По поводу официального опровержения

Кёльн, 9 марта. От имени комендатуры г-н полковник Эн­гельс «позволил себе» направить нам «официальное опроверже­ние» по поводу действий принца Вальдемара в Ост-Индии в связи со статьей из Берлина, напечатанной в № 229 «Neue Rheinische Zeitung» ⁶⁸.

Мы не признаем ни за комендатурой, ни за каким-либо другим органом власти право направлять нам «официальные опровержения». Предписание- об «опровержениях» относится ко временам цензуры и предназначено для подцензурных газет. Мы не публикуем в настоящее время опровержение полковника Энгельса, чтобы не посягать на права печати.

Г-н полковник Энгельс прислал нам для публикации в газе­те донесение лорда Гоуга о принце Вальдемаре, полученное им по его требованию от прусского посольства в Англии. Мы пола­гаем, что каждый армейский командир в официальных доне­сениях будет похвально отзываться об иностранном принце. Поэтому, с нашей точки зрения, официальное донесение лорда Гоуга ничего не доказывает. Нам помнится, что в то время, когда состоялся поход в Индию, нам приходилось читать в самом Лондоне сообщение противоположного содержания. Со своей стороны, мы, как и здешняя комендатура, написали в Лондон ⁶⁹. Как только получим ответ, мы опубликуем мате­риал, присланный нам г-ном Энгельсом.

Мы никогда не отказываемся принимать опровержения ис­торического характера. Но мы столь же решительно отвергаем официальные опровержения. Однако в заключение мы не можем не задать вопрос. Что бы сказала Франция, если бы герцог

К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС

Орлеанский или Жуанвиль воевал в Ост-Индии на стороне Англии? Англия эксплуатирует немецкую и прусскую промыш­ленность. Опорой английской промышленности является Ост-Индия. Таким образом, принц Вальдемар в лучшем случае воевал против немецкой промышленности на стороне ее закля­того врага. Если г-н Энгельс желает, чтобы его опровержение было опубликовано как опровержение, исходящее от частного лица, мы в любой момент готовы это сделать.

Написано Ф. Энгельсом 9 марта 1849 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Перевод с немецкого

Zeitung» № 242, 10 марта 1S49 г.

На русском языке публикуется впервые

[ 353

Ф. ЭНГЕЛЬС

ДЖУЛИАН ГАРНИ ПРОТИВ ФЕРГЮСА О'КОННОРА⁷⁰

Лондон, 10 марта. Неделю тому назад Фергюс О'Коннор на страницах «Northern Star» самым нелепым образом опол­чился на республиканцев ⁷¹. В сегодняшнем номере того же глав­ного органа чартистов Джулиан Гарни, отвечая О'Коннору, показывает всю шаткость и несостоятельность его рассужде­ний и выпадов против республики ⁷². В то время как О'Коннор представляет только свои собственные буржуазные фанта­зии, Дж. Гарни выражает взгляды подавляющего большинства чартистской партии. Поэтому мы публикуем ниже наиболее существенные выдержки из ответа Гарни, так как они да­ют представление о существе антиреспубликанских выпадов О'Коннора.

«Если я правильно понимаю г-на О'Коннора», — начинает Гарни, — «то я полностью согласен с мыслью, высказанной в первой фразе его письма, — а именно с тем. что взаимопонимание между партией и ее признанными представителями является весьма важным условием для обеспечения дальнейшего развития и успеха этой партии и ее прин­ципов. Когда внутри партии возникают разногласия, то они могут быть устранены, если обе стороны свободно выражают свои взгляды и обмен мнениями происходит в братской атмосфере. Само собой разумеется, что противники, политические или личные, частные или публичные, придерживаются различных взглядов и ведут между собой борьбу. Но и лучшие друзья иногда могут придерживаться различных взглядов по теоретичееким или практическим вопросам. Однако подобные рас­хождения не имеют дурных последствий, если обе стороны поступают честно...

Боюсь, что г-н О'Коннор был введен в заблуждение каким-нибудь глупцом или бессовестным интриганом. В противном случае он вряд ли стал бы писать письмо, чтобы предостеречь чартистов от мнимой попытки создания республиканской партии или ведения республиканской агата-

К. MA PK С И Ф. ЭНГЕЛЬС

ции. Я хорошо знаком с различными направлениями внутри демократи­ческого движения, очень хорошо знаю взгляды тех, кто выражает чувства народа, нахожусь в переписке со многими руководителями чартистов, которые теперь томятся в тюрьме; и я могу смело заявить, что наме­рение заменить агитацию за Народную хартию?? республиканской агитацией существует лишь в воображении тех, кто, по-видимому, ввел в заблуждение О'Коннора. Конечно, существует много республиканцев, но поистине не они бросили «яблоко раздора» в ряды чартистов. Это обвинение может касаться лишь тех, кто снабжал г-на О'Коннора ложны­ми сведениями.

В то время как подлинные республиканцы в Англии подобающим образом выражают свои симпатии к республиканским собратьям на кон­тиненте, но при этом они хранят молчание в отношении английского народа. Они знают, что «плод еще не созрел», и «выжидают подходя­щего момента». Но это еще не все. Подлинные республиканцы оценивают ту или иную форму правления в зависимости от того, насколько эта форма пригодна для того, чтобы наделить народ властью — той властью, которая позволит массам осуществить свое социальное освобождение. Они знают, что мнимая власть позолоченной куклы, независимо от ее облачения, совершенно незначительна по сравнению с действительной гигантской и (в настоящее время) всемогущей властью «королей золотого мешка», спекулирующих человеческим трудом, вампиров, которые выса­сывают кровь из тех, кто занят изнурительным трудом. Таким образом, поскольку вопрос — за или против королевской власти — имеет по мень­шей мере второстепенное значение и, кроме того, является в настоящий момент несвоевременным, а агитация за него политически нецелесообраз­ной, ни один подлинный республиканец не стал бы теперь ставить его на обсуждение, если бы не опубликование письма г-на О'Коннора.

Я согласен с г-ном О'Коннором, что было бы нелепо пытаться пред­сказать политические и социальные последствия осуществления Народ­ной хартии. Однако я не стал бы осуждать также тех, кто видит самый короткий путь осуществления хартии в разъяснении народу социаль­ного значения этого мероприятия. События минувшего года воочию свидетельствуют о том, что необходимо просветить массы по возможности до того, как они приобретут политическую власть. Ошибки временного правительства в сочетании с интригами богачей не нанесли бы такого ущерба славной февральской революции, если бы народ настолько раз­бирался в обстановке, что смог бы избрать достойное Национальное собрание. Но так или иначе, французская революция 1848 г. принесла как положительные, так и отрицательные результаты. Я сожалею, что г-н О'Коннор называет французскую конституцию «мешком, полным химер». Эта конституция, несмотря на все ее недостатки, — которые от­нюдь нельзя назвать малочисленными или незначительными, — все-таки является нашей «хартией». И это еще не все. Если он полагает, что предстоящие всеобщие выборы во Франции не приведут к созданию луч­шего Национального собрания, чем теперешнее, то я разделяю это пред­положение. Однако я мало надеюсь и на то, что у нас после принятия хартии первые и даже вторые выборы приведут к созданию палаты общин с большинством из действительных сторонников реформы. Однако если бы даже народ при всеобщем избирательном праве избрал парламент из Пилей и Кобденов, Расселов и Сибторпов, то этот образчик недомыс­лия народа не был бы основанием для того, чтобы называть хартию «меш­ком, полным химер». Это означало бы лишь, что головы народа напол­нены не мозгом, а каким-то непонятным суррогатом. Французы в резуль­тате февральской революции получили всеобщее избирательное право«

ПРОИЗВЕДЕНИЯ (1840—1894)

Пусть они пеняют на себя, если они при своей республиканской консти­туции позволяют как овцы вести себя на заклание, тогда как лишь от них самих зависит быть свободными.

Г-н О'Коннор далее говорит: «В Америке также существуют классо­вые различия, общенациональные бедствия и недовольство народа, как в любой монархии мира». Да, конечно, в Америке существуют «классо­вые различия», «бедствия» и «недовольство», но далеко не в такой сте­пени, как во многих монархиях. Противники хартии используют про­тив хартии аргумент О'Коннора против республиканцев. Они вопят: «Посмотрите на Америку: там вы увидите результаты всеобщего избира­тельного права; рабство, классовые различия и т. п.!». Однако подобными аргументами не опровергнуть ни чартизм, ни республиканизм. Суще­ствование рабства, классовых различий и т. п. свидетельствует лишь о бесчестности меньшинства и о невежестве массы, а принципы вечной справедливости, провозглашенные в американской декларации независи­мости, по-прежнему остаются истинными и прекрасными.

Я бы не хотел, чтобы агитация за хартию ограничивалась разъясне­нием и обоснованием «6 пунктов». Даже если бы подобная агитация привела к осуществлению хартии, разве она смогла бы должным обра­зом подготовить народ к тому, чтобы в надлежащей мере воспользоваться завоеванной наконец властью? Более того, я твердо убежден, что хар­тия не будет завоевана до тех пор, пока массы в полной мере не поймут, чего они смогут добиться для улучшения своего социального и политиче­ского положения, когда будут иметь хартию. На мой взгляд, свободное обсуждение всех социальных и политических вопросов, которыми дол­жен будет заниматься парламент, избранный на основе всеобщего изби­рательного права, является наилучшим средством воодушевить миллионы в борьбе за хартию и в то же время подготовить их к тому, чтобы пол­ностью воспользоваться хартией, когда она станет законом.

Г-н О'Коннор говорит: «Если оратор выйдет на трибуну и скажет: я республиканец, то он, возможно, будет встречен аплодисментами, но ни он, ни его слушатели не понимают значения этого выражения». Если это так, то тем более необходимо разъяснять, что такое республи­канизм, чтобы народу стали ясны хорошие и дурные стороны республи­канской формы правления. Однако я полагаю, что чартисты во всяком случае лучше осведомлены о значении слова «республика», чем это вообра­жает г-н О'Коннор. Я даже позволю себе утверждать, что в этом отно­шении они придерживаются взглядов, которые значительно отличаются от взглядов г-на О'Коннора.

Утверждение г-на О'Коннора, что Америка никогда не была монар­хией и что там республиканцам не противостояли монархисты, оши­бочно. Америка была составной частью британской монархии, и в на­чале революции существовала сильная монархическая партия. К счастью, она оставалась в меньшинстве и справедливо подверглась конфискации имущества и преследованиям за свои враждебные выступления против прав и свободы своих соотечественников. И еще до последних лет бри­танский парламент ежегодно вотировал некоторую сумму на вознаграж­дение «американских роялистов» за принесенные ими жертвы в пользу священной британской монархии...

Пусть восторженные поклонники монархии вспомнят резню в Гали­ции, пусть они подумают о невероятных жестокостях австрийцев в Лом­бардии, пусть они вспомнят штурм Вены, бомбардировку Праги, Кра­кова, Лемберга * и т. д. и — последнее, но не менее важное — пусть

* Современное название: Львов. Ред.

356 K. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС

попытаются составить себе представление о нынешних событиях в Вен­грии, пусть они обратят свой взор на эту страну, обагренную кровью, опустошенную огнем и охваченную неописуемыми бедствиями: все это — дело рук негодяев, которые лишь выполняют приказы еще более гнусного чудовища — монарха-императора «божьей милостью»!

(Нага друг Гарни совершенно упустил при всем этом обилии фактов геройские деяния «моей доблестной армии» в Познани ⁷⁴, в Швейднице, Лигнице, Майнце, в Берлине, Потсдаме, Шпан-дау, Эрфурте, Миндене, Мюнстере, Дюссельдорфе, Кобленце и т. д. и т. д. и бесчинства божьей милостью германских «им­перских» войск в тысяче пунктов 34 благословенных отечеств! ⁷⁵)

Я не могу согласиться с г-ном О'Коннором, когда он говорит, что даже после принятия хартии не будет иметь значения, кто окажется на троне — папа, дьявол или претендент. Я полагаю, что дьявол, несмотря на его многочисленных друзей, не смог бы завоевать большинства, обес­печивающего его господство. А что касается папы, то похоже, что рим­ляне не согласны с г-ном О'Коннором. Только жалкий народ мог бы при­нять в качестве короля изгнанного из Рима папу. Я, со своей стороны, испытываю столь же мало симпатии к претенденту — Луи-Наполеону пли кому-либо из его соперников. Г-н О'Коннор говорит: «Между монар­хией и республикой не существует ни малейшего различия, если только власть, стоящая за троном, сильнее, чем сам трон». Но к чему тогда весь этот «варварский блеск трона»? Или зачем нужен пожизненный прези­дент или президент, избираемый на 4 года? Г-н О'Коннор, по-видимому, не замечает, что его представление о республиканизме устарело и вышло из моды. 60 лет тому назад оно, возможно, было правильным; однако нынешние подлинные республиканцы — люди будущего — отвергают как президента, так и короля и не станут голосовать ни за того, ни за дру­гого. Главная цель республиканцев в будущем сводится к тому, чтобы предостеречь народ от такой ошибки, которую совершили французские крестьяне в декабре прошлого года, когда они посадили в президентское кресло этого субъекта — Луи-Наполеона. Если такого кресла нет, то не­чего опасаться, что его займет неподходящее лицо или что оно превра­тится в трон.

Это письмо очень затянулось, и поэтому я вынужден лишь кратко прокомментировать совет О'Коннора чартистам о их позиции по отно­шению к другим народам. Если я правильно его понял, позиция, кото­рую он рекомендует занять, носит чисто своекорыстный характер. Если правильно, что «ни одному народу на земле нет дела до вас», то пеняйте сами на себя. Вы не совершили во имя своей собственной свободы ничего, что было бы достойно народа, тогда как, с другой стороны, ваши отцы были пособниками и послушными орудиями угнетателей Европы. Правда, сами вы выразили сожаление по поводу глупости своих отцов, но не вы­сказали искренней симпатии в адрес тех, кто борется за свое освобожде­ние от ига континентальных деспотов, которым Англия оказывает под­держку золотом и войсками.

Если бы ваши отцы уделяли больше внимания внешней политике, им не пришлось бы ни проливать свою кровь, ни оставлять своим потом­кам чудовищный груз преступлений, запятнав себя удушением свободы во Франции (а тем самым и в остальной Европе). Кроме того, имейте в виду, что ваши правители не последуют совету О'Коннора. Они либо сами вмешаются, чтобы подавить друзей свободы, либо заставят других

ПРОИЗВЕДЕНИЯ (1840—1894)

совершить интервенцию. Если они сами и не нанесут свободе смертель­ного удара, то во всяком случае предадут ее, подобно Иуде, в руки вра­гов. Если вы «откажетесь от рассмотрения вопросов внешней политики» (как этого требует г-н О'Коннор) и позволите вашим правителям в союзе с тиранами на континенте вновь заковать народы в старые цепи рабства, то народы континента по праву будут считать вас соучастниками преступ­лений ваших правителей, а «проклятия, ненависть и гневное презрение» будут сопровождать имя «англичанин» по всему миру.

Было замечено, что тот, у кого сердце не стучит чаще и кровь не льется в жилах быстрее на полях Марафона, чем на обычном куске земли, не оба­гренном кровью свободных и смелых людей, тот человек не достоин за­висти. Однако еще менее достоин зависти тот, кто с равнодушием отно­сится к борьбе и страданиям своих современников, к страданиям и борьбе за свободу народов. Когда я вижу народ, который разрывает вековые цепи, в мощном порыве освобождается от чужеземной тирании угнета­телей внутри страны и завоевывает духовную и физическую свободу по­средством избавления от оков, в которых держали его попы и короли; когда я вижу, что такой народ, преданный своими руководителями, бро­шенный на произвол судьбы своими прежними союзниками, тем не менее полон твердой решимости любой ценой отстаивать свою недавно завое­ванную свободу, и когда я затем обращаю взор на свою родину, то я по­лон удивления и краснею от стыда при виде апатии, эгоизма и рабского образа мыслей моих соотечественников, у которых не хватает ни муже­ства, чтобы последовать примеру итальянцев, ни благородства, чтобы поспешить им на помощь или хотя бы обратиться к небу с мольбой об их победе.

Пусть г-н О'Коннор поощряет ваше пагубное равнодушие к «внеш­неполитическим вопросам», — я хотел бы это равнодушие побороть. Уверяю вас, каждый удар, нанесенный свободе одного народа, имеет целью нанести удар и свободе всех других народов; что «угнетатель одного народа — это открытый враг всех народов», что люди всех стран — братья и «должны оказывать друг другу помощь и содействие как граж­дане одного государства».

Так пишет Гарни. Нападки О'Коннора на республиканскую партию и вышеприведенный ответ Гарни означают открытый разрыв между О'Коннором, чартистским буржуа и мелким ла­вочником, и остальными демократически-социальными лидерами чартизма и их многочисленными сторонниками в чартистской партии. Это размежевание является весьма желательным для дела демократии.

Написано Ф. Энгельсом 10 марта 1849 г. Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 247, 16 марта 1849 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого На русском языке публикуется впервые

358 ]

К. МАРКС

* В РЕДАКЦИЮ«ALLGEMEINE ZEITUNG»

Лондон, 4 октября 1851 г, 28, Deanstreet, Soho

Достопочтенной редакции аугсбургской «Allgemeine Zeitung»

Поскольку в одной корреспонденции из Кёльна, помеченной 26 * сентября, редакция аугсбургской «Allgemeine Zeitung» поместила прямой донос на меня, я надеюсь, что чувство спра­ведливости побудит ее напечатать в одном из своих ближайших номеров нижеследующий ответ **.

Преданный Вам

д-р Карл Маркс

Впервые опубликовано в журнале Печатается по рукописи

«Beitrüge zur Geschichte der Arbeiter- _

bewegung» № 3, 2978 Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

* В оригинале, видимо, описка: 27. Ред. ** К. Маркс. «Заявление». (См. настоящее издание, т. 8, стр. H4). Ред.

[ 359

К. МАРКС

Дата добавления: 2015-07-20