Баг только вздохнул.

— Я искуплю, — проговорил Джимба. — Вы же видите, я все бросил. Разделил “Керулен”, оставил сыновьям... а сам — сюда. Батрачить буду у Петра Ивановича до скончания дней. Здесь хорошо... спокойно. Только не брейте под­мышки, — умоляюще проговорил он, и голос его предательски дрогнул. — Позора не снесу...

— Я Лужана не отдам, — решительно проба­сил Крякутной. — Он ученик мне. Права убежи­ща еще никто не отменял, а связи учителя и уче­ника святы и нерасторжимы. Если за ним приехали, вяжите тогда и меня с Мотрюшкой.

Джимба, как побитый пес, взглянул на быв­шего ученого.

— Конфуций, когда ловил рыбу, удил, но не забрасывал сеть, а когда стрелял птиц, не бил тех, что сидят на земле ¹ , — сказал Богдан не­громко. — Мы не вязать сюда приехали.

¹ “Лунь юй”, VII, 27.

— А зачем? — подозрительно спросил Кря­кутной. — Если не вязать, почему с напарни­ком? У меня глаз на бойцов наметанный. Ви­жу, не прост твой напарник...

— Он друг мне, а связи друзей, — Богдан улыбнулся, — тоже нерасторжимы. Мы вместе ведем это дело, и несообразно было бы без прера Лобо его завершать.

— Так, стало быть, все ж таки вязать, раз тут дело кончать задумал, — сказал Крякутной.

— Я не про то дело, — ответил Богдан.

— Петр Иваныч, — не выдержал Баг, — вот даже прер Джимба виноватым себя почувствовал... А мы и в мыслях не держим его, как вы говорите, вязать. Раскаялся же человек, к простому труду потянулся. Ошибку свою по­нял. А ведь еще Учитель говорил: сделать ошибку — еще не ошибка, сделать ошибку и не исправить — вот ошибка ¹ ... Как вы пола­гаете?

Крякутной помолчал. По козырьку крыши над ними, по траве, по длинным огуречным грядам и по кустам крыжовника, росшим по­одаль, все шибче шуршал дождик. Медленно. Уныло. Безнадежно.

— Вот ты куда повернул, боец... — пробор­мотал Крякутной.

Дата добавления: 2015-07-20