Баг внимательно на него поглядел, вытащил из рукава метательный нож. Положил на стол рядом с петелькой.

— Это приспособление моих предков, — от­вечал он Козюлькину, кивнув на стол. — Называется “дыня превращается в тыкву-горлянку”. Очень способствует правдивым ответам на важ­ные вопросы.

Сидевший до того тихо Богдан пошеве­лился.

— Ничего, ничего, еч, — успокоил его Баг, — после этого вполне жить и даже приносить пользу обществу.

— Ты уверен? — с некоторым сомнением в голосе поинтересовался Богдан.

— Совершенно уверен, драг еч! — улыбнул­ся Баг. — У меня богатый опыт. Хотя лучше, я думаю, будет этого подданного предварительно побрить... Или ты думаешь, что тут без бритья подмышек обойдется? Ты меня удивляешь. То, что сей аспид натворил, тянет на полные Де­сять зол ¹ !

Козюлькин переводил сумасшедшие глаза с одного на другого. На веревку и нож он ста­рался не смотреть.

— Впрочем, и без бритья. Я тебе, еч, сейчас покажу... — Баг накинул веревку на голову Архипу; тот невольно вскинулся. — Руки убери, а то отрежу. Вот. Видишь, еч? Теперь сюда мы вставляем палочку, в данном слу­чае — нож. Ну это все равно. И начинаем поворачивать...

— А-а-а! — дурным голосом заорал Козюль­кин, хотя веревка болталась вокруг его головы еще вполне свободно. — Прекратите! Я требую, чтобы меня судили по нашим Ордусским законам!

¹ Так назывался перечень наиболее тяжких и непрощаемых антигосударственных и антиобщественных преступлений, сфор­мулированный в Китае более полутора тысяч лет назад. В него входили самые разнообразные вопиюще аморальные деяния — от злобных умышлений на государственные алтари и особу им­ператора до скупого содержания престарелых родителей, неизъ­явления женою надлежащей скорби по почившему мужу и тому подобных чудовищных человеконарушений.

— А пиявок ты покупал по Ордусским зако­нам? — саркастически усмехнулся Баг. — Или, может быть, по Ордусским законам ты са­жал их на затылки доверившимся тебе людям? Прекратим эту бесполезную дискуссию! — Он неторопливо сделал первый оборот.

Честный человекоохранитель был в своей стихии. Даже Тальберг вышел из привычной своей меланхоличной задумчивости и стал гля­деть с явным интересом, даже с одобрением.

Дата добавления: 2015-07-20