Этот загадочный Добби 3 страница

Лили встала с кресла и принялась складывать свой портфель. Её пышные волосы были заплетены в косу. Ремус заметил в волосах запутавшуюся жевательную резинку. Нет, ну это точно какая-то сволочь сделала! Каким заклинанием можно убрать эту гадость, если захвачено столько волос?! Разве что у мадам Помфри есть какое-нибудь средство?

– Лили, – окликнул её Ремус.

Девушка удивленно вздрогнула и повернулась к нему.

– Извини, – Ремус почему-то смутился. – У тебя жвачка в косе застряла. Пошутил кто-то неудачно, наверное.

Лили равнодушно пожала плечами.

– Я уже пробовала её вывести, – и продолжила застегивать свой портфель.

Наверное, эта отрешенность и насторожила Люпина. Поэтому, когда все расходились, он только сделал вид, что ушел, на самом деле не спуская с Лили глаз. Смутные опасения подтверждались тем, что Лили явно всех пережидала. Наконец, все ушли. Девушка, посидев ещё немного, достала из портфеля флакон. Затем быстро, едва ли не одним глотком, выпила содержимое.

Ремус почувствовал, что сердце его часто застучало – этого не может быть! Наверное, это лекарство. Но чутье кричало о другом. Ремус бросился к девушке.

– Лили! Ты что выпила?!

Лили испуганно посмотрела на парня. Затем её взгляд начал затуманиваться.

– Ремус… Я не хочу… Я боюсь!

Что бы она ни выпила, нужно вызвать у нее рвоту. Самое главное, чтобы это не оказалось зелье моментального действия. Ремус бегом затащил ее в туалет, по привычке в мужской, хотя сейчас это не имело никакого значения, и вскоре уже помогал умыться дрожащей девушке. Только сейчас он начал кричать на нее:

– Ты что наделала?!

– Я сглупила, – Лили всхлипывала. – Пожалуйста, не говори никому!

– Я не скажу, – пообещал Ремус, – но нужно идти к мадам Помфри! А если яд успел подействовать?

– Это не яд, – ответила Лили, продолжая дрожать. – Это сонное зелье. Если выпить большую дозу, заснешь и не проснешься.

– Ремус пообещал Лили, что никогда никому не расскажет об этом, – продолжил свой рассказ Дамблдор. – Но он думал об этом, потому что был потрясен произошедшим. И я почувствовал эти мысли… Ремус … из-за своей болезни был как раз одним из тех учеников, за которыми я присматривал. Я поговорил с ним и таким образом узнал о том, что произошло с Лили.

– Вы прекратили бойкот? – спросил Гарри.

– Он прекратился сам собой. После того поступка Лили стало по-настоящему все равно, что будет дальше с её изоляцией. А тем временем уже многие стали понимать, кто такая Лили, и кто такая Анна и её подруги.

Гарри потрясенно смотрел перед собой. Дамблдор молча и внимательно смотрел на него.

– Меня волнует вот что, – наконец произнес директор. – Откуда Волдеморту стало известно об этом случае. Ведь Ремус сдержал свое слово. Об этом не знал даже Джеймс.

– Крысеныш пронюхал, – мрачно бросил Гарри. – Из-за своего умения преобразовываться он наверняка много кое-чего подслушивал!

– Возможно, – согласился Дамблдор. – Тогда Джеймсу и его друзьям исполнилось 15… они вполне могли уже начать преобразовываться. Анимагия была их очень серьёзным увлечением. Это и объясняет, почему Джеймс и Сириус почти ничего не знали про конфликт с Лили.

*

Выйдя из кабинета директора, Гарри почувствовал, будто его голову сдавили в тисках. Дамблдор посоветовал ему зайти в комнаты, где живет Тонкс, чтобы поговорить с Ремусом.

– Если почувствуешь в себе силы, приходи на уроки, – поднимаясь со своего кресла, посоветовал профессор.

Гарри не хотел идти на уроки. Сама мысль о том, чтобы встретить кого-нибудь из школьников сейчас, казалась ему ужасной. А вот поговорить с Ремусом… Пожалуй.

В комнате, где жила Нимфадора Тонкс, царил творческий беспорядок. То тут, то там виднелись стопки непроверенных рефератов, на которые было наложено заклинание неприкосновенности. Учебники по правилам ведения волшебных дуэлей и защите от темных искусств стояли на полках, лежали на столе и валялись возле кровати. Маленький Сириус добавил в интерьер свои разбросанные игрушки. Под присмотром Ремуса ребенок ползал по расстеленному коврику и внимательно изучал все, что попадалось на его пути.

Гарри встретился с добрым сочувственным взглядом Ремуса и почувствовал, что его накрывает теплая волна благодарности.

Сириус радостно взвизгнул, увидев Гарри. Через минуту, преодолев на четвереньках коврик, малыш требовательно протянул руки. Гарри поднял его.

– Тони разрешила быть нам здесь сколько угодно, – сказал Ремус и, с улыбкой показав на малыша, добавил, – я не блоколог, как ты, Гарри, но по-моему, он требует, чтобы ты покатал его на метле.

Гарри улыбнулся. Головная боль стала уже вполне терпимой.

*

К обеду Гарри проголодался. Сначала у него возникла мысль, что можно попросить Добби принести ему что-нибудь из кухни, но не прятаться же вечно от всей школы из-за этой дурацкой статьи! Да и Добби… Гарри вспомнил, что с утра видел эльфа крепко спящим под кроватью. Проспался ли этот чокнутый освобожденный из рабства? Но самое главное – Гермиона очень волнуется. И не за Добби, а за него – Гарри!

Гарри осторожно вошел в Общий Зал. Все, кто его замечал, замирал на полуслове и начинал таращиться. Некоторые неловко отводили глаза, но таких было немного. Голова почему-то снова начала болеть.

– Гарри! – Гермиона сделал ему навстречу несколько шагов. Затем, взяв его за руку, подвела к обеденному столу.

– Как ты? – с искренним беспокойством спросил Рон.

Гарри неопределенно повел плечом.

– Если бы про меня очередную гадость написали, я бы, наверное, уже и не расстроился. Но мама…

– Гарри, Дамблдор собирал нас всех и такую речь держал! Я уверена, что его слова произвели впечатление на всех! – воскликнула Гермиона.

– Да, – подхватил Рон. – Он призвал всех не читать этот «Волшебный голос», а ещё сказал, что это все неправда про твоих родителей, что они были очень даже нормальными и добрыми людьми! Что он там ещё говорил, Гермиона? Ну, говори, ты же умеешь чуть ли не дословно!

– Профессор Дамблдор сказал следующее, – важно кивнула Гермиона. – Про каждого человека можно написать такое, что можно только ужаснуться. Пусть каждый из вас представит, что нечто похожее написали про его родителей. Это отвратительно. Тем более по отношению к Гарри, который рано осиротел и знает о своем отце и матери только по рассказам друзей. Я не могу запретить вам читать «Волшебный голос правды», но я прошу вас игнорировать эту газету, выливающую грязь на ни в чем не повинных людей!

– Да, классная речь была. Даже этот хорек, – Рон с отвращением кивнул на слизеринский стол, – заелозил на месте и спрятал свой экземпляр под свою задницу!

– Все будет хорошо, Гарри, – Гермиона заботливо погладила его по плечу. – А сейчас поешь.

Гарри пододвинул к себе тарелку с супом и принялся за еду.

*

Возле выхода из Зала он заметил Малфоя в обрамлении Кребба, Гойла и Мелисент. Гермиона предупреждающе взяла Гарри за руку.

– О, а вот и наш бедный несчастный Поттер, – протянул Малфой. Его дружки заухмылялись. – Так твоя чокнутость передалась тебе от твоей мамаши? Как все запущено!

– Закрой рот, Малфой! – воскликнула Гермиона, крепче сжимая руку Гарри, чей взгляд стал спокойно-опасным.

– Я бы на твоем месте каждое лето проходил курс лечения у миссис Лунатички, как когда-то твоя грязнокровая мамочка! – поигрывая волшебной палочкой, продолжал издеваться Драко.

– Лучше бы ты молчал, Малфой, – спокойно предложил Гарри, и Гермиона испуганно на него посмотрела. – Иначе я тебе напомню кое-что про твою чистокровную мамочку. Спроси у своего папы, чем она занималась во время сходок его дружков, и после этого посмей мне ещё что-нибудь сказать про мою маму! – голос Гарри сорвался, и он замолчал, с ненавистью и отвращением глядя на Малфоя.

– И в следующем номере «Волшебного голоса» попроси Риту Скитер для разнообразия написать правду про своего отца! Номер выйдет – закачаешься! Придется вводить возрастной ценз! – добавила Гермиона. – Идем, Гарри!

Драко побледнел.

Девушка быстро направилась к двери, а Рон растолкал оторопевших слизеринцев, чтобы удобнее было пройти.

Глава 26

Возвращение Добби

Вечером Гарри сидел над учебниками в гриффиндорской гостиной, отгородившись от всех самым мощным блоком, на который был только способен. Параграф по истории магии не хотел запоминаться ни под каким видом, более или менее получился конспект по трансфигурации, но самое страшное было впереди. Творческая работа по зельям: придумать самому рецепт несложного зелья от угревой сыпи. «Хорошо, что не охлаждающего», – Гарри мысленно усмехнулся. Да и рецепт этот, даже если его и придумать, вряд ли кто будет применять. Ну разве что для того, чтобы завести на своем лице новый вид сыпи, ещё неизвестный науке. Гарри потер лоб: голова не переставала болеть целый день, и к вечеру боль только усилилась. А ещё нужно идти на дополнительный урок по анимагии. Хотя, возможно, Снейп почувствует, что голова раскалывается, и отпустит. Нет, не во имя человеколюбия. Гарри снова фыркнул. А потому что не захочет так или иначе ощущать чужую боль. А с другой стороны – железобетонный блок выставит и ещё отчитает за то, что не упражнялся перед сном, как было велено на предпоследнем занятии.

Нет, все-таки Гермиона – человек! Гарри благодарно посмотрел на неё, когда девушка положила перед ним свое сочинение про войну с великанами.

– Вот, почитай. И напиши что-нибудь наподобие, – сочувственно прошептала она. – Только так, чтобы Рон не увидел, а то тоже будет требовать дать списать. А почему это я должна ему давать списывать? Ведь у него нет таких проблем, как у тебя!

– Гермиона, – также шепотом ответил Гарри, – а не будет ли наглостью с моей стороны, если я попрошу тебя помочь придумать мне рецепт по зельям?

– Конечно, нет, – серьёзно ответила девушка, – только ведь Снейп сразу поймет, что ты не придумывал формулу, и накажет тебя!

– Он и так меня накажет, потому что я все равно ничего не придумаю сейчас, – Гарри устало провел рукой по лицу. – Голова раскалывается, а мне ещё к нему на дополнительное растерзание идти.

– Ладно, – Гермиона придвинула к себе кусок пергамента и принялась за работу.

Гарри благодарно вздохнул и поискал глазами Рона. Тот корпел над свитком, без конца ероша рыжие вихры. Гарри обвел взглядом гостиную. Многие сидели над учебниками, младшекурсники играли в разные волшебные настольные игры. Кто-то обменивался карточками из-под шоколадных лягушек, но ещё больше учеников тихонько переговаривались, поглядывая на Гарри и быстро отводя глаза, едва встречались с его взглядом.

Возле Рона сидели Парвати и Лаванда. Даже сквозь мощный блок Гарри слышал, что они обсуждали статью в «Волшебном голосе правды».

– Так, – Рон вскочил. – Внимание, все сюда! Я, как староста, буду говорить!

Кто-то подошел, кто-то просто поднял голову или оторвался от своего занятия.

– Короче, если я ещё услышу, что вы обсуждаете этот долбаный «Голос правды», назначу наказание, ясно? – громко произнес Рон. – Все, что написали в сегодняшней статье про Гариных родителей – вранье, понятно?! И чтобы я не видел, что вы Гарри кости перемываете! Тебя это тоже касается! – он резко повернулся к строящей ему глазки Парвати.

– А мы с Лавандой как раз и говорили о том, какую ужасную несправедливость написали про Гарри, – невинно пожала плечами Парвати и переглянулась с подругой.

– Все, хорош про эту мерзкую газету! И если у кого увижу!.. В общем, тот будет иметь дело со мной. Все всё поняли? – Рон грозно обвел взглядом всех гриффиндорцев. – Всю эту гадость быстро кинули в камин!

Несколько школьников подошли к огню и бросили в него «Волшебный голос правды», но некоторые только мысленно проверили, надежно ли спрятан его экземпляр.

Парвати обиженно поджала губы. «Рон сегодня в пролете», – услышал Гарри её ясную мысль. Гермиона фыркнула, с неприязнью глянув на девушку.

– Спасибо, Рон, – подсев к другу, поблагодарил его Гарри. – Не думаю, что это поможет, но…

– Чего это не поможет? Хватит бездействовать! Малышня, та вообще распоясалась! Вон та малявка-второкурсница пропищала, что ты на неё как-то не так смотрел! Ишь, начитались, мелюзга! Да я в их возрасте… другим интересовался! В общем, увидишь, Гарри, ещё как поможет!

– В любом случае спасибо, только, – Гарри устало усмехнулся, – ты, кажется, остался сегодня без Парвати.

– Что, не придет? – нахмурился Рон.

– Пока не планирует, – ответил Гарри.

– Ой, ну не хочет и не надо! Изголодается, сама прибежит! – Рон доверительно снизил голос до шепота. – Я не знаю, как твоя умная Гермиона, но Парвати ещё более озабоченная, чем я, – он захихикал.

– Гарри, – позвала Гермиона.

Он подсел к ней.

– Вот, я придумала, можешь переписать, – тихо произнесла девушка, косясь в сторону Рона.

– Гермиона, я тут какую-то ерунду придумал, проверь, а? – Рон пододвинул к ней свой пергамент.

– А волшебное слово? – Гермиона возмущенно посмотрела на писанину Рона.

– Пожалуйста, – подыграл ей Рон. – Я, между прочим, Гарри защищал, так что мне можно и уступку сделать!

Гарри быстро переписал формулу Гермионы, изо всех сил думая о том, что это он придумал сам. Может, поможет…

– Гарри, тебе пора, – напомнила Гермиона про урок анимагии.

Гарри вздохнул и, поставив свою сумку с книгами рядом с Гермиониной, вышел из гостиной.

– А чего, Снейп до сих пор его долбит блокологией? – сочувственно скривился Рон, глядя вслед уходящему Гарри.

– Да, – ответила Гермиона, начиная рыться в своей сумке.

– Так он уже вроде давно выучил её! Вон, прочитал в тех бесстыжих глазах, что я на сегодняшний вечер уволен! – Рон снова хихикнул, глянув на Парвати.

– Блокологией нужно заниматься все время, иначе утратишь навыки, – Гермиона достала рукопись своей брошюрки «Хотят ли эльфы быть рабами».

– Вот, почитай!

– Чего?

– А я пока проверю твои домашние задания.

– Ладно. Только у тебя почерк не очень понятный.

– У тебя тоже, – огрызнулась Гермиона.

– Понял, уже стал разборчивее. Ты, наверное, старательно писала, – пробормотал Рон, открывая рукопись.

– Ещё и как! – хмыкнула девушка.

*

– Ты выучил все, что должен был выучить, Поттер. Теперь только от тебя зависит, когда состоится момент преобразования, – Снейп с неприязнью смотрел на стоящего перед ним Гарри.

– Я не знаю, как это сделать, – проговорил Гарри.

– Повторяю ещё раз: ты должен найти волшебную формулу, индивидуальную, подходящую только для тебя, – уголки губ профессора дернулись. – Если не можешь высчитать её для себя сам, попроси жену. Кажется, она большой специалист делать все уроки за тебя!

[i]Укусил –таки. Надеюсь, вам стало лучше, профессор![/i]

– Гермиона помогает мне, когда мне плохо, – вслух произнес Гарри.

– Тебе плохо все время, Поттер, а мисс Грейнджер ещё и потакает всем твоим выходкам и головным болям.

[i]Значит, чувствуете, что голова болит! Только вот статьи, которые вызывают эту боль, пишут ваши старые добрые приятели во главе с Главным Другом![/i]

– Кстати, о моих друзьях, – тяжело произнес Снейп. – Что ты имел в виду, когда говорил Драко Малфою о его матери?

– Что она принимает участие в банкетах. А это не так? – Гарри дерзко взглянул на профессора.

– Ты не смел такого говорить, – прошипел Снейп.

– А Малфой не смел говорить ничего про мою маму, – Гарри услышал, что его голос прозвучал очень жестко.

– Не лезь не в свое дело! И не смей оскорблять женщину, о которой ничего не знаешь!

– Бедный Драко расстроился, когда ему только намекнули на правду, но ему оскорблять можно! Я не знаю, какие у вас отношения с миссис Малфой, но вы позволяете своему любимчику говорить всякие гадости про мою мать! Вашу школьную любовь! – воскликнул Гарри, смело глядя в лицо Снейпу. Голова заболела нестерпимо.

– Вон, – одними губами произнес профессор, сверля Гарри таким взглядом, что Гарри на несколько мгновений сделалось страшно. Откуда-то пришло в голову предположение, что сейчас будет страшный удар силой мысли.

– Как я понял, уроки по анимагии тоже закончились, – ответил Гарри.

– Убирайся отсюда вон, щенок!

Гарри ясно видел перед собой полные злобы и ненависти глаза. Из-под глухого блока, который профессор держал все это время, вырвалась мысль о применении беспалочковой магии. А минутой спустя Гарри почувствовал, что невидимая сила вышвырнула его из кабинета.

*

Идя в свою комнату, Гарри чувствовал смесь злости и облегчения. Урок отменился, профессор выдворил его из кабинета – прекрасно! И было бы замечательно, если бы ненавистный Снейп больше ничего не преподавал Гарри, ни дополнительно, ни обычно! Неужели когда-нибудь наступит тот благословенный день, когда он, Гарри, закончит школу и не будет больше видеться с «любимым» учителем? Но до этого ещё несколько месяцев, а вот перспектива не ходить на дополнительные уроки – уже есть! Но с другой стороны, анимагии Гарри ещё не научился, первое преобразование всегда связано с риском, так что скорее всего профессор Дамблдор завтра промоет мозги и ученику, и учителю. «Ну нет, я ни в чем не виноват! – Гарри почувствовал, что в нем вскипела решительность. – Если тогда я увидел что-то неприятное про Снейпа, то сейчас… Я не позволю этому гаденышу Малфою говорить гадости про мою маму! Обиделся, прибежал жаловаться своему второму папочке-декану!»

– Двинутый Добби! – произнес Гарри пароль сэру Кэдогану.

– Сначала к барьеру, желторотик! – выкрикнул рыцарь, но дверь открыл.

Гарри вошел в комнату и почти сразу упал на кровать, надеясь, что боль в голове утихнет.

В полудреме Гарри мечтал, что он очутился в больничном крыле, и мадам Помфри протягивает ему большой стакан обезболивающего зелья. Чьи-то пальцы нежно провели по волосам.

– Добби! – Гарри рывком сел, но перед ним сидела Гермиона.

– Это я, Гарри. Ты уснул? – заботливо спросила девушка.

– Кажется, задремал, – ответил Гарри.

– Снейп пожалел тебя и перенес урок на другое время?

– Скорее Хагрид станет Министром Магии, – усмехнулся он и рассказал Гермионе о произошедшем.

– Почему Снейп так ведет себя? Я думала, что он покровительствует Драко Малфою назло… Но неужели он в самом деле симпатизирует этому подлому хорьку! – возмутилась Гермиона.

– Снейп всегда найдет, за что жалеть Малфоя и ненавидеть меня, – произнес Гарри. – Да, чуть не забыл – уроки по анимагии отменяются.

– Что значит – отменяются! – воскликнула Гермиона. – Ты ни в чем не виноват! Ты защищал память своей мамы!

– Поэтому перед Снейпом извиняться не собираюсь, – добавил Гарри.

– Я уверена, что профессор Дамблдор вмешается.

В ответ Гарри неопределенно пожал плечами.

– Ты должен стать анимагом, Гарри! – горячо проговорила Гермиона. – Это даст тебе очень много преимуществ.

– Честно говоря, я уже никем не хочу становиться. Я устал от этих бесконечных уроков с наездами и нападками.

– У тебя был очень тяжелый день, – в голосе Гермионы прозвучало сочувствие. – У тебя болит голова.

– Угу, – кисло согласился Гарри.

– Приляг, – девушка слегка толкнула его.

Гарри лег на подушку. Гермиона заботливо погладила его по голове. Гарри закрыл глаза и некоторое время молча и благодарно принимал эту незатейливую ласку.

– Можешь не верить, но мне уже намного лучше, – слегка улыбнулся он.

– Я чувствую это, – тоже улыбнулась Гермиона.

– Мне так хорошо с тобой, – Гарри переложил голову на колени девушки. – А вот бедняга Рон из-за меня остался сегодня на сухом пайке.

– Ничего страшного, переживет как-нибудь, – хмыкнула Гермиона, продолжая перебирать непослушные пряди. – Занимается развратом с этой кокеткой. Лучше бы на Луну обратил внимание!

– Гермиона, ты представляешь себе, чтобы он таким занимался с Луной? – Гарри прыснул.

– Если честно, то не представляю, – ответила Гермиона серьезно.

– И он не представляет, – Гарри повернулся так, чтобы пальцы Гермионы гладили за ушами.

– Все равно день воздержания ему не повредит, – проворчала Гермиона.

– Воздержание… какое страшное слово, – Гарри к своему удивлению обнаружил, что у него повышается настроение.

Гермиона издала короткий смешок в ответ на его шутку.

– Моя голова уже не болит, – Гарри легонько потянул к себе Гермиону.

– Отлично, – довольно кивнула она, ложась рядом с Гарри.

– Нет, серьезно не болит, даже не верится, – сказал он, обнимая девушку. Гермиона с удовольствием ответила на поцелуй.

– Добби! – спохватился Гарри.

– Я не видела его сегодня, – вспомнила Гермиона.

– Я тоже, – ответил Гарри. – Как ты думаешь, где он может быть?

Гарри заглянул под кровать, посветив себе волшебной палочкой. На вышитом матрасе лежал ворох бинтов, из которого виднелись жалобные глаза, похожие на теннисные мячики.

– Добби, вылезай оттуда, – приказал Гарри. В ответ раздалось душераздирающее рыдание.

– Добби виноват! Виноват!

– Вылезай, тебе говорят! – снова позвал его Гарри.

Из-под кровати выполз перевязанный с ног до головы домашний эльф.

– Добби, что ты сделал с собой? – вскрикнула Гермиона.

– Добби ослушался Гарри Поттера и госпожу Гермиону! Добби напился и дерзко себя повел! – рыдал эльф. – Добби наказал себя! Добби бил себя! Добби придавил себе уши печной дверцей, а пальцы – утюгом!

– О боже! – ужаснулась Гермиона.

– Но мы тебе не приказывали этого делать! – воскликнул Гарри, потрясенно глядя на бинты.

– Добби должен был себя наказать! Плохой Добби! – эльф вытер слезы забинтованными лапками.

– Послушай, Добби, – сказал Гарри, – ты – свободный эльф, поэтому не должен себя истязать. Просто слушайся нас – твоих работодателей, и все!

– А если ты в чем-то провинился, то нужно попросить прощения, – добавила Гермиона.

– И все? – изумился Добби.

– И все, – строго ответила Гермиона.

– А если госпожа Гермиона не простит Добби? – ужаснулся эльф.

– Тогда я тебя уволю, – Гарри едва сдержался от смеха.

– НЕТ! – Добби истошно завопил и снова залился слезами. – Не увольняйте, Добби, сэр! Лучше Добби себя накажет! Только не увольняйте Добби! Добби очень любит Гарри Поттера! И госпожу Гермиону тоже!

– Разумеется, за вчерашнее поведение я и Гарри не уволим тебя, но чтобы такого больше не повторялось, – Гермиона назидательно подняла палец.

– О да! – завизжал Добби. – Госпожа Гермиона так великодушна! Сэр Гарри Поттер так добр к недостойному Добби!

– Хватит, Добби, мы тебя простили и все, – поморщился Гарри. От воплей Добби голова начала снова болеть, но пока ещё не сильно.

– Что Добби может сделать для Гарри Поттера?! – забинтованные уши эльфа угодливо приподнялись.

– Слушаться меня!

– Добби готов!

– Отлично, – Гарри подмигнул Гермионе. – Тогда иди спать туда… где спят другие эльфы.

– Да, сэр, – согласился Добби. – На сколько часов?

– На всю ночь! – ответил Гарри. Гермиона спрятала улыбку, прикрывшись рукой.

– Да, сэр! – Добби покорно исчез.

– Вот все-таки прибацнутый эльф, – от души воскликнул Гарри, начиная раздеваться.

– Он – первый освобожденный из рабства эльф, он до конца не знает, что ему делать с приобретенной свободой, – ответила Гермиона, расстегивая школьную блузку. – Мы должны помочь ему.

– Интересно чем? Отучить его заниматься мазохизмом, что ли? – усмехнулся Гарри.

– Нужно объяснить ему, как вести себя с нами – его новыми хозяевами, – ответила Гермиона, впрочем не удержавшись от смеха. – Если бы ты прочитал мою брошюрку, то многое бы понял.

– Завтра начну читать, – пообещал Гарри, опасливо посмотрев на замершие на пуговице блузки пальцы девушки.

– Завтра не получится, Рон взял почитать.

– Ну тогда, когда он закончит, – ответил Гарри. Пальцы Гермионы продолжили расстегивать пуговицы.

– Мы могли бы обсудить её содержание, – девушка сняла блузку и кинула её в кресло.

– Да, конечно, – Гарри честно округлил глаза.

– Ты серьезно? – насторожилась Гермиона.

– Если мы сейчас пойдем в ванную, то я соглашусь даже написать отзыв, – пошутил он.

Гермиона, рассмеявшись, запустила в него подушкой.

Глава 27

Мальчик-Которому-Можно-Все

Статья в «Волшебном голосе правды»… Сплошная ложь, отец не такой! И мама не была сумасшедшей!

Гарри ворочался с боку на бок на грани сна и бодрствования. Пусть снова приснятся родители! Пусть тоже скажут, что это неправда!

*

– Джеймс, это правда? – Сириус настороженно смотрел на Джеймса.

Тот кивнул.

– Ну, какой ребенок сейчас? Это же так не вовремя! В стране черт знает что происходит! – воскликнул Сириус.

– Это «черт знает что» происходит уже 10 лет! Откуда я знаю, сколько эта война продлится ещё? Для меня сейчас самое главное – это Лили. После пережитого она впервые счастлива! Воспоминания и кошмары её больше не мучают. Она думает только о своей беременности, – ответил Джеймс.

– Ну, если так… – Сириус покачал головой.

– Да ну тебя, Бродяга! Если подумать… То это даже хорошо. Ребенок… Наследник рода. Дамблдор сказал, что будет мальчик. Я рад.

– Мальчик – это, конечно, замечательно, но война… Сохатый! Может случиться что угодно!

– Но я не собираюсь жить в ожидании того, что что-нибудь случится! – возмутился Джеймс. – У нас будет ребенок. Лили счастлива – вот что самое главное! А этот Как-Там-Бишь-Его… может, он ещё 10 лет за власть бороться будет! Ходят слухи, что он бессмертный – допреобразовывался! Но я-то не бессмертный, Бродяга! Я жить хочу! И Лили тоже! И не избавляться же ей теперь от ребенка?

– Да, ты прав, – услышав пламенную речь друга, Сириус поспешно кивнул. – Просто… берегите себя.

– Конечно, мы будем осторожны.

*

Дверь открыл Джеймс, и Сириус, стараясь не шуметь, вошел.

– Лили спит, – тихо сказал Джеймс. – Честно говоря, не знал, что ребенок – это так хлопотно. Но я пока держусь. Лили тоже, – добавил он, улыбнувшись.

Дата добавления: 2015-08-10