Раздел 1 33 страница

чила с саудовской королевской семьей союз, обеспечивший ее

правление и обязавший играть по нашим правилам.

Читая эти статьи, я не мог удержаться от мысли: многие

ли знали, как я, что Саддам [Хусейн] до сих пор находился бы

у власти, играй он по тем правилам, которым следовали сау-

довцы? У него были бы и ракеты, и химические заводы; мы бы

сами построили их ему, и наши люди отвечали бы за их модер-

низацию и обслуживание. Это могла бы быть замечательная

сделка — такая же, как у саудовцев.

...Похоже, история о марше к глобальной империи проби-

валась на поверхность. Ни детали, ни тот факт, что это была тра-

гическая история долгов, обмана, порабощения, эксплуатации,

самая страшная в истории попытка завладеть сердцами, умами,

душами и собственностью людей во всем мире, ничто в статье

не намекало на то, что события 2003 года в Ираке [агрессия

США и союзников против этого суверенного государства] яви-

лись продолжением этой постыдной истории. Не упоминалось

и то, что эта история, такая же старая, как сама империя, при-

обретает сейчас новые, устрашающие размеры и по причине

своего разрастания во времена глобализации, и вследствие той

изощренности, с которой она проводится в жизнь. Пусть скуд-

ным ручейком, неохотно, но информация [о чудовищных делах

западного мира] все же просачивалась на поверхность.

...Язнал, что, если бы сомнения, боль и вина постоянно

не изводили меня, я бы никогда не выбрался. Я бы застрял, по-

добно многим другим. Я бы никогда не смог принять решение

уволиться из МЕЙН [международная консалтинговая фирма, ис-

следовавшая целесообразность выдачи Всемирным банком ог-

ромных кредитов развивающимся странам с целью полного их

закабаления и финансовой колонизации — эффективный ин-

струмент разрушения других стран «цивилизованными» англо-

саксонскими государствами], стоя у поручней яхты у Виргин-

ских островов. И все-таки я медлил, как продолжает медлить

вся наша страна.

...Настоящая правда современной империи— правда о

корпоратократии, которая эксплуатирует отчаявшихся людей и

производит самый жестокий, эгоистичный и в конечном итоге

саморазрушительный захват земель, — не имеет отношения к

тому, что появилось в тот день в газетах, но зато напрямую каса-

ется нас... Мы скорее предпочитаем верить мифу о том, что ты-

сячелетняя социальная эволюция наконец создала идеальную

экономическую систему, чем признать, что мы поверили лож-

ной концепции и воспринимаем ее как Евангелие. Мы убедили

себя, что экономический рост приносит пользу человечеству и

что чем больше этот рост, тем лучше для человечества. И нако-

нец, мы убедили друг друга, что последствия этой концепции

морально справедливы: те, кто высекают благословенную искру

экономического роста, должны быть возвышены и вознаграж-

дены; стоящие же в стороне подлежат эксплуатации.

И сама концепция, и ее следствие используются для оп-

равдания всех видов пиратства: она санкционирует насилие,

мародерство и убийство ни в чем не повинных людей в Ира-

не, Панаме, Колумбии, Ираке. ЭУ [экономические убийцы, как

и сам Перкинс], шакалы и армии процветают до тех пор, пока

их действиями объясняют экономический рост— а рост этот

демонстрируют почти всегда. С помощью «научного» манипу-

лирования методами прогнозирования, эконометрики и ста-

тистики, если вы, например, разбомбили город и затем заново

отстроили его, можно продемонстрировать огромный скачок

в экономическом росте.

Истина состоит в том, что мы живем ложью. Мы создали

внешний слой, который прикрывает смертоносную раковую

опухоль. Эта опухоль обнаруживается только с помощью ста-

тистики, которая раскрывает ужасающий факт. Наиболее мо-

гущественная и богатая империя в истории имеет страшно вы-

сокие показатели случаев самоубийств, наркомании, разводов,

растления малолетних, актов насилия, убийств. Как злокачест-

венная опухоль, эти несчастья ежегодно проникают своими щу-

пальцами все дальше. Каждый из нас в душе чувствует боль. Мы

кричим, желая перемен. Но мы затыкаем себе рот кулаками, за-

глушая эти крики,— и нас никто не слышит...

...Как можно подняться на борьбу с системой, которая

дает вам дом и машину, еду и одежду, электричество и меди-

цинскую помощь, даже если ты знаешь, что эта же система соз-

дает мир, в котором ежедневно умирают от голода двадцать че-

тыре тысячи человек, а миллионы других ненавидят тебя или, во

всяком случае, ненавидят политику, проводимую избранными

тобой людьми? Как набраться смелости, чтобы отделиться от

общей массы и бросить вызов тому, что вы и ваши соседи все-

гда воспринимали как Библию, даже если подозреваешь, что

система готова к самоуничтожению?»

Далее все в том же духе. Автор кается и честно призна-

ет: да, я виновен. Как и все, кстати! Но я-то сам осознаю

свою вину: «.Сейчас, оглядываясь назад, мне кажется, что

мои сомнения и чувство вины... преследовали меня почти

постоянно все эти годы». И, раз я все осознал и покаялся,

я имею право снова давать вам советы — как жить даль-

ше (это делается далее в главе «Эпилог»). Суть всей книги

именно в покаянии: полный идеологический дефолт Запа-

да и в особенности США сегодня очевиден уже всем, после

преступлений Америки в Афганистане, Ираке, Югославии других точках земного шара. Под аккомпанемент жестоких

бомбардировок и военных агрессий убеждать других в «об-

щечеловеческих ценностях» бессмысленно. Если и дальше

продолжать тупо гнуть свою линию, то мировое сообщест-

во, рано или поздно, начнет коллективное противодействие

США, что, учитывая надвигающиеся проблемы в американ-

ской экономике, ничем хорошим для «цитадели демокра-

тии» не закончится. Как отмечалось выше, часть американ-

ской элиты готова разыграть следующую информационную

конструкцию: она кается за все, свершенное Америкой ра-

нее, но при этом главным виновником выставляет своих по-

литических оппонентов (принципиально важно понимать,

что Запад и США не являются монолитными организмами;

внутри них происходит постоянная борьба разных кланов).

Покаянием «набираются очки»: мы же покаялись, поэтому

нам нужно верить! И, одновременно, «топятся» политиче-

ские конкуренты.

Налицо превосходно разыгранная многоходовая по-

литическая комбинация (которую условно можно назвать

«змея меняет кожу»), в которой применение приема мани-

пуляции сознанием «покаяние» выполняет одну из ключе-

вых ролей в проведении информационных установок мани-

пуляторов.

Практически повторяет эту конструкцию книга Дж.

Стиглица «Ревущие девяностые». Автор, весьма точно по-

казывающий внутренние противоречия рыночной эконо-

мики — он был одним из ведущих финансовых чиновников

США в администрации президента Клинтона, — рассказы-

вает о причинах и обстоятельствах, сопутствующих созда-

нию предпосылок к появлению «финансового мыльного пу-

зыря» первой половины 2000-х годов. Картина, нарисован-

ная им, наглядно показывает а) полную несостоятельность

и либо вопиющую глупость, либо вопиющую же лживость

тех, кто ратует за уменьшение доли государственного ре-

гулирования в экономике и б) врожденные пороки рыноч-

ной экономики, в принципе не способной существовать без

серьезнейших системных кризисов.

Однако Стиглиц, признавая это, списывает все пробле-

мы США конца 90-х — начала 2000 годов и по сей день ис-

ключительно на ошибки, свои собственные или тех, против

кого он боролся, находясь на высоких государственных по-

стах, но кого не смог «переубедить». Вот как это выглядит:

«В прошлом программы социального страхования впры-

скивали фонды в экономику, когда темпы ее роста замедля-

лись и служили амортизаторами для тех, кто в их отсутствие

мог пострадать. В то же время они содействовали оживлению

экономики и ограничивали масштабы спада. Непреднамерен-

но мы создавали менее стабильную экономику».

«Но самым сильным нашим просчетом была недооцен-

ка интенсивности стремления к доминированию на каждом из

рынков, которые мы собирались дерегулировать».

«Ревущие девяностые ушли в прошлое. Наши финан-

совые лидеры оказались простыми смертными. Они делали

ошибки. Некоторые из ошибок оказались удачными, и в ре-

зультате мы получили здоровое оживление. Некоторые из на-

ших ошибок не имели серьезных последствий: мы выдержали

повышение процентной ставки в середине девяностых. Но не-

которые ошибки стоили нам дорого, и издержки по ним при-

дется оплачивать еще на протяжении многих лет».

Как читатель может заметить, все проблемы, с которы-

ми столкнулись США в итоге своей паразитической поли-

тики, списываются не на врожденные пороки системы, а на

«ошибки» и «просчеты».

Следующий отрывок также продолжает убеждать чита-

теля, что все дело в «ошибочности курса», «недальновид-

ности» и, возможно, даже «глупости» американского истеб-

лишмента:

«Те же самые факторы, что способствовали возникнове-

нию проблем в Соединенных Штатах, частично лежали в осно-

ве их политических провалов за рубежом. Америка проталки-

вала идеологию свободного рынка и упорно добивалась досту-

па американских компаний на зарубежные рынки. Осуществляя

эту политику, мы в администрации Клинтона тоже часто забы-

вали о принципах, которых должны были придерживаться. Мы

совсем не принимали в расчет воздействие нашей политики

на бедные слои развивающихся стран, а заботились только

о создании рабочих мест в Америке. Мы верили в либерали-

зацию рынков капитала, но при этом не думали о том, что это

может привести к глобальной нестабильности. Мы были боль-

ше озабочены тем, что может Америка выиграть в кратковре-

менном аспекте, занимая жесткую переговорную позицию, и

как это, в свою очередь, может усилить позиции администра-

ции, чем о возникающих ощущениях нечестности и лицемерия,

которые могут повредить интересам Америки в долговремен-

ной перспективе. Разглагольствуя о демократии, мы делали

все возможное для сохранения нашего контроля над миро-

вой экономической системой и обеспечения того, чтобы она

работала на наши интересы, или, вернее, интересы финансо-

вых и корпоративных кругов, доминировавших в этой облас-

ти нашей политической жизни. Внутри страны заинтересован-

ность Уолл-стрит в приватизации Системы социального страхо-

вания встречала противодействие со стороны тех, кто мыслил

более широко и понимал, что она наносит удар по обеспечен-

ности престарелой части населения; но за рубежом был слы-

шен только голос Уолл-стрит — ведь, в конце концов, преста-

релые других стран никогда не голосуют в Соединенных Шта-

тах и не делают взносов в избирательные фонды.

Став у себя дома жертвой собственного успеха, мы оказа-

лись в таком же положении за рубежом. В самих Соединенных

Штатах наша политика, по-видимому, срабатывала — все-таки

мы переживали беспрецедентный подъем. Передав управле-

ние близоруким финансовым рынкам, мы не хотели заглянуть в

будущее и задаться вопросом, устойчив ли наш успех. То же самое

было и за рубежом. Страны, последовавшие нашим рекоменда-

циям, вроде бы процветали так же, как и мы. Так почему нам не

следовало рекламировать нашу экономическую политику?

Теперь, после беспорядков в Сиэтле в декабре 1999 г., в

условиях дискредитации как глобализации, так и имиджа три-

умфирующего американского капитализма, который стоял за

ней, иногда бывает даже трудно вспомнить, каких высот дос-

тигали надежды, связанные с глобализацией. Я пришел во Все-

мирный банк на должность главного экономиста как раз то-

гда, когда эти надежды достигли максимума. Я вспоминаю свои

речи, в которых с гордостью говорил о шестикратном увели-

чении потоков частного капитала из развитых стран в новые

рыночные экономики, обусловливавшим необходимость пере-

смотра роли «официальной» (двусторонней или многосторон-

ней) помощи. Мы должны были сосредоточить внимание бед-

нейших стран на образовании и здравоохранении, областях,

куда частные деньги все еще не поступают. Положение быст-

ро менялось. В ходе глобального финансового кризиса потоки

капитала резко сократились, и для некоторых регионов мира

их направление сменилось на противоположное — из бед-

ных стран в богатые. В Латинской Америке поступление капи-

талов в период подъема было более чем перекрыто их отли-

вом в период спада.

То же можно сказать и о любой другой области глобализа-

ции. В середине девяностых годов мы пропагандировали картину

мира, в котором либерализация торговли принесет беспреце-

дентное процветание как для развитых, так и для развивающих-

ся стран. Но в конце девяностых соглашения, которые мы так

гордо расхваливали, стали рассматриваться как неравноправ-

ные, а либерализация торговли — как новый способ эксплуа-

тации богатыми и сильными слабых и бедных. Так же как рыноч-

ная экономика не выполнила своих обещаний странам бывшего

Советского Союза — она принесла им беспрецедентную бед-

ность, а не беспрецедентное процветание — либерализация

торговли приносила вовсе не то, что было обещано. Ведомый

экспортом рост стал опознавательным знаком самого экономи-

чески успешного региона мира— Восточной Азии, но проводи-

мая там политика ничуть не походила на политику либерализа-

ции торговли, проводимую в Латинской Америке. Свое внима-

ние латиноамериканцы концентрировали на открытости своих

рынков вместо того, чтобы содействовать экспорту, и слишком

часто рабочие места там не создавались, а уничтожались!»

Снова и снова автор повторяет: мы не думали, мы не при-

нимали в расчет, мы не заглядывали в будущее, мы верили, мы

были озабочены, по невнимательности, став жертвой успеха

дома, мы хотели того же самого и во всем мире... Да, естествен-

но, наша политика принесла проблемы нам и горе всему миру —

но ведь это произошло НЕ УМЫШЛЕННО! Просто так вот по-

лучилось. Вот такие мы глупые... Что с дураков взять? Уж не су-

дите строго...

В итоге основная мысль книги — финансовый капита-

лизм американского типа является паразитическим организ-

мом, не способным к созидательной деятельности по сво-

ей природе — топится в безусловно интересных и поучи-

тельных фактах, примерах и тонкостях финансовой жизни

экономики США. Автор, принимая на себя вину, старатель-

но и небезуспешно уводит читателя от осознания очевид-

ного: катастрофа «высокотехнологичного» сектора амери-

канской экономики, апофеозом которой стало банкротст-

во корпорации «Энрон» — не отдельное частное явление.*

Американская экономика, построенная на основе экспорта

долларов в окружающий США мир, порочна в самой своей

основе. Системные кризисы она в принципе способна ре-

шать, лишь «выталкивая» последствия этих кризисов вовне

себя, вместе с долларами и «интеллектуальной собственно-

стью» (голливудские поделки и компьютерные программы)

экспортируя нестабильность.

При этом Стиглиц в конструкции книги в точности при-

меняет ту же схему, что и Перкинс в «Исповеди экономиче-

ского убийцы»: в финале он начинает объяснять читателю,

«как все должно быть устроено, чтобы не повторились пре-

дыдущие кризисы». Объяснения сводятся исключительно к

деталям; базовая конструкция западной финансовой эконо-

мики не только не ставится под сомнение, но и, в очередной

раз, преподносится как «венец прогресса».

Собственно, для этого и используется механизм по-

каяния в манипуляции сознанием: манипулятор, каясь, рас-

считывает получить индульгенцию за прошлые грехи и, со-

ответственно, возможность, не вызывая подозрений у по-

тенциальных жертв манипуляции, далее делать все, что ему

необходимо. В итоге, по его замыслу, система, порочная для

всего человечества, но выгодная манипулятору, будет вос-

производиться снова и снова, с неизменными результата-

ми для окружающих. Кто тогда вспомнит о «покаянии»? Кто

сейчас вспоминает про обещания вечного мира и сытого ка-

питалистического рая для всего населения СССР, которыми

были переполнены перестроечные СМИ 15 лет назад? О них

не вспоминают — но своей цели те, кто тогда манипулиро-

вал сознанием людей, уже добились...

В новейшей истории России наиболее известный при-

мер использования покаяния — известное письмо «борца с

тоталитаризмом» Ходорковского. Человек, активно участ-

вуя в грабеже общенародной собственности, получил в свои

руки колоссальные ресурсы. «Войдя в силу», он попытался

вывести их из-под контроля российских властей (и создать

тем самым прецедент лишения властной российской эли-

ты ее суверенитета над собственными природными ресур-

сами), устроив «бунт» против своих недавних «благодете-

лей». Безусловно, ситуация, в данном случае, много сложнее:

в игре оказались замешаны различные международные фи-

нансовые «команды», принадлежавшие к разным наднацио-

нальным группировкам элит. Однако не в этом суть. Глав-

ное, что в итоге Ходорковский логично оказался в местах,

где, по идее, и должны оказываться воры. Для противодей-

ствия властям в такой сложной ситуации ему потребова-

лась электоральная популярность. Это, с поддержкой Запа-

да и усилиями прозападных внутрироссийских СМИ, мог-

ло бы позволить ему рассчитывать на успех в борьбе проти

Кремля.

В известном письме он «признал», что приватизаци

«возможно», была проведена «с нарушениями», а об инте

ресах подавляющей части населения «приватизаторы», в по

гоне за прибылями, «забыли». Теперь, дескать, настало вре

мя и «о людях подумать».

Признавая «ошибки и ложь», Ходорковский предлага

ет легитимировать итоги приватизации и заняться строи

тельством «гражданского общества». Вырисовывается еле

дующая схема информационной установки, проводимой ма

нипулятором. А) Так как он «покаялся в содеянном», ег

полагается «простить». Б) После чего следует дать ему воз

можность снова «руководить процессом»: он ведь очень ум

ный и ни в чем теперь уже не виноват — см. п. А). К том

же он такой честный и объективный: не побоялся открыт

признать ошибки и повиниться в них. В) А для того чтоб

«руководить» ему было удобнее, его следует освободить

наделить необходимыми рычагами власти.

Используя покаяние как манипуляцию сознанием, Хо

дорковский одновременно «отмывал» свое воровское про

шлое, легитимировал незаконную приватизацию и созда

вал «информационное обеспечение» возможности будущ>

го своего продвижения во власть.

Раздел 23

ОТКЛЮЧЕНИЕ КРИТИЧЕСКОГО

ВОСПРИЯТИЯ

Краткое пояснение

Критическая оценка получаемой информации — одна

из важнейших функций интеллекта, своего рода иммуни-

тет сознания. Отключение этой системы приводит к тому,

что любая, в том числе неправильная и опасная, информа-

ция беспрепятственно попадает в сознание и остается там,

«принимаясь к действию». Критическое восприятие есть та

причина, по которой, собственно, и появилась манипуля-

ция сознанием. Преодоление критического восприятия мно-

гократно повышает эффективность манипуляции. Поэтому

процесс преодоления является исключительно важным и от-

ветственным для манипулятора.

Собственно, все приемы манипуляции сознанием на-

правлены на подавление или отключение критического вос-

приятия реципиента. В данном разделе мы рассмотрим наи-

более грубые и показательные примеры таких действий ма-

нипулятора.

23.1. Создание атмосферы шоу

Подробное описание

Атмосфера шоу — эффективное средство воздействия

на сознание реципиента, направленное на подавление кри-

тического восприятия. Основная задача манипулятора в

данном случае — создание атмосферы эйфории, праздника,

феерии. Введение жертвы манипуляции в такое состояние

создает эффект наркотика, отравляющего сознание. Поло-

жительные эмоции, свойственные празднику, «оглушают»

жертву. Она становится из-за этих эмоций неспособна объ-

ективно оценивать информацию.

Попытка критического осмысления получаемой инфор-

мации (в момент действия шоу) расценивается сознанием

как попытка насильственного вывода из состояния празд-

ника, эйфории. Сознание рефлекторно сопротивляется по-

добному «насилию», создавая ощущение нежелания выхода

из состояния эйфории (своего рода аналог «ломки» у нар-

козависмых людей). Соответственно, реципиенту «не хочет-

ся», «лень» начинать оценивать полученную информацию с

критической точки зрения — ему хочется, чтобы «праздник

продолжался». Именно такого эффекта и добивается мани-

пулятор: в подобном состоянии жертву манипуляции обма-

нывать гораздо легче, чем в состоянии адекватной оценки

(и, соответственно, критического восприятия) его инфор-

мационных установок.

Отличительной чертой данного приема манипуляции яв-

ляется попытка создания праздничной, «опьяняющей» атмо-

сферы, вместо трезвой и спокойной оценки информации.

События на Майдане Незалежности в Киеве, в ноябре —

декабре 2004 года, ставшие кульминацией «оранжевой ре-

волюции», показали, как надо создавать атмосферу шоу для

достижения поставленных манипуляторами целей.

Основная цель использования шоу при манипуляции

сознанием — отключение критического восприятия у объ-

екта манипуляции. Яркое событие — концерт на площади,

драка кандидатов в прямом эфире, разъезжающие по ули-

цам города танки — все это должно ввести реципиента в со-

стояние ступора, когда он смотрит на происходящее и видит

только внешнюю сторону событий. Истинный смысл проис-

ходящего пусть и лежит на поверхности, но не вычленяется

реципиентом из-за «оглушения» критического восприятия

(здравого смысла) ярким, выходящим из обычных рамок со-

бытием (спецэффектами, 23.2).

Атмосфера шоу в период проведения «оранжевой ре-

волюции» создавалась всеми возможными средствами. По-

стоянные концерты звезд эстрады, непрекращающиеся вы-

ступления лидеров «оранжевых» и «гостей революции», по-

наехавших в Киев, нагнетание напряженности, вызванное

повторяющимися заявлениями о «присутствии рядом рос-

сийского спецназа», трансляция действа по телеканалам.

Призывы к людям «помочь демократии» (повязать оранже-

вую ленточку на машину или дерево, принести теплые вещи

или еду «защитникам свободы» и т. п.), огромные экраны,

показывающие происходящее на весь Крещатик, лазерные

надписи на стенах окружающих домов — все это было край-

не необычно, выбивалось из обыденной жизни. Люди, при-

сутствовавшие на Майдане и просто сочувствующие «оран-

жевым», проникались ощущением, что они делают что-то из

ряда вон выходящее, невероятно значимое и исключительно

необычное. Радостно-тревожное настроение («а вдруг вла-

сти попытаются силой подавить свободу?»), трансляция это-

го безумия по всем каналам СМИ, чувство кратковремен-

ного необычайного единения людей создавало атмосферу

немыслимого спектакля, праздника, в котором мог участ-

вовать и активно участвовал каждый. Люди ощущали себя

«творцами истории», это активно раскручивалось по всем

возможным коммуникационным каналам, от личных разго-

воров до спутникового телевидения. Такое эйфорическое

состояние и создало неповторимую атмосферу шоу, напрочь

отключившую здравый смысл у огромного количества ум-

ных и образованных людей.

Подобное в новейшей истории постсоветского про-

странства не является чем-то новым и необычным. Похожая

атмосфера царила в Москве и столицах союзных республик

СССР в дни так называемого «августовского путча» (на са-

мом деле, чудовищной оболванивающей людей провокаци-

ей, грандиозным спектаклем). Многие помнят тот, захваты-

вающий дух, «воздух свободы», ощущение «величия истори-

ческого момента», тревожные ожидания: как там, сдюжит

демократия в Москве? Или сомнут ее «красно-коричневые»

(лукавый термин, 15.1 — путчисты были частично жертва-

ми обмана, стремившимися сохранить страну, о распаде ко-

торой сегодня сожалеет большинство людей на территории

СССР, частично циничными участниками этого спектакля)?

Трансляция сначала «Лебединого озера», потом «пресс-кон-

ференции с похмелья», потом кадров «кровавого побоища,

устроенного советской военщиной», потом радостных лиц

«защитников демократии» — все это создало в стране небы-

валую до того атмосферу шоу. Очарование происходящим^

превращение происходившего в фантастический спектакль

лишили подавляющую часть населения возможности здра-

во и критически оценивать возможные последствия разру-

шение страны. Все казалось одной волшебной сказкой, не-

сущей свободу. Примерно такие же ощущения появляются

у наркомана, получившего одну из первых «доз». Естествен-

ное ощущение опасности, появляющееся у каждого челове-

ка, когда происходит нечто непонятное, но касающееся его

лично, у людей не возникало: ведь это происходило как бы

не с ними, а на грандиозной сцене политического театра.

Аналогичный механизм был использован при органи-

зации того, что происходило 11 сентября 2001 года в Нью-

Йорке. Части американской политической элиты, рвавшей-

ся к контролю над властными механизмами, требовалось

чудовищное шоу, которое потрясло бы всю Америку до ос-

нования, приучило бы общество к «необходимости» чрез-

вычайных полномочий властей (в ТАКОЙ ситуации толь-

ко они способны защитить каждую американскую семью) и

позволило бы сворачивать часть демократических свобод.

Возможность проводить более жесткую репрессивную по-

литику по отношению и к своим гражданам, и к гражданам

других стран (чего в обычных условиях американская обще-

ственность никогда бы не приняла), требовалась для утвер-

ждения глобального диктата наднациональных элит.

Принципиально важно, что это кровавое «шоу» долж-

но было быть понятно и «принимаемо» сознанием большей

части американцев. Оно должно было полностью коррели-

ровать с представлением американцев, выросших на боеви-

ках и киношных катастрофах о том, как должен выглядеть

«страшный теракт террористов». Как себе представляет

«злодеяние врагов свободы» среднестатистический амери-

канец, выросший на «Звездных войнах», «Терминаторе» или

«Людях-Х»? Грохот взрывов (пусть даже в космосе, где нет

воздуха), дым-вонь-огонь, летящие во все стороны осколки,

рушащиеся дома... Как точно заметил Бернард Шоу — «лю-

бой стопроцентный американец — 99-процентный идиот».

Режиссеры этого спектакля поставили его точно так, как это

было бы понятно даже для самого ограниченного американ-

ца. Как отмечалось выше, настоящим террористам, пожелай

Дата добавления: 2015-07-20