Переворот союзов» и Семилетняя война

Менее чем через десять лет непрочного

«Переворот союзов» мира неразрешенные противоречия привели

к новой войне. Для Семилетней войны 1756—1763 гг. также были характерны соче­тание разных по своему происхождению конфликтов и столь круп­ный масштаб — четыре части света, все пять великих держав, что иногда ее называют первой мировой.

Как и в предыдущей войне, колониальный конфликт вырос из отд­ельных столкновений за океаном. В Северной Америке пересеклись два потока колонизации: французы пытались соединить свои владения на севере и юге, Великие озера и Луизиану, тем самым встав на пути английского вектора колонизации с востока на запад американских земель. Конфликт разрастался, и с 1754 г. в колониях началась настоящая война.

В Европе расклад сил существенно поменялся в связи с возникновением в годы войны за австрийское наследство совершеннонового долгосрочного конфликта - австро-прусского антагонизма, ожесточенного соперничества двух держав, которое завершится лишь более чем через столетие.

Этот антагонизм был одной из причин радикальной перегруппировки великих держав накануне Семилетней войны получившей название «переворот союзов» или «дипломатическая революция». При всей подвижности международной системы до этого момента союзные отношения были относительно устойчивыми, поскольку большой устойчивостью отличались и основные европейские противоречия. Постоянство противоречий рождало постоянство союзов. Классической связью такого рода был союз между Англией и Австри­ей, так как вражда к Франции была общим знаменателем и авст­ро-французских, и англо-французских отношений. Именно Австрия выступала в роли главного английского «континентального солдата», который сковывал силы Франции в Европе. В Семилетнюю войну эта связка не сработала — впервые почти за сто лет. Поражение в войне за австрийское наследство привело к полному смещению приорите­тов внешней политики Австрии. Все помыслы венских политиков были поглощены идеей реванша Пруссии, а с этой точки зрения союз с Англией оказался совершенно бесполезен. В этих условиях австрий­ский канцлер Кауниц решился на беспрецедентный шаг и предложил военный союз «наследственному врагу» — Франции. Теснимые в ко­лониях французы приняли предложение, надеясь на спокойствие в Европе. В результате исчез один из краеугольных камней междуна­родных отношений — австро-французский антагонизм, который за три века своего существования стал для европейских политиков чем-то столь же естественным, как явление природы. В свою очередь, на революционный шаг решаются и англичане: вместо того чтобы с австрийской помощью нейтрализовать союзную Франции Пруссию и тем самым обезопасить английский Ганновер, они прямо обращаются к возможному противнику — Пруссии и превращают его в союзника. Статс-секретарь по внешним делам Уильям Питт Старший, ставший вместе с Кауницем главным автором «переворота союзов», выдвинул программный лозунг «Америка должна быть добыта в Силезии!» Он предполагал дополнить «морскую» стратегию «континентальной», т. е. вовлечь Францию в борьбу в Европе.

Еще одной особенностью Семилетней войны по сравнению с предыдущими общеевропейскими войнами стала небывалая степень вовлеченности в нее России, которая также вступала в войну с не совсем обычным сочетанием союзников. Россия, возмущенная отказом Англии от уже готового договора о субсидиях взамен своей военнойпомощи (пруссаки запросили меньше), а также побуждаемая слухами об агрессивных планах Фридриха II и собственными надеждами на приобретения в Прибалтике, выступила против своих традиционных партнеров - Англии и Пруссии и вопреки всем традициям сблизилась с Францией. Таким образом, Семилетней войне предшествовал подлинный «переворот союзов», во многом сделавший ее войной бывших союзников против бывших противников и лишний раз продемонстрировавший подвижность системы, каждый из основных участников которой за полвека успел побывать в союзе с каждым другим.

В войне противостояли друг другу два

Расстановка сил союза — Пруссия, Англия и традиционно

шедшая за ней Португалия, с одной стороны,

и блок Франции, России, Австрии, Швеции, Саксонии, Испании и целого ряда германских государств -с другой.

Лондон и Берлин связывала Вестминстерская конвенция 1756 г., которая выводила Пруссию из угрожавшей ей полной изоляции, снабжала ее огромными английскими субсидиями и позволяла

надеяться на то, что Англия удержит Россию от антипрусского выступления. По условиям конвенции стороны договаривались о том, что совместно выступят против любой вторгшейся в Германию державы. Имелась в виду Франция и ее возможное вторжение в Ганновер - континентальное владение английских королей.

В основе противоположного союзного лагеря лежало Версальское соглашение 1756 г. между Австрией и Францией. Соглашение не ка­салось колониальных проблем; в Европе стороны обязывались не только оказывать друг другу военную помощь в защите своих владе­ний, но и в специальной секретной статье ставили наступательные цели: Австрия должна была получить Силезию и передать Франции Австрийские Нидерланды; Франция обязывалась не препятствовать полному разгрому Пруссии и предоставить Австрии субсидии. Через полгода к этому союзу присоединилась Россия, а в мае 1757г. был заключен австро-французский наступательный союз, ставивший целью полный раздел территорий Пруссии.

Помимо Версальского соглашения, важную роль в создании анти­английского и антипрусского фронта европейских государств сыграло заключение нового Бурбонского фамильного пакта 1761 г. Договор, сохранявшийся в силе вплоть до Французской революции, преду­сматривал взаимную помощь Франции и Испании, а также присоеди­нившихся к ним бурбонских государств Пармы и Неаполя. В подпи­санной одновременно секретной конвенции Франция соглашалась передать Испании захваченный у англичан о. Менорку, а Испа­ния — объявить Англии войну, если та до мая 1762 г. не заключит мир с Францией.

Для Пруссии подобная расстановка сил

Ход войны означала окружение со всех четырех сторон

и беспрецедентное превосходство сил про­тивников. Фридрих II сумел продержаться семь лет благодаря военной и политической разобщенности союзников и собственным военным талантам. С небольшой армией он метался от противника к противнику, стараясь поодиночке вывести их войны. Он стал автором целого ряда побед, вошедших во все учеб­ники стратегического искусства, как, например, битва при Росбахе 1756 г., когда он разбил имевших двукратный перевес французов, на­неся им потери в двадцать раз большие, чем понес сам. В битве под Лейтеном того же года, названной Наполеоном «шедевром маневра и решимости», Фридрих II использовал свою знаменитую «косую атаку» и лишил Австрию чуть ли не половины ее армии. Однако перевес сил противников, полный экономический упадок и фактическое отступничество Англии, переставшей выплачивать Пруссии субсидии после достижения своихколониальных целей, привели к закономерному результату. После ряда поражений, самым значительным из ко-

торых была битва при Кунерсдорфе 1759 г., Пруссия стояла на грани государственного краха. Ее спасло только так называемое «чудо бранденбургского дома», т. е. неожиданная смерть Елизаветы Петровны и воцарение Петра III, большого поклонника Фридриха II. Россия вы­шла из войны, без всякой компенсации вернула Пруссии завоеван­ные к тому времени территории и даже заключила с ней союз.

Выступление России на стороне недавнего противника немедлен­но привело к выходу из войны Швеции; вскоре поспешила заключить мир и Австрия.

Двум главным конфликтным линиям

Итоги и результаты Семилетней войны — колониальной и евро-

войны пейской — соответствовали и два раздель-

ных мира, заключенных в феврале 1763 г.

Парижский мир лишил Францию ее североамериканских и целого ряда других колоний (см. с. 81—82), обеспечив единоличное лидер­ство Англии. Губертусбургский договор закрепил Силезию за Прус­сией, окончательно утвердил ее в роли новой великой державы и на долгие годы сделал австро-прусский дуализм аксиомой европейской политики.

Не потеряв ни одного квадратного метра, Франция тем не менее проиграла не только в колониях, но и в Европе. Выступая в течение десятков лет в качестве динамичного начала, своеобразного мотора международной системы, отныне она скорее поддерживала ста­тус-кво, чем стремилась к изменениям. Быстро падало ее некогда ключевое влияние на Центральную Европу, особенно с тех пор, как Пруссия сменила ее в роли точки притяжения всех антигабсбургских сил. Центр тяжести европейской политики все больше смещается на восток.

Дата добавления: 2015-08-10