Ноября - 1 декабря 1943 Г.

Рузвельт стал проявлять нетерпение по поводу предложенной им встречи глав великих держав. 14 октября он направил послание Сталину, в котором предлагал на выбор два места встречи - Каир и Багдад, утверждая, что там есть прекрасные курорты, комфортабельные лагеря, уютные отели для дружеских бесед и развлечений. Дату встречи он предложил 20 или 25 ноября. Сталина такая перспектива не устроила. Он предложил место встречи - Тегеран. В Советском Союзе идут наступательные бои, причем летняя кампания может перерасти в осеннюю. "Все мои коллеги считают, что эти операции требуют повседневного руководства Главной Ставки и моей личной связи с командованием", - писал он²⁹. Рузвельт пытался найти убедительные доводы для встречи в другом месте, но не в Тегеране. Он предложил также Басру или Анкару. О последней он говорил особо: "Он расположен на нейтральной территории. Туркам могла бы понравиться мысль о том, что они будут принимать гостей"³⁰. Но Сталину идея быть гостем турков совсем не нравилась. Тогда он совершил неожиданный поворот в своей дипломатической игре, направленной на то, чтобы принудить западных лидеров принять его предложение. 5 ноября он написал Рузвельту послание, в котором предложил провести встречу в верхах, но без него, а заменять его будет Молотов, который на переговорах будет пользоваться всеми правами главы Советского правительства. Встреча в верхах грозила провалом. Рузвельту пришлось принять предложение Сталина и 8 ноября он сообщил, что принимает Тегеран как место встречи в верхах.

Первая встреча глав трех держав антигитлеровской коалиции состоялась в столице Ирана - Тегеране. Место встречи находилось в 300 км от границ Советского Союза на территории, оккупированной советскими войсками. В самом Тегеране Рузвельту пришлось поселиться в советском посольстве, т.к. американское находилось на окраине города и добираться до советского посольства - основного места проведения конференции - было сопряжено с опасностями. Для Сталина это давало дополнительное преимущество, т.к. давало возможность непосредственного личного общения с президентом без присутствия Черчилля.

Первое пленарное заседание Тегеранской конференции открылось 28 ноября 1943 г. в 16 час. дня в здании советского посольства. Конференц-зал был просторно и прекрасно оборудован. В середине зала был поставлен большой круглый стол. По согласованию между Черчиллем и Сталиным на первом заседании председательствовал Рузвельт. Во вступительной речи он, волнуясь, сказал, что в истории наступает новая эпоха, когда русские, англичане и американцы сидят за круглым столом как члены одной семьи с единой целью победить. На конференции не было определенной повестки дня, каждый делегат мог затрагивать любую тему и не трогать ту, которая ему казалась нежелательной. Каждый мог говорить свободно в дружественном духе. Выступления не подлежали публикации.

За четыре дня конференции состоялись три официальных заседания, три обеда и два ланча, на которых состоялись обстоятельные дискуссии по широкому кругу вопросов. Официально были приняты три документа: Военные решения, Декларация трех держав и Декларация трех держав об Иране.

Главный вопрос - открытие второго фронта в Европе, как и ожидалось, вызвал острые дискуссии. Западные союзники согласились начать военные действия в Европе в мае 1944 г. Сталин выиграл первый раунд дипломатической борьбы. Второй по важности вопрос касался Германии. Главы государств должны были решить - что делать с ней после войны. Рузвельт предложил план расчленения страны на пять государств: Пруссию; Ганновер и северо-запад Германии; Саксонию и Лейпциг; Гессен-Дармштадт и Гессен-Кассель; Баварию, Баден и Вюртемберг. Все пять государств должны быть самоуправляемыми. Два других региона - Киль с каналом и Гамбургом, Рур с Сааром должны были перейти под контроль Объединенных наций. Это был план фактического уничтожения Германии.

Несколько иной план выдвинул Черчилль. Он считал необходимым отделить Пруссию от Германии без права воссоединения когда-либо. Бавария, Баден, Вюртемберг должны были стать частью Дунайской федерации, куда должны были войти также Австрия и Венгрия, Румыния и другие дунайские государства, в зависимости от их готовности.

Сталин не поддержал ни тот, ни другой проект. Он не собирался ни расчленять, ни уничтожать Германию. По его мнению, единая демократическая Германия под сильным контролем трех держав могла бы играть положительную роль в Европе. Он высказал пожелание, чтобы Пруссия была отделена от Германии и незамерзающий порт Кенигсберг был передан Советскому Союзу. Позиция Сталина определялась прежде всего неотвратимостью нового появления польского государства. Ненависть к России и, соответственно, к Советскому Союзу, постоянный стабильный антирусский настрой Польши и стремление Запада использовать ее в качестве средства борьбы против Советского Союза заставляли Сталина искать против нее сдерживающий фактор в виде германского государства на ее западных границах. Единая Германия могла сыграть роль такого фактора, расчлененная Германия - нет. Поэтому Сталин не поддержал ни тот, ни другой проект.

Сталин не был убежден в искренности Рузвельта и Черчилля, и всякие разговоры на тему о расчленении Германии он воспринимал как попытку выставить на торги больную для СССР проблему и использовать ее как дипломатическую уловку в противодействии стремлению Советского Союза решить западные границы Польши. Кроме того, Сталину понравилась роль "несговорчивого партнера", которого надо уговаривать и делать ему уступки. Значение такой роли сказалось при обсуждении польской проблемы после войны. Союзники оставили ее на последний день конференции, т.е. 1 декабря.

В этот день президент и премьер-министр были в прекрасном расположении духа, проявляли изысканную любезность к Советскому Союзу и лично к Сталину. После утренних бесед состоялся совместный обед, на котором были продолжены дискуссии. Черчилль принялся за свою любимую тему - вовлечение Турции в войну и оказание ей военной помощи. Речь шла о посылке авиации в Турцию, предоставлении ею военных баз для союзной авиации, высадке десанта на острове Родос. Английский премьер вновь пытался сосредоточить внимание на этой второстепенной проблеме, чтобы впоследствии заявить, что основные силы отвлечены в Турции и операцию "Оверлорд" следует отсрочить или отменить вовсе. Он говорил, что союзники должны приложить все усилия, чтобы "выиграть великий приз вовлечения Турции в войну".

Сталин проявил полное безразличие к этой проблеме. Он то хорошо знал, что на данный момент Турция ни под каким предлогом и ни под каким давлением вступать в войну с Германией не намерена, а само прогермански настроенное турецкое руководство вело провокационную антисоветскую политику, рассчитывая получить дипломатические дивиденды как у Германии, так и у союзников. Во всяком случае объявление Турцией войны Германии не имело бы в истории второй мировой войны никакого значения. Сталину удалось пустить эту проблему под откос и предоставить Черчиллю самому заниматься ею в одиночку. Рузвельт поддержал его.

Далее "большая тройка" перешла к вопросу, который давно ожидала советская сторона. Ее ожидал большой сюрприз, который должен был смягчить несговорчивость Сталина. Делили итальянский флот, захваченный союзниками при капитуляции Италии. Союзники выделили Советскому Союзу несколько торговых и военных судов. Оставалось только договориться, в какой порт - Мурманск или Одессу они могут быть направлены. Видимо, Сталин ожидал большего. Он лишь ответил, что будет благодарен за любую помощь.

Когда обед закончился, все трое перешли в другую комнату и заняли свои места за круглым столом. Западные союзники предложили обсудить польский вопрос, который они заготовили под занавес как главный. Первым завел разговор президент. Он выразил надежду, что польское и советское правительство возобновят отношения так, чтобы всякое решение, принятое конференцией, могло бы быть приемлемо для польского правительства. Президент США кривил душой. Он хорошо знал, что Сталин никогда не пойдет на какое-либо "приемлемое" для польского правительства в Лондоне решение.

Как известно, советско-польские отношения были возобновлены сразу же после нападения гитлеровской Германии на Советский Союз. 30 июля 1941 г. в Лондоне было подписано соглашение с польским эмигрантским правительством В.Сикорского о восстановлении дипломатических отношений. Стороны взаимно обязались "оказывать друг другу всякого рода помощь и поддержку в войне против гитлеровской Германии". Однако, польское эмигрантское правительство, поощряемое поддержкой правящих кругов Англии и США, вело себя в отношении Советского Союза вызывающе и враждебно, нарушая элементарные нормы дипломатических отношений. Составленное исключительно из людей, пропитанных ненавистью к СССР, оно было послушным средством политической игры Черчилля. Сам В.Сикорский (1881-1943 гг.) был архи-антирусским польским националистом, посвятившим себя бескомпромиссной борьбе против русских и большевиков. В советско-польской войне 1919-1920 гг. он командовал дивизией под Вильно и Варшавой.

Польское эмигрантское правительство в Лондоне вело систематическую враждебную кампанию против Советского Союза. Неприкрытая злоба к СССР была главным содержанием всей политической деятельности этого правительства. В апреле 1943 г. оно использовало гитлеровскую пропагандистскую дезинформацию о расстреле польских солдат и офицеров в Катынском лесу на окраине Смоленска. Геббельсовская пропаганда объявила, что здесь обнаружен ров, заполненный телами нескольких тысяч польских офицеров, и обвинила в их убийстве советские власти. Еще до того, как Москва ответила на эти обвинения, лондонские поляки подхватили гитлеровскую пропагандистскую версию и потребовали заведомо невозможного - международного расследования под эгидой Международного Креста. Можно себе представить, каким могли быть выводы такой комиссии, расследовавшей это дело на территории, оккупированной гитлеровцами.

Пропагандистская выходка польского правительства, направленная на дискредитацию политики советского правительства, вызвала негодование Сталина. В письме Черчиллю от 21 апреля он обвинил правительство Сикорского в сговоре с Гитлером, направленном против союзников. Он писал: "В то время как народы Советского Союза, обливаясь кровью в тяжелой борьбе с гитлеровской Германией, напрягают все свои силы для разгрома общего врага свободолюбивых демократических стран, правительство В.Сикорского в угоду тирании Гитлера наносит вероломный удар Советскому Союзу". По-видимому, в Лондоне ни Черчилль, который совершенно очевидно был одним из вдохновителей этой провокационной затеи, ни правительство Сикорского не ожидали такой реакции Сталина. Дипломатические отношения с польским правительством были прерваны. Не помогло вмешательство Черчилля, который горячо убеждал Сталина не рвать отношений с польским правительством и просил рассмотреть этот вопрос в "духе сотрудничества".

На конференции Сталин слушал Рузвельта сдержанно и спокойно и по окончании речи американского президента спросил: с каким правительством ему нужно вести переговоры? Польское правительство и их друзья в Польше находятся в контакте с немцами. Они убивают партизан. Черчилль сказал о важности польского вопроса для Англии: "Мы объявили войну Германии из-за Польши. Хотя мы были не готовы к войне, германское нападение вынудило нас к этому". Черчилль говорил бессвязно и торопливо, он волновался. Он напомнил Сталину о его желании установления границ Польши по "линии Керзона" и западной границы по реке Одер, с получением компенсации за счет территории Германии. Сталин прервал его, сказав, что речь идет не о границах Польши, а об отношениях между советским и польским правительством. "Мы разорвали дипломатические отношения с польским правительством не из-за моего каприза, а из-за того, что оно объединилось с Гитлером в клеветнической кампании против Советского Союза. Какая гарантия, что это не случится вновь?"

Спор завязался нешуточный. Черчилль требовал сказать о намерениях советского правительства о границах будущего польского государства. Сталин признал, что Советское правительство не собирается возвращать полякам территории, отошедшие к Украине и Белоруссии по договору 1939 г. Иден спросил, означает ли это отчуждение по договору Молотов-Риббентроп? "Называйте это как вам угодно", - ответил Сталин. Молотов поправил - в общем это называется "линией Керзона". Не совсем так, - упорствовал Иден. - По "линии Керзона" Львов оставался к западу от нее.

Вмешался Сталин. Представленная Черчиллем карта была неточной - сказал он. Более того, Перемышль также должен остаться восточнее "линии Керзона". Обе стороны проявили упорство и изощренность в дипломатических приемах, но в то же время стремились придерживаться граней дружеских отношений. Видя непреклонность Сталина и боясь испортить в целом искреннюю атмосферу дискуссии, Черчилль вынужден был уступить. Он согласился на предложенную восточную границу Польши, т.е. "линию Керзона" с небольшими отклонениями, отмеченными по советско-германскому пакту 1939 г. Идену он сказал: "Я не собираюсь разрывать себе сердце из-за отторжения этой части германской территории, или из-за Львова". Дискуссия по Польше закончилась на обоюдном согласии и на условии конструктивного сотрудничества. США и Англия согласились с условиями Советско-германского пакта 1939 г. Столь же позитивно закончился для Советского Союза вопрос о прибалтийских государствах. Решено было их оставить за Советским Союзом, правда, Рузвельт выразил пожелание о проведении в будущем плебисцита.

Это был важный успех дипломатии Сталина. Он не уступил ни в чем, не нарушил обязательств и не допустил нарушения дружеских отношений между лидерами трех великих держав.

В более спокойных тонах проходило обсуждение финского вопроса. Западные союзники впервые проявили себя как союзники, стремясь удовлетворить требования Советского Союза. Сталин их представил и они включали в себя: 1) восстановление договора 1940 г.; 2) передача Советскому Союзу полуострова Ханка или Петсамо; 3) компенсация 50 % нанесенного ущерба. Объем можно подсчитать позже; 4) разрыв с Германией; 5) высылка всех немцев; 6) полная демобилизация. Требования были законными и в то же время умеренными. Комментарии Черчилля были примирительными. Англия хочет двух вещей, сказал он: первое, чтобы Россия была удовлетворена своими границами; второе, чтобы финны были свободными и независимыми и жили так, как могли в это очень неуютном регионе. Но мы не хотим оказывать какое-либо давление на Россию. Практически, западные союзники предоставили Советскому Союзу карт-бланш в отношении Финляндии. Это уже была "манна небесная" для Сталина. Он ждал чего угодно, только не такой уступчивости в финском вопросе. Ведь Англия еще за три года до Тегерана готова была идти на риск войны с Советским Союзом из-за Финляндии. Ситуация в корне изменилась. Теперь Англия и СССР были союзниками и доброжелательность английского премьера была разумной.

1 декабря Тегеранская конференция глав великих держав завершила свою работу. Была принята и опубликована Заключительная декларация. В ней главы трех держав выразили решимость работать совместно как во время войны, так и в последующее мирное время. "Никакая сила, говорилось в декларации, не сможет помешать нам уничтожить германские армии на суше, их подводные лодки на море и разрушить их военные заводы с воздуха. Наше наступление будет беспощадным и нарастающим".

Тегеранская конференция занимает важное место в истории второй мировой войны. Она способствовала укреплению антигитлеровской коалиции и сплоченности антифашистских сил. Сама работа показала, что в мире нет неразрешимых проблем и сила дипломатии заключается в том, чтобы помогать взаимопониманию и преодолению разногласий. Все три лидера мировых государств расставались союзниками и соратниками, вдохновленные решениями конференции, достигнутыми в сложных и трудных дискуссиях.

Был еще один очень важный результат конференции. Между Рузвельтом и Сталиным установились теплые, доверительные и неформально дружеские отношения, которые, несомненно, повлияли на исход ее работы. Сам факт остановки Рузвельта в здании советского посольства был, видимо, им запрограммирован. Ему хотелось иметь возможность встречаться со Сталиным в неформальной обстановке и без Черчилля. Такая встреча состоялась в первый же день конференции, 28 ноября по прибытии американского президента в советское посольство. Сталин, на правах хозяина, пришел на его виллу с визитом вежливости. Черчилль с великой досадой узнал, что Сталин опередил его. Он хотел договориться с Рузвельтом еще до первого пленарного заседания о едином подходе к проблеме второго фронта. Рузвельт прежде всего хотел видеть Сталина и только в присутствии двух переводчиков. Президент имел все основания, пишет А.Гарриман, подозревать, что Черчилль будет оказывать на него давление поддержать его план захвата Родоса и открытия Дарданелл, даже если это приведет к отсрочке второго фронта.³¹ Черчилль явно пытался вновь отсрочить, а может и вообще отказаться от высадки союзных войск на севере Франции. Президент твердо решил не поддаваться на этот раз уговорам Черчилля. Гарриман, который пошел проведать Черчилля в английском посольстве, нашел его ворчащим, угрюмым и капризным. Он говорил Гарриману, что "он имел право председательствовать на конференции из-за своего возраста, из-за своего имени, которое начинается с "С" (латинский алфавит - Г.Х.) и из-за исторического значения Британской империи, которую он представляет". Он отказывался от всех своих претензий, но настаивал на одном, чтобы ему было позволено дать обед 30 ноября в честь своего шестидесятидевятилетия. Он сказал, что напьется пьяным и на следующий же день покинет конференцию. Тем временем беседа Сталина и Рузвельта проходила отменно. Рузвельт обещал после войны передать часть своего торгового флота Советскому Союзу. Был обсужден широкий круг вопросов. Американский президент информировал Сталина о своем намерении добиваться реформ в Индии. Он стал называть его "дядя Джо" и это название широко распространилось в американской литературе. Конференция в Тегеране закончилась таким успехом, прежде всего благодаря личностным отношениям между Сталиным и Рузвельтом, и кто знает, как сложилась бы мировая история, если бы американский президент прожил дольше апреля 1945 г. Черчилль вынужден был смириться со своим новым положением - равным партнером без прежнего влияния и претензий.

Рузвельт сдержал свое главное обещание: назначить в ближайшее время командующего операцией "Оверлорд". В телеграмме Черчиллю от 18 декабря он сообщил о назначении генерала Д.Эйзенхауэра на эту должность, а его заместителем рекомендовал английского маршала авиации Теддера. Следует отметить, что Сталину он сообщил об этом назначении еще 10 декабря, т.е. спустя 9 дней после Тегеранской конференции. Это означало практическое начало подготовительных работ к осуществлению плана вторжения в Европу западных союзников.

Отношение Рузвельта к Сталину после конференции стало исключительно дружественным, предупредительным и теплым. В январе 1944 г. он сообщил Сталину, что до решения вопроса о передаче части итальянского флота, США решили передать Советскому Союзу линкор и один легкий крейсер, оборудованные радиолокационными установками и самым современным вооружением. Кроме того, правительства США и Англии согласились передать по несколько торговых судов водоизмещением свыше 20 тыс. тонн. Видимо, такое проявление предупредительности было искренним и Рузвельту очень хотелось иметь близкие и дружественные отношения со Сталиным и с Советским Союзом, в целом. Киссинжер приводит слова Рузвельта: "Я могу сказать, что я "прекрасно ужился" с маршалом Сталиным. Он человек, в котором сочетаются огромная, неослабная решимость с чисто мужским крепким хорошим юмором. Я верю, что он истинный представитель сердца и души России; и верю, что мы должны очень хорошо уживаться с ним и русским народом - действительно очень хорошо"³².

На Тегеранской конференции произошла важная эволюция отношения Рузвельта к Сталину и Советскому Союзу. Эмоции не чужды ни президентам, ни дипломатам. От американского президента не укрылось, что в личности Сталина заложены инстинкты великого государственного деятеля и в то же время отражались черты характера русского народа и России. В беседах с президентом Сталин был прост и откровенен, что не совмещалось с прежним образом, созданном в мировой печати. На самой конференции Сталин одержал моральную победу над Черчиллем, который пытался разыгрывать роль либерального демократа с присущими английской тайной дипломатии интригами, неискренностью, апломбом, заносчивостью, коварством и узко британским эгоизмом. "Дядя Джо" посмеивался над неуклюжими попытками Черчилля не допустить позитивных результатов конференции и вместе с Рузвельтом добился, чтобы Тегеран стал поворотным пунктом в определении дальнейшей политики "большой тройки". Киссинжер пишет, что Черчилль хорошо понимал, что случилось, но Англия стала слишком зависимой от США, чтобы выступать с односторонними инициативами. Вместе с тем, пишет он, Англия уже не представляла собой той силы, которая могла бы противостоять отдельно растущей мощи Советского Союза в мировой политике. Рузвельт правильно оценивал это новое обстоятельство, Черчилль правильно понимал новую приниженную роль Англии, а Сталин полностью осознал свое значение в изменяющемся мире.

Дата добавления: 2015-08-10