Волонтеры вечности 5 страница. На Зеленом Кладбище Петтов действительно было спокойно: каменные скульптуры

На Зеленом Кладбище Петтов действительно было спокойно: каменные скульптуры, связанные по рукам и ногам, лежали на том же месте, где мы их оставили. Я с ужасом подумал о том, что должны испытывать эти несчастные существа. Счастливы лишенные воображения!.. Я снова подумал, что просто обязан провести эксперимент со святой водой, и чем скорее — тем лучше, хотя бы просто для того, чтобы прекратить их страдания! Я сам не замечал, как становился одержимым.

Зеленое Кладбище Петтов я покидал с твердым решением: отправиться домой, в уже полузабытый и не слишком-то уютный мир. Несколько литров святой воды я смогу раздобыть в ближайшей церкви, это не проблема! «Избитые сюжеты любят развиваться по собственным классическим законам, — упрямо думал я, — а я — единственный человек в Соединенном Королевстве, которому хорошо известны эти законы, так уж получилось. Поэтому я должен собственноручно поставить пошлейшую точку в конце затянувшейся мистической истории… Заодно порадую ребят хорошим подарком: я уже давно мечтал показать им парочку классных фильмов. Единственное, чего не хватает этому почти совершенному Миру, так это — хорошего кино!»

К этому моменту я настолько утратил контроль над собственными действиями, что не стал посылать зов ни мудрой леди Сотофе, ни тому же Мабе Калоху. Думаю, что я и Джуффина не стал бы спрашивать, даже если бы имел такую возможность. Мне не нужны были мудрые советы: больше всего на свете я сейчас боялся, что кто-то сможет отговорить меня от этого безумного путешествия… Тогда я искренне верил, что идиотская идея кратковременного визита домой принадлежала мне самому. Мне и в голову не пришло, что меня-то, как раз, никто не спрашивал…

— Что с тобой, Ночной Кошмар? На кладбище дело плохо? — встревоженно спросил Мелифаро.

Я обнаружил, что уже как-то умудрился вернуться в Дом у Моста. Удивительное — рядом…

— Да нет. Во всяком случае, не хуже, чем утром, — рассеянно ответил я. — Но пока я ездил, меня посетила одна идея… Теперь я, кажется, знаю, как избавиться от этих несчастных дохлых бедняг раз и навсегда.

— Здорово! — обрадовался Мелифаро. — И как же?

— Да ничего особенного, просто для этого понадобится одно хитроумное волшебное зелье, которое не купишь в ближайшей лавке. Так что мне придется за ним отправиться. Думаю, что такое дело лучше не откладывать…

— И далеко ты собрался? — подозрительно спросил Мелифаро.

— Далеко. Но я скоро вернусь. Думаю, не позже, чем завтра утром, — а может быть и раньше… Хотя, конечно, тут никогда не знаешь наверняка!

— Ты уверен, что это так уж необходимо? Все-таки, ситуация не критическая!

— Она критическая, — упрямо возразил я. — Просто мы к ней уже привыкли… Так что хорошего дня, парень!

— Макс, но ты действительно скоро вернешься? — Мелифаро выглядел встревоженным.

— Что, думал, от меня так легко избавиться? И не надейся! Ты и соскучиться не успеешь!

И я поспешно покинул Управление Полного Порядка. Мой амобилер остался стоять у служебного входа: до маленького домика на улице Старых Монеток было рукой подать, всего-то десять минут быстрым шагом, а уж сегодня я летел, как угорелый, словно за мной гнались орды каких-нибудь мятежных Магистров или еще чего похуже…

Моя первая квартира не производила впечатления нежилого помещения, хотя за последние полтора года я появился здесь всего один раз и пробыл не более получаса. Но ни затхлого воздуха, ни гнетущей атмосферы — даже пыли там почти не было. Вот уж воистину чудеса!

Я бегом поднялся на второй этаж, в маленькую уютную спальню. Если я в свое время правильно понял лаконичные объяснения Джуффина, эта спальня стала моим личным входом в некое непостижимое место, которое шеф называл «Коридором между Мирами». А уж оттуда можно попасть куда угодно. Например, в тот мир, где меня угораздило родиться и откуда я не так давно улизнул, педантично следуя мудрым инструкциям все того же Джуффина. Правда, тогда мне пришлось воспользоваться обыкновенным трамваем…

Я имел некоторые основания надеяться, что год ученических скитаний по лабиринту незнакомых миров, о которых я почти ничего не мог вспомнить, не прошел для меня бесследно. И почему-то был совершенно уверен, что смогу разыскать дорогу домой, а главное — обратный путь… А потому сунулся в капкан совершенно добровольно: улегся в постель, закрыл глаза и наконец-то расслабился. Грешные Магистры, где была моя голова?!

А потом случилось то, что случилось: я сладко заснул, в полной уверенности, что сейчас мне приснится таинственный Коридор между Мирами, место, где нет абсолютно ничего, где не будет даже меня, хотя я буду именно там, где же еще! И среди бесконечных входов в бесчисленные Миры я найду Дверь в тот Мир, который мне нужен, а потом войду и…

Я проснулся на своем диване, под тонким клетчатым пледом. Мне было чертовски холодно, потому что осень уже заканчивалась, а отопление, как всегда, барахлило. Я натянул плед на голову, чтобы согреться и попытался вспомнить свой сон: мне снилось что-то очень хорошее, что-то невероятное и головокружительное, но я забыл, что именно…

Как я теперь понимаю, внезапное пробуждение под стареньким клетчатым пледом могло бы стать достойным финалом моей самоубийственной затеи: каким-то образом я действительно забыл абсолютно все, что успело со мною случиться. Мне казалось, что я совсем недавно заснул на этом диване — как обычно уже под утро, а потому здорово не выспался. Зато мне приснилось нечто из ряда вон выходящее. Какой-то неописуемый кайф…

По счастью, я не позволяю себе забывать собственные сны. Эта часть жизни всегда казалась мне не менее важной, чем бодрствование, и у меня с детства был собственный хитрый способ поймать ускользающее воспоминание. Вот и сейчас я расслабил мышцы, опустил веки и позволил себе задремать. Не заснуть, а именно задремать, оказаться на хрупком, неосязаемом пороге между сном и явью. Проверенная метода.

И она сработала. Черт, еще как сработала! Воспоминания о жизни в Ехо обрушились на меня — все разом. Это было похоже на купание в водопаде: вымокнешь или нет — не вопрос, главная забота — не захлебнуться. Подробностей оказалось слишком много для моего бедного рассудка, и они были такими реальными, такими сладкими…

Но, вспомнив свою жизнь в Ехо, я сдуру решил, что она была сном. Всего лишь длинным фантастическим сном, который, тем не менее, наконец-то закончился… Я никогда не бродил по мозаичным мостовым Ехо и не сидел в «Обжоре Бунбе» с сэром Джуффином Халли, которого попросту не было в природе. Впрочем, не было и остальных. Только мое бесконечное одиночество и бесконечная нежность к несуществующим персонажам. Вот именно, — «персонажам»! Не зря ведь сэр Шурф Лонли-Локли, Мастер Пресекающий ненужные жизни, бывший Безумный Рыбник, мой невозмутимый товарищ по самым невероятным и опасным приключениям, был похож на знаменитого Чарли Уотса. А сэр Кофа Йох — на комиссара Мегрэ, даже трубка у него имелась… А в каком старом голливудском фильме я видел красивую боксерскую физиономию Мелифаро? Даже леди Меламори — мой бредовый, несбывшийся, но головокружительный роман — кажется, она немного смахивала на актрису Диану Ригг, одну из девушек Бонда. Все правильно, дорогуша, экий ты у нас, оказывается, синефил, кто бы мог подумать! А Теххи… Что ж, если разобраться, она была здорово похожа на меня самого. Не знаю уж, из какого ассоциативного погреба я извлек ее черные глаза и серебристые кудряшки, но манера выражаться у Теххи была моя собственная, такое ни с чем не спутаешь!.. А остальные, откуда я взял остальных? Да какая, к чертям собачьим, разница?! Пути воспаленного воображения неисповедимы. Что только не снится людям, но людям свойственно просыпаться рано или поздно.

Рано.

Или поздно.

Про-сы-пать-ся!

Моя правая рука судорожно вцепилась в жесткую обивку дивана; я сломал несколько ногтей, но тогда мне показалось, что болят не пальцы, а грубая кожа ни в чем не повинной мебели. Я скорчился как умирающий зародыш, но совсем иная боль раздирала мое существо. Что испытывает человек, когда рушится его личная вселенная? Или еще хуже: что испытывает демиург, когда по созданному им миру угрюмо галопирует великолепная четверка вестников Апокалипсиса? Вот и пришло время получить подробную информацию по этому вопросу. Слишком подробную, на мой вкус…

До сих пор не понимаю, как мне удалось справиться с дикой, грызущей болью в груди, прогнать зубастых помойных крыс, заживо пожиравших бедное мое сердце. Бился башкой о деревянный подлокотник, колотил кулаками по ребрам, раздирал в кровь губы да тихо выл, содрогаясь от диких звуков собственного голоса. Обычная в таких случаях культурная программа.

А потом я внезапно успокоился. Мое мудрое тело, не дожидаясь команды пошедших вразнос мозгов, само занялось знаменитой дыхательной гимнастикой Лонли-Локли, — грешные Магистры, а ведь сколько дурацких шуточек я отпустил в свое время на сей счет!

— Давай договоримся, дорогуша, — сказал я вслух. — Сначала ты пойдешь и умоешься, потом сваришь себе кофе, выпьешь чашечку-другую, покуришь, соберешься с мыслями, а потом можешь продолжать выть, если тебе так уж приспичило, ладно?

Я попытался встать. Ноги были ватными, меня шатало из стороны в сторону — лучше, чем агония, но гораздо хуже, чем тяжелое похмелье. Но я был тверд. Добрался до ванной, залез под душ. Несколько секунд топтался под ударами тугих струй, и лишь потом обнаружил, что сдуру пустил холодную воду. Я взвыл и изо всех сил крутанул горячий кран. В конечном счете все вышло к лучшему: добровольно я бы ни за что не согласился принимать контрастный душ, а так само собой получилось.

Завершив пытку водой, я закутался все в тот же клетчатый плед (никаких там банных халатов у меня отродясь не водилось) и дисциплинированно пошел на кухню выполнять оставшиеся пункты собственной инструкции по выживанию.

Некоторое время я тупо разглядывал электрическую кофеварку, силясь понять, что это такое. Потом вспомнил. Даже сообразил, как ею пользоваться… Когда невозмутимая машина начала благозвучно пофыркивать, разум мой встрепенулся и выдал очередную порцию полезной информации: по утрам людям положено чистить зубы. Мысленно отдав ему честь, я развернулся и снова отправился в ванную: надо, так надо!

Я чистил зубы и внимательно разглядывал свое отражение в зеркале. Что-то с ним было не так, вот только я не мог сообразить, что именно… Я поставил зубную щетку обратно в стаканчик и с отвращением покосился на небритый подбородок своего зазеркального двойника: кошмар какой-то, недельная щетина, патлы чуть ли не до плеч, осталось только сунуть в зубы берцовую кость мамонта, и я наконец-то буду выглядеть, как настоящий мужчина…

И тут до меня дошло, что именно «не так» с моим отражением: волосы! Они действительно отросли почти до плеч, а этого не могло быть, никак не могло, потому что всего неделю назад я заходил к Виктору, а у него недавно появилась эта замечательная машинка, так что я и подстригся заодно. У меня был аккуратный коротенький «ежик», и за неделю он не мог так отрасти, это уж точно! «Вообще-то, людям иногда свойственно стричься», — кажется именно так говорил сэр Джуффин Халли в самом конце моего удивительного длинного сна. И еще, помнится, некая очаровательная старушка, могущественная ведьма, леди Сотофа Ханемер, советовала мне «поберечь свою лохматую голову». Вот именно, лохматую, — какую же еще?! Дело было за малым: понять, почему наяву моя прическа выглядела столь же непривлекательно, как…

— Марш на кухню! — строго сказал я себе. — Мы же договорились: сначала ты пьешь кофе, а уже потом сходишь с ума, если это действительно так уж необходимо.

И я пошел на кухню.

По дороге мне пришло в голову, что я вполне мог побывать у Вика не неделю, а целый год назад. А потом был провал в памяти, как у главного героя приснившегося мне анекдота. Версия показалась мне вполне приемлемой и даже безобидной — на фоне всего, что нынче со мною творилось.

Я взял со стола газету с программой телевидения. Нет, смотри-ка, с датами все путем. Ноябрь — он ноябрь и есть, такую пакость ни с чем не перепутаешь. Да и год, вроде бы, тот же, что и вчера. И еще вчера, как явствовало из телепрограммы, показывали последнюю серию «Твин Пикс». Все правильно, дорогой Ватсон, после фильма я как раз собирался прогуляться на Зеленую улицу, потому что великолепный сэр Джуффин из моих снов, говорил, что…

Я упал на кухонный табурет, обливаясь холодным потом. Ну да, вчера ночью я действительно отправился на Зеленую улицу, а потом там появился некий мистический трамвай, маршрут 432, убиться веником! И я уехал в другой Мир, где, как выяснилось, мне самое место. Дело даже не в том, что мне было там хорошо. Там все было ПРАВИЛЬНО, я был там на своем месте, и без меня там просто невозможно обойтись — кому сказать, не поверят! Обычно обойтись без меня легче легкого, все только это и делают, с утра до вечера, без перерыва на сон и еду…

— Пей кофе! — грозно рявкнул я сам на себя. — Для кого, по-твоему, я его варил?!

Встал, взял чашку, налил кофе, сделал глоток и чуть не выплюнул: кажется, я совсем разучился жить! Забыл даже, что обычно кладу в кофе сахар, то-то мне так не понравилось!

Потом я все-таки нашел сахарницу, бросил в чашку несколько смешных маленьких белых кубиков. Теперь кофе показался мне божественно вкусным, голова кругом шла от его позабытого аромата! Я закурил и уставился на свое лохматое отражение в тусклом экране старенького телевизора. Оно дарило мне смутную надежду. «Надежда — глупое чувство», — кто-то говорил мне эти слова. Да не «кто-то», а сэр Махи Аинти, старый шериф Кеттари, еще одного несуществующего города, где я весьма неплохо проводил время…

Первая чашка кофе подошла к концу. Я налил себе еще и решил, что пришло время начать расследование. Если уж все равно приходится мыслить, лучше делать это, придерживаясь хоть какой-то логики! По крайней мере, разобраться с отросшими патлами я мог прямо сейчас: телефон стоял приблизительно в одном метре от меня. Впрочем, в этой крошечной квартирке все находится приблизительно в одном метре от меня, в какой угол не забейся… Я немного поколебался, предвкушая предстоящий диалог, а потом махнул на все рукой: Вик и сам — тот еще персонаж, да и моими эксцентричными выходками никого особенно не удивишь!

На мое счастье, Вик был дома. Он взял трубку сразу же, словно весь день дежурил у телефона, дожидаясь моего звонка.

— Алло, кто это? — спросил он, выслушав мои сбивчивые вариации на тему «доброго утра».

— Это Макс.

— Ничего себе, тебя не узнать! Что у тебя с голосом?

— Не знаю. Наверное, какой-нибудь злой микроб укусил, — вяло отшутился я. — Знаешь, я хотел спросить…

— Хотел? А сейчас что, больше не хочешь? — поинтересовался он.

Я не сдержал улыбку, хотя мне было не до шуток.

— Вик, ты ведь стриг меня неделю назад своей чудовищной газонокосилкой?

— Что, тебя совесть замучила, и ты решил оплатить мой труд? По каким расценкам, хотел бы я знать?

— Как за стрижку газонов, разумеется. Так что ты вряд ли разбогатеешь: учитывая ничтожную площадь поверхности моей головы, — машинально огрызнулся я. — Так было дело?

— Было, было… Но я не согласен с твоим мнением о расценках…

Я перевел дыхание и вытер вспотевший лоб. Вик что-то там бубнил, по ту сторону трубки, но я особо не прислушивался. Все, что я хотел знать, мне уже сообщили. А теперь надо понять, как жить дальше — с такой-то информацией?!

— Макс, что с тобой случилось? — голос моего приятеля звучал озабоченно. — Я говорю, а ты молчишь. Обычно бывает наоборот… Этот твой «злой микроб», — он что, действительно имеет место?

— Да нет, не думаю, — сказал я, сам удивляясь дикому смешению счастливых и истерических ноток в собственном голосе. — Спасибо, Вик. Я тебе позвоню попозже, ладно?

— Ладно, — согласился он. — Звони на здоровье, кто я такой, чтобы лишать тебя этого удовольствия?

Я положил трубку на рычаг. Один из хрупких постулатов моей несформулированной теоремы был благополучно доказан. Мой удивительный сон начинал все больше смахивать на реальность, хотя все это не укладывалось в моей голове. Да и в какой человеческой голове такое уложится?!

— Прекрати ныть, дорогуша! — строго сказал я собственному растрепанному отражению. — Кроме твоей несравненной прически есть еще кое-что, правда? Сколько сердец колотилось о твои ребра, когда ты набирал номер Вика? Одно или два? Лично я настаиваю на последнем варианте…

Я допил остывший кофе и угрюмо уставился на потемневший от времени линолеум. Наконец, решился на эксперимент. Плюнул себе под ноги и некоторое время с нездоровым интересом разглядывал свежий след от плевка: уродливую черную дыру на гладкой серой поверхности. Мой знаменитый яд, из-за которого мне приходилось таскать Мантию Смерти, по-прежнему оставался при мне. Хорошенькое дело!..

«Надо бы выйти на улицу и провести испытания на ком-нибудь из прохожих! — с нервным смешком подумал я. — Если подопытный умрет мгновенно, значит все правда, а если просто даст мне по морде…» За неимением потенциальной жертвы, я снова плюнул на пол. Еще один маленький черный ожог появился на многострадальном линолеуме. Потом я почти машинально прищелкнул пальцами левой руки: как там, дескать, поживают мои Смертные Шары? Смертные шары поживали прекрасно. Крошечный сгусток ослепительного зеленого света прокатился через всю кухню и разбился о стену. Все правильно: убивать-то тут ему некого. Разве что тараканов, но они благоразумно попрятались…

Итак, все мои опасные талантики остались при мне. Можно было расслабиться и забить на дальнейшие испытания. Нормальные люди не разбрасывают по кухне шаровые молнии и не прожигают линолеум своими плевками! И тогда я с облегчением и ужасом смог честно признать: никакого «меня» давным-давно не было. На моей кухне сидел сэр Макс из Ехо. Самый настоящий «грозный сэр Макс», прошу любить и жаловать! Вот только его Мантия Смерти осталась валяться на полу спальни на Улице Старых Монеток. И вообще парень здорово влип.

Но в отличие от моего старого знакомого Макса, того самого, который неделю назад стригся в гостях у хорошего человека по имени Виктор, сэр Макс из Малого Тайного Сыскного Войска города Ехо был способен шутя справиться с любой метафизической проблемой. Во всяком случае, я здорово на это надеялся…

Потрясение было столь велико, что я просто не стал обращать на него внимания. Это, как я понимаю, был единственный способ сохранить при себе жалкие остатки рассудка. Я снова достал с полки пакет с кофе, налил воды в кофеварку и включил телевизор. За годы, проведенные в эпицентре многочисленных чудес, я худо-бедно, а все же научился отрешенности.

На экране телевизора творились дивные вещи. Поднимались в воздух самолеты, топтались грузные дядьки в деловых костюмах, раздавались громкие звуки, отдаленно напоминающие человеческую речь. Наконец, малосимпатичный мужчина средних лет с умным видом сообщил, что президент США зачем-то вылетел в Японию.

— Какой мудрый поступок! — одобрительно кивнул я, закуривая очередную сигарету. — Подумать только, в Японию! Самое время…

Диктор сделал ответный ход. Он напрягся и попытался выбить меня из колеи прочувствованной речью о понижении курса доллара по отношению к немецкой марке.

— Да ну! — усмехнулся я. — А как насчет курса куманской унции? Что-то у меня с утра оба сердца не на месте!

Пока я ругался с телевизором, мой рассудок честно старался обрести равновесие. Получалось не очень-то, но лучше, чем ничего. К тому моменту, когда жизнерадостная дама в голубом джемпере принялась вываливать на меня фантасмагорические новости спортивной жизни, я более или менее уяснил для себя две вещи. Во-первых, я, вероятно, действительно некоторое время жил в Ехо: отросшие волосы, ядовитые слюни и прочие очаровательные подробности не оставляли места сомнениям, что бы там ни вопила по этому поводу непробиваемо тупая здравомыслящая часть моей личности… И во-вторых, я очень хотел туда вернуться. То есть, не просто хотел, это было единственным устраивающим меня выходом из невыносимой ситуации. Моим шансом выжить, в конце-то концов.

Я решительно поставил на стол пустую чашку и пошел одеваться. Мне следовало прогуляться и подумать. Честно говоря, я не очень-то способен соображать, сидя на месте, на ходу у меня это получается гораздо качественнее.

В коридоре я обнаружил, что у меня нет теплых ботинок. Ну да, разумеется: свои единственные и неповторимые ботинки я надел, когда отправлялся прокатиться на трамвае, который привез меня в прекрасную столицу Соединенного Королевства. Теперь они лежали в одном из моих многочисленных шкафов, — этакий ностальгический сувенирчик, память о родине, можно сказать… Пришлось надеть летние туфли. Не совсем то, что требуется человеку, который собирается побродить под мелким ноябрьским дождиком. Хорошо хоть куртку в иной мир не уволок, растяпа!

Поразмыслив, я решил купить новые ботинки. В этом Мире я был, мягко говоря, не слишком богат, но необходимость экономить, хвала Магистрам, отпала. Я еще понятия не имел, как отсюда выберусь, но был твердо уверен, что оставаться не собираюсь. Ни за что! Кроме того, мои благоприобретенные таланты внушали опасную уверенность, что в случае крайней нужды мне светит блестящая уголовная карьера. Один Смертный Шар — и любой банковский служащий с радостью швырнет к моим ногам хозяйские миллионы. Это вам не с дамскими колготками на голове по бакалейным лавкам шарить…

Пока я добрался до ближайшего обувного магазина, ноги успели превратиться в две никчемные ледышки. Поэтому ботинки я выбирал, руководствуясь всего двумя принципами: они должны быть во-первых, теплыми, во-вторых, очень теплыми, в-третьих, четвертых и пятых — теплыми и непромокаемыми. О цене даже не вспомнил. Выложив за покупку чуть ли не половину сбережений, я сунул размокшие старые туфли в мусорный контейнер и усмехнулся: вот уж к чему я теперь никогда не смогу привыкнуть, так это к бедности!

Я попробовал прикинуть: сколько же мне платили в Ехо за мою службу Его Величеству Гуригу VIII? Несколько минут путался в цифрах, мучительно соображая, какова покупательная способность короны Соединенного Королевства. В конечном счете у меня вышла какая-то совершенно неземная сумма: мое жалование составляло то ли миллион зеленых в год, то ли еще больше…

«Самая веская причина вернуться туда как можно скорее! Где тебе будут столько платить, да еще и за любимую работу?!» — ехидно подумал я, выходя под моросящий дождь.

Я шел, куда глаза глядят. Город, в котором я прожил несколько лет, казался мне очень странным местом: высокие многоквартирные дома, гладкий асфальт тротуаров, рев маршрутных автобусов — ерунда какая-то! Особенно поражали (и, чего греха таить, раздражали) физиономии прохожих: я уже успел привыкнуть к лицам обитателей другого мира. На их фоне мои соотечественники очевидно проигрывали, хотя я не взялся бы сформулировать, в чем, собственно, состоит разница…

Прогулка не принесла успокоения. Напротив, в какой-то момент мне стало совсем паршиво. Я как раз спустился в подземный переход. Ступив на грязный бетонный пол этого убогого подземелья, я окончательно осознал весь ужас своего положения. Следовало признать: я понятия не имею, каким образом можно вернуться в Ехо. Выходит, я купил билет в один конец. Что ж, прощайте, надежды! Ступайте с миром, передайте сэру Джуффину Халли, что он связался с идиотом. А теперь будьте любезны, постарайтесь не слишком шуметь, заколачивая гвозди в мой новенький гроб!

Давешняя боль в груди снова напомнила о себе. Оба моих сердца слетели с катушек и набросились друг на друга, как бойцовые петухи. Наверное, я плакал. Во всяком случае, по щеке медленно ползла какая-то неопознанная мокрая дрянь. Толстая тетка в красной куртке покосилась на меня как на сумасшедшего и благоразумно шарахнулась в сторону… Да я, впрочем, и был самым настоящим сумасшедшим! Куда уж дальше…

Нескольких секунд мне хватило, чтобы добраться до последнего, потаенного круга своего личного ада. Но достигнув раскаленного каменистого дна, я внезапно воспрял духом. Вспомнил, наконец, что у меня в этом городе имеется собственная Дверь между Мирами. Прекрасный и полезный в колдовском хозяйстве трамвай, вероятно, по-прежнему курсирует по Зеленой улице. Сэр Маба Калох, помнится, говорил, что эта дверь осталась открытой. Еще бы: однажды ею воспользовался совершенно посторонний тип; мы с Джуффином, помнится, изрядно намаялись, разыскивая этого маньяка по всему Ехо… Но если это смог сделать он, я-то уж тем более смогу. Все же эта Дверь создавалась именно для меня, так что никаких проблем не должно бы возникнуть.

Я рассмеялся от облегчения. Это здорово смахивало на истерику. Прохожие, полагаю, получили море удовольствия, но я не замечал их опасливых взоров: чья-то великодушная рука на моих глазах стирала надпись над вратами Ада: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Оказалось, что ужасное предостережение было написано обыкновенным мелом, а вовсе не огненными буквами… Будущность моя снова сияла ярмарочными огнями, изгнанные было надежды весенними ласточками возвращались в родное гнездо, голова шла кругом — на сей раз от счастья. В конце концов, пришлось присесть на корточки: внезапная смена концепции совершенно меня обессилела.

— Что с вами, молодой человек?

Милая женщина средних лет осторожно трясла меня за плечо.

— Вам плохо? — встревоженно спрашивала она.

— Не обращайте внимания, — попросил я. — Считайте, что я просто сошел с ума. Так бывает, — и я снова рассмеялся.

— Впервые вижу, чтобы человек так радовался подобному событию! Ладно, думаю, что с вами все будет в порядке, раз уж вы не теряете оптимизма, — усмехнулась женщина.

Ее голос показался мне знакомым. Вернее, не голос, а интонация. Кажется, я сам иногда так говорю? Или нет?..

Я поднял глаза, чтобы рассмотреть ее повнимательнее, но рядом уже никого не было. Десятки людей торопливо проходили мимо, где-то рядом лаяла собака, — мгновение спустя, я понял, что облаивают не кого-нибудь, а меня. Сердитый мужчина в теплом спортивном костюме с трудом удерживал на поводке здоровенную немецкую овчарку, шерсть на ее загривке стояла дыбом. Я вздрогнул, поднялся на ноги и пошел дальше: наверх, на улицу.

Дождь почти прекратился. Я неспешно побрел по улице в направлении своего дома. Мне было легко и спокойно: я уже знал, что следует делать, и собирался начать безотлагательно. Прогулка пошла мне на пользу, она принесла отличные результаты, а теперь пора возвращаться. В конце концов, я обещал Мелифаро, что он даже соскучиться не успеет, а слово надо держать.

Я внезапно понял, что здорово проголодался, поэтому купил горячий хот-дог. Сосиска показалась мне слишком жирной, а булочка — пресной, поэтому я съел только половину, а остатки бросил на тротуар. Вокруг моей булки тут же собралась стая взъерошенных голубей. Большая нахальная ворона вприпрыжку подошла поближе. Кажется, птица была уверена, что сосиска принадлежит именно ей, и теперь прикидывала, удастся ли ей внушить эту мысль голубям. Я усмехнулся и пошел дальше. В моей душе царил абсолютный мир. Такое настроение не слишком вязалось с прискорбными обстоятельствами моего официального визита на «историческую родину», но я честно заслужил передышку.

Я вернулся домой и первым делом залез в маленький обшарпанный холодильник: неудачный эксперимент с покупкой «хот-дога» только раззадорил мой аппетит. К счастью, там нашелся сыр и какие-то овощи. Не бог весть что, но гораздо лучше, чем ужасная уличная сосиска.

Перекусив, я снова включил кофеварку. Пока в углу кухни вершился алхимический процесс претворения горьких несъедобных зерен в божественную жидкость, я решил, что мне все-таки стоит поэкспериментировать с Безмолвной речью. После нашего с Лонли-Локли путешествия в Кеттари я твердо усвоил, что послать зов из другого Мира почти невозможно, но иногда это получается — если, конечно, очень повезет… С кого бы начать?

Больше всего на свете я хотел поговорить с Джуффином, но полагал, что это невозможно. Если время в Соединенном Королевстве течет так же, как здесь, шеф все еще продолжает борьбу с таинственным Духом Холоми. С другой стороны, если оно течет как-то иначе… Попробовать, что ли?.. Но мое второе сердце, происхождение которого до сих пор было неясно мне самому, уже сжалось, предсказывая неудачу. Я мог расслабиться: эта загадочная мудрая мышца была отличным советчиком.

Потом я вспомнил про сэра Мабу Калоха: этот могущественный отставной Великий Магистр — опытный путешественник между Мирами. Почему бы ему не поболтать со мной, как коллеге с коллегой? Мы могли бы обсудить несколько общих профессиональных проблем… Я прислушался к своему чуткому сердцу. На этот раз мышца озадаченно молчала. Видимо сама понятия не имела, чем может закончиться моя затея.

Я убил чуть ли не полчаса на бесполезные попытки послать зов сэру Мабе. Единственным результатом было равномерное распределение большого количества пота по поверхности тела.

Я сдался. Разочарованно вздохнул и налил себе кофе. Отличная все же вещь! Единственное, чего мне по-настоящему не хватало в Соединенном Королевстве… Был, впрочем, в моей тамошней жизни короткий, но запоминающийся период, когда я пил отличный кофе чуть ли не каждый день. Спасибо Махи Аинти, старому шерифу Кеттари, — он, помнится, брезгливо называл мой любимый напиток «жидкой смолой» и спрашивал, не заболею ли я, если выпью эту гадость, но добавку великодушно выдавал по первому требованию… Махи Аинти, ну конечно! И почему я сразу не допер, что Махи — единственное существо, на чью помощь я могу рассчитывать, в каком бы Мире ни оказался!

Дата добавления: 2015-08-10