кивнул юноша. – Есть и божественные.

И он прочитал:

Эта улица в сени дерев
Свой особый уют содержит.
На неё, кое-кто, посмотрев,
Вдруг в душе воскресит надежду.

Он заявит всем без стеснения,
Что имеет светлой мечтой
Он счастливое воскресение
В новом мире жизни святой.

Пусть он грешен, грешен много,
И ему уже нет пути,
И ему лишь одна дорога -
В тёмный лес болотных светил.

Да, всё так, но души спасение -
Это вера в Него, во Христа!
Будет светлое воскресение,
Будут в райской жизни места!

Маргарита с гордостью посмотрела на отца: мол, здорово, правда?

А отец Алексий серьёзно сказал:

- Очень хорошо. Отличные стихи, замечательные стихи. Как в литературном отношении – другой вопрос, а в духовном смысле – всё верно. Будет всеобщее воскресение, и если будет у человека искреннее покаяние – то будет ему и место в райской жизни. Да и в этой тоже! Будет всё по-новому.

- Если он в корне изменит жизнь, - с умным видом уточнила Маргарита.

- Аминь, - согласился отец Алексий.

Отец Алексий посмотрел на Даньку долгим взглядом, словно вынося заключительное решение, и сказал:

- Ну что ж… Я смотрю, ты человек хороший, сердечный. Воспитанный, талантливый. И главное, верующий. Я очень рад, что у моей дочери такой друг, замечательный во всех отношениях…

- Главное – высокий... и симпатичный, - смиренно вставила девушка, и все рассмеялись.

Даньке даже стало совестно, когда он слушал батюшку. А отец Алексий продолжал:

- Я не знаю пока, насколько вы с Ритой уже серьёзно всё обдумали на счёт дальнейшей жизни, но лично я вам даю своё благословение. – Он хохотнул: - А она-то, она, смотри, как сияет! Как Вифлеемская звезда!

Маргарита, действительно, сияла, и казалось, была на седьмом небе…

«Вот тебе на, - думал Данька ошарашенно. – Уже почти оженили. Вот уж попал так попал! Но я же с ней знаком всего три часа!!! Только – странное дело: почему же мне тогда совсем не страшно, а наоборот, интересно и весело? Я даже, вроде как, счастлив! Как лихо всё закручивается! И Маргарита мне действительно так нравится! Всё происходит именно так, как говорила Мария. Посмотрим, что будет дальше!»

- Но я хотел спросить ещё кое о чём, - сказал отец Алексий. – Я уже вижу, что ты хороший парень. Но, как говорят американцы: «Хороший парень – это не профессия». Могу ли я полюбопытствовать, где такой одарённый юноша изволит трудиться? Где ты работаешь?

Взгляд у отца Алексия был добрый, но хитрый и очень проницательный. Даньке казалось, что батюшка видит его насквозь со всеми его тайнами.

«Ещё бы, - подумал Данька, - священник, духовник, знает людей. Наверное, опыта у него побольше, чем у хорошего психолога. Как быть?».

И Данька избрал способ, который выручал его всегда в щекотливых ситуациях. Он решил ВООБЩЕ НЕ ВРАТЬ, а говорить только чистую правду. Просто при этом выкинуть из разговора начисто всё, о чём говорить никак нельзя. Как будто этого нет. А в остальном говорить чистую правду.
И всё. Больше ничего. Тогда не запутаешься.

- Я ведь учусь на дневном отделении. Поэтому я сейчас нигде не работаю, - сказал он. А про себя подумал: «С этой самой минувшей ночи нигде не работаю. Уже целых пять часов. А что? Это же правда!» И, смело глядя в глаза батюшки, он продолжал: - Но я как раз ищу работу. Денег не хватает, и я решил перейти с дневного на вечернее отделение, и куда-нибудь по-настоящему устроиться. Только никак не найду куда. Образование у меня пока не завершено, а везде требуют диплом. Да сейчас и с дипломом никуда не берут, наоборот, всех сокращают – кризис! Есть предложения только в Макдональдс, или курьером! Даже не знаю. Хотелось бы всё-таки зарплату побольше…

«… и работу полегче», - подумал он, но вслух говорить не стал.

Надо заметить, говоря это сейчас, он всерьёз размышлял, чтобы устроиться на новую работу. Что-то подсказывало ему в душе, что к прежней работе «по вызову» он больше не вернётся.

Нет, не то, чтобы он вдруг в чём-то раскаялся, на него снизошло озарение, и он уверовал в Бога. Нет, он всегда был верующим человеком, просто его работа не казалась ему чем-то страшным, предосудительным.

Есть на свете занятия и гораздо хуже: воровство, бандитизм, коммерческие банки – высасывать из должников последнюю каплю крови, вот это действительно настоящий грех. А о своей работе он привык думать по-другому – так, как рассказывал Марии. Да и сейчас он думал о ней так же.

Он очень любил и уважал всех своих женщин. Но… теперь рядом с ним сидела Маргарита. И что будешь с этим делать?

Да, он не считал проституцию каким-то ужасным грехом. Но просто неожиданно он понял, что вот именно он – лично он – пожалуй, этим делом больше заниматься не будет.

- Значит, стало быть, ты пока без работы? – спросил отец Алексий.

- Да, выходит так, - ответил Данька.

- Отлично. Просто замечательно!

- А что, батюшка, - обнаглев, спросил Данька, - вы хотите мне что-то предложить?

- Да, есть одна вакансия. В общем, там работа для моей дочери, для Маргариты, но одной ей будет тяжеловато, нужен ещё молодой здоровый парень – что-то помочь, подать, принести. А ты бы как раз подошёл. И ей с тобой было бы приятно работать.

Дело в том, что я получил возможность поставить киоск – церковную лавку, чтобы торговать церковными товарами. Там будут свечи, иконы, книги, ладан, всякие крестики, цепочки и так далее. Ну, такой небольшой бизнес – для нашего храма, чтобы было, на что ремонтировать и строиться.

Но лавка будет находиться не при храме, и не на улице, а … в вестибюле одного московского института, понимаешь? Мне стоило большого труда получить на это разрешение.

Там, в институте, одна молодёжь, вроде вас – вот и выйдет замечательно, что вы с Маргаритой будете там работать, а не какая-нибудь благочестивая бабушка в чёрном платке! Она там всех заучит насмерть – её лавку будут обходить за сто вёрст! Ох, уж нам эти церковные бабки! – он вздохнул горестно. – Знаете, как говорят в семинарии: «Католическая церковь задыхается от засилия папства, а Православная церковь задыхается от засилия БАБСТВА…» Так что вариант с бабушкой неприемлим. Ну, а вы с Маргаритой будете разговаривать со студентами на одном языке!

Маргарита прекрасно разбирается в церковном обиходе, знает церковную литературу, знает, что для чего нужно – она будет отвечать покупателям на все вопросы. А ты будешь ей помогать и сам быстро всему научишься.
Что касается заработка – зарплата сдельная, проценты от продажи, но поверь, выходит вполне прилично, уж никак не меньше, чем в Макдональдсе! Вот такая вакансия. Ну, и как тебе моё предложение? – и батюшка вопросительно взглянул на юношу.

«И он ещё спрашивает! – подумал Данька. – Стабильный рабочий день, стабильный заработок – как я по этому соскучился! Во сколько надо пришёл, во сколько надо закончил – и отдыхай, как все люди! Никто не позвонит, никто не вызовет. И потом – получается, вроде как я буду работать при церкви! Я буду пользу приносить – Богу и людям! Это очень хорошо. Можно открыто, не таясь, жить, никому не врать! И… Маргарита всё время будет рядом – как же это здорово!»

Он взглянул на Маргариту – она смотрела на него… и ждала его решения.
И Данька не стал колебаться ни секунды.

- Я согласен, отец Алексий, - воскликнул он, - конечно же, я согласен! Когда мы начнём?

- Но сначала тебе необходимо сменить имидж, - сказал отец Алексий. – Он у тебя, как бы это сказать, слишком фривольный. Нет, я ничего не говорю, всё очень красиво – но не совсем для церковной лавки.
Было бы хорошо, если бы вы с Маргаритой смотрелись как бы в одном стиле.
Готический имидж идеально подходит для данного случая. Умеренно готический, я хочу сказать – вот как у Маргариты.
Что-нибудь в чёрных тонах, какую-нибудь церковную символику, расчесать волосы на прямой пробор – вот и будет самое то. Я думаю, это будет несложно.
Имидж – это очень важно, - наставительно сказал отец Алексий. – Вот был такой слоган по телевизору: «Имидж - ничто, жажда - всё!» Ничего подобного. Имидж – это послание миру. То, как ты выглядишь – это то, что ты хочешь сказать… Это то, что сразу даёт о тебе представление, ещё до того, как ты заговоришь.

- Понятное дело, тут никаких проблем не будет, - с готовностью ответил Данька. – Сделаем всё в лучшем виде! Шмотки и побрякушки – с этим я люблю возиться, всё будет как надо.
Но, батюшка, мне очень приятно слышать от вас про готический имидж, про что-то смелое, что-то неформальное. Мне это близко. А то я боялся, что вы уже заставите меня … скажем, отпустить жиденькую козлиную бородёнку (у меня только такая и вырастет), постричься под горшок, надеть что-нибудь скучное и говорить тихим, мрачным голосом, сильно выделяя букву «О»…

- Ага, вроде каких-нибудь радикальных «Православных хоругвеносцев»! – вставила Маргарита, рассмеявшись. – Ой, только не это! Нет, у меня папа – старый неформал, да ещё какой!

- Как это - неформал? – удивился Даня, взглянув на батюшку.

- А очень просто, - спокойно сказал батюшка. – Я старый байкер, член мотоклуба православных байкеров «Ангелы Бога». Знаешь, в Америке в прежние годы было известное общество байкеров «Ангелы ада». А мы, когда организовывали свой клуб в восьмидесятых годах, сразу решили, что никакого сатанизма у нас не будет, а будет всё наоборот.

Мы – люди русские, значит, для нас главное – это Православная вера.
Обыватели про байкеров ведь как думают? Это кто? Ну, ясно кто – банда на колёсах. Конечно, это должны быть сатанисты. А вот – ничего подобного! Мы с самого начала опровергали такие слухи… Да, вот такие дела! Ну-ка, Маргарита, подай мне фотоальбом…

Вот, Даня, смотри, - видишь – это восемьдесят девятый год, весна… Видишь мотоциклистов? Это мы стоим на Ленинградке. Видишь парня посередине? На кого похож? – он указал на фотографию.

- На Дольфа Лундгрена, - ответил Данька.

- Вот, точно, все мне говорили! Это я – Алекс Кувалда, прошу любить и жаловать! Рост – сто девяносто три, вес – сто десять килограмм, по тем временам – самый сильный байкер в нашем клубе.
А это – мой байк. Раритет – настоящий фашистский мотоцикл времён Второй мировой войны! Я нашёл его в деревне, у одного дедушки, и можно сказать, по частичкам собрал – и знаешь, как он гоняет! Мне знаменитый Хирург предлагал поменяться с ним на его «Харлей-Дэвидсон» тридцатых годов.
Ну, потом, конечно, я уже стал учиться в семинарии, стал священником, и времени теперь совсем нет, но люблю иногда погонять. Мой байк на ходу. Если какой-то фестиваль, какой-то слёт – я всегда там.

Вот такие дела, Даня. Поэтому я так хорошо отношусь ко всему новому, неформальному – ведь всё новое на свете сначала всегда было неформальным, и шло против Системы. А потом становилось основой, и само устанавливало свои законы.

Когда пришёл Христос, как к Нему отнеслись? А к апостолам?
А что оказалось потом?..

Вот такие дела, ребята…

Дата добавления: 2015-08-10