Войны Людовика XIV

Родившийся в Мюнстере и Оснабрюке новый европейский поря­док долгое время оставался нестабильным. Исчезновение разного ро­да надгосударственных авторитетов и ориентация исключительно на эгоистический государственный интерес имели и оборотную сторо­ну — отсутствие ограничителей. В отличие от достаточно конкретных целей войн в прошлом (спорная территория, неверность вассала, помощь единоверцу) «государственный интерес» обосновывался ра­ционалистически и в значительной степени абстрактно, т. е. мог трактоваться сколь угодно широко. В реальности единственным огра­ничителем для чьего-либо государственного интереса выступало лишь столкновение с себе подобным. Утратив прежнюю общность, Европа превратилась в арену непрерывных конфликтов суверенных государств. Именно из хаоса этих столкновений и родилось европей­ское равновесие — родилось сначала как данность, как практика и лишь затем было возведено в ранг основного постулата международ­ных отношений.

В первые десятилетия после Вестфаль-

Внешняя политика ского мира существовали три главные меж-

Людовика XIV дународные проблемы: борьба с османской

угрозой, соперничество за Балтику, а также стремление Франции к региональной и европейской гегемонии.

Вступив в Тридцатилетнюю войну на завершающем этапе, Фран­ция сумела решить ее исход в свою пользу и на несколько десятиле­тий превратилась в бесспорного лидера европейской системы между­народных отношений.

При всей важности долгосрочных структур именно люди превра­щают их в политическое действие. Успехи Франции середины XVII в. были связаны с именами выдающихся политиков своего времени — с Ришелье и Мазарини. Последние десятилетия XVII и начало XVIII в. стали эпохой Людовика XIV.

После смерти в 1661 г. Мазарини, крестного отца Людовика XIV не только в буквальном, но и в политическом смысле, король присту­пил к самостоятельному правлению. И именно в сфере внешней по­литики, которую Людовик называл «подлинным ремеслом короля», эта самостоятельность сказалась в наибольшей мере. Несмотря на ве­ликолепный дипломатический аппарат и на целый штат советников, в числе которых выделялся такой выдающийся государственный дея­тель, как Ж.-Б. Кольбер, только король в конечном счете решал, какой шаг сделает Франция завтра.

Основываясь на наследии своих предшественников и восприняв традиционное антигабсбургское направление их политики, Людо­вик XIV совершенно изменил ее смысл. Ришелье и затем Мазарини

не были сторонниками прямой силовой политики. Считая что «лучшедержать руку в кармане, чем на рукояти меча», они субсидировали противников своих врагов, сеяли рознь внутри Империи под предлогом защиты «исконной немецкой свободы» и ограничивались осторожными «округлениями» территории Франции. Подобная политика оказалась чрезвычайно эффективной. За Вестфальским миром снявшим всякую угрозу со стороны австрийских Габсбургов, последовал Пиренейский (1659г.), сделавший то же в отношении испанских. Этот мир, завершивший испано-французскую войну 1635—1659 гг., принес Франции Руссильон и вместе с ним замкнутую южную грани­цу по Пиренеям, а также женитьбу Людовика XIV на испанской ин­фанте и тем самым возможность так или иначе влиять на испанские дела. В итоге оба кардинала оставили в наследство королю сильней­шую европейскую страну с боеспособной армией и относительно безопасными границами. Однако для Людовика все эти следствия многолетней борьбы против гегемонии Габсбургов стали предпосыл­ками для попыток установления собственной гегемонии. Именно он своей политикой наглядно продемонстрировал, что «государственный интерес» мог трактоваться как угодно широко. То, что для Ришелье и Мазарини было целью, Людовик превратил в исходный пункт и перешел к открытой агрессивной политике в отношении соседних стран и, по-прежнему стараясь как можно дальше отодвинуть все менее вероятную угрозу «окружения» Габсбургами, вплотную подвел Францию к европейской гегемонии.

Французский король не руководствовался какими-то долгосроч­ными планами. Он был скорее прагматиком и старался всякий раз использовать выгодное для Франции сложение сил на международ­ной арене. При этом он не ограничивался выжиданием подобной благоприятной ситуации, а старался создать ее сам, действуя активно и наступательно. В качестве постоянной внешнеполитической кон­станты он учитывал традиционное противостояние с Габсбургами. Именно на нем, на его взгляд, держалось европейское равновесие, которое он хотел изменить в пользу Франции: «Нельзя поднять одну, не опустив другую», — заявлял король.

Этому благоприятствовала и внешнеполитическая обстановка, сложившаяся к началу его правления. Испания была обескровлена неудачной войной с Францией и истощала себя в попытках вернуть отложившуюся в 1640 г. Португалию; Англия испытывала внутренние трудности из-за конфликта парламента с новым королем Карлом II, и к тому же обострились англо-голландские отношения; Австрия была вовлечена в очередной виток войн с Османской империей; Швеция увязла в борьбе с Данией и Польшей. Сложились все предпосылки для того, чтобы заявить о ведущей роли Франции на континенте.

Людовик XIV вел войны на всех трех су-

Деволюционная хопутных границах Франции. Первой из них

война стала Деволюционная война 1667-1668 гг. Под предлогом

существовавшего в Брабанте

частного права так называемой деволюции, согласно которому наследники от первого брака имели предпочтение перед всеми остальными, Людовик заявил претензии на Испанские Нидерланды – так назывались десять провинций во главе с Брабантом и Фландрией, оставшихсяв руках испанских Габсбургов после обретения независимо-

сти Голландии. При этом он ссылался на то, что его супруга была ро­ждена в первом браке испанского короля Филиппа IV. Поскольку при вступлении в брак супруга Людовика XIV официально отказалась от наследства, с правовой точки зрения эти претензии были не основа­тельными, однако французский король заявил, что этот отказ не имеет юридической силы, так как он не получил приданого от испанской стороны в оговоренные сроки.

После отказа Испании признать его претензии началась война. Вторгшись в Испанские Нидерланды, Людовик задел один из глав­ных нервных центров европейской политики: он создал прямую угро­зу Голландии, бросил вызов Империи, поскольку Испанские Нидер­ланды формально входили в ее состав, и, наконец, настроил против себя Англию, которая никак не хотела видеть расположенную прямо напротив своих берегов Фландрию во французских руках. Затронув этот чувствительный вопрос, Людовик мгновенно высветил новые контуры международной политики, которые при менее энергичном начале еще какое-то время могли оставаться расплывчатыми: практи­чески все великие державы независимо от прежних позиций потен­циально были готовы выступить против угрозы французской гегемо­нии. В Деволюционную войну этот конфликтный потенциал не был реализован в полной мере; хотя Англия и Голландия поспешили за­кончить шедшую между ними войну и вместе с присоединившейся к ним Швецией (Тройственный союз) выступили против Франции, французской дипломатии с помощью разного рода маневров удалось нейтрализовать германские государства, а также парализовать импе­ратора, с одной стороны, прельщая его обещаниями раздела испан­ского наследства и, с другой — дестабилизируя ситуацию в австрий­ском тылу руками турок и венгерских повстанцев. В итоге перед лицом антифранцузского альянса Людовик пошел на компромисс и вернул часть завоеванных в Испанских Нидерландах территорий по Аахенскому миру с Испанией (1668 г.), который французский король с самого начала воспринимал как перемирие.

Следующей в череде войн Людовика XIV

Голландская война стала так называемая Голландская война

1672—1678 гг. Развязывая новую войну, Людо­вик руководствовался не только территори­альными амбициями, но и желанием ослабить конкурента французской коммерции и одновременно отомстить Голландии, бывшей вдохнови­тельницей Тройственного союза с Англией и Швецией, за частичную неудачу в предыдущей войне. В начале войны вновь блестяще себя про­явила французская дипломатия: Тройственный союз распался, импера­тор вновь воздержался от вмешательства, а Англия — пример перемен­чивости союзов — на этот раз выступила на стороне Франции против Голландии как своего главного морского соперника. К началу войны Голландия была полностью изолирована, лишь Бранденбург-Пруссия искал для себя выгод и субсидий, то заключая союз с Голландией, то вновь выходя из войны. Только героическая оборона самих голландцев, которые пошли на разрушение дамб и частичное затопление собствен­ной страны, смогла остановить французские войска.

С затягиванием войны менялась и расстановка сил — на стороне Голландии выступили Испания, Дания и император, Францию под­держала Швеция, а Англия вышла из войны, сочтя Голландию уже

достаточно ослабленной и не желая чрезмерного усиления Франции В итоге при английском посредничестве был заключен Нимвегенский мир 1678г., состоявший — еще один успех французской диплома­тии — из нескольких сепаратных договоров Франции со своими про­тивниками: Франция не получила Голландию, но присоединила оче­редную часть Испанских Нидерландов с Валансьеном, а также важную провинцию Франш-Конте на своей восточной границе; Франция и Швеция заключили мир с императором на основе Мюнстерского и Оснабрюкского договоров 1648 г. По мощи и политиче­скому влиянию Франция угрожающе далеко оторвалась от прочих ев­ропейских держав.

До сих пор остается спорным, стремился ли Людовик XIV к евро­пейской гегемонии как к осознанной цели или же всего лишь исправ­лял стратегические слабости французских границ. Несмотря на все естественные преграды, границы Франции, особенно на востоке и се­вере, оставались проблемными. Они отличались крайней изрезанностью очертаний, и, кроме того, то, что на карте казалось сплошной линией, при ближайшем рассмотрении могло представлять собой на­стоящую чересполосицу французских и иностранных владений. На­пример, в Лотарингии, одном из самых спорных европейских регио­нов, частью территорий владела Франция, некоторые города принадлежали австрийским Габсбургам, вся Лотарингия была владе­нием герцогов Лотарингских и одновременно входила в состав Свя­щенной Римской империи. Людовик хотел вытянуть замысловатую кривую французских границ в относительно ровную и непрерывную линию, отнести их подальше от внутренних областей Франции и сде­лать их неприступными, построив так называемый «железный барь­ер» — огромную цепь приграничных укреплений, сооружением кото­рых занимался крупнейший фортификатор своего времени С. Вобан. Средством «исправления» границ служили не только войны, но и по­литика «реунионов» — «воссоединений», по существу представляв­ших собой захват целого ряда пограничных территорий в мирное вре­мя и под надуманными юридическими предлогами, изобретением которых занимались специально созданные органы. «Воссоединен­ными» оказались Страсбург, Люксембург, многие германские террито­рии, а также очередная часть Испанских Нидерландов. По Регенсбургскому соглашению 1684 г. кайзер, целиком поглощенный борьбой с турками, был вынужден принять все эти территориальные изменения, и тем самым Франция как никогда близко подошла к европейской ге­гемонии. Таким образом, присутствовавшие в политике Людови­ка XIV оборонительные мотивы реализовывались за счет соседей, проводились агрессивными мерами и угрожали европейскому равно­весию, поскольку стремление к идеальным границам могло завести куда угодно. Примером тому стала следующая война Людовика XIV.

Войне предшествовало создание так

Девятилетняя война называемой Аугсбургской лиги 1686 г. –

оборонительного союза против Франции, в котором приняли участие император, Испа­ния, Швеция, Бавария, Саксония и некоторые более мелкие германские государства.

Поводом к войне стало французское требование предоставить часть наследства умершего пфальцского курфюрста для его сестры,

бывшей замужем за герцогом Орлеанским. За этим требованием скрывались не только экспансионистские намерения в отношении Пфальца, но и стремление закрепить территориальные захваты по­следних лет путем превращения Регенсбургского соглашения в окон­чательный мирный договор. В 1688 г. началась война, вошедшая в ис­торию под многими названиями — Девятилетняя, Орлеанская, война за пфальцское наследство, война Аугсбургской лиги. Последнее на­звание не вполне точно, поскольку Аугсбургская лига к этому време­ни практически распалась, однако французской стороной война рас­сматривалась именно как борьба против объединенного Аугсбургской лигой фронта противников Франции.

Фактически Людовик спешил нанести своего рода превентивный удар, поскольку к этому времени исключительно благоприятная меж­дународная ситуация, которая лежала в основе французских успехов предшествовавших десятилетий, кардинальным образом изменилась. Особое значение имели два обстоятельства. Во-первых, огромные ус­пехи против турок на Балканах позволили императору Леопольду по-настоящему повернуться к Рейну; во-вторых, вместе со «Славной революцией» 1688 г. и изгнанием Якова II, «пенсионера французско­го короля», закончился период, когда Англия в значительной степени шла в кильватере французской политики. Итогом стало складывание в 1689 г. так называемого Большого альянса, куда, помимо Австрии и Англии, вступили также Нидерланды, Испания и Савойя. Настоящим вдохновителем Большого альянса, самым последовательным против­ником гегемонизма Людовика XIV и приверженцем европейского равновесия стал Вильгельм III Оранский (1650—1702), голландский штатгальтер и с 1689 г. король Англии. Вдобавок ко всему в этот раз удалось привести к общему знаменателю разноречивые интересы не­мецких князей, что позволило — редчайший случай — объявить Фран­ции так называемую имперскую войну. Еще никогда Людовику не противостояла столь мощная коалиция, в то время как сама Франция испытывала внутренние сложности, связанные с отменой в 1685г. Нантского эдикта о веротерпимости. Сама война воплотила в себе многие характерные черты коалиционных войн этой эпохи. Она шла сразу на многих театрах — на западе Империи, в Италии, в Испанских Нидерландах и в самой Испании, однако по преимуществу сводилась к маневрам, а также к тяжелым и дорогостоящим, но по сути ничего не решавшим осадам. Гораздо активнее, чем в прошлые войны Людовика, велись боевые действия на море. Однако за исключением разгрома французского флота в 1692 г. при Ла Уге при попытке высадки десанта в Англии никаких решающих прорывов не происходило и на морях: англичане установили блокаду французского побережья, но французы отвечали каперством. К концу войны возникла своеобразная патовая ситуация: сражаясь с многочисленными противниками, с четырех сторон окруживших Францию, Людовик уже не мог всерьез рассчитывать на победу, у коалиции же не хватало сил и внутреннего единства, чтобы нанести решающий удар. В итоге катастрофическое внутреннее положение Франции, к концу 90-х гг. стоявшей на грани государственного банкротства, вынудило Людовика пойти на мир.

Главной идеей завершившего войну и подчеркнуто опиравшегося на Вестфальские соглашения Рисвикского мира 1697 г. было возвращение к территориальному статус-кво: Людовик возвращал почти все

«реунионы» и завоевания последних лет, сохранив за собой лишь Эльзас и Страсбург, а также западную часть острова Сан-Доминго. Главной политической потерей было вынужденное признание Вильгельма III Оранского английским королем. Тем самым Франция ли­шалась постоянного рычага давления на Англию, которым она распо­лагала в лице экс-короля Якова и его английских, ирландских и шотландских сторонников. Неудача в Девятилетней войне стала од­ной из причин следующей и последней войны Людовика XIV — вой­ны за испанское наследство.

Война заиспанское наследство Несмотря на похожую расстановку сил и

1701-1714 гг. сценарий развития событий, четвертая

вой­на Людовика значительно отличалась от предыдущих, и в первую очередь тем, что торговое и колониальное соперничество, лишь обозначенное в прошлых войнах, в полный голос заявляет о се­бе и вместе с ним на авансцену европейской политики выходит Англия.

При всем разнообразии и при всей подвижности международных отношений, в последние десятилетия XVII в. они находились в тени главной проблемы — испанского наследства. Несмотря на важность текущих европейских дел, взгляды политиков в главных европейских столицах были постоянно обращены на Пиренейский полуостров, что объяснялось очевидностью проблемы и ее масштабом: испанский король Карл II Габсбург не имел детей, а его наследство было одним из самых больших в мире, поскольку включало в себя не только Ис­панию и ее разнообразные владения в Европе, но и огромные замор­ские территории. В ноябре 1700 г. бомба с часовым механизмом взорвалась — последний из испанских Габсбургов умирает.

Тремя наиболее заинтересованными в испанском наследстве сто­ронами являлись Австрия, Франция и Англия. И Габсбурги, и Бурбо­ны были связаны с испанским престолом теснейшими династически­ми узами: две сестры, дочери испанского короля Филиппа III, были матерями Людовика XIV и кайзера Леопольда I, и две сестры, дочери Филиппа IV, стали их женами. Таким образом, двоюродные братья, французский и австрийский монархи, претендовали на наследование своему шурину. В течение десятилетий продолжалось перетягивание дипломатического каната: за «французской» женитьбой Карла II последовала «австрийская», в роли наследника престола внука Лео­польда I сменил внук Людовика XIV. Насколько старым было сопер­ничество Габсбургов и Бурбонов, настолько же традиционными - династическими — были и его способы.

В отличие от них Англии не было дела до всех этих генеалогиче­ских тонкостей. В Лондоне подходили к испанской проблеме с собственными мерками — колонии и равновесие. Сосредоточение в руках одной державы всего испанского наследства означало бы угрозу тому и другому, поэтому Англия выступила за его раздел. Вскоре договоренности о разделе испанских земель между Габсбургами иБурбонами были достигнуты. Однако завещание Карла II создало совершенно новую ситуацию: не желая дробления своих владений, он целиком завещал их внуку Людовика XIV Филиппу Анжуйскому, указав, что в случае его отказа все достанется Габсбургам. В этих условиях Людовик отказался от прежних обещаний, объявил Филиппа

Анжуйского королем Испании и, согласно легенде, заявил, что между Испанией и Францией «нет больше Пиренеев». Перспектива превра­щения и без того сильной и агрессивной Франции в мировую сверх­державу сделала войну неизбежной.

Таким образом, в начинавшейся войне соединились два основных конфликта: габсбургско-бурбонский, главный конфликт прошлых ве­ков, и англо-французский — главный конфликт начинающегося века. С точки зрения истории международных отношений война за испанское наследство имела особое значение из-за своего многоуровнегохарактера. Речь шла не только о собственно испанских территориях, но и о преобладании в Европе, даже более того — об основном принципе международных отношений: гегемония или равновесие.

В войне принимали участие две коалиции. Против Франции, под­держанной лишь курфюрстами Баварии, Кёльна и некоторыми итальянскими государствами, выступили Англия, Австрия, Голлан­дия, Священная Римская империя, Португалия, Савойя и Пруссия. Таким образом, расстановка сил в целом напоминала Девятилетнюю войну, однако с тремя существенными отличиями. Во-первых, с юга Франции больше не угрожала Испания. Во-вторых, император, пря­мо на пороге войны подписавший мир с Турцией, отныне мог бро­сить против Франции все свои силы. И наконец, главное заключалось в том, что Англия, задетая за живое предоставлением французским купцам исключительных прав в испанских землях Латинской Амери­ки и признанием Францией в качестве английского короля сына низ­вергнутого Якова II, становится едва ли не самым активным участни­ком антифранцузского альянса. Помимо своего традиционного вклада в союзническое дело — субсидий и флота, Англия посылает на континент и сухопутную армию под командованием выдающегося полководца герцога Мальборо.

Боевые действия велись сразу на многих фронтах — в Италии, Испании, Испанских Нидерландах и на Рейне, а также в колониях и на морях. Несмотря на отдельные успехи французов, в целом в пер­вые годы войны перевес был на стороне союзников. Они выиграли три стратегически важных сражения на трех основных фронтах: под Хехстштедтом в 1704 г. была снята угроза французского вторжения в Австрию, при Рамийи в 1706 г. разгром французов позволил взять под контроль большую часть Южных Нидерландов, наконец, победа под Турином в 1706 г. укрепила позиции союзников в Северной Италии. Лишь в Испании провозглашенный испанским королем австрийский эрцгерцог Карл терпел поражения, однако контроль англичан над Португалией и захват ими Гибралтара, ключа от Средиземного моря, отчасти компенсировали эти неудачи. Критическая ситуация вне и внутри страны заставила Людовика XIV в 1709 г. предложить очень широкие уступки, по которым Бурбоны отказывались от претензий на испанскую корону, возвращали Эльзас, часть Лотарингии и свои приобретения в Испанских Нидерландах. Однако союзники пошли еще дальше и потребовали, чтобы Людовик выступил против собст­венного внука Филиппа V. Переговоры были прерваны, и противни­ки еще несколько лет истощали себя в затяжной войне, будучи не в силах нанести решающий удар.

В конечном счете судьбу войны решили два события, произошед­шие далеко от полей сражений. В 1711 г. на парламентских выборах в

Англии победили противники войны тори, и в том же году неожиданно умирает новый германский император Иосиф I. Его брат Карл, бу­дучи претендентом на испанский трон, теперь наследовал и все авст­рийские земли. Одной только перспективы воссоздания мировой империи Карла V оказалось достаточно, чтобы и без того уставшая от войны антифранцузская коалиция распалась. Вслед за англичанами в 1712 г. из войны вышли голландцы, и мир стал неизбежен.

Утрехтский, В январе 1712 г. в Утрехте открылся мир-

Раштаттский ный конгресс, в котором приняли участие

и Баденский миры все противники Франции, за исключением

императора, который продолжал войну вплоть до 1714 г. Утрехтский мир состоял из семи двусторонних договоров, подписанных в апреле и июле 1713 г. Францией и Испанией с их противниками по войне за испанское наследство.

По франко-английскому договору Франция признавала новую, Ганноверскую династию в Англии, навечно отказывалась от попыток установления личной унии Франции и Испании, передавала Англии Гудзонов залив, Новую Шотландию и Ньюфаундленд.

Франко-голландский договор предполагал уступку Голландии Ис­панских Нидерландов для последующей передачи Австрии. Бавар­ский курфюрст, которому Франция до этого передала Испанские Ни­дерланды, должен был быть вознагражден за их уступку землями в Германии и, возможно, королевством Сардиния. По южным грани­цам Испанских Нидерландов создавался так называемый «барьер» - система крепостей с голландскими гарнизонами, которые не на страх, а на совесть следили за своим извечным противником. Соответствую­щие договоренности между Англией и Голландией были достигнуты еще в 1709 г., подтверждены в Утрехте и окончательно закреплены в австро-голландском договоре 1715 г. По этому договору Голландия получала право иметь свои гарнизоны в восьми крепостях на фран­цузской границе, которые должны были содержаться за счет ежегод­ной выплаты 500 тыс. талеров с территории бывших Испанских, а ныне Австрийских Нидерландов.

За основу франко-прусского договора были взяты Вестфальский и Рисвикский миры с некоторыми территориальными подвижками на Рейне в пользу Пруссии; франко-португальский договор предписы­вал обеим сторонам конфликта вернуть Португалии захваченные у нее колонии в Южной Америке; договор Франции с Савойей определял границу между ними в Альпах.

Испано-английский договор признавал Ганноверскую династию; передавал в английские руки город и крепость Гибралтар и остров Менорка в Средиземном море; подтверждал заключенный в том же году договор ассиенто об исключительных правах англичан на работорговлю в Испанской Америке; передавал королевство Сицилию савойскому герцогу, который таким образом стал королем. Последнее подтверждалось также и отдельным договором непосредственно между Испанией и Савойей.

По Раштаттскому миру между Австрией и Францией, заключенному 6 марта 1714 г., Франция обязывалась вернуть Австрии и другим германским государствам захваченные ею земли на правом берегу Рейна и снести там свои укрепления; союзным Франции кур-

фюрстам Баварии и Кёльна возвращались их владения; Сардиния, обещанная в Утрехте баварскому курфюрсту в качестве компенсации за Испанские Нидерланды, передавалась Австрии, как и другие ис­панские владения в Италии, прежде всего Неаполитанское королев­ство и Милан; Бавария получала Верхний Пфальц.

Последним из трех мирных договоров, завершивших войну за ис­панское наследство, стал Баденский мир 1714 г., объявивший усло­вия Раштаттского мирного договора обязательными для всех членов Священной Римской империи.

Итоги войны В отношении собственно испанского на­следства

достигался некий компромисс: Австрия получила Испанские Нидерланды и большую часть испанских владений в Ита­лии, а Филипп V сохранил за собой испанский трон и колонии.

Одним из главных результатов войны стало крушение гегемонистских планов Франции. С целью предотвращения их возможного воз­рождения в будущем Утрехтский мир воздвиг вокруг Франции свое­образные кордоны: на Рейне укреплялись позиции ряда германских государств и срывались французские укрепления. В другом традици­онном объекте французской экспансии — Италии — Людовику XIV противопоставлялась все та же Австрия. Обещание, что Франция и Испания навеки будут существовать раздельно, означало, помимо прочего, международно-правовую фиксацию постепенного отступле­ния династического принципа во внешней политике.

Результаты войны для Франции оказались двойственными. Она су­мела выстоять в борьбе против всей Европы и выйти из нее с относи­тельно небольшими потерями. Косвенным свидетельством по-прежне­му безоговорочного престижа Франции в Европе стал тот факт, что договоры в Утрехте впервые были написаны не на латыни, а на фран­цузском, и, несмотря на то что специальная статья Раштаттского мира оговаривала, что из этого не следует дальнейшее использование фран­цузского языка в международных отношениях, отныне именно фран­цузский станет повсеместным дипломатическим языком. Однако в це­лом Франция понесла два поражения сразу, поскольку, помимо потери доминирования в Европе, она уступила и в колониях (см. главу о ко­лониальной экспансии). Неудачи в войне во многом были связаны именно со стратегической раздвоенностью внешней политики Фран­ции, превратившей ее в точку пересечения континентальных и коло­ниальных противоречий. Неясность внешнеполитических приорите­тов обернулась тратой огромных ресурсов и в конечном счете поражением Франции, хотя еще Кольбер советовал Людовику сосре­доточиться именно на колониях, утверждая, что за ними будущее.

Подлинным победителем в войне за испанское наследство стала Англия. Ее территориальные приобретения были довольно скромны, однако их значение выражалось не в количестве квадратных километров, а в том, что с их получением Англия обеспечивала себе морское, торговое и в перспективе колониальное преобладание.

Англичане добились своих целей и в континентальной Европе, о чем красноречиво свидетельствует содержание мирных договоров в Утрехте, главным творцом которых стал английский государственный секретарь Г. Болингброк. Написанные французским языком, они из­лагали английские идеи, и в первую очередь равновесие. Не случайно

фиксация принципа равновесия как основополагающей нормы меж­дународного права произошла именно в договорах Англии с двумя ее главными противниками — гегемонистской Францией и колониаль­ной Испанией.

Таким образом, в этом раунде эпохального англо-французского антагонизма Англия одержала победу над Францией, а принцип рав­новесия — над гегемонией. Еще одним результатом войны стало на­чало складывания пентархии. Окончательно сошли с дистанции ста­рые великие державы Испания и Голландия, и выделилась четверка лидеров XVIII в. — Англия, Франция, Австрия и впервые заявившая о себе Пруссия. Какая из держав добьется регионального преобладания на востоке Европы и тем самым станет пятой в «большой пятерке», решалось в борьбе за Балтику.

Дата добавления: 2015-08-10