Мир полон чудес, нужно только замечать их. 4 страница

Все, что происходило со мной, не упускалось некой отрешенной частью во мне, а систематизировалось, выискивало закономерности, сводило воедино схожие или близкие явления, чувства, реагирования на те или иные события.

Было время, когда мои занятия воинскими искусствами «умерли», по причине высоченной стены в сознании, невесть откуда взявшейся. Нечто вроде как, жили, не тужили, и что? Сижу, у разбитого корыта. И куда идти, что делать? Тупик в развитии, от разлада, не состыковки различных сторон, еще не особо то сформировавшегося мировоззрения, части которого, с каким то особым, садиским удовольствием, стали вдруг разбегаться друг от друга, как галактики нашей необъятной вселенной. А главное, этот упадок духа и образовавшаяся опустошающая нерешительность, совпала с довольно-таки странным явлением. Чуть только во мне пробуждались такие чувства как самодовольство, высокомерие, размышления о будущих достижениях, как возможность стать «выше», сильнее, в общем, лучше других, дикое давление обручем сдавливало затылочную часть моей черепушки. И всегда, это недружелюбное надавливание снисходило в моменты моей самовлюбленности и других родственных пороков. В этом случае обрести понимание происходящего мне помогли мимолетные разговоры с людьми, в свое время увлеченные древней Индийской литературой и культурой. Как откровения звучали их слова тогда, когда все услышанное я мог применить на практике и видеть действия описанных явлений. Вот вкратце то, что довелось мне услышать.

Сохранившиеся древние знания о духовной природе человека передали для будущих поколений, а значит и для нас с вами, самые невероятные сведения и представления. Вот одно из них, которое и говорит нам о том, что два огненных шарика или кольца, размером в пятикопеечную монету и конечно в невидимом для нашего глаза спектре, да и в мире не совсем физическом, живут себе в нашем разуме, как раз в области беспокоившей меня. Нужно сразу определиться, хоть и невидимыми являются эти создания, но активно участвуют они во взаимодействии того, что Китайская медицина называет меридианами, каналами и циркуляцией энергии. Одна эта огненная структура, сотканная из иной материи, стало быть, Эго, другая супер Эго – древность говорит. Без этих двух сторон нашей личности - нет Человека, вернее возможности сказать – Я Есьм. Когда мы говорим, это мне и это мне, и то тоже мне, здесь существует ущербность Эго маленького. Способность выбирать из всего, что-то свое, действительно необходимое, и строго индивидуальное, это трезвый, здоровый эгоизм, в силах которого взрастить прекрасного человека, умеющего понимать других, и принимать правильные решения. Когда мы умышленно принижаем себя, дабы показаться скромными для других, ущербность и тут на лицо, меняется лишь полярность, плюс на минус. Только между ними и помещается истина, золотая середина, человек без заморочек. Супер Эго выявляет себя в высших проявлениях душевных свойств человеческих. Корыстное использование этих скрытых, прекрасных, великих, божественных сил, в случаях, конечно же, их пробуждения – суть отклонение в этом Эго формировании. Когда б имели мы возможность увидеть невидимое, то узнали бы вот, что.

Нарисуем картину того, что нельзя увидеть, можно лишь окунуться в представления древних о мире внутреннем, его маленькой грани. Огненная змейка, как узкий поток лавы стремительно вьется вдоль позвоночника снизу вверх, и в глазах ее мудрость происходящего в организме. Это наша с Вами сила, постоянно циркулирующая в позвоночном канале, не всегда ощутимая, но все ж реальная. И должна она изловчиться проскочить между двумя живыми кольцами, нами уже упомянутыми, в затылочной области обитающие. Кольца же, к свойствам уже перечисленным, обладают еще некоторыми. Наделены они способностью, вмиг раздуться непомерно, и закрыть проход, для той, что стремится через этих врата пройти. Змейка – это еще и информация, несущаяся в объятиях ручейка энергии, стремящаясяпопасть в мозг между двух огненных стражей. Коль хозяин силы поднимающейся здоров психически, разумные вихри сознания пропускают ее. В ментальной сфере, накрывающей тонкой нематериальной сетью миллиарды нейронов нашего серого вещества, знания огненной змеи обрабатываются, дополняются и затем, отдохнув совсем чуток, как б дома побывав, набравшись новых сил, отправятся она к месту, где происходит наше осознание, в наш живот. Заметьте, не в голове, а в нашем котле (там все вариться, шкварится, разогрев телесный происходит, огромное количество огня выделяется, посредством контролируемого кострища в клеточных образованиях митохондриях). Почему именно там – спрашиваем? Да потому, что круг огненный, энергетический, там замыкается. А круг то этот - суть линия бесконечная, которую представить можно, для широты нашего понимания, мыльным пузырем, внутри и с наружи которого, на стенках весь мир отображается, а сущность в центре находящаяся, мир этот, стал быть, рассматривает и осознает. И в науке даже живот обозвали «второй головой» в результате того, что огромное количество нервных сплетений в данной области, обладают некой автономией, самостоятельностью. Именно осознание там происходит. Процесс и результаты деятельности в сознании, подводятся к итогу. Все вместе, как нечто новое, целое и завершенное.

В результате нарушения неких законов, по принципам которых выстроены внешние и внутренние миры, наше энергетическое тело может претерпевать некоторые изменения, деформироваться, изгибаться, завязываться в узлы, что почти всегда сопровождается изменениями в психике и теле. Вот и вспышки нездорового Эгоизма, изменяют свою обитель, два вихря или кольца. Они увеличиваются в своем объеме, или сжимаются ни во что. В случае их разрушения – шизофрения. Увеличение этих невидимых образований, закрывает канал, через который текут огненные лавы энергоинформационных потоков. Или делают рассеянными эти кипучие ручьи, в случае уменьшения Эго-вихрей, сложными для разумного осмысления, нашей головой. А ведь таки нужен, оказывается нам эгоизм, но ни большой, ни маленький, а обычный, ровный. Вот такие вот пироги. Все изложенное – это обрывки древних знаний, в реальность которых мне довелось поверить, ещё до встречи с ними.

Однажды меня хотели убить. Бывает и такое. Был момент, когда судьба взяла меня за руку и подвела к грани, как будто спрашивая, посмотри, готов ли прыгнуть в неведомое, все ли сделал ты уже на Земле, а нет, способен ли жить, по настоящему? Долгие дни ожидания носителей молчаливой угрозы, заставили нырнуть, так глубоко в устроение моей Души, как ни делал я, ни когда. Заглянувшая ко мне на беседу тетушка смерть, правда, не в реальной для нас жизни, а в очень ярком сновидении, дала понять своим впечатляющим присутствием, что отступать дальше некуда. Когда я уразумел кто передо мной, волнение охватило меня, но больше оттого, что дано было мне увидеть, все внутренности свои, но не телесные, все устройство мое психическое. Боже мой, и как много там было всего, от чего мне дурно, до тошноты стало. Поверьте мне, то, что живет на поверхности нашего сознания, ничто, по сравнению с тем, что таится в глубинах темных, невхожих. Ой, так с этаким багажом, на небеса билет мне не выпишут. Как существует, в кругах некоторых, теория, что чернота злых дел, язвами покрывающая душу, делает ее тяжелой, «неподъемной», и, вырвавшись из телесного времяпровождения, тонет она в те миры, которые, по тяжести, или по дисгармоничным вибрациям с ней совпадают. А может мы все в учебном сновидении, каждый идущий в свои края, хоть в этой жизни, хоть в другой, и учимся, учимся обходить ямы, не наступать на швабры, отпускать грехи, и в конце то концов, любить. Много всяких представлений, о жизни загробной, но как по мне, бедные будут существа, всю жизнь посвятившие вражде, насилию, диким своим извращениям, верят они во все это, или нет. Ад или Рай, все находится в наших Душах, но разве от этого что-то меняется. Да, в страданиях мы растем, но лишь для того, чтобы вытереть налипшие комки грязи и утереть слезы Души. Но накапливать на будущее дрова для очистительной топки! Пожалуйста, дело строго индивидуальное.

Проведенное время дикого психофизического напряжения, не могли пройти бесследно, не оставив свой отпечаток во всем моем существе. Я очумело бродил из комнаты в комнату, как загнанный, дикий зверь. У меня был выбор исчезнуть, затаиться до поры до времени, переждать бурю, но сердце знало и говорило, если веришь, не бойся, когда любишь – не бойся. Ничего не бойся. Порой жертва превращается в охотника. Говорят олень, загнанный на край пропасти стаей волков, становится безумным, как будто в него вселяется, дикие духи всех его предков и все может произойти не по природному сценарию. И коль кто из волков и переживет этот день, им навсегда останется в памяти странное существо в образе оленя, которое пылало огнем такой ярости, о которой их волчьи сердца будут еще долго слагать свои лунные песни. Мое состояния достигая своего апогея, круто изменяло свое настроение. Я бросал вызов своим преследователям, желая вычислить их поодиночке, разорвав, уничтожив всех беспокоящих меня. Еще тогда я знал, что эти чувства являются многократно усиленной и отраженной ненавистью моих «кровопийц». Между нами образовалась устойчивая нить взаимосвязанности, проламывающая пространство и дающее увидеть, что твориться на том берегу. Мы стали как двустороннее зеркало, с прозрачным веществом между «дуальными» партнерами. Каждый из нас имел представление о том, что чувствовали, думали, все участники, задействованные в этом спектакле, на арене жизни. Дело в том, что случайным стечением обстоятельств я мог узнавать о намерениях, разговорах моих невольных духовных стимуляторов, от близкого, милого человека. Знал день и час всех их злоумышлений, а иногда и страхов к ним внезапно подступавших. Что меня поразило, все совпадало буквально по минутам, все мои переживания или вспышки внезапной агрессии они ощущали на том берегу, так же явно, как будто видели меня воочию. Я же мог рассматривать все их эмоции и мысленные эманации детально, на расстоянии вроде под микроскопом, гениально сотворенном из живых, возбужденных нервных клеток.

Рассказать же хотел вам совсем о другом. О том, почему люди сходят с ума, вернее, некоторый взгляд на данную тему, под не совсем привычным углом. Суммарно накопленный энергетический потенциал за дни нервного перевозбуждения, превратил меня в живую батарею, заряженную увеличенной дозой напряжения и силы тока, в три, пять, а может и сотни раз превышающую норму, необходимую для ее нормальной работы. Внезапное незначительное смещение позвоночных сегментов для меня не было новостью. Ненавязчивым, скручивающим движением туловища, я возвращал в нормальное положение эти позвонки, вместе со всем связочно-мышечным аппаратом. Эти незначительные отклонения, привычное явление для всех, кто, так или иначе, изо дня в день, сталкивается со значительными физическими нагрузками. Поэтому, когда, крутанувшись всем телом, раздался характерный хруст возвращаемых на свои места костяшек, я ожидал только облегчения, наступающего в результате восстановления проводниковой системы позвоночника. Конечно столь незначительные сдвиги позвонков, не в силах повлиять на прохождение сигналов спинного мозга, надежно укрытого мощными костяными корсетами, это с анатомической точки зрения. Но при взгляде на невидимый мир, живущий в содружестве с нашим, физическим и осязаемым, мы вдруг увидим, совсем иную картину. Даже простое перенапряжение мышц, а тем более смещение позвонков, способны вызвать появление своенравных электромагнитных токов, как пузыри от ожога, встающие на пути и тиранически блокирующие проводящую функцию спинномозговых дорог. И не знал я, что, ликвидировав «дорожную аварию» на путях (вернувшийся в свое лоно позвонок, позволивший расслабиться удерживающих его мышцы и связки), образовавшийся резервуар неучтенной энергии, в искусственно созданном отстойнике физиологического отклонения, как вода, с внезапно разрушенной платины, ринулась в мозг. О, что это было за чувство! Вырвавшийся на волю Удав застоявшейся энергии, врезался своей стремительной головой, в хрустальное сплетение моего сознания. Именно физически, всей кожей, всеми нервами чувствовал я взлет плотной, но невесомой субстанции, изменившее состояние психики до неузнаваемости. Было впечатление, как будто правое полушарие вдруг распухло, увеличившись в размерах и в объеме. При этом явно наступило искаженное восприятие действительности, не способное вместиться в рамки «круглого» видения мира (та окружность, которая синтезируется бинокулярным нашим зрением - через два глаза мы смотрим, как в почти круглое окно). Я превратился в чудо-существо, у которого один глаз бы размером в блюдце, (ухо тоже), другой, самый обычный, не подвергшийся «мутации». Все, думаю, не будет меня прежнего. Вот, как оказывается, это бывает. Вот почему все учителя тайных возможностей человека, наперебой умоляют быть предельно внимательными в Духовных поисках и указывают на протоптанные дорожки среди загадочных и опасных джунглей неизведанных граней сущего. Все сказанное, конечно, промелькнуло вспышкой, как невольное осознание уже того, кто очутился в пасте крокодила. Мое тело, содрогнувшись от страшного предчувствия, приняло единственно правильное решение, прыгнуть с балкона. Мне приятно представить ваши лица, не ожидавшие, скорее всего таких странных и безумных моих действий. Но поймите всю невероятность ситуации и мое достаточно трезвое соображение, о том, что нахожусь на втором этаже, а с таких высот, я еще в детстве прыгал, с голубятни в песок. Тело, оказывается, знало, как меня спасти, мне нужна была шоковая терапия, в силах которой было вернуть все по своим местам. С балкона мне так и не довелось сигануть, стремительное ускорение, взятое по направлению к балкону, частично привела меня в порядок. Затем, тоже тело, заставило нырнуть мою взбесившуюся голову под струю холодной воды и она, родная, вода в смысле, вернула энергетическую «шишку» туда, где ей и следует быть, равномерно распределила этот сгусток силы по всему организму и вернула устойчивое состояние разуму. Вздох облегчения ознаменовал конец этой битве.

Ñîçäàòåë èñòèíà è ðåëèãè

Сделаем маленький перерыв, нарушим стройное изложение «фантомных энергетических видений», которые уже успели нам изрядно поднадоесть. Возможно, не успели еще высохнуть чернила легенды о рождении мастера, другая схожая история как поплавок вырвалась из глубины памяти, что бы сказать, напиши и меня, и я тоже могу поведать о том, сколь чудные пути случаются, когда сама Жизнь, дает волю своему воображению, воплощая свои глубинные замыслы в движениях человеческой души и проявлениях духа. И вновь история о чуде рождения мастера. И нет таких сил, которые могут помешать ее появлению, ибо вот, она, эта история, уже живет, уже поет свою вдохновенную песнь. И как же не сделать доброе дело и порадовать моего дорогого читателя.

Вновь мы встретим мастера гун-фу, вновь знакомые черты ученика и учителя, но право, ведь сказка о мастерстве никогда не начиналась и никогда не закончится, поверьте на слово. Да и по-другому, признаться, было б как-то скучно на нашей голубой планете: без бессмертных мастеров, любви и сказки.

***

Жил был один не слишком старый, но и не слишком молодой, не очень богатый, но точно и не бедный купец. Когда жил точно не скажу, ибо сказав, совру, а врунов в жизни и так немало, нельзя этим врунам книжки писать, люди поверят вдруг всяким врунским рассказам да и жить начнут, привирая тут и там. Купец мне этот сразу понравился, по душе, как говорят, пришелся, потому как, знаю я наверняка что, не смотря на сложности и тонкости ведения купеческого дела в столь давние времена, совесть его была чиста, а сердце спокойно, ведь дела он вел свои праведно, как говорят - по чести.

Многое из того, о чем мог только пожелать себе простой человек для своей жизни из земных насущных благ, он имел. В редкие дни отдыха частенько ведал он своим друзьям о чудесах и диковинках заморских стран: чудной еды, о народе, кожа которого была черна как зола, могучих полуголых воинах, заклинателей змей, всего и не перечесть. Да, немало повидал он, немало и знал, так как умел слушать других и любил почитывать свои любимые книги собранные им со всех концов света. Некоторые из них были очень старые, готовые, казалось бы, развеяться в прах при легком дуновении ветра, и, по словам самого купца хранившие тайны давно исчезнувших народов. Ну да речь не о том, все это лишь присказка.

Друзья очень любили купца, и было за что, его оптимизм и желание полной подвижной жизни всегда заряжали, казалось бы, все, с чем он, так или иначе, соприкасался. Любили они и тихого, скромного, его единственного сына, в котором отец души не чаял. Сын же, на радость отца, отличался особой прилежностью и трудолюбием, всегда поддерживая его во времена радости и невзгод, словно с самого детства его маленькое сердце осознавало тяжесть отцовской ноши. Любимая жена и прекрасная мать ушла от них в долину теней лет пятнадцать тому. Ужасная эпидемия стремительно пронеслась безжалостным ураганом по Земле, унося родных и любимых, малых и больших мира сего. Зашла она, незваная, и в их дом, та, которую прозвали в народе «огненная смерть». Умирающий человек просто сгорал изнутри, вот и прозвали ее так. Это было ужасное время. Долгие годы отец носил горе приросшее к его сердцу, словно древесный гриб к старому дереву, вытягивая соки и опустошая его. Но все течет, все меняется. Незаметно рос и сын. Его маленькое сердце, будто чаша с живой водой, выливала на отца эликсир надежды и уверенности, что в жизни есть то, ради чего стоит бороться и идти вперед, не смотря ни на что.

Время шло. Может и бежало, никто этого уже не узнает. Но течение его обозначило превращение неоперившегося мальчишки в спокойного и жизнерадостного юношу.

- Мой сын повзрослел, - как то сказал себе купец, - а душа моя давно томится тревожащим предчувствием недосказанного, недоделанного мною. Что-то я упустил, чего-то недодал моему сыну. Ремесло мое он знает, человек он вырос хороший. Бог послал мне настоящее утешение - сыновью поддержку и опору. И тем паче мучается моя душа, что не отблагодарил небо за проявленную заботу.

- Наблюдая за ребенком своим с самого детства, - думал отец, - смотря в его искрящиеся живые глаза, удивлялся той искренности, которую источало его сердце, той нежной, доброй и по-своему жгучей силе, которая выливалась из него каждый миг. Во времена сложные и непростые всегда он находил мудрое слово ко мне, что б поддержать, будто не ребенок был, а человек, проживший немало лет Земных жизней. Не могу обмануться я, душа моя ликует от немого предчувствия. Она знает, моему сыну уготована великая судьба. Мне было известно это всегда. И с легкостью признавая, что не было и нет у меня той силы, что б освятить сына моего духом запредельной мудрости, я отдам все силы на поиски учителя, учителя для сына моего. Знаю, что есть на Земле Дух истины, но не знаю, где обитает Он. Знаю, есть носители знания о сокровенном, но где же они, где…? Как же найти мне, человека такого, носителя правды вышней. И то, что не смог я свершить, свершит мой сын, во благо всего живого. Такие мысли озарили отца, в то время как зарево заката уносилось прочь за горизонт, сгущая сумерки и проявляя на потемневшем небосводе жемчужные капельки звезд.

Должно заметить, да вы и сами догадались, что человек он был незаурядного ума, прекрасно разбирающийся в жизни. Возможно, потому и стал он человеком с изрядным достатком, что способен был заглянуть хоть в недалекое, но все же будущее, приняв верные, иногда неожиданные решения, частенько делая ставки на то, что для многих было недосужим их внимания, вовремя успевая заметить в каком-нибудь комке грязи золотой самородок. Вот поэтому и отданное время на поиски учителя для его единственного, горячо любимого сына, было дело ненапрасным, а по правде сказать, даже судьбоносным.

Ох и долго б пришлось рассказывать о всех исканиях отцовских, да приключениях в странах заморских, о том как гасла вера его, надежда его, найти мудреца благословенного, аль мастера вышней науки - мастера жизни. Да и просто мастера искусного, небом помазанного, кем бы он ни был лекарь аль воин, аль кузнец, способный духом истинным оживлять свое творение, так и не довелось ему встретить. Но так бывает, что рядом-то с нами лежит столь необходимое, а мы все вдаль, да в даль глядим, ищем на чужбине что то, а оно, глядишь, рядышком совсем, в одном, так сказать, шаге от нас. Ты лишь руку протяни и вот она, мечта твоя, стояла рядом и ждала, ждала родимая, когда ж, наконец, увидишь ты ее, дотронешься до нее, прижмешь ее родимую к своему сердцу. Вот так и в нашей истории. Долго ль по миру бродил отец, в поисках носителей правды той вышней, об этом никто уж и не помнит точно. Год или три, а может быть все десять, но не нашел отец того чего искал. Последние капли надежды превращались в дымку готовую улетучиться навсегда.

Сердце отца все так же молчало, при встрече с людьми мудрыми и знающими, умельцами и искусными бойцами и молчанием своим говорило, нет, не то… Среди этих добрых, сильных и знающих людей не было того, кто сделал хотя б глоток живой воды бессмертного духа с источника жизни.

Вот и наша сказочка подошла б к концу, когда б отцовы молитвы не услыхало Небо, внимающее сим молитвам уже давно, но по мудрости своей знающее, что всему во вселенной есть свое время и место.

Будучи в недели пути от родных мест и зайдя в трактир небольшого городка, услыхал он ненароком беседу двух мастеровых, с виду людей добропорядочных, опрятных, с веселым и добрым нравом. Обратившись к ним, да извинившись, подсел к ним и расспросил подробнее о услышанном. Коль вкратце, рассказ сей можно так описать…

Говорили они о человеке необычном. В тихих пересудах их городка слыл он человеком загадочным, за уединенный образ жизни, да и не только за это. Многие называли его Святым, поговаривая, что видели, мол, его сияющим, как утреннее солнце, случайно встречая его, где то еще до рассвета, без всякого оружия в ближнихлесах. Места ж те были довольно опасными для безоружного одинокого путника. Поговаривают, что живы еще те, кто помнит, как однажды, с четверть века тому, когда этот человек только появился в их округе, он в одиночку прогнал из их маленького городишка появившуюся было жестокую банду, навязавшую свои безжалостные, убийственные порядки простым горожанам. Никто до сих пор так и не узнал, почему, порядком сотни головорезов, ушли из города. Единственным свидетельством, о котором могли сказать уверенно, что видели и слышали своими глазами и ушами, это бой между главарем проклятой шайки и этим, невесть откуда взявшимся, одиноким воином или монахом. Вроде и тогда он был уже стариком, утверждают, что не изменился он за эти годы, аж ни на чуть. Но, опять таки, говорят.

Решение было принято тот час. Еще не успели рассказчики свой сказ закончить, как отец уже знал, он чуял, что это Он, тот человек, который нужен ему. Сердце подсказывало и ликовало, уже направляя и вдохновляя в новый путь.

* * *

Старик, к которому отправился купец на поклон вместе со своим любимым сыном, свсякого Он был в грязной Он Он был в грязной рабочей одежде, измазанной то ли глиной, то ли коричневатой землей, этим же цветом были украшены его крепкие руки, могучими ветвями торчащие из его запачканной безрукавки. Это был невысокий, но крепкий старик, напоминавшего человека более похожего на добротного ремесленника, чем на мастера воинских искусств.

Они сказали друг другу совсем мало слов. Старик совсем не улыбался, несмотря на то, что исходившая от него сила обволакивала присутствующих поразительным чувством безмятежности и глубокого, как будто неземного покоя. Старик, молча, выслушал просьбу отца и, кивнув головой, сказал, -

- Пускай он побудет со мной, когда сочтете нужным, заберете сына домой. Я научу его тому, как нужно слышать мир, как можно понимать себя и других. Мои сокровища всегда готовы служить достойному. Их невозможно украсть или присвоить, их можно только заслужить.

Они немного помолчали.

- Мастер, не спеша произнес отец, - люди говорят, что совершенное умение в воинских искусствах по прежнему течет в ваших жилах, а тело, двигаясь, способно излучать музыку, извлекая мелодию из натянутых сухожилий. Возможно ли, что бы и мой сын смог прикоснуться к этим сокровенным знаниям движения, дыхания и внутреннего мастерства? Имею ли я право надеяться на это?

- Мое умение сокрыто в листве и траве, в первых лучах солнца и стремительно ускользающем закате. Мои учителя постоянно рядом со мной, а обучение не заканчивается ни на миг. Не волнуйся. Все что необходимо – свершится. Доброго тебе пути!

Так и закончилась эта встреча.

В первый раз купец навестил своего сына не много не мало, но через пол года. Радость переполняла его. Чувства лили через край, и казалось, что прошло совсем не шесть месяцев, а безмерная вечность.

- Боже мой, как же рад тебя я видеть, как возмужал, подрос, боже мой… Глаза отца увлажнились от нескрываемой нежности и любви рвущиеся у него из груди.

- Ну как, мой любимый сын, много ли времени ты проводишь с мастером, что за искусство преподает он тебе и как часто вы упражняетесь, какие стили борьбы вы изучали и какие успехи у тебя в этом…? Вопросы так и лились рекой, и не заметил отец, что голова сына, молча, опускалась все ниже и ниже, так как не знал он, как донести до родного человека нечто, что было за гранью слов. Как облечь в слова то, что невыразимо.

- Отец, я просто помогаю мастеру в его повседневных делах, тихо отвечал сын. - Каждый день, когда мы отдыхаем, или пьем чай, мы беседуем о жизни.

Вот все чем я занимаюсь. Но поверь мне – это не мало…

Отец, задумчиво поглаживая подбородок, не моргающе смотрел куда-то в даль. Затем тяжело вздохнул.

- Ну что ж, возможно мастер присматривается к тебе, испытывая твое сердце. Достойное искусство ищет достойный сосуд. Пусть будет так…

Он прикрыл глаза, что б незаметна стала, промелькнувшая была тень его сомнения.

- Отец, то, что поведал мастер мне за эти дни перевернули мой внутренний мир. У нас нет тяжелых тренировок, это меня и самого удивляет, но поверь, то о чем мы говорим целыми днями открывает мне простые истины, в которых заключены огромные силы. И многое, что казалось, понимал я, увидел я в ином свете, и это стало для меня откровением.

- Хорошо сын, пусть так. Скорее всего, я вернусь через год, и надеюсь, вы начнете практические уроки, и ты получишь навыки, ради которых я привел тебя сюда.

С тем и ушел. Что б вернуться лишь год спустя.

Что и говорить. Трудно передать то разочарование, которое потрясло любящего отца. Целый год прошел, но ничего не изменилось. Старик обманул. Домашний труд, работа в саду, сбор трав и бесконечные прогулки по горам и никаких воинских искусств. Да еще эти бесконечные беседы. Нет, отец был, конечно же, благодарен старику за его мудрость, которой он наверняка щедро делился с его сыном, но тайны своего мастерства он так и не открыл. Ни одного движения, ни одного намека на тренировку, сплошные разговоры. Сын, пытался что то сказать, но внимательно посмотрев на своего отца, не стал этого делать.

- Все что необходимо – свершиться, - вспомнил вдруг отец слова учителя.

- Все! Ты едешь домой, - добавил он вслух.

Они даже не попрощались. Сын, не стал перечить, и низко поклонившись, в сторону дома учителя, приложив ненадолго руку к груди, молча, последовал за отцом.

* * *

Это случилось через два дня пути…

Такое не могло и в страшном сне присниться… Группка женщин и детей, сгрудившиеся рядом с обветшалым забором, который не смог бы их защитить и от внезапного порыва ветра, в ужасе наблюдали за приближающейся смертью. Огромные кривые рога, залитая кровью морда и торчащий из грязного, огромного крупа животного внушительных размеров нож с деревянной рукоятью, как нельзя лучше подходило к образу явления демона из преисподнии. Это был бык. Таких специально выращивали только для церемониальных жертвоприношений жрецов, проливающие три раза в год гордую кровь этих могучих животных, дабы задобрить тысячное полчище богов пристально наблюдавших за метушней смертных с заоблачных высот. Но как он очутился здесь, на одной из самых людных улиц, оказавшись лицом к лицу с беззащитными людьми, этого никто не знает. И надо же было, случиться этой напасти, именно тогда, когда отец с сыном спешили найти место переночевать, до подступивших было сумерек, да и родной дом уже манил своим уютным, домашним очагом, оставаясь всего в двух днях пути. Наверное, это судьба и только она хранит тайну - почему именно здесь и сейчас, а спроси ее об этом, так она, матушка, больно молчаливая, ее ответы можно услышать разве что, где то глубоко-глубоко в тишине сердца.

Бык громко с усилием глубоко втянул ноздрями воздух, словно по запаху определяя какую из жертв ему выбрать. Уже через секунду было понятно кому уготована жестокая участь. Окровавленная морда уверенно потянулась в сторону плачущих от ужаса женщин и вжавшихся в них детей. Ноги купца вросли в землю, нет, не от того, что его испугала собственная участь или от ощущения собственного бессилия. Он увидел как между несущимся зверем и людьми встал его сын.

Когда нам снится дурной сон и внезапно проснувшись, мы осознаем, что все это случилось не в нашем мире, а в мире грез нашего ума, какое облегчение испытываем мы, когда с первыми лучами солнца выпитой чашкой чая наш сон улетучивается навсегда.

Но как бы не желал отец проснуться, это было невозможно. Он вынужден был просто стоять и смотреть.

Земля дрожала под копытами разъяренного животного, несущегося к своей цели. Казалось б разверзлась преисподняя, окутывая место событий тяжелым смрадом боли и отчаяния, страха, безумной жажды крови и обреченности.

Дата добавления: 2015-07-20