Жюль Камбон и Гарольд Никольсон

мировой политике, дал реко­мендации будущим поколени­ям своих коллег.

Мата Хари

Жюль Камбон состоял в переписке со многими из­вестными людьми своего времени. Довольно любопыт­ны недавно ставшие извест­ными сведения о его близких отношениях с Маргаретой Геертрейдой Зелле, более известной под именем Мата Хари, голландской танцовщи­цей, расстрелянной в 1917 г. по приговору французского военно-полевого суда за шпи­онаж в пользу Германии¹.

Скончался Жюль Камбон в швейцарском городе Вевее 19сентября 1935 года.

О жизни Камбона и, в частности, о его деятельности на Парижской мирной конференции весьма ярко и с присущей ей наблюдательностью и иронией поведала в двух своих кни­гах — «го лет дипломатической борьбы» и «Жюль Камбон гла­зами одного из близких» — племянница его жены, французская журналистка Женевьева Табуи². В частности, она отмечает, что в то время, когда многие другие политики и дипломаты

¹ Согласно некоторым источникам, короткий роман Камбона с Мата Хари имел место в 1906 г. в Мадриде, где наш автор служил послом. В 1917 г. он был одним из всего лишь двух свидетелей защиты на суде по обвинению Мата Хари в шпионаже; впрочем, данные им показания не облегчили ее участи. См.: Hirchfeld G. Mata Hari> Die grosste Spionin des 20. Jahrhunderts? // Weltgeschichte der Geheimdienste/ Hg. W. Krieger. Munchen: C.H. Beek, 2003.

' См.: Табуи Ж. Двадцать лет дипломатической борьбы. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1960; Tabouis С. Ор. сit..

просто переживали текущие события, Камбон неизменно ду­мал о будущем, старался его предсказать. Например, а8 июня 1919 г- в день подписания Версальского мирного договора, завершившего Первую мировую войну, на вопрос швейцара французского МИДа: «Итак, господин посол, все-таки это победа?» Камбон отвечает: «Да, это победа! Весь мир считает, что все кончилось... но я — я задаю себе вопрос: что же начи­нается?»¹. И он, в частности, предвидел, что американский Сенат откажется ратифицировать этот договор, которым так гордились его составители, откажется одобрить вступление США в Лигу наций и вернет страну к политике изоляционизма⁸. Жюль Камбон много размышлял об истории и знал, что, если существуют события, которые сильнее людей, то также иной раз люди оказываются сильнее событий. Он всегда держался золотой середины между абсолютным детерминизмом и слепой верой во всевластие человеческой воли.

Как пишет граф де Сент-Олер, первейшее качество для пос­ла — не компетентность в технических вопросах, которую мож­но приобрести со временем в процессе работы, обращаясь до этого к специалистам, а рассудительность (jugement), которую ничто не заменит, если человек ею не обладает, рассудитель­ность, которая в самых сложных ситуациях позволяет ухватить суть и масштабы разных проблем, их взаимосвязь. И этим каче­ством в полной мере обладал Жюль Камбон. Его ум отличался рационализмом, умеренностью, ясностью, при решении задач он всегда шел прямо к сути дела. Умение Камбона разрешать самые острые конфликты основывалось на уникальной спо­собности постигать тайные пружины человеческих поступков. Кроме того, ему были присущи подлинный патриотизм, умение очаровывать собеседников и проникать в чужие секреты, не выдавая своих, редкий даже для дипломата такт. Он с изящест­вом выпутывался из самых щекотливых ситуаций.

Табуи Ж. Двадцать лет дипломатической борьбы. С. 46. См.: Там же. С. 41-

2О Жюль Камбон и Гарольд Никольсон

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон

Биографы рассказывают такую историю. Однажды в Ва­шингтоне Камбона вместе с коллегами пригласили на чай в один дом. В то время все умы занимало «дело Дрейфуса», которое, впрочем, старались не затрагивать в присутствии французов, особенно облеченных официальным статусом. Дочь хозяина дома, молодая девушка, которая, стоя у буфета, наливала чай гостям, обратилась к Камбону с таким вопро­сом: «А вы, господин посол, дрейфусар или антидрейфусар?» Улыбаясь и поглаживая свой блестящий цилиндр, Камбон без малейшей паузы ответил: «Благодарю, мадемуазель, ни чая, ни шоколада». «Остроумным, скептически настроенным, но благородным стариком» называет Камбона второй наш автор, Гарольд Никольсон¹.

По свидетельству современников, Ж. Камбон пользовался непререкаемым авторитетом в политических и дипломатиче­ских кругах, и решения по ключевым вопросам внешней по­литики не раз принимались под влиянием его компетентного мнения. Однако после Первой мировой войны к нему стали прислушиваться реже, считая его суждения устаревшими и непригодными для новой Европы. Ж. Клемансо однажды даже заявил Камбону: «Вы — упорный сторонник старых предрассуд­ков, вы хороши лишь для дипломатии времен Реставрации или даже Людовика XIV»². Такое пренебрежение мнением опытней­шего дипломата удручало наиболее дальновидных его коллег, а также политиков. Так, во время обсуждения мирного договора во французском парламенте один из его членов отмечал: «Сле­довало бы послушать Жюля Камбона и обязать входящие в состав имперской Германии государства, каждое в отдельности, подписать мирный договор. Подписание мира одной только Веймарской республикой не возлагает ответственности на все государства»³, И тот же граф де Сент-Олер выражал сожаление,

¹ Николъсон Г. Указ. соч. С. 216.

² ТабуиЖ. С. 44-

³ Там же. С. 43~44-

что Камбон не участвовал [более активно] в организации но­вого порядка в Европе, поскольку, по мнению историка, при устройстве мира тот мог бы проявить еще большую прозорли­вость, чем тогда, когда старался избежать войны.

Особый интерес представляет отношение Камбона к Герма­нии и России. Опытный дипломат, Камбон отмечал, что «ис­тория Франции после мировой войны 1914—1918 годов — это история колебаний», и задавался вопросом: «Следовало ли нам вести себя по отношению к Германии таким образом, чтобы заставить ее забыть позор поражения? Или же, наоборот, мы должны были использовать все возможности, чтобы помешать ей вновь собраться с силами? Политические писатели покажут на примере нашей страны, насколько губительны последствия нерешительности»¹. Сам он, по-видимому, склонялся к тому, что не следует торопиться «прощать» побежденную Германию (как вспоминает Г. Никольсон, когда Камбон принимал полно­мочия у членов германской делегации в Версале 1 мая 1919 г., он «был вежлив, но холоден, как лед»²) и тем более спешить с ее приемом в Лигу наций: «Бриану так не терпится ввести Германию в Лигу Наций, что он соглашается нарушить даже сис­тему коллективной безопасности, которая служит предметом постоянных забот его дипломатии»³. Он не доверял Германии, особенно после прихода в ней к власти Гитлера.

Что же касается России, то в 1933 ^Г°ДУ> накануне поездки французской делегации в СССР, Камбон говорил тогдашнему министру иностранных дел Э. Эррио: «Чтобы противостоять Германии, Франция нуждается в России, в противном случае она не устоит. <...> Дипломатия— это прежде всего вопрос географии, здесь действуют извечные законы. Если Франция хочет бороться с сильной Германией, то союз с Востоком не-

Тамже. С. 139. Николъсон Г. Указ. соч. С. 247- ³ ТабунЖУказ. соч. С. 74-

22 Жюль Камбон и Гарольд Никольсон

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон

обходим!»'. И он не раз повторял это: «Я не хочу иметь ничего общего с Советами. Я доволен тем, что мой возраст избавляет меня от необходимости жать руки их представителям. Но если бы я был у власти, то сделал бы все, что могу, для сближения Франции с Россией. Франция нуждается в помощи России, чтобы защитить себя от Германии. Без такой помощи она не выдержит». Время показало, что и здесь, как и во многом дру­гом, Жюль Камбон был прав.

Французскую дипломатию часто обвиняли в узости, огра­ниченности и консерватизме. И даже Гарольд Никольсон отмечал, что, поскольку вся политика Франции «направлена на то, чтобы защититься от германской угрозы», это делает ее «напряженной, жесткой и негибкой»². Сосредоточившись на текущем моменте, критики упускали из виду, что французская дипломатия на протяжении веков как раз демонстрировала необычайную способность к адаптации и поразительную изо­бретательность (вспомним хотя бы оригинальную диплома­тию кардинала Ришелье или «дипломатическую революцию» 1756 г.). Если в какой-то период времени французская дипло­матия и проявляла относительно малую подвижность, то это объясняется чаще всего не ее мнимой косностью, а наличием у Франции некоторых более-менее постоянных (если угодно, традиционных) принципов и интересов. Когда же в междуна­родной обстановке назревали какие-то изменения, требующие дипломатической реформы или даже «революции», француз­ская дипломатия почти всегда оперативно на них реагиро­вала, поскольку наиболее дальновидные ее представители, к числу которых, как мы отметили, относился и Жюль Камбон, предсказывали перемены задолго до того, как они станови­лись очевидны для всех остальных. Не в последнюю очередь именно благодаря этому Франция до сих пор сохраняет статус «великой державы».

¹ Там же. С. 201.

² НиколъсонГ. Дипломатия. С. 218 наст. изд.

Безусловно, Ж. Камбону в значительной степени был при­сущ французский консерватизм. Но у него это качество подразу­мевало не ретроградство, а целеустремленность, позволявшую не терять логику и присутствие духа в любой ситуации и делать правильные выводы из сложившейся обстановки, снижая рис­ки и потери для страны. Благодаря этому и другим бесспорным достоинствам, о которых мы рассказали выше, Жюль Камбон остается признанным классиком дипломатической теории и практики, а его труд — авторитетным пособием, из которого можно почерпнуть немало полезного.

* * *

Теперь настало время бросить взгляд на жизнь другого нашего

автора, младшего современни­ка Жюля Камбона — англича­нина Гарольда Никольсона.

Артур Никольсон, барон Карнок

Британский дипломат, ис­торик и литератор сэр Гарольд Джордж Никольсон родился 21 ноября 1886 года в Тегера­не, в семье известного дип­ломата Артура Никольсона, лорда Карнока, который в 1906—1908 гг. занимал пост посла Великобритании в Пе­тербурге, и Мэри-Кэтарин Роуан-Гамильтон (Николь­сон). Он учился в Веллинг­тонском колледже (Беркшир) и в Бэллиольском колледже Оксфордского университета, а в 1909 году, следуя примеру своего отца, поступил на дипломатическую службу, сохранив верность семейным традициям и начав карьеру с самых скром-

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон ЙН 3

ных должностей, в частности, секретаря посольства в Мадриде (1910—1911 г.) и Константинополе (1911—1914 г.)- Затем он работал в аппарате британского МИДа (1914—1919> 1920— 1925гг) в британском посольстве в Иране (1925—1927 ^гг-) и Германии (1927—1929 ^гг-)- ^в составе британской делегации Г. Никольсон участвовал в качестве эксперта и секретаря в Парижской мирной конференции (1919~ 1920 гг.), длительный период времени работал в Лиге Наций.

В 1929 г. он вышел в отставку с должности советника англий­ского посольства в Берлине и посвятил себя литературной и публицистической деятельности; наряду с книгами писал для газеты Еуешп§ 81апс1агс1 (1930—1932 гг.).

Несмотря на успехи на литературном поприще, Г. Никольсон решил заняться политической деятельностью, и с 1935 ^{по г}945 гг. был членом палаты общин Великобритании от лейборист­ской партии, представляя Западный Лестер. В 1940—194¹ гг. он занимал должность парламентского секретаря в министерстве информации Великобритании, а в 194^1—194б гг. —члена Сове­та управляющих Британской радиовещательной корпорации (Би-Би-Си). Все это время Никольсон продолжал литературные труды. В 1953 ^г- ^он был возведен в рыцарское достоинство.

В 1913 г. Никольсон женился на известной новеллистке и критикессе Виктории Сэквилл-Уэст, которую знакомые звали Витой. У них родилось двое сыновей: Лайонел Бенедикт и Най-джел. Несмотря на то, что значительную часть жизни у обоих супругов имелись увлечения и более или менее длительные привязанности гомосексуального характера на стороне, этот, как тогда говорили, «нестандартный и экстравагантный союз» просуществовал вплоть до смерти Виктории в 1962 г. Оба были страстными садоводами и окружили свой дом в Кенте редкими по красоте садами.

Обладая обширной эрудицией и немалым дипломатическим опытом, Г. Никольсон в сравнительно короткое время приоб­рел довольно широкую известность своими трудами по теории

и практике дипломатии, среди которых в первую очередь следует упомянуть такие сочинения, как «Дипломатия» (1939)' «Эволюция дипломатического метода» (1954; по материалам лекций, прочитанных в Оксфордском университете в ноябре 1953 г- в русском переводе — «Дипломатическое искусство»), «Как делался мир в 1919 году» (1933)- В них он излагает свои взгляды на мировую дипломатию, ее историю, цели и методы, на подготовку дипломатов.

Гарольд Никольсон оставил богатое литературное насле­дие. Его перу принадлежат биографии: «ПольВерлен» (1921), «Теннисон: его жизнь, характер и поэзия» (1923), «Байрон: последнее путешествие, апрель 1823 —апрель 1824 гг.» (1924), «Свинбёрн» (1926), «Сэр Артур Никольсон, первый лорд Карнок» (1930), «Керзон: последний этап» (1934). «Бенжамен Констан» (1949), «Король Георг V» (1952), «Сент-Бёв» (1957)> исторические сочинения («Венский конгресс», 1946), путевые дневники («Путешествие на Яву», 1957) и многие другие произ­ведения. Наиболее популярной книгой Никольсона считается автобиографическая повесть «Некоторые люди», написанная в 1927 году.

Наряду с литературным трудом, Гарольд Никольсон вел об­ширнейшую переписку. В число его адресатов входили извест­нейшие политики, дипломаты, писатели, деятели культуры. Его дневники и письма издал его сын Найджел в 1966—1968 гг.

Скончался Гарольд Никольсон 1 мая 1968 года на 82-м году жизни.

* * *

В наши дни, когда появляется огромное число книг по полити­ческой теории (политологии), концептуальных или обобщаю­щих трудов по теории дипломатии (а это научное направление гораздо шире, чем просто ведение переговоров) выходит очень мало на Западе и почти совсем не выходит в России. Особенно прискорбно, что в данной области практически отсутствуют работы профессиональных дипломатов, чьи со-

Дата добавления: 2015-08-10